Неоновый свет освещал небольшую комнату. На просторной кровати хаотично лежали подушки и одеяло, имеющее комкообразную форму. Из окна доносился гул, проезжающих по трассе машин. Сквозь узкую щель пробивался ядовито-красный свет вывески с соседнего дома. Стоял запах городской пыли после жаркого дня и недавно распустившихся цветов с балкона соседки снизу. Осень как будто спуталась с весной и отдала ей все свои преимущества, отступила в сторону, расслабилась и заурчала, тоже радуясь солнышку.

Кэллен слезла с кровати и опустилась на пушистый ковер. Ветер едва заметно танцевал в балдахине. Разноцветные лампочки гирлянды привлекали внимание к деревянной доске на стене. Какие-то снимки, записки, напоминающее о школьной любви, чеки, картинки и фразы из любимых песен – все плыло перед глазами, превращаясь в бесконечный поток слез.

Кэллен притянула плюшевого медведя ближе к себе и спрятала заплаканное лицо. В наушниках играла очередная сопливая песня, а монитор компьютера предательски погас на одном из самых душераздирающих моментов.

В данной истории не было ничего нового или удивляющего. Такое бывало раз за разом, когда старые чувства внезапно давали о себе знать. Порой Кэллен не думала о них месяцами и наивно полагала, что наконец смогла обрести покой и закрыть боль воспоминаний внутри. Она надеялась, что отныне будет лишь с грустью улыбаться и без тяжести на сердце рассказывать парню своей мечты интересные моменты из жизни. Но вот, все внезапно снова начало рушиться. Кэллен была уверена, что этот сбой пройдет и душа утихнет: завтра, может быть, через неделю, но обязательно замолчит и снова даст дышать полной грудью. Так всегда было. И так будет сейчас.

Еще в подростковые годы девушка читала, что первую любовь сложно забыть, потому что она вызывает яркие эмоции. Но, отнюдь, настоящую любовь можно было бы назвать эмоцией. И Кэллен верила, что однажды сможет подарить ее кому-то другому. Однако спустя долгие годы порочного круга она осознала, что невозможно разлюбить кого-то. Тогда же пришло понимание, что всепоглощающая и сжигающая разум и сердце до тла дыра всегда будет жить внутри и сквозить время от времени.

В ту ночь, когда Кэллен прикрывала лицо руками и сидела среди скомканных бумажек и лужи разлитого горячего шоколада, что-то во вселенной щелкнуло, и она начала работать по-другому. Конечно, девушка не заметила этих изменений. Конечно, материально мир не стал выглядеть иначе. Но энергия, которая вечным потоком обволакивала каждое состояние на планете, повернулась в сторону Кэллен.

Огромный зеленый цветок в углу комнаты неожиданно вздрогнул, и его длинные листья сдвинулись влево. Кто-то услышал Кэллен тогда. И захотел пожалеть. Остаться рядом, несмотря ни на что. Девушка дописала письмо в никуда и, сложив из бумаги самолет, бросила его в окно. Ее чувства так и остались храниться запечатанными, однако теперь Кэллен верила, что они найдут покой, в месте, где, возможно, смогут что-то исправить.

***

Молодой человек двадцати лет наклонился, чтобы поднять фиолетовый бумажный самолет, приземлившийся к колесу машины.

«Дети играются», – подумал парень, собираясь отправить находку в помойное ведро.

От этого действия его остановила надпись, пробивающаяся из внутренней части крыла. Брюнет развернул листок. Красивый почерк. Длинное письмо.

– Дан, Что ты делаешь? – Влад с любопытством поглядывал в сторону друга.

– Читаю любовное послание, – помахал парень листком в ответ.

Влад вскинул брови и отвернулся, продолжив разговор с длинноногой блондинкой у входа в бар.

– Видимо, не сейчас, – буркнул брюнет себе под нос и запихнул письмо в карман брюк.

