Советник проснулся с первой песней ранних птиц. Он специально не закрывал окно в кабинете, в который временно перебрался из-за государственных дел. Шарлину хотелось верить в то, что он встал с постели раньше всех, не беря в расчет слуг. Однако, яркие лучи солнца, озарившие рабочий стол, на котором лежало письмо верного человека, дали понять, что кто-то проснулся раньше и не решился будить хозяина кабинета. Не было желания так скоро читать послание, несмотря на то, что там могла быть ценная для него информация. Предчувствие неприятное липло, что хороших новостей с южных земель не стоит ждать. И все же, служба звала. Прежде, чем снять печать с конверта, Шарлин выглянул в коридор административного здания, ища взглядом служанок, которые должны были ему помочь переодеться и собрать волосы.

«Советник, я пишу Вам из Бенахарда. Наш корабль приплыл к берегам юга неделю назад. Мы все еще остаемся незамеченными. Либо у нас действительно получается не привлекать внимание, либо Новому Королю нет дела до нас, либо он просто издевается. Пока не могу понять, но склоняюсь к последнему варианту.
Местные жители до сих пор не знают имя того, кто занял трон. Этот инкогнито вошел в столицу со своей многочисленной армией. Мы пытаемся больше выяснить об этом. Одно подтверждается точно — династии "Король" не принадлежит.
Его верные слуги используют магию мертвых. Это одно из ответвлений древней магии. Самое интересное, что она не подвластна живым. Понимаете, к чему я клоню? Чтобы создать опороченных, надо самому вернуться из загробного мира.

Верные слуги "Короля" собрали свой орден, уродливо копируя наш, и прозвали себя «Могильщики». Целым материком управляет кладбище, представляете?! Но самое ужасное, что Ваш брат в их рядах. Получается, что Айрус...»

Дыхание от последних строчек сперло. Нет. Шарлин больше не хотел это читать; по спине пробежал холод, пока дрожащие пальцы поскорее сминали бумагу. Если бы младший погиб, Cоветник непременно об этом узнал. Точнее, почувствовал бы. Пусть они не были близнецами, да и по крови не совсем родными, но связь незримая у братьев была крепче, чем у кого-либо.

«Во что ты опять вляпался, Айри?», — задавал вопрос, на который не получит ответ, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Все же, не стоило младшему свободу действий в прошлом давать — теперь не разгрести даже на том свете.

***

Два дня прошли быстро, а Дилана – мага Воды так и не нашли. Ни в Инеке, ни за его пределами – будто его след простыл. Советник начал переживать, что обвинил не того и пустил следствие по ложному следу. Вероятно, кто-то специально подстроил все так, чтобы совет Империума подумал на почивших магов - стихийников.

Шарлин помотал головой, прогоняя из нее всякие теории и заговоры – это сейчас не его забота. Пусть специальное ответвление ордена решает этот клубок головоломок и ведет расследование, пока человек парламента ищет способ, как избавиться от оживших мертвецов.

Все это время он провел в архиве административного здания, собирая по крупицам информацию о своем клане. Бабушка, которую все принимали за сумасшедшую, рассказывала, что в ней, в ее потомках есть частичка древней маги. Однако, в это верили только внуки; они всегда с раскрытым ртами слушали рассказы старухи и знали, что в Империум их семья когда-то давно приплыла с восточного материка, мечтая построить здесь новую жизнь. Поначалу они поселились в Скандии – в провинции, которая ныне не существовала. Скандия и была местом зарождения опороченных, ведь большая часть мертвецов была там. Легенды гласили — дело было в обиженной и очень могущественной ведьме, которая в порыве ярости за одну ночь погребла под толщей снега город и его жителей. Шилин в это верил. Однако, как и все в правительстве, утверждал, что провинцию погубили климатические условия. Не зря ее считали самым холодным местом на материке.

Возможно, у клана Дэро, выходцами которого были Шарлин и Айрус, получилось бы построить здесь счастливую жизнь. Если бы сперва не древняя магия, что окутала Империум и изводила болезнью, затем война через несколько десятилетий.

Последняя забрала многих магов из клана. Старший потерял из-за нее отца, а младший лишился обоих родителей. Мать Шарлина не была чародейкой, но погибла в первые дни войны, оказавшись под завалами.

