28 апреля

Идея отправиться вдвоём на электросамокате была ужасной.

Тим никогда прежде не управлял этим дьявольским транспортным средством, ограничиваясь лишь парой кругов по территории у офиса. Но теперь ему предстояло испытать нечто новое — движение по пешеходной дороге, где помимо других самокатов были непредсказуемые пешеходы.

Он сопротивлялся целых пять минут, прежде чем Алина смогла его уговорить. Выбора у них, по сути, не было — самокат нужно было вернуть Грише, который тоже взял его у кого-то из знакомых. И сделать это нужно было быстро.

Ветер бил в лицо, и пальцы до побелевших костяшек сжимали руль. Тим стоял позади Алины, прижимаясь к её спине. Ещё больше будоражил кровь аромат её духов, пробивающийся сквозь запах приближающейся опасности.

Тима можно было назвать принципиальным. Он не понимал самокатов и презирал тех, кто на них ездил. Практически всех. Даже если к некоторым он относился с пониманием — к тем, кто спешивался на пешеходных переходах, или к тем, кто не вёл себя как полный идиот, общую их массу он ненавидел чистой и неистовой яростью.

И теперь его принципы прогнулись под жалобным взглядом голубых глаз и пятью минутами уговоров. В удачной попытке.

Одновременно хотелось зажмуриться и не видеть того, как гнала Алина. Она будто бы не понимала условий, с которыми ей предстояло управлять транспортным средством. Ей дали игрушку, как ребёнку, и она всеми способами пыталась сломать и саму игрушку, и разбиться самой.

Ладно бы она была одна. Она на эту «карету в ад» поставила ещё и его.

Они мчались по тротуару, огибая пешеходов. Многие, должно быть, оборачивались на них. Тим даже слышал пару раз неразборчивую ругань, кинутую в их удаляющиеся спины. И он был солидарен с ними. Если бы он был сейчас на своих двоих, то не посмотрел бы на то, что этот лихач — крайне симпатичная и приятная девушка, с которой ему хотелось и дальше идти по дороге жизни.

Сейчас он её просто ненавидел. И продолжал крепко держаться за руль, затаив дыхание.

Они несколько раз выезжали на дорогу на красный свет, и, видит Бог, если бы не было у него планов на них, то они давно бы попали под колёса. Тим не был верующим до того момента, пока не становилось страшно. Сейчас он буквально молился.

Когда они круто повернули и съехали на менее оживлённую улицу, Тим выдохнул. Он чуть расслабил плечи, расправил спину и выглянул из-за плеча Алины. Мир проносился мимо них стремительно, и даже тёплый воздух не пытался сопротивляться.

Все проблемы, все переживания словно не успевали за ними. Они стирались из головы так же, как размазывались стоящие по обе стороны дороги серые панельные дома. Они, а вместе с ними и вывески магазинов, цветные шторы и пробивающаяся зелень, превращались в один мазок краски на холсте художника-абстракциониста.

Стресс сменился удовольствием.

Спускаясь по улице, захватывало дух от восторга. На мгновение Тим ощутил странное чувство свободы. Он ловил его на пару секунд, когда ехал на большой скорости в автомобиле на пассажирском сиденье.

Он будто бы отпускал контроль, потому что не он был за рулём, он отдавал свою жизнь в руки другого человека. Но обычно это были водители со стажем, да и обстановка была позволительной. Несколько раз ему удавалось застать подругу, которая ввязывалась в ночные гонки с какими-нибудь безрассудными людьми, которые хотели покрасоваться перед девушкой-водителем.

Но тогда никого не было, и выезжать на встречную полосу не было так уж опасно.

Сейчас же он не был уверен в опыте вождения Алины. Его успокаивало лишь то, какой довольной она была. Она смеялась, замечая, как напрягался Тим во время очередного манёвра.