В помещении громко играла музыка. Молоденькие официантки разносили крепкие напитки. Брюнет упал за свободный столик и заказал картошку фри с жаренной курицей.

– Тяжелые дни? – рядом с парнем остановился Дэнила.

Они часто пересекались на общих мероприятиях.

– Ничего не ел с обеда, – признался Дан.

– Паршиво. Не хочешь присоединиться? – в дальнем углу веселилась толпа.

Дан знал каждого. Они с ожиданием смотрели на него в ответ. Брюнет улыбнулся и направился следом за широкоплечим парнем, достававшим ему до линии губ.

– Ты такой высокий, – темноволосая Алина осушила стопку. – Не пьешь?

– Сначала поем, – бросил Дан. – Но могу заказать тебе еще.

– Если хочешь, – девушка захлопала ресницами.

Брюнет кивнул официантке и оплатил выпивку.

– Спасибо, – продолжила девушка. – Есть планы на ночь?

– Поесть, – предположил Дан. – Может быть, поехать домой и лечь спать.

– Скучно, – Алина притворно надула губы.

– Зато я свободен, – подмигнул девушке Влад и опустился на соседний стул. – Тут жарко.

Дан улыбнулся, наблюдая за другом. Кого-то сегодня ждала интересная ночь, однако будет ли это, и вправду, так: оставалось лишь делать ставки.

Через час Дан, как и планировал, вернулся домой. Брюнет включил свет в коридоре и бросил ключи на комод. С кухни пахло едой и черным чаем. Видимо, мама парня недавно приезжала. Дан принял душ, выпил стакан колы  и лег в кровать, заранее достав из кармана брюк комок чьих-то мыслей. Бессонница давала о себе знать. Сейчас брюнет был один. И он принялся читать.

«Я не помнила, какая погода стояла за окном и какое число показывал календарь. Все слилось для меня в единую форму, и все, что я понимала и осознавала в тот момент, – это Ярик, стоящий напротив.

Мы встретились случайно. Иногда так бывает. А потом случайно оказались в поездке. Целые сутки вместе, чтобы вспомнить все то, что создавалось годами. Мы не особо говорили. Держались холодно и отстраненно, словно едва знали друг друга. Ближе к полуночи я смирилась с неизбежностью молчания и закрылась в душевой кабинке в общем помещении.
Родной, немного хриплый голос заставил меня уменьшить напор воды и прислушаться.

– Ты не должен ехать к своей девушке, если не хочешь, – громко заявил друг Ярослава, закрывая входную дверь.

– Я не могу, понимаешь, – послышался второй голос. – Я не могу подводить людей, за которых я в ответе.

– Как знаешь, – последнее, что я услышала.

Затем раздался звук шагов и входная дверь вновь хлопнула. Я зажмурила глаза и увеличила напор воды. Думать о том, что рядом с ним может быть кто-то другой, было все еще больно.

После душа я вернулась в свою комнату. На диване сидел Ярослав, держа в руках мой ноутбук. Не раздумывая над тем, как парень попал в мой номер, я бросилась к нему. Ярослав угадал мои намерения и перехватил руку. Я сделала еще одну неудачную попытку выхватить у парня компьютер, но уже через секунду сдалась его крепкой хватке.

– Ты уже знаешь, да? – спросила я, едва слышно. – Знаешь, что я с самого начала всем сердцем люблю тебя?

Ярослав округлил глаза. Мое сердце забилось с невероятной скоростью. Я поняла, что совершила ошибку.

– Я бы никогда не стал читать твои заметки, Кэллен. – Ответил парень, показывая открытую на ноутбуке папку с фотографиями. – Это ведь было бы неправильно по отношению к тебе.

Я поднялась с дивана и подошла к двери, захлопнув ее. Затем я повернулась к парню, чувствуя, как все мое лицо заливается краской.

– Даже если для тебя это не имеет значения, я прошу тебя: выслушай меня сейчас.

Ярик кивнул. Я опустилась рядом с ним, собираясь с мыслями.

