Выстрел. Чей-то крик. Меня выдернуло из темноты, и я распахнула глаза. Хэвард завалился назад и рухнул, как мешок с картошкой. Демитар перезарядил револьвер. Из его левого предплечья сочилась кровь, окрашивая белую рубашку в алый цвет. Он целился в Елену, которая пыталась вставить пули в барабан.

Выстрел. Елена увернулась, направив на нас оружие. Ее палец нажал на курок, но пуля пролетела мимо нас. Я схватилась за плечо и посмотрела на окровавленную ладонь. Дыши, Валерия. Не теряй сознание.

Демитар замешкался, Елена готовилась выстрелить снова. Я вцепилась пальцами в холодные камни пола, и сильные плющи обвили ее ноги, сбив на землю.

— Стреляй! — Крикнула я, и пуля с огромной скоростью вылетела из дула. Он промахнулся.

Сил удерживать магию не оставалось. Елена выпуталась из плющей и выстрелила. Я чудом успела увернуться.

— Демитар, быстрее!

Пуля попала ему в живот. Оседая на землю, Демитар успел выстрелить в последний раз и попал Елене в голову. Она рухнула, как подкошенная, и ее кровь ручьем растеклась по полу.

Я подбежала к Демитару. Он хрипел, кашляя кровавыми сгустками, и пытался ухватиться за мою руку. Из моих глаз брызнули слезы. Все внутри меня дрожало и горело одновременно. Голова кружилась. Мне до безумия хотелось, чтобы это оказался всего лишь страшный сон. Вдруг я еще сплю? Вдруг все это не правда? Мои слезы капали ему на грудь, и я рыдала так, как будто никогда не делала этого раньше. Мой разум отрицал происходящее. Я просто не могла поверить. Все случилось так быстро, что, наверное, прошло всего лишь две минуты после первого выстрела. Святые, за что вы так со мной?

— В правом кармане... Плаща... — С трудом выдавил Демитар. — Возьми... Там. Оно там...

Я закивала головой, стирая с лица слезы окровавленными руками.

— Ты должна жить... Любимая. Обещай, что не сдашься. Иди к кораблю и ничего... Не бойся. — Демитар слегка сжал мои пальцы, и я едва подавила в себе вопль. — Не плачь. Просто поцелуй меня...

Я прижалась к нему губами и поняла, что он больше не дышал. Мой крик чуть не разорвал мне грудь. Я не могла вдохнуть. Я впилась ногтями в землю и пыталась призвать все божественные силы, чтобы они вернули его. Но знала, что меня никто не услышит.

Такую боль я не испытывала никогда в жизни. Словно внутри тебя разорвалась бомба и оставила огромную бездонную яму, в которую засосало все остальное. Мне хотелось бить землю, рвать на себе волосы, уничтожать и убивать. Но вместо это я просто рыдала над телом Демитара в надежде, что все это мне снится.

Холодный ужас сковал меня в тиски. Я закричала, выплескивая все свои ярость и отчаяние, и по стенам монастыря поползли плющи. Они добрались до самого потолка и закрыли собой звездное небо. Их толстые волнистые ветви заполонили собой все, превратив здание в джунгли. И когда все вокруг утонуло в зеленой листве, я остановилась.

Слезы катились ручьем, но ярости больше не осталось. Не осталось ничего. Плечо жгло, а горло болело от продолжительного крика. Я сидела, склонившись на Демитаром, и пыталась вернуть себе рассудок.

Гробовую тишину прервало первое пение птиц. Уже рассветало.

Мне едва удалось заставить себя встать. На негнущихся ногах я подошла к черному плащу Демитара, стараясь не смотреть на трупы Елены и Хэварда. Ткань плаща намокла от крови, и кругом стоял тяжелый тошнотворный запах.

Я перевернула его и стала искать внутренний карман. В нем оказалось письмо с княжеской печатью и изображением черного фазана, который являлся гербом нашего рода. Оно уже было вскрыто, но мне не хотелось его читать. Что бы там ни было сказано, меня это никак не утешит. Пусть его прочтет только император.

Я понимала, что мне нужно было торопиться, но мысль о том, что я должна оставить Демитара лежать здесь, просто убивала меня. Я накрыла его тело плащом и затоптала тлеющий костер.

— Мир твоему праху. Будь счастлив, — прошептала я, приложив ладонь тыльной стороной ко лбу. Так в Неоре прощались с усопшими.

Я расседлала две лошади и отпустила их на свободу, чтобы они вернулись туда, откуда их взяли, и взобралась на третью, лошадь Демитара. В последний раз окинув взглядом заросший плющом монастырь, я дернула вожжами, и лошадь тронулась с места.