У мальчиков никого не осталось, кроме бабушки. Когда противник смог все же добраться до столицы Империума, настал переломный момент; южан удалось прогнать обратно на западный материк, который они оккупировали к тому времени. Восточный материк также, как и Империум, отстоял свои интересы. Однако, жители Инека: и люди, и маги, пережили самые ужасные дни в своей жизни. Маги вражеской стороны сметали все на своем пути. Не только поместье клана Дэро, но и целый район от чар превратился в руины. Шарлину пришлось повзрослеть в свои пятнадцать – взять бабушку и тринадцатилетнего Айруса, да отправиться в скитание по столице. В то время многим пришлось так поступить. Кругом царила разруха, люди лишились своих домов, посевы намеренно выжгли, поэтому продовольствия на прилавках было категорически мало. Каждый выживал, как мог. И только веру в светлое будущее нельзя было отнять у народа.

Однажды старшему Дэро удалось найти крышу над головой для всей семьи. Это был центр, который обустроили для жителей столицы. В нем проживало более ста человек – все спали на полу в мешках, яблоку негде было упасть, и ждали, когда их дома восстановят. Кто-то ушел в соседние города, но там ситуация была не лучше. Власти Империума всячески поддерживали своих людей; во временном центре всегда можно было найти теплую одежду и лекарства, даже питание хоть и скудное, но оно было. Правда, это не спасло бабушку. Через пару месяцев она умерла от лихорадки, и мальчики Дэро остались одни. Самый старший еще до смерти старушки устроился плотником — помогал отстраивать город после нападения южан. По вечерам он учился и особенно много времени уделял тренировкам, мечтая однажды пополнить ряды Жнецов.

На этих тренировках Шарлин и познакомился с Жаном – с мужчиной в солидном возрасте, который входил в парламент Инека, занимая там высокую должность. Он помог старшему Дэро пристроить Айруса в местную школу, да и всячески поддерживал мальчишек: то литературу приносил, то на ужин звал, расхваливая стряпню своей жены.

Жан проникся историей этих ребятишек, которые, оказавшись в тяжелой ситуации, не опустились до воровства и прочих нехороших вещей, свойственных тем детям, что остались без надзора старших. Особое внимание он оказывал Шарлину, разглядев в том своего приемника. Наблюдая за стараниями старшего Дэро на тренировках, мужчине не хотелось открывать тому страшную правду, но однажды он решился, сжимая кулаки.

– Шилин, тебе не стать солдатом ордена. В твоей крови течет магия, пусть и не такая сильная, как у твоего брата. В армию Жнецов берут только людей, но ты можешь попробовать поддаться в религиозное ответвление. Небольшое количество магии им никак не мешает, а наоборот помогает в ритуалах, – Жан зачитал приговор на одном дыхании, а после опустил голову, опасаясь смотреть в глаза приемника. Но парнишка в ответ лишь улыбнулся и мягко проговорил:

– Тогда я передам всю свою магию Айрусу.

Мужчина опешил от такого заявления. Прежде он даже от взрослых ничего подобного не слышал. Хотя, наверное, мальчишки-маги, которые мечтают попасть в Жнецы, не прочь ради этого лишиться своих даров.

– Но... Но, если передашь всю магию, то сам умрешь.

Старший Дэро хмыкнул и с задумчивым видом посмотрел на серое небо. Однако, через несколько минут произошло то, что поразило мужчину до глубины души. Улыбка парнишки стала шире, а сам он четко обозначил свою позицию.

– Я все равно найду способ помочь Империуму и всем его жителям! Буду я в ордене или нет – это неважно. При мне не будет больше ни одной войны. Поэтому я должен быть сильным.

С того самого дня, видя бескорыстное желание помогать другим, Жан начал продвигать Шарлина по службе, пока младший Дэро смущал его не на шутку. Чем старше становился Айрус, тем сильнее проявлялся его неприятный характер. Мальчишка любил язвить старшим и задирать одноклассников. Кто-то даже видел, как он издевался над животными и младшими товарищами, используя свои чары. По столице ходили слухи, что отец непутевого мальчишки был магом неблагородным, а на войне и вовсе перешел на сторону противника.

Даже Шарлин  не всегда мог найти управу на младшего брата, но все же отдал добрую часть своих сил, надеясь, что, заняв свою нишу  в магической сфере, Айрус немного образумится и усмирит свой нрав.