Но чувство спокойствия из-за отсутствия контроля и удовольствия от свободы быстро улетучилось. Им не удалось войти в поворот. Колёсам не хватило сцепления на мокрой каменной кладке, и их повалило набок.

Самокат полетел дальше, а они рухнули на землю. Тим почувствовал лишь тупую боль в момент, когда осознал себя лежащим на дороге. Он перевернулся на спину и посмотрел на небо. Чистое, безоблачное, голубое. Такое же, какими были глаза его сегодняшней спутницы.

На секунду мир вокруг замолчал. И эта тишина пугала. Неужели смерть такая?

Алина рассмеялась.

— Извини, пожалуйста, — протянула она, склонившись над ним.

По её коленям текла кровь, смешанная с грязью пыльной дороги. На протянутой ладони — ссадины. А на раскрасневшемся лице — растянувшаяся улыбка и блестящие глаза. Тим поднялся, отряхнулся. Когда нагнулся, чтобы бесполезно смахнуть грязь с джинсов, то увидел порванные колени и кровавые ссадины.

В тот же момент они заболели. Не стоило их вообще видеть. Может, боли бы не было и вовсе.

— Никогда с тобой больше не поеду, — заявил он.

— Да ну, — махнула она. — По глазам вижу, что ты в восторге.

— Да, от того, что я не умер, — согласился он, смотря на лежащий поодаль самокат. — Ты в курсе, что разбиться на самокате более вероятно, чем прыгнуть с парашютом, который не раскроется?

— Да, поэтому это более доступный способ добавить вкуса в жизнь, — легко ответила Алина. Она подняла самокат, встала на него одной ногой и посмотрела на Тима. — Ты наелся или ещё будешь десерт?

Тим, поджав губы, покачал головой. И всё же взобрался на самокат, крепко вцепившись в руль грязными руками.

На этот раз Алина поехала спокойнее. То ли сама поняла, что до добра это не доведёт, то ли беспокоилась о своём спутнике, который не планировал умирать в двадцать три года. Она чуть повернула голову, и оттого Тим носом коснулся её щеки.

— Доедем до Жиги, у него есть аптечка в мастерской, — сказала она. — Жалко только твои штаны. Зато теперь они такие же порванные, как у меня.

Тиму потребовалось собраться с силами, чтобы ответить ей. Не оттого, что было страшно продолжать движение на этой машине. А от той близости, в которой они находились. Повышенная тревога заставляла дыхание ускоряться. И он не чувствовал такого волнения даже тогда, когда они проезжали на красный сигнал светофора.

— Не говори мне, что ты порвала их именно таким способом, — всё же проговорил он.

— Нет, я специально купила такие, чтобы было не жалко рвать, — с улыбкой ответила она и повернула голову обратно по направлению движения.

Встречный ветер обдавал раны на коленях. Начинало щипать.

Они заехали во дворы. Дорога там была нервной, приходилось ехать медленнее. Да и тропинки совсем узкие, невозможно даже обогнать идущих людей. Вскоре Алина затормозила.

— Дальше не проедем, там вообще всё убитое, — сообщила она. — Пройдёмся пешком.

— Спасибо, Боже, — шепнул Тим, подняв глаза к небу.

Алина рассмеялась.

— Что, это было настолько ужасно? — спросила она.

— Я тебя буквально ненавижу за это, — ответил он. — И в то же время безумно тебе благодарен.

— Привыкай, — довольно бросила она и покатила самокат рядом с собой. — Я вот люблю такое. Заставляет почувствовать себя живой.

— Твой любимый аттракцион — «Марс» или «Свободное падение»? — предположил он. Алина глянула на него. — Я вот их боюсь до усрачки.

— Значит, я обязана затащить тебя туда, — заявила Алина, и Тим проклял себя за откровенность. — Думаю, мне не составит труда это сделать. Пять минут нытья — и ты готов на всё, лишь бы я заткнулась.

— Это правда, — усмехнулся он.