Небо порозовело. Я скакала на север, в сторону реки и пыталась отогнать кровавые картины, стоявшие перед глазами. Плечо ужасно болело, и я с трудом шевелила левой рукой. Мне казалось, что от боли и усталости я потеряю сознание и умру от потери крови. Из последних сил я гнала лошадь, стараясь как можно быстрее оказаться на месте.

Скоро я увидела, как засверкали темные воды Глора. Спуск с холма дался и мне, и лошади слишком тяжело. Когда я оказалась на равнине, меня охватила страшная лихорадка. Трясло и ломило каждую косточку, каждую мышцу. Я едва держалась в седле. Мне было даже страшно представить, что будет, если корабля там не окажется, если там не окажется совершенно ничего.

Но корабль был.

Маленький и старый, совсем нетянувший на грузовой. Я подъехала к узкой пристани и неудачно спешилась, упав на землю. Встать обратно на ноги уже не было сил. Я приподнялась на локтях, а затем перестали слушаться и руки. Сжав зубы и вытерпев жгучую боль, я все-таки заставила себе встать, чуть не рухнув снова, но навстречу мне уже бежал какой-то дедуля.

— Святые Хранители! — Охнул он, помогая мне удержать равновесие.

— Помогите мне, — еле прошептала я запекшимися губами. — Отпустите лошадь... Пусть вернется домой.

— Что случилось, девонька? Ты что, ранена? — Верещал дедуля.

— Отпустите... Лошадь.

— Отпущу, отпущу. Давай, милая, идем. Святые небеса, спасите наши души.

Меня поглотил тяжелый туман. Я то выныривала из мрака, то падала туда вновь, опять и опять переживая события той ночи.

Выстрелы... Кровь... Его крик, который до сих пор стояли у меня в ушах.

Это было наказанием. Жуткой пыткой. Раз за разом я возвращалась туда, в этот разрушенный монастырь и кричала от страха и боли. Раз за разом он падал на каменный пол и хрипел, сжимая мою кровавую руку. Я видела его стекленеющие глаза, в которых так и плескалась бездонная нежность. Она застыла в них навсегда. Навечно.

Лихорадка сжирала меня. Я это чувствовала. Постепенно от меня оставался лишь пепел. С каждым разом я падала все глубже и глубже в пропасть, где меня хватали чьи-то кровавые руки. Они тянули вниз, словно якоря, и я теряла силы, пытаясь вырваться из их крепкой хватки.

Утро за ночью и ночь за вечером. Я боролась каждый день. Мне было страшной уйти вот так, не дойдя до конца. Было страшно сдаться. Я не могла избавиться от воспоминаний о той перестрелке.

А он остался там. Остался лежать и гнить, как бездомная собака. Он спас мне жизнь, а я бросила его. И спас мне жизнь не раз. Он обещал увезти меня отсюда...

И вот лихорадка прошла. Я была уверена, что умираю, но что-то словно исцелило меня. У меня получилось открыть глаза. Яркий свет залил все вокруг, и понадобилось время, чтобы я смогла спокойно все рассмотреть. Я лежала в крохотной каюте, а за окном плескалась вода. Я вспомнила, как здесь оказалась.

Меня все еще трясло, но уже от ужасной усталости. Даже пошевелить пальцем для меня было огромным достижением. Плечо было забинтовано, и на белой ткани уже не виднелись кровавые пятна. Рядом висело старое застиранное платье коричневого цвета, а на тумбочке стояли разные отвары и мази.

Раздался всплеск. По всей видимости, дедуля бросил якорь. Сверху послышались шаги, и через минуту в каюту спустился и сам капитан корабля. Он увидел, что я проснулась, и на его морщинистом лице засветилась радость. Да, я тоже безумно рада, что не умерла.

— Слава Алине! Очнулась уже. А я думал, не довезу. — Он подошел ко мне и приложил ладонь к моему лбу. — И температура спала. Чудо, не иначе.

— Где мы? — Спросила я, жмуря глаза.

— Два дня осталось до Ифисы. Скоро уж прибудем.

— Письмо! — Я попыталась вскочить с постели, но дедуля снова прижал меня к кровати.

— Чего кричишь? Тебе нельзя вставать. Вот твое письмо, на столе лежит.

Я скосила глаза и увидела желтый конверт.

— Не читал я его, не переживай. Я не из таких.

— Спасибо вам. Я вам обязана.

— Да брось ты. Кто бы не спас бедную девушку с простреленным плечом? Уж не буду допытываться, что случилось. Поправляйся. Сейчас принесу тебе поесть.

Дедуля хлопнул меня по руке и поднялся вверх по лестнице.