***

Несмотря на то, что поместье клана Дэро более-менее восстановили, пустовало оно давно. Шарлин тоже здесь был редким гостем, но каждый раз заходил с легкой улыбкой на устах, ловя приятную ностальгию. Все здесь напоминало о детстве. Об их с Айрусом детстве. Эти воспоминания обычно снимали тревожность, но сейчас они тоской отдавали и стискивали сердце в грудной клетке. Старший видел в своем брате только лучшее и никогда не слушал, что говорят остальные. На все поступки Айруса он находил объяснения и считал, что многое придумывают сами люди. По мнению Шарлина, положение в парламенте должно было занять младшего родственника благим делом. Поэтому  сделал все, чтобы у Айруса была хоть и невысокая, но должность, а злые языки, видя, что тот без дела не сидит, перестали трепаться.
И тем не менее, все оказалось по итогу бесполезным; попытка исправить - усугубила положение.

Найти оправдание: почему двоюродный родственник принимал участие в разрушении одного из их городов, Шарлин найти не мог.
«Что ты от него еще ожидал? Как ни крути, яблоко от яблони далеко не падает. Весь в своего отца пошел, тот ведь тоже предателем был», — говорил Советнику лучший друг, который тоже входил в парламент.
Все сказанное принимать было тяжело, хоть Шарлин и понимал, что отчасти товарищ был прав. Мрачные мысли о брате – были еще одной причиной для побега в клановое поместье на несколько дней. Всем говорил, что для ритуала и чтения древних писаний в одиночестве, но на деле пытался убежать от самого себя.

Повстанцы скоро дойдут до столицы, Жнецов не хватало для противостояния, ведь многих отправили в поход. Оставалось надеяться на манускрипты своих предков-целителей – возможно, что-то подобное уже выпадало на их век. Надо было лишь все расшифровать. Благо, в клане остались записи по древнему языку.
Последние два дня Советник их и читал, закрывшись в подвале поместья. Ему благоволили сами Боги. Иначе, как объяснить, что нужный листок буквально выпал из книги, которую первоначально не собирался даже читать, на пол? Мужчина был вне себя от радости, оттого и не заметил сначала, в чем был подвох.

На второй день он вышел во внутренний двор, решая, что все готово к ритуалу. Рассказывать об этом никому не стал – слишком высокая цена за запечатывание; могут начать отговаривать или попросить поискать еще варианты.

Шарлин отрезал себе путь назад тем, что настроился на медитацию, сидя под яблоней, на которой росли черные яблоки. Он когда-то самостоятельно создал данный сорт, наделив целебными свойствами. Остатки сил, что были, только на это и годились.

Благодаря случайному листу, он узнал, что маг, сбросивший большую часть своих сил в небытие, может стать сосудом для различных заклятий. Запечатать в себе магию, из-за которой появлялись опороченные, все равно, что совершить самоубийство. Это не избавит Империум от болезни раз и навсегда, но позволит выиграть немного времени перед зачисткой. Внутри была железная вера в людей, их сплоченность – только объединив усилия, народ севера даст отпор болезням и повстанцам.

Поместье должно будет стать гробницей Шилина, что поможет подольше удерживать заклятие в уже мертвом теле. Тем не менее, чтобы стать сосудом, надо было лишить себя всех сил. Только в небытие он их не стал выливать, а, несколько изменив ритуал, передавал в знакомый уже сосуд.

***

Лошадь резко затормозила, поднимая дорожную пыль, когда Айрус почувствовал прилив новых сил на пути в столицу – с головы до ног в моменте пробежали мелкие разряды тока.

"Ну уж нет, этому не бывать" , – первоначальные планы пришлось подкорректировать. Младший Дэро потянул за поводья, заставляя коня взять курс в сторону родного дома.

***

Яблоня осыпалась – ни листья, ни плоды уже не держались на ветвях. Ей не хватало сил существовать дальше. А под плодовым деревом на бетонном выступе с узорами ветвей могучих дубов лежал мужчина в белом костюме. На лбу выступили испарины, дыхание же было тяжелым. Чем больше сил терял Шарлин, тем больнее становилось физически – кости ломало и кровь кипела, словно окунули в горячий чан. Сначала «сосуд» и вовсе катался по полу, пытаясь отвлечь себя от ужасных ощущений. Но от плана не отступал. Мог поклясться, что за несколько часов успел поведать Создателей, и россыпь бардовых на кисти принять от светлейших духов – ангелов.* Несмотря на то, что проход в Блаженный сад старшему Дэро уже никогда не получить, ведь он даровал свою душу другим местам.