– Я никогда не любила до тебя. Я не знала, что делать с этими чувствами, как себя вести. К тому же я не была уверена в том, что ты чувствуешь ко мне. Мне было страшно даже подумать, что я могла питать к кому-то теплые чувства, но, когда я осознала, что это так, было уже поздно, – я впервые говорила осознанно, из моих глаз рекой текли слезы. – Прости, что я не смогла набраться храбрости, чтобы признаться тебе раньше. Но сейчас я понимаю, что ты должен был знать. Даже если тебе все равно, ты должен был знать о моих чувствах. Я люблю только тебя: тогда, сейчас, потом.

Парень кивнул, убирая слезы с моего лица.

– Ты так много переживала, а я даже не знал.

Я сильнее разрыдалась в ответ. Ярослав крепко прижал меня к себе, целуя в макушку. Я залила слезами его белую рубашку.

– Сердцем я всегда любил только тебя, – неожиданно сказал парень, отодвигая меня от себя. – Посмотри мне в глаза, Кэллен.

Я сделала, как он просил.

– Знаешь, как мы поступим? – улыбнулся Ярослав, взяв меня за руку.

Я открыла глаза и секунду смотрела в стену. Мое сердце разорвалось на тысячу маленьких кусочков, а затем, срослось снова. Я уткнулась лицом в одеяло и закричала. Из моих глаз хлынули слезы. Я наконец сказала ему. Пусть это не было реальностью, пусть в жизни он так и оставался в неведении и, бог знает, что чувствовал. Но я смогла набраться храбрости внутри себя. Где-то глубоко чувства, что копились так долго и так давно разрастались в огромную черную дыру, впервые прорвались наружу. То была самая настоящая исповедь во сне. Я не могла сказать ему все это в жизни, потому что ворваться к нему в душу выглядело бы эгоистично с моей стороны. Но я сказала ему это. Внутри себя, в своем мире и своих мечтах, я призналась ему в том, что бережно хранила много лет. Это было благословением и проклятием одновременно.

Я поднялась с кровати и приоткрыла окно, пуская в комнату морозный свежий воздух. Мое лицо было все еще липким от слез, но на сердце чувствовалось тепло, словно я и правда сказала ему все то, что чувствовала.

Я знала, что мощная дыра, которую породили во мне эти искренние нежные чувства, навсегда останется внутри меня, как напоминание о собственной слабости и беспомощности. Но сейчас вулкан ненадолго заснул, позволяя мне дышать полной грудью. Я достала из стола чистый лист бумаги и сейчас заполняю его своими эмоциями, которые беспощадно рвутся наружу. Я пишу это здесь, чтобы потом выбросить и забыть, потому что так он никогда не узнает, а я никогда не захочу рассказать.

– Вот, что на самом деле ломает людей, – сказала я сама себе. – Теперь я поняла это. Дело было не в несчастной любви – меня изуродовала и уничтожила несказанная вовремя правда.

Брюнет запутался в страданиях автора уже где-то приблизительно на половине, но жаждал дойти до конца. Наверное, двенадцатилетней школьнице отказали в медленном танце или не позвали сесть за один столик в школьной столовой. Девушки имели поразительную способность все драматизировать. Дан посмеялся с огромного количества описаний ментальной боли, по-доброму, конечно, и присел на край кровати. Щелкнув зажигалкой, парень в одну секунду превратил кусочек чьей-то души в пепел.
Оставалось надеяться, что маленькая девочка почувствовала себя легче, когда отправила свои чувства в большой мир. Дану же оставлять эти изречения себе не было никакого смысла. Меньше всего ему сейчас нужны были женские слезы.