«Я с тобой просто на всё готов», — промелькнуло в голове.

Шиномонтаж, где работал Гриша, прятался позади квартала жилых однотипных домов. Небольшая огороженная территория с одноэтажным зданием, ворота которого были открыты. Оттуда звучала музыка и шквал матерных слов. Голосов было несколько, и один из них казался крайне недовольным. Принадлежал он не Грише.

— Неужели так сложно просто выйти на смену? — кричал полысевший мужчина. — Малолетний сукин сын.

Гриша стоял поодаль, перебирая инструменты на столике.

Мужчина убрал телефон от уха и бросил взгляд на две приближающиеся грязные фигуры.

— К тебе два ободранца, — бросил он через плечо и мелкими быстрыми шагами ушёл за закрытую дверь.

Гриша отложил инструмент, снял перчатки и пошёл навстречу.

— Твой босс — монстр, — заявила Алина и торжественно передала другу самокат. — В целости и сохранности.

— А вы, погляжу, не очень, — отметил он. — Кто был за рулём?

Тим незаметно указал пальцем на Алину.

— У тебя аптечка есть? — спросила она, глядя на ладони. — Перекись, хлоргексидин, спирт?

— Найдётся, — кивнул он и махнул рукой, приглашая за собой.

Они устало опустились на продавленный диван, покрытый пеплом от сигарет. Алина тут же закурила, а Тим помедлил, не понимая, допустимо ли присутствие кого-либо, не являющегося работником или клиентом, в этом месте, и тем более разрешено ли здесь курить.

Гриша поставил на стол перед ними красную аптечку и сел на стул напротив. Держа в зубах сигарету, Алина открыла пузырёк с перекисью и без предупреждения вылила его содержимое на колено Тима. Тот вцепился пальцами в край дивана, но не издал ни звука, хотя очень хотелось.

— Я сам, — произнёс он с болью в голосе, отнимая бутылочку, прежде чем Алина успела обработать второе колено.

Гриша молчал. Это было даже необычно, и Тим внимательно вглядывался в его лицо, будто пытаясь найти причину. Когда тот посмотрел в ответ, то лишь покачал головой, сообщая либо о том, что всё в порядке, либо о том, что не готов делиться переживаниями.

— Надо обсудить завтрашний день, — сказала Алина. — Во сколько нам приезжать?

— Часов в семь, — ответил Гриша и тоже достал сигарету. — Я вернусь домой где-то в пять, прибраться немного надо и всё такое.

— А смысл, если мы всё равно хаос устроим? — усмехнулась Алина.

— Освободить место для этого хаоса, — сказал он, и на лице промелькнула привычная улыбка. — Плюс все должны прийти часов в шесть, развесим украшения, шары надуем. А вы приведёте Юлю уже к этому моменту.

Алина кивнула и, откинувшись на спинку дивана, посмотрела на Тима.

— Тогда мы забираем тебя после работы, по пути заходим в магазин и уже идём на квартиру, — подытожила она. — Тогда я сначала забегу к Жиге, отдам подарок, чтобы ты его унёс на квартиру сразу, потом за Юлей, потом за Тимом. Ну и накатаюсь же я завтра.

— Много людей вообще будет? — спросил Тим. Ему нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к мысли о большой компании.

— Человек десять, не больше, — пожала плечами Алина и стала загибать пальцы. — Мы вчетвером, трое одногруппников Юли, один человек с прошлой работы и подружка детства. Даже меньше, чем десять.

Тим вскинул брови и тут же нахмурился.

— Расслабься, — коснулась его плеча она. — Мы все напьёмся и всё.

— Надеюсь, без конкурсов? — улыбнулся он.

— Ну, это как пойдёт, — хмыкнул Гриша. — Подружка её любит затеять какие-нибудь игры. Но обычно это что-то неприличное по типу «правды или действия» с пометкой восемнадцать плюс. Учитывая, что в компании будет несколько незнакомых между собой людей, она может решить, что отличная идея всех так познакомить.