[*по священным писаниям Жнецов: после смерти светлые души попадают в Блаженный сад. Их пропускают через ворота духи высшего ранга – ангелы. Если ангелы перед смертью спустятся и поставят бардовые отметины на кисти рук, значит, проход через ворота уже разрешен. Помеченного уже никак не спасти и не оставить в мире живых]

В какой-то момент перед затуманенным взглядом прокатился мячик, вызывая слабую улыбку у Шарлина. Он принял старую вещь за галлюцинации, которые имели место быть в его состоянии.

«Ах, этот самый мяч!» Оба брата любили в него играть. Старший вспоминал и умилялся с того, как искренне в те времена смеялся Айрус. Когда же это было... Давно. Еще до войны. Грусть неприятным комом подкатила к горлу, и в уголках серых выступили слезы, но Шилин не хотел покидать те воспоминания.

Пусть дальше смех детский льется, он вечно слушать его готов.

Пусть младший брат голову на колени старшему укладывает и просит – нет, требует, легенду очередную перед сном рассказать.

Пусть, еды им будет не хватать, и Шарлин последнюю свою лепешку отдаст Айрусу.

Пусть эти воспоминания вечными будут – крутиться по сотому кругу в небытие.

Но они растворяются; смех становится тише и образы размазанными. Советник мысленно пытается за ними угнаться, поймать за хвост, но его отвлекает топот сапог. Сердце забилось в унисон этому топоту, ведь Шарлин знал – шел брат.

Наделенный силой исцеления, он должен был дойти до столицы все равно на следующий день. И почему Айрус пошел сразу в поместье и что стало с охраной? Лучшие Жнецы должны были скрутить его на месте; но тот либо оказался хитрее, либо что-то случилось.

– Ты жалок, – голос младшего прозвучал, как сталь, и эхом пробежался по каменным стенам внутреннего двора. «Жалок. Жалок. Жалок», – звонко било по голове. Шарлин поморщился и отполз в сторону. Если он еще жив – значит, силы есть, но состояние не то, чтобы вступать в бой. Проиграет. Айрус свысока смотрел на лежачего брата серыми холодными глазами, будто бы упивался своим превосходством. И нет свидетелей, которые бы узнали, что лицо младшего сейчас – не более, чем маска. На самом деле, он разу понял, что задумал Шилин, оттого паника начала накрывать с головой, стоило только зайти в столицу.

– Немедленно останови ритуал!

Рявкнул маг, сжимая кулаки.

– Нет!

Ответил старший, рукой опираясь на стену и поднимаясь на дрожащие ноги. «Я спасу их, спасу их», – доносилось невнятное бормотание. Мотивация бороться обстоятельствами еще горела ярким огнем, он смотрел на Айруса исподлобья сквозь растрёпанные русые пряди, словно бросая вызов.  Младшему ничего не оставалось, как его принять, подбегая к Шарлину и хватая того за горло так, что костяшки начали моментально белеть.

– Если ты думаешь, что просто сдохнешь, – командир повстанцев поморщил нос и набрал побольше воздуха в легкие, чтобы продолжить, – То ты ошибаешься, дорогой братец. Твоя душа будет обречена на вечные муки. Ты и понятия не имеешь, кому в заточение ее отдаешь.

Процедил сквозь зубы младший. Затем, последовал удар. Со всей силы Айрус впечатал родственника в стену; та пошла трещинами и начала осыпаться. Органы Шарлина, судя по всему, совершили переворот, пока он пытался прокашляться от пыли, сплевывая кровь. Тоненькая бардовая струйка стекала с уголков губ по подбородку. Старший сощурил глаза, пуская нервный смешок.

– Я знаю кому отдаю душу, ты ведь прислуживаешь этим силам добровольно, верно, Айри? Я знаю, на что иду добровольно. По своей воли и с желанием спасти всех, ведь я...

– Ведь ты не эгоист, как я, – перебил Айрус, хмурясь сильнее. Брат бы этого не сказал, но младший, будто читал его мысли, – Останови ритуал, сейчас же! Я больше повторять не стану.

