В классе стоит тишина, прерываемая монотонным и унылым монологом учительницы. Да и почему, собственно говоря, в классе не должна стоять тишина? Правила поведения на уроке чётко гласят, что в классе, на уроке должна стоять тишина, чтобы учитель мог спокойно вести урок. Оно и понятно, ученики пришли сюда, чтобы учиться. Чтобы получать знания, которые тебе передаёт учитель. А передать он их тебе может лишь через человеческую речь. Ну, а как услышать эту самую человеческую речь, если в классе шум и гам? Никак. Это и вправду логичное правило.

Фаман перевёл взгляд на окно, попутно слушая учителя. Она ведь сейчас лишь напоминает старые темы, которые он знает назубок. Поправка: все знают назубок. По крайней мере, так должно быть. Фам ведь не исключает, что кто-то тут может являться дефектным, но при этом скрывать это из-за страха наказания. На самом деле такое случалось. И даже не раз. Некоторые смогли скрывать это лишь день, а другие более упорные и смогли продержаться целый год «под прикрытием». Зависит от того, каким человеком стал рулос.

Класс, на самом деле, был самый обычный, ничем не примечательный. Обычные парты на два места. Обычные школьные стулья. Тёмно-красный, практически коричневый пол и в противоположность ему белый потолок. Стены нежно-зелёные, опять же, сделаны по той же философии, что и квартира Фама. На стенах прикреплены железные держатели, для красоты закрученные в спиральки, на которых стоят горшки с яркими зелёными растениями, запутавшихся в своих же тоненьких стебельках. В конце кабинета стоят деревянные шкафы с кучей книг. А вот перед партами учеников, вбок, ближе к окну стоит большой учительский стол, на котором аккуратно, в стопку, разложены бумаги. И ещё дальше учительского стола есть небольшой выступ, на который, поднявшись, окажешься прямо у тёмно-зелёной доски, на которой белым мелом прописными буквами написано число: «Двадцать пятое июня».

На самом деле, многих обычных учеников повергло бы в ужас эта надпись. Но эти ученики необычные. В отличие от обычных школ, здесь нет каникул. Все учатся целый год без каникул. Только выходные. Каникул нет. В остальном, если так подумать, то всё тоже самое. Всё те же лекции и монологи учителя. Всё те же контрольные и самостоятельные работы. Всё те же домашние задания. Разница, пожалуй, лишь в том, что здесь другие темы. Ну как другие, те же. Просто в этих школах кроме родного языка и дополнительного есть ещё языки. Русский, английский, немецкий, французский и итальянский. И нет, им не сложно. Они ведь всё-таки целый год учатся. Да и к тому же, они другие.

Учительница вдруг закончила повторение прошлых тем и ловко «спрыгнула» с выступа. Она подошла к своему столу, начиная перебирать стопку бумаг. Женщина поочерёдно брала файлы, в которых были листы, и напрягала глаза, — это было видно по бровями и зажмуренному взгляду, — вчитываясь в тексты. Наконец, она нашла то, что нужно.

— Ваши тесты... — немногословно объяснила учительница и прошла к первому ряду, раздовая листы каждому ученику, и сообщая каждому оценку.

Вот она дошла до второго ряда, а потом и до третьего. Стуча грозными каблуками, женщина подошла к парте Фамана и его соседки. Она сначала дала тест соседке, сообщая оценку, а потом передала его Фаму, вновь объявив оценку:

— Чертыркóв, у тебя пять.

Фаман молча кивнул, вглядываясь в тест. Учительница прошла дальше, к последней парте, и объявила последнюю оценку задумчивым и каким-то странным тоном:

— Зóйкина, а у тебя три...

Все, в том числе и Фам, повернули голову и удивлённо взглянули на девушку, которая вдруг нервно схватила лист, бегло смотря на ошибки. Она вдруг остановилась и неверуеще вгляделась в одно единственное место. Её серые глаза удивлённо округлились и быстро стали обеспокоенными. Девушка медленно положила тест на стол, всё также смотря на это место. Она виновато опустила голову и сдавленно произнесла, хватаясь за короткие волосы:

— Ой... Забыла...

Но, словно осознав, что только что было сказано, девушка быстро и нервно прикрыла рот рукой. Выражение её лица стало испуганным. Вдруг она снова осознала, что произошло и убрала руку со рта, сделав спокойное лицо без единой эмоции.

— Дефектная! — вскрикнул её сосед.

Девушка быстро, можно сказать, молниеносно, заткнула ему рот рукой. Он же, сосед по парте, своей рукой отцепил её и оттянул шиворот её серого свитера.

Пустая шея. Нет ошейника.

Все ученики уставились на девушку и начали громко кричать, чтобы охранники услышали: «Дефектная!» Она же подскочила и, бросив все свои вещи на парте, пулей выбежала из кабинета. Вдалеке слышалось стучание маленьких каблуков по полу.

— Её ведь поймают? — поинтересовался неизвестный.

— Непременно, — ответила на вопрос учительница.

Соседка по парте шепнула Фаману на ушко, приставив ладонь:

— А дефектные всё-таки странные...

— Согласен, — также тихо ответил Фам.

Да, дефектные странные. Необычайно странные. Они ведь даже не понимают, что дефектность здесь никому не нужна. Совершенно никому.

Приглушённо раздался девичий вскрик.

— Итак, — вдруг сообщила учительница классу. — завтра вам будет предоставлена замечательная возможность увидеть работу нашего суда.