Тим показательно прикрыл лицо руками.

— Не бойся, в обиду тебя не дадим, — заверила Алина. — Если надо будет целоваться, можете сделать это с Гришей. Конкурировать с ним никто не захочет.

Гриша расхохотался, откидываясь назад.

— А Ксюша? — вспомнил Тим, понимая, что вся вечеринка будет проходить в их квартире.

— Её не будет, — ответил Гриша. — Она не хочет видеть пьяные лица.

— Она не хочет видеть пьяную меня, можешь так и говорить, — будто бы самодовольно заявила Алина.

Она устроилась поудобнее и положила ноги на колени Тима. Он с удивлением взглянул на этот жест и, не найдя ничего лучше, просто откинулся на спинку дивана, положив одну руку на лодыжку. Алина слегка улыбнулась, словно довольная реакцией.

Гриша поднял бровь, глядя на это, но ничего не сказал.

— Да, и это тоже, — согласился он.

— Меня поражает, как ты умудряешься не менять друзей на сиськи, — сказала Алина, подперев голову рукой. — И балансировать между своими интересами и отношениями с девушкой.

— Не начинай, — поморщился Гриша.

— А что? — удивлённо пожала плечами она. — Это тебе даже комплимент.

— А вы не пытались поговорить? — вмешался Тим. — Обсудить втроём, в чём проблема?

Алина и Гриша переглянулись.

— Если у Гриши получается вести такую двойную жизнь, может быть, удастся изменить отношение Ксюши к Алине? — продолжал он. — Всё-таки ты его подруга. И это часть его самого. Ей нужно это принять.

— Проще делать вид, что меня не существует, — покачала головой Алина.

— Я заметил, как она делает вид, что тебя не существует, — сказал Тим. — Её это нервирует. Вот как раз для того, чтобы она увидела в тебе обычного, нормального человека и уже сделала вид, что тебя не существует, и стоит поговорить?

Повисла тишина.

— Не, бред, — махнула рукой Алина. — Ксюша на это не пойдёт.

— Мы пытались, — добавил Гриша. — Я хотел познакомить их нормально. Не так, чтобы Ксюша просто видела пьяную Алину. А нормально. Пытался сделать так, чтобы мы, например, в боулинг сходили вместе или ещё что-то такое. Но нет, Ксюша ни в какую.

— Да мне тоже это не особо интересно, — прошипела Алина. — Не хочу унижаться перед человеком, который считает меня мусором, и пытаться ей что-то доказать. Гриша счастлив с ней — хорошо. Но меня в это счастье вписать невозможно.

На том и решили.

Тим всё равно не понимал этого. Но пытался успокоить своё чувство несправедливости тем, что это их личные дела. Если они жили в этой ситуации уже полтора года, то, должно быть, всех всё устраивало.

Конечно, терпеть можно бесконечно долго. Но у Тима было стойкое ощущение, что рано или поздно ситуация дойдёт до предела. И Грише придётся выбирать между друзьями и девушкой. А это тот самый выбор, когда можно в итоге остаться ни с чем.

29 апреля

Из-за того, что единственная пара джинсов вчера встретилась в беспощадном поединке дорогой, весь день Тим слышал вопрос «что с коленями?». Через дыры в джинсах, которые были явно не дизайнерским решением, виднелись бинты. Он ограничился ответом: «Упал», не вдаваясь в подробности.

В курилке было настолько светло, что невозможно было спрятаться от света. Прикрывая глаза одной рукой, чтобы видеть собеседницу, Тим докуривал сигарету.

— Да вчера с Алиной гнали на самокате, — отмахнулся он, пытаясь скрыть свой восторг.

Тим и Тася дружили уже несколько лет, с момента его прихода в офис. Они работали в одном отделе, и совместные задачи сблизили их. Оказалось, что у них много общих тем и взглядов на жизнь.