Взгляд мага выражал безумие; страх от того, что все зашло слишком далеко, заставлял нервничать открыто. Могильщики того и добиваются, чтобы по пути в небытие перехватить Советника Империума и сделать своей марионеткой, пополняя ряды мертвого легиона. Шарлин чувствовал чужое волнение; чувствовал, как младший содрогается всем телом, словно испуганный птенец. Потому одарил Айруса нежным, но уже потухающим взглядом.

– Я не могу, милый братец.

«И не хочу. Видеть тебя перед смертью – великая награда за все труды», – пронеслось в голове.

Айрус не понимал, каким образом запудрили мозги его брату. Шилин, который всегда мыслил рационально, вдруг лишился рассудка.

« Бес... Здесь не обошлось без ее влияния. Отвлекала меня и в это же время играла на слабостях брата», – не только старшего обдурили, и это злило Айруса сильнее. Нельзя было оставлять Бес в столице и позволять ей приближаться к Шарлину.

Что же, подобного исхода стоило ожидать, ведь человек при власти Империума – мишень для Могильщиков – ордена вражеской страны. И в первую очередь, надо было избавляться от самых сильных.

– Не позволю! Мой брат идиот. Тебя обводят вокруг пальца, а ты и рад, – хватка стала сильнее. Советнику не хватало кислорода.

– Сделку... древней магии нельзя... нарушить. Тому, кто это сделает...

Младший чувствовал, как борется брат – как под пальцами бешено пульсируют его вены. Старший, воспользовавшись моментом, тихо собирал остатки своих сил, чтобы передать разом все и стать оболочкой для проклятия. Оно гуляло снаружи, окружило поместье и чувствовало свою добычу. Но младший был человеком внимательным; он громко цокнул языком, окончательно выходя из себя, пока Шарлин готовился к последнему маневру.

«Последняя просьба... Пожалуйста, брат, скажи, кто занял трон на юге », – пронеслось в голове так неожиданно, что младший дрогнул. Айрус был магом сумрачных иллюзий – мог посещать мысли других и приводить в свои; манипулировать сознанием людей. А также перематывать время на несколько секунд вперед или назад.

И вот сейчас маг перемотал время, чтобы оценить исход, который будет, если имя Короля брату назовет.

«В зрачках Айруса фигура в темных одеждах появляется. После, она поворачивается, и Шилин видит лик, который ему до боли оказывается знаком. Сожаление в миг накрывает – он никогда так не ошибался. Слезы скатываются по бледным холодным щекам; горечь, вину – все он забирает с собой в загробный мир.»

Брат не заслужил такого ухода, поэтому вопрос без ответа до самого конца младшему Дэро в своей голове нести.

– Не важно. Он уже нарушил все магические законы и остался без наказания, а ты все витаешь в облаках. Глупый, наивный...

Оскорбление за оскорблением посыпалось из уст Айруса, но до Советника они уже с трудом доходили. Через мгновение его глаза широко распахнулись, а в ушах встал противный звон – после треска плоти и костей. Рот заполнила теплая жидкость с привкусом железа. Она просилась наружу, и вырвалась булькающим звуком. Мужчину всего затрясло – резкий удар ввел в ступор. Однако, кое-как Шарлин опустил голову вниз и увидел лезвие клинка собственного брата, которое шло в грудь, пробивая ребра. Айрус моментально прервал ритуал, поражая в самое сердце. Шарлин же понимал, что у него остался всего один миг, чтобы прошептать последние слова, едва шевеля сухими губами:

– Ты не такой, каким пытаешься казаться. Ты не эгоист. Хоть сорок раз пронзи меня, я все равно буду любить тебя, брат, – внутри Айруса все рухнуло вниз от этих слов, но лицом он продолжал выражать высокомерие, ибо другие эмоции выражать сейчас не мог. 

Шарлин обмяк – его бездыханное тело навалилось на единственного теперь Дэро. Айрус ощущал эту тяжесть, но она не сравнится с тем грузом, что по дороге жизни ему теперь нести.

«Идиот», – последнее, что пробормотал маг прежде, чем уложить на бетонный выступ тело старшего и пальцами провести по лицу, закрывая тому глаза. Последний листок упал с дерева черных яблок и аккуратно приземлился на бледную щеку Шарлина. Тогда-то до Айруса дошло осознание сделанного несколько минут назад; он отлично видел проклятие, что должно было разорвать тело брата. Тем самым, печальная участь обошла бы многих людей. Только вот душу надо куда-то девать. По ритуалу она отправляется к тому, кто накладывает подобное проклятие, а если этот маг уже мертв, то вынуждена попасть в загробный мир.