Ленивое утро наступало медленно и нерасторопно. Дан потянулся на кровати, пытаясь найти укрытие от пробивавшихся солнечных лучей. Все любили такую осень, которая была больше похожа на позднюю весну. Все ее любили, но только не Дан. Парень неохотно открыл глаза и разблокировал телефон. Лента в инстаграм была полна новостей. Парня сразу привлекла иконка золотоволосой девушки, казавшейся несуществующим призраком, который иногда разговаривал. Девушка выставила изображение солнечной комнаты с кучей книг не подоконнике и подписала: «Снова за учебу». Дан, не долго думая, отправил ей сообщение с приглашением увидеться. Каких-то особенных целей не было, парень и сам не знал, зачем это делал. Это выглядело интересным и хоть как-то разбавляло его привычную жизнь.

***

Запах изысканных блюд мигом заполнял все пространство. В обычные дни Кэллен бы с радостью съела больше, чем можно предположить, глядя на ее тонкие ножки и миниатюрную талию, но сегодня позиция «вечная диета» могла всерьез дать посторонним людям такие основания. Кэллен тошнило. Волнение комом подступало к горлу и противным ощущением спускалось вниз, к желудку, охватывая все большие пространства с приближением назначенного срока.

Звон посуды, изысканные движения официантов, блеск изящных бокалов, журчание льющихся вин, отдаленный смех детей. Кэллен сжала салфетку. В помещении было душно, девушка мечтала выбраться на воздух, вдохнуть Петербургской осени, пошуршать золотыми листьями под ногами.

Кэллен повернулась на стук каблуков по дереву. Ярко-красная помада тут же бросилась в глаза, длинные светлые волосы прямыми линиями ложились на пояс юбки.

– У Вас заказан столик? – официант с широкой улыбкой остановил на себе внимание гости.

– Да-да, – быстро бросила в ответ блондинка. – Меня ждет подружка, – ее улыбка очаровывала, притягивала к себе, манила мужчин.

Молодой парень смутился, Лили направилась в сторону Кэллен. Дышать стало легче. Девушка села на соседний стул и поставила сумку на подоконник. Официантка с яркими рыжими волосами поставила перед девушками заварочный чайник и две белоснежные кружки причудливой формы.

– Это все? – Лилс поменялась в лице.

– Я волнуюсь, – звучало, как оправдание.

Девушка закатила глаза.

– Я буду пасту: четыре сыра... – прикусила губу. – И чизкейк клубничный, пожалуйста. – отдала меню официантке. – Что? – обратилась уже к Кэллен. – У меня нет причин для беспокойства.

Девушка разлила чай по кружкам. Приятный травяной аромат ударил в нос.

– Признаться, в жизни твои волосы выглядят лучше, чем на фото, что ты прислала мне, – Лили нахмурилась, изучая подругу. – Но ты ведь не за этим меня позвала... – постучала ногтями по столу. – Ты стесняешься идти с тем парнем? – начала подруга, медленно поедая пасту.

Кэллен неуверенно кивнула.

– Это глупо, – ожидаемый ответ.

– Я знаю, – развела руками.

Повисла тишина. Лили продолжила увлеченно накручивать спагетти на вилку. Кэллен слегка смочила губы чаем.

– Ну же, не молчи, – подруга сделала глоток.

– Я боюсь, что не буду соответствовать его ожиданиям. Что он влюбится в меня по уши, а я смогу предложить ему только дружбу. Каким бы красивым, умным, богатым он не был, существуют минимальные шансы вызвать во мне хоть какие-то эмоции, – Кэллен выдохнула.

– Полагаю, он уже их вызвал, – пауза. – Тебя ведь тошнит, дорогая.

– Боже, дело не в этом. Я волнуюсь, потому что нужно выйти из зоны комфорта, а я это делать совсем не люблю.

У окна сидела молодая семья. Девочка лет пяти с блеском в глазах поедала огромный десерт из мороженого, шоколадного сиропа и сникерса. Ее короткие темные хвостики падали в пиалку со сладостями, а милое личико быстро оказалось перепачканным в шоколаде.

– Анечка, – молодая мама с длинными темными волосами с любовью вытерла малышке рот салфеткой. – Воспитанные леди так не кушают.