Сначала это было просто дружеское общение во время работы, когда начальство не было рядом. Потом — вечерние прогулки до остановки. Позже — совместные вечера за бутылкой коньяка в его квартире.

Тася была тем самым человеком, который наблюдал за всей историей с взрослой коллегой. Она оказывала ему поддержку на каждом этапе этого безумия.

— Ты влюбился? — спросила она прямо, улыбаясь.

Тим затаил дыхание.

— Нет, — мотнул он головой. — Ну, то есть, она мне нравится, но... Она проблематичка, и я тоже, — вздохнул он. — Я не думаю, что готов к этому. И не думаю, что мне это надо. Пока мы просто общаемся.

— Ты светишься, когда говоришь о ней, — продолжила Тася. — Ну вот, а теперь ты покраснел.

Тим прикрыл лицо руками.

Впереди показались две яркие фигуры. Тим выбросил окурок в мусорку и вышел из курилки, готовый к объятьям. Юля подошла первая. Он крепко сжал её плечи, приподнимая.

— С днём рождения, — проговорил он. — Раз мы мало знакомы и я не знаю, что тебе пожелать, то я использую запрещённый приём преумножения всего того, что тебе уже пожелали за сегодня и того, что пожелают ещё.

— Долго репетировал? — рассмеялась она, похлопывая его по спине.

— Половину дня, — ответил он и взглянул на Алину.

Алина стояла чуть в стороне, ожидая. Если ещё вчера её волосы были светлыми, то сегодня они были бледно-розового цвета. Девочки писали в чате, что устроили вечер окрашивания. Юля не красила свои волосы, но постоянно красила Алину.

— Прикольно, — сказал он, глядя на неё.

Они смотрели друг на друга так, словно виделись впервые в жизни. Неловкость, которую они оба ощущали, длилась несколько секунд. Однако Алина справилась с ней раньше, чем Тим.

Она сделала шаг навстречу, обвила его шею руками и полностью расслабилась. Его руки легли на её талию, но лишь на почтительную высоту, не стремясь задержаться там, где не положено. Это было тепло. Хотелось, чтобы это длилось вечно. Но в то же время хотелось, чтобы это закончилось как можно скорее.

Можно сказать, это были их первые объятия. Трезвые. До этого они обходились лёгким похлопыванием друг друга по спине в день их первого знакомства. А каждый раз, когда виделись после, они миновали этот этап приветствия и прощания.

Тим ощущал удушающий дискомфорт от того, что его раскусили. Скорее, от того, что его раскусили раньше, чем он признался в этом сам себе. Будто услышав его мысли, Алина отпрянула. Она убрала волосы за ухо и быстро достала сигарету.

— Это Таисия, — представил он коллегу. — Это Юля и Алина.

Они приветливо кивнули друг другу, но диалог не завязался. Видя необъяснимое напряжение, Тася встала со скамейки и накинула рюкзак на плечо.

— Ладненько, рада была познакомиться, хорошо вам отдохнуть, — проговорила она. — Хороших выходных.

— Тебе тоже, — крикнул в спину Тим.

Стоило ей скрыться за поворотом, как на его телефон пришло сообщение. «Ты так смешно выпрямился, когда увидел её» и куча заигрывающих смайликов. Отправил в ответ смущённый стикер и вновь закурил.

Спустя пару минут они двинулись на остановку. Юля рассказывала Тиму о компании, которая должна была собраться. Он её даже не просил, она сама начала представлять их ещё до знакомства, и он был благодарен ей за то, что она запомнила о его социальной тревожности.

В целом, как понимал Тим, собирались одни неформалы. Среди них две подружки из университета, одна из которых занималась косплеем, а другая работала в гиковском магазине. Ещё один одногруппник — парень, бывший кадет, который попробовал свободу на вкус. Он наиболее смущал Тима, ведь знал он таких жадных до алкоголя, сигарет и женского внимания выпускников кадетской школы.