Айрус знал, что чародей, который наслал болезнь на эти земли еще жив. Знал, что он мстительный, и сейчас набирает силы для удара по всему волшебному миру.
Младший предал эти силы, спасая брата. Ведь спасение Шарлина заключалось в смерти. Подписав сделку с древним проклятием, он обрек бы себя на вечные мучения. Но избавив старшего от обязанностей служить чему-то ужасному, Айрус не почувствовал облегчение; лишь сильнее подался горю, увидев под ногами гнилые черные яблоки. Задыхаясь от невидимого удушья и оттягивая ворот на своем сером костюме, подошел к стене, чтобы спиной прислониться к поверхности и перевести дух. В состоянии сильного потрясения, маг сполз на пол по стене  и опустил голову вниз, лишь бы не видеть, что натворил.
— Так разлюби, — сухо произнес, зарываясь пальцами в длинные волосы. Несмотря на убийства многих за последние дни, только смерть маленького ребенка и непосредственно Шарлина острыми копьями вонзались в душу.

Дэро был на пределе и несколько минут сверлил стену пустым взглядом, пока не сорвался и не схватился за голову, заполняя весь внутренний двор своим пронзительным криком. Выход в этот момент нашли не только эмоции, но и силы. Большой поток энергии вырвался из груди, и яблоня погибшая вновь зацвела, отныне за плоды на ней  младший в ответе.

Дождь нашел идеальное время для того, чтобы с серых туч обрушиться каплями на землю и на бетонную плиту во внутреннем дворе. С каждой проклятой минутой он становился сильнее – мокрых частиц в холодном воздухе становилось все больше, пока они не образовали стену, за которой спрятали скорбящего по брату. Он задрал голову, позволяя дождю смыть следы своей печали, но становилось только хуже. Боль, терзающая нутро, словно в нем поселились падальщики, на мгновение утихала, а после била с новой силой. Айрус догадывался, что все так может закончиться. Знал, но не предотвратил.

Клинок ненавистный полетел в сторону, ударился о бетон и издал похоронный звон. Пальцы сжимали ткань на собственной груди – маг ненавидел силу, что наполняла его; ненавидел яблоню и навязчивые воспоминания из детства, которые не позволяли сейчас перевести дух.

      Он будто дотронулся до льда, когда через полчаса взял на руки тело старшего. На лице выжившего к тому моменту, не было ни следа скорби -  c трупом на руках маг вышел из кланового поместья и пошел по улице. Ни один Жнец не встретился на их пути. Группа Айруса до его встречи с Шарлином ликвидировала присутствующих, а новые силы стянуть не успели. Зато люди начали выползать из своих домов под дождь, не боясь уже, кажется, никакой болезни. Не боясь и магов, они цепочкой тянулись за Дэро.

То, что бездыханное тело – это их любимый Советник, народ понял сразу. Мужчины либо охали, либо молчали, но прятали за свои спины детей, а женщины начинали громко рыдать. Чтобы Шилин не думал о себе, о своей слабости и потери магических сил, народ его любил. Каждое его действие или принятый закон – отзывались в людских сердцах.

Брат это знал, и сам в тайне восхищался старшим. Но даже перед его смертью  не сказал, что на самом деле, сильно  любит. Это съедало изнутри с каждым новым шагом.  Тем не менее, маг шел по улице твердой походкой, пряча все истину за хмурым выражением лица, которое больше пугало окружающих, нежели вызывало сочувствие. Он цыкал, тихо под нос бранился, чувствуя, как руки немеют под тяжестью брата. Не только плечи, но и все тело содрогалось мелкой дрожью, но не от подходящей комом к горлу истерики, а от холода, который пронизывал до самых костей. Ткань одежды неприятно липла к телу, пятна чужой крови, будто впечатались в нее навек. Длинные волосы под тяжестью воды перекрывали обзор и не было возможности смахнуть их назад.

— Глупый, — шевеля дрожащими губами, чтобы никто больше не услышал, сказал Айрус, — Ты всегда принижал свои заслуги. Считал, что не достоин людского признания и любви. Но посмотри, они все выходят в ливень, чтобы проводить тебя в последний путь.