Два дня пролетели, как стрелы. К концу пути силы понемногу стали возвращаться. Я поднималась с постели и прогуливалась по палубе, разглядывая далекие берега Глора. Мы шли прямо по центру реки, и попутный ветер застревал в парусах, толкая корабль вперед. На горизонте показались высокие купола Ифиских храмов.

— Почти на месте, — крикнул дедуля, держась за штурвал.

— Почти на месте, — шепотом повторила я.

Мы прибыли в речной порт. Впервые за долгие месяцы я оказалась дома. Когда-то я думала, что, вернувшись в столицу, я испытаю искреннее счастье, но сейчас ощущала только злую горечь. И скорбь.

Столько всего пережить... И ради чего? Чтобы потерять все, что у меня было? Чтобы лишиться всего?

Я засунула письмо под лиф платья и, попрощавшись с дедулей, заторопилась в направлении к дому. А можно ли мне вообще домой? Я должна поспешить и оказаться в Императорской столице как можно быстрее. Но как до туда добраться? Это займет несколько недель пути. А вдруг Камиль увидит меня? Что я скажу родителям? Как я все объясню? Наверняка до них донесли, что меня схватили бандиты.

Я села на крыльцо первого попавшегося магазинчика и стала думать. Прямо сейчас в Касар я попасть не могу. Мне не хватит сил еще на один путь. Значит, нужно найти мага, который откроет портал. Без денег скитаться по городу тоже не получиться. Я пришла к выводу, что надо идти домой.

Идя по знакомым улицам, мне не верилось, что я на самом деле здесь. Что я вернулась. Но вернулась больше не Валерией Викторией Лаар. Я была пустой оболочкой себя прежней. Во мне отсутствовала душа, отсутствовало сердце. Во мне не осталось ничего от той юной княжны, которая покидала этот город. Наивной маленькой девочки, не знающей, что ждет ее впереди. Она боялась. Но боялась не вернуться. И даже не догадывалась, что ей, на самом деле, нужно было бояться совершенно другого.

Ее уничтожили. Сожрали. Искалечили. Она пережила такие тяготы, которые останутся в ее памяти и превратятся в незаживающие рубцы. Бедная глупая Валерия. Ты никогда не вернешься домой. Потому что вернешься не ты.

Ворота дворца сияли на солнце, и черный фазан смотрел на меня с верхнего пика. Я оглянула свой дом и поразилась тому, насколько он огромный. Словно целый город. В него могли бы поместиться вся Фелена и еще какая-нибудь деревушка. Эти бежевые стены и коричневые крыши, золотые вензеля на дверях, все показалось мне совершенно чужим. Я дотронулась рукой до столбика забора и всмотрелась в окна. Где-то там, внутри, ходила по коридорам мама, а папа, наверное, сидел в своем кабинете и занимался бумагами. И маленький Филипп разучивал что-нибудь с учителями. Может быть, к нам приехала погостить Лидия. Или Анастасия. А прислуга готовила стол к завтраку. Жизнь кипела в этом доме. Абсолютно чужом для меня.

— Эй ты! — Рявкнул кто-то. — Чего тут застыла? Князь и княгиня не дают подаяния.

Я повернулась и увидела молодого сторожа в синей форме.

— Ты слышала, что я сказал? Вон пошла!

— Передайте, пожалуйста, князю и княгине, что я жду их у ворот. Они обязательно выйдут.

— А еще что передать? — Грубо гаркнул он.

Я прижалась к забору и зажмурила глаза. Силы снова начали оставлять меня. Голова закружилась, и появилось ощущение, что я снова падаю куда-то вниз.

— Эй, что с тобой?

— Позовите князя и княгиню. Прошу вас.

— Не положено.

— Прошу, — молила я, хватаясь за столбик.

— Я позову камердинера. Пусть он с тобой разбирается.

Сторож развернулся, а я осела на землю, подперев голову руками. Крик Демитара снова вернул меня в ту ночь. Липкая теплая кровь заливала мне руки, отовсюду слышались выстрелы.

Монастырь... Ночь... Смерть... Святые, за что вы так наказываете меня? Я не хочу переживать это вновь.

Его застывшие зеленые глаза... Если бы только можно было все исправить...

— Вот она, господин Лабиш. Просит позвать князя и княгиню.

Кто-то тронул меня за руку. Я подняла уставшие глаза.

— Чертовы Святые! Князя и княгиню зови. Что застыл? Немедленно! Ваша Светлость! Валерия, ваша Светлость, вы слышите меня?

Его голос эхом раздавался в моей раскалывающейся голове и словно давил мне на мозг. Совершенно не было сил. Камердинер поднял меня на руки и потащил во дворец. Все поглотил туман.