Парень с бывшей работы — стилист, с которым Юля познакомилась, работая администратором в салоне красоты. И подружка детства — девочка, которая приезжала в город только несколько раз в год на особенные даты.

Пряча руки в карманах, Тим сжимал и разжимал кулаки, пытаясь успокоиться. Подобное всегда нервировало его. И он, параллельно слушая, размышлял: стоило ему напиться почти сразу, чтобы отключить внутреннего критика и расслабиться, или почти весь вечер оставаться максимально в сознании, чтобы не натворить ничего стыдного.

В его понимании стыдным было даже танцевать в компании людей, которых он плохо знал. Это каким-то образом не сработало в тот день, когда они вчетвером только познакомились. Но даже семейные праздники были для него тем ещё испытанием, когда он, будучи трезвым настолько, чтобы чувство стыда не засыпало, просто сидел и смотрел на веселящихся родственников.

Лишь единожды было такое, что он танцевал в семейном кругу. Все были в восторге. А он, вспоминая прошедший вечер на утро, умирал от стыда.

Автобус ждать долго не пришлось. Они вошли через заднюю дверь и устроились в углу пустой площадки, скрываясь за высоким рядом сидений. Тим приготовил карту для оплаты проезда, но Алина дёрнула его за рукав.

— Может, нас и не видели, — шепнула она. — Бесплатно проедем. Если подойдут — тогда уже и заплатим.

— Учишь его плохому? — с усмешкой спросила Юля.

— Я никогда не против проехаться «зайцем», — сказал Тим.

Он не стремился платить за проезд тогда, когда был шанс за него не платить. Считал, что кондуктору больше надо принять оплату, чем ему получить билет. За всё время, сколько он передвигался на общественном транспорте, контроллер появлялся лишь единожды. Поэтому шанса попасть на штраф было крайне мало.

— Есть какая-то программа на праздник? — спросил Тим. В ответ получил лишь недоумённые взгляды. — У меня есть подруга, которая на каждый праздник организует костюмированную вечеринку с конкурсами и призами. Кринж.

— Дай угадаю: она не пьёт, да? — повернула голову Алина.

— Да, — улыбнулся он. — Понял. Раз мы все пьющие, то без трезвых кринж-развлечений. К счастью.

Кондуктор так и не подходил уже несколько остановок. Оттого говорить они старались тихо. В то же время никто новый в автобус не заходил, не привлекая внимания к задней площадке. Пусть проезд и стоил не дороже батона, но деньги на дороге не валялись.

Автобус резко затормозил, и Алина, стоявшая у окна между Тимом, прижимающимся к спинкам сидений, и Юлей, державшейся за поручень напротив, повалилась вперёд. Она успела схватиться за поручень, пусть и обтоптала ноги Тима. И всё же взглянула на него, подошла ближе и прислонилась к плечу.

— Так безопаснее будет, — сообщила она. — Поеду так.

Тим, глядя на неё, улыбнулся. Затем взглянул на Юлю, которая откровенно переглядывалась с Алиной. Они точно мысленно переговаривались, ведь лицо подруги напротив выдало несколько микроэмоций за пару секунд. И почему-то Тиму показалось, что взгляд этот был не совсем одобрительным.

В это же время что-то било в груди, откликаясь в голове.

Двери открылись у очередной остановки. Несколько человек вошли на заднюю площадку.

Алина кивнула в сторону двери, смотря на Юлю. Та сделала то же самое. В последний момент Алина схватила Тима за руку и выбежала из автобуса прежде, чем автобус начал двигаться.

Отшагать им оставалось совсем немного. К тому же по пути был нужный магазин.

— Так что мы будем пить сегодня? — спросила Юля. — Я хочу настойку.

— Я бы тоже не отказался, — поддержал Тим.