И правда, народ продолжал стягиваться уже с других районов. Весть разлетелась со скоростью света, люди стягивались уже с других районов, и даже Жнецы примчались. Последние начали опускать свое оружие, показывая, что в данный момент не готовы к бою. А маги не препятствовали никому. Наверное, в ту минуту и произошло то самое единство, в которое так верил Шарлин.

Сотни глаз следили за тем, как младший Дэро нес тело – никто не смел выбегать вперед, но перешептывались в толпе, не понимая, что произошло. Кто-то выдвигал версию, что его убил Айрус – и был прав. Однако, были и те, кто представить не мог, что младший брат убил старшего.

Путь закончился у камня на главной площади. Именно возле него маг опустил тело своего родственника на землю. Послышались более громкие возгласы и всхлипы, осознание дошло до тех, кто пару минут назад пытался отрицать происходящее. Кажется, убийца готов был разрыдаться в след за остальными, переходя на вой. Тем не менее, не поддавался такому соблазну, лишь морщил нос и сжимал пальцы в кулаки, отходя назад.

Несколько людей, не почувствовав какой-либо угрозы от мага, бросились к Шарлину.

— Господин Советник! Советник! Что с вами сделали?!

Кто-то даже попытался приподнять обмякшее тело, дабы попытаться расшевелить или перенести от дождя под настил, а младший хотел затеряться в суматохе и поскорее покинуть площадь. Но стоило отвернуться и сделать шаг вперед, как в нос ударил запах гнили, а на затылке волосы встали дыбом. Айрус испытывал уже нечто подобное, поэтому знал – мимо пронеся сгусток темной энергии с отпечатком древней магией. Сердце в пятки ушло, поэтому маг резко развернулся обратно, доставая свой хлыст и направляя на людей. Жнецы привели свое оружие в готовность, когда удар хлыстом пришелся по земле—  даже по луже, из-за чего брызги воды полетели в разные стороны. Кажется, именно здесь перемирие двух сторон закончилось. Буквально через мгновение солдаты ордена сцепятся магами, но всех заставляет замереть пронзительный крик.

— СТОЙТЕ!

Легкие мигом опустели, ноющая боль в области груди стала сильнее, а голос пропал.  Дэро начал переживать, что ртом случайно часть темной энергии схватил, но цель сгустка были не живые. Люди с недоумением посмотрели на кричавшего, после чего, отошли от трупа. И сделали это вовремя. Темная энергия проскочила мимо и наполнила тело Шарлина. Из его рта и глаз вырвался поток красного света. Мужчина, который не успел отойти и оттого стоял ближе всех, получил ожог руки и части лица. Его крик заполнил всю улицу, но никто не бросился на помощь, даже Жнецы.

Дождь, тем временем, становился сильнее; видимость ухудшилась, но Айрус все еще мог разглядеть, как сгустки темной энергии собирались возле тела Шилина, а после проникали внутрь через глаза, рот, нос.

«Наполняется, как сосуд... Сосуд, точно!», — Дэро сильнее сжал пальцы в кулаки, не понимая, в какой момент все пошло не так, раз даже смерть не спасла старшего от такой судьбы? Сгустки энергии – части заклятия обратного исцеления.

Все в себя Шарлин не впитает. Невозможно наполнить одного человека всеми заклятиями, что разбросаны по стране. Однако, около пятидесяти сгустков, а то и больше, сосуд вместить мог. После своей смерти, Шарли спас более пятидесяти человек. Капля в море, но есть теория, что спасенные никогда более не подвергнутся этой болезни. Айрус не отрицал подобные домыслы, но проверять ему было некогда. Благо, Жнецы справлялись со своими обязанностями – не подпускали людей к телу  и отгоняли тех, кто потенциально стоял в радиусе поражения.

— Тц, всего пятьдесят. Разве это стоило твоей жизни?

Пробубнил себе под нос Айрус, а после прикусил губу и поднял взор на небосвод. Сосуд, которым мог по преданиям стать член клана Дэро, способен был вмещать в себя гораздо больше заклятий. Счет должен был идти на сотни, а при лучшем раскладе и вовсе на тысячи. Ведь живой сосуд всегда лучше искусственного. Второй, как правило, собирается из артефактов. И надо уметь подбирать правильные, чтобы ими заинтересовались заклятия.