– Не грузи ее манерами, Наташ, – мужчина около тридцати лет в деловом костюме поставил кружку с кофе на стол. – Дай ребенку насладиться детством.

– Нет-нет, папочка, – девочка притворно надула губы. – Я должна быть леди, чтобы нравится мальчикам, когда вырасту.

Родители засмеялись. На лицах девушек проявилась улыбка.

– Зачем тебе нравится мальчикам? – искренне негодовал отец. – Это не главная цель девушки.

– Потому что я буду воспитанной и самодостаточной, и если я сама не смогу полюбить кого-то очень сильно, как вы с мамой любите друг друга, то хотя бы смогу привлечь того, кто будет обо мне заботиться, когда вы станете старенькими, – девочка запихнула в рот еще одну ложку мороженого.

Родители переглянулись. Мама в ответ только пожала плечами.

– А это знак вселенной! – в глазах Лили появились озорные огоньки.

– Нет-нет, – Кэллен уловила намек подруги.

– Именно, Кэллен, именно! Если уж не умеешь любить, как подобает женщине, позволь хотя бы ухаживать за тобой тем, кому это и вправду нужно.

***

Разноцветные листья проминались под подошвой ботинок. На марсовом поле сидела парочка, укутанная в клетчатый цветной плед. Девушка держала на коленях корзинку с яблоками и булочками с корицей. По полю бегали пушистые собачки с белоснежной шерстью и преданно возвращали маленькой хозяйке, лет двенадцати, длинные палки. По узкой тропинке проехал велосипед с прикрепленной к багажнику небольшой сумкой. Из нее выглядывали два ярких зрачка, а затем сквозь сетку проявилась рыжая мордашка славной формы и тут же скрылась, как только велосипедист свернул на перекресток.
Палящее солнце проникало сквозь цветную листву и припекало к черным ботинкам. Кэллен опустилась на свободную лавочку и с новой силой ощутила беспокойство.

– Ты пришла, – радостный голос заставил ее обернуться.

Парень держал в руках две кружки с горячим какао и маршмэллоу.

– Я ведь обещала, – смутилась и поерзала на лавочке.

Дан понимающе улыбнулся и опустился рядом.
Подул ветер, приводя листья на асфальте в движение, они закружились в воронку и через несколько секунду снова замерли в лежачем положении.

– А знаешь, я не сразу тебя узнал. Надеялся увидеть девушку с такими золотыми длинными волосами...

– Хотя бы ты не начинай, – взмолилась Кэллен.

– Что? Достали? – коварно улыбнулся Дан. – Но ты должна была быть готова к вопросам, осуждениям, жалости. Кто сотворил это с тобой?

– Мама, – коротко бросила девушка.

– Нет. Я имел в виду немного другое. Кто виновник такого порыва? – слегка склонил голову набок.

Кэллен хотела возразить, что ей просто захотелось перемен, но почему-то промолчала, решив, что начинать общение с обмана – не лучшее решение.

– Я подумал, что стоит оставить машину на парковке, – брюнет сделал глоток горячего какао и совершил вторую попытку, предложив Кэллен кружку. – Ведь тебя мало чем можно удивить, поэтому я решил, что в данной ситуации обыкновенные мелочи могут сыграть мне на руку, – продолжил он, когда девушка взяла кружку в руки. – Знаешь, если человек не мечтает о большом счастье, подари ему приятную мелочь и увидишь, как он начнет радоваться, как ребенок.

Кэллен кивнула. Слушать Дана было на удивление приятно. Обычно девушка сама брала на себя инициативу в диалоге и начинала болтать без умолку, но сегодня, глядя на него под каким-то новым углом, ей хотелось только хлопать глазами и слушать.

– Мои друзья в следующие выходные играют в клубе, мы могли бы вместе сходить, если ты хочешь.

– Какой в этом смысл? – Кэллен нахмурила брови, но тут же исправилась, заметив неловкость на лице парня. – Я ведь не пью, но мы могли бы встретиться в другом месте.

– Теперь ты не против? – парень просиял.

– Я еще не уверена.

Повисла недолгая пауза, но вскоре Дан снова ее нарушил, он был готов говорить о чем угодно, лишь бы не образовывалось неловкое молчание.

– Давно ты в городе?

– Вчера приехала, – Кэллен поерзала на лавочке.

– Чем занималась?

– Ничем особенным, – девушка нервничала и едва заметно качала правой ногой.

– А у меня вышла занятная история, – продолжил Дан, не обращая внимания на короткие ответы Кэллен. – Сначала я был в баре, к слову, нашел чье-то драматичное письмо на бумаге: чего только не падает иногда под ноги...

– Письмо? – такой интерес девушки заставил Дана сделать акцент на рассказанном.

– Да, – нарочно медленно произнес парень. – Какая-то маленькая девочка написала о своем сне, в котором был мальчик, что ей нравится.

– Маленькая девочка? – снова переспросила Кэллен, округлив глаза.

– Да, – таинственно улыбнулся брюнет. – Думаю, взрослые люди не стали бы выкидывать любовные послания из окна. Или я ошибаюсь. Как считаешь?

– Не стали бы, – подтвердила Кэллен. – А что там было?

– Я же говорю: сон. И философский вывод. Как же там говорилось, – Дан выдержал паузу. – «Меня сломала несказанная вовремя правда», что-то такое.

Кэллен бросило в жар, она ощутила, как ее щеки окрасились в красное, сердце девушки забилось с бешеной скоростью, а глаза забегали по деревьям. Дан, который все это время наблюдал за Кэллен, выждал момент и аккуратно поинтересовался:

– Знаешь автора?

– Нет, – Кэллен ответила так резко и громко, что вызвала сомнения в правдивости своих слов даже у самой себя.

– В любом случае письмо уже никому не принесет вреда: я его сжег.

– Вот как? – Кэллен скрыла свое разочарование. – Ну и правильно, мало ли кто еще мог его прочитать, – девушка успокоилась, решив, что таким ответом окончательно отвела от себя подозрения, однако именно он и позволил Дану сделать вывод, что девушка, написавшая любовное признание, была сейчас здесь: рядом с ним.

Кэллен провела в компании Дана весь вечер. Ей впервые за долгое время не хотелось сбежать, закатить глаза или утонуть в собственных мыслях. Она не могла сказать, что по уши влюбилась в парня, которого знала всего пару дней, но ее однозначно начало тянуть к нему. Кэллен ощущала доверие и то, что сделать шаг ему навстречу – было верным решением.

Кэллен даже почувствовала укол грусти, когда парень подвез ее к дому и обнял на прощание. Кэллен не была влюблена, но что-то определено заставило ее проявить к брюнету больше интереса. Ей не хотелось пользоваться кем-то, словно таблеткой, поэтому в этот же вечер Кэллен четко обозначала имеющееся положение дел. Дан согласно кивнул или сделал вид, что понимает, откуда растут ноги у барьера между ними, и продолжил вести себя как ни в чем не бывало.

В этот вечер Кэллен было хорошо. На место волнения пришло спокойствие и удовлетворение. Чувства смешивались между собой, и девушка вряд ли могла трезво объяснить то, что думала по поводу этого общения. Возможно, вселенная могла дать Кэллен сейчас куда больше, чем забрала когда-то.

Ночью, когда яркая луна светила в окно, Кэллен поудобнее расположила подушку и закрыла глаза. Образовавшееся внутри спокойствие манило в сон. Внезапно девушку прервала вибрация в углу кровати. На экране телефона высветилось оповещение из инстаграм. Кэллен с усилием открыла глаза, надела очки и несколько секунд привыкала к свету. Когда очертания экрана стали четкими, девушка увидела то, что напрочь сбило весь ее душевный покой. Ярослав подписался на ее профиль. Этой ночью Кэллен так и не смогла уснуть.