Маг же пошел на крайние меры, оборвав связь сосуда и древней энергии путем убийства родственника. Но что-то здесь было не так, раз какая-то часть заклятия нашла пристанище в теле Шилина.

М о г и л ь щ и к и.

Оба брата оступились, связались не с теми силами – одному это стоило жизни, а другому чести.

«Он наслал заклятие обратного исцеления на Империум, а ты еще пошел с этим существом на сделку, явно не понимая, что перед тобой стоит враг. С которым... ты так отчаянно пытался бороться», — старший уже не услышит эти слова, поэтому младший прокручивает их у себя в голове, будто находит в подобном успокоение. Непонятно, что в итоге стало с душой Шилина. Айрус надеялся на лучшее, но готовился к худшему, представляя высокое пламя, пожирающее его брата, и сотню неупокоенных душ рядом. Они безликие, и на части рвать готовы каждого, кто попадает в их сети, делая себе подобных.

Необходимо заклинание, которое позволит старшему хотя бы не пополнить ряды опороченных. И немного веры.

Вера в жизнь нынешнюю. В жизнь после смерти. Да во что угодно. Однако, вера у младшего Дэро пошатнулась. Хоть и рано делать выводы, пока он пребывает в прострации и едва шевелит губами, читая заклинание против обращения.

Время на исходе, маг разворачивается, и ноги сами несут прочь. Сосуд наполнился – все закончился. За спиной послышался боевой клич, лязг металла, треск магической энергии и топот сапог. Жнецы вступили в схватку с магами.

События развивались стремительно – не прошло и двух минут, как пролилась первая кровь. Но для Айруса все уже было позади. Кто-то из Жнецов замахнулся, чтобы нанести удар по убийце собственного брата, но один из магов перехватил удар, выигрывая время.

Мужчина убивший своего брата уходил дальше, куда глаза глядят, не обращая внимание на покушение. Все звуки смешались между собой и слышались отдаленно, фоном. На первый план выходил звон в ушах, который нельзя было заглушить. И все же, громче прочего звучали мысли – они буквально кричали, плотно поселяясь в голове и занимая все ее пространство.

– Он тебя не простит. Неизвестно, как скоро на нас гнев обрушится из-за тебя, – послышался тихий женский голос. Дэро поднял голову и поравнялся с высокой фигурой в черном плаще. Вот нравоучений сейчас ему не хватало. Айрус задрал нос и хмурым взглядом одарил женщину.

– Тебя это не касается, Бес. Вернись, пока тебя здесь Жнецы не хватились. Тогда нас всех точно кара настигнет.

Мужчина слабо качнул головой вперед, оказывая уважение своей соратнице, и побрел дальше. Теперь ничто его не удержит. Если  захочет – утопит Империум в крови, захочет – передаст Хозяина, ведь грань дозволенного, он уже перешел.

***

И все же, ему пришлось перейти на бег. Странно, что у Жнецов ничего не нашлось в арсенале, чтобы на ходу скрутить Дэро. Он удачно выстраивал преграды, скидывая тяжелые ящики и рвался со всех ног к бушующему морю, мысленно прося у высоких волн защиту.

– Айрус, остановись! Тебе некуда больше бежать! За все свои преступления, тебе придется ответить по закону!

Кричал в спину крупный Жнец среднего возраста. В одном он был прав – бежать некуда. Айрус резко остановился на краю обрыва и попытался отдышаться. Пять представителей ордена окружили мага и направили на него свои клинки, но все они держали определенную дистанцию и ближе не подходили. Дэро ждала высшая мера наказания – смертная казнь, с чем он, естественно, был не согласен.

Губы искривились в хищном оскале,  он повернулся к Жнецам и поднял руки, мол, сдаюсь. Представители ордена тут же бросились вперед.

– Обойдетесь, – прошептал маг и, ступнями отталкиваясь от мокрых камней, увел корпус назад, отдавая всего себя высоте. Ветер раздувал одеяние и ерошил волосы, он развел руки в стороны, чтобы поймать поток воздуха в последний раз.

«... Но от всех чудовищ жутких я тебя поклялся уберечь», – как приятно было слышать голос брата, пусть и в своей голове. Айрус прикрыл глаза и улыбнулся шире за несколько секунд до столкновения с морской пеной и острыми рифами.