— Я буду коньяк, — осталась верной Алина. — У меня с ним самая стабильная история.

— Ты же потом всё равно мешать начнёшь, — прищурилась Юля.

— Так и вы тоже, — усмехнулась она.

— Факт, — кивнул Тим.

— Я хочу «Гараж», — сказала Юля. — Надо взять на утро.

Тим довольно простонал.

— Молю, давайте возьмём «Гараж», — протянул он. — Мне надо ещё что-то домой сразу. Не хочу под утро в магазин заходить.

Алина и Юля переглянулись.

— Ты домой собрался после этого? — спросила Юля с ноткой осуждения. — Гриша не против оставить нас у себя. Остальные разъедутся, это точно. Там большинства уже не будет часа в три ночи.

Тим с удивлением выдохнул. У него не было никаких обязательств, и он мог остаться в квартире после вечеринки, а не ехать домой. Это избавляло его от необходимости тратить деньги на такси, что было весьма кстати. Дома его ждала только кошка, но он оставил ей полную миску корма и свежую воду. За сутки его отсутствия она, конечно, успеет только соскучиться.

— Тогда нужно взять что-нибудь на утро, — подытожил он. — В том числе «Гараж». Обязательно.

— Ну, мой, — довольно протянула Юля.

Тим набил рюкзак до отказа тем, что влезло. В основном это была стеклотара. Всё остальное он сложил в два пакета, которые, впрочем, не позволил нести девушкам. Поэтому они, довольные компанией, шли по обе стороны от него. С каждым шагом бутылки бренчали.

На втором этаже на подоконнике подъездного окна стояла коробка конфет с запиской: «Уважаемые соседи, сегодня квартира 83 будет шуметь. Возьмите конфетку и спасибо за понимание».

Наступал самый ответственный момент.

Они поднялись на нужный этаж, постучали. Дверь открылась сразу же. Как только Юля шагнула на порог, раздалось несколько залпов хлопушек и возгласы собравшихся. Гриша стоял во главе этого праздничного безумия с маленьким тортиком в руках. Они трое точно знали, что будет дальше. Поэтому хитрые ухмылки не сходили с их лиц.

Юля посмотрела на торт, на Гришу. Обернулась на Тима и Алину, стоящих позади.

— Нет, — предупредила она. — Я знаю, что ты хочешь сделать.

— О да-а-а-а, — протянул Гриша и, не дав Юле шанса увернуться, ударил тортом ей в лицо.

Коридор заполнил громкий хохот, который разлетелся по подъезду через незакрытую дверь. Юля ошеломлённо провела пальцами по лицу, пытаясь убрать сладкую массу хотя бы с глаз.

— С днём рождения! — воскликнул Гриша. Он отдал торт стоящему рядом парню, забрал у Тима пакеты и занёс их в комнату. Никто не стремился обнимать именинницу.

Алина приобняла её со спины, слизнула со щеки взбитые сливки и бисквит.

— С днём рождения, дурная, — сказала она. — Пусть твоя жизнь будет наполнена такими же приятными неожиданностями. И пусть будет такой же сладкой, как этот торт. Вкусный, кстати.

— Это была твоя идея, да? — смеясь, спросила Юля.

— Конечно, — твёрдо ответила Алина. — Кто ещё рискнёт кинуть тебе торт в лицо?

— Фактически это сделал я, — сказал Гриша.

— Ага, но ты бы не рискнул это сделать, если бы я не была готова взять всё на себя.

Только после того, как Юля, параллельно пробуя торт на вкус, умыла лицо, все уже были готовы обниматься с ней, поздравлять её и желать всего-всего. Тим прошёл в комнату, в которой они с Гришей недавно собирали шкаф.

На столе уже стояло несколько открытых бутылок пива и пачки чипсов. С минуты на минуту должны были принести пиццу. Тим достал бутылку настойки, сел на диван и пододвинул к себе рюмку. Колени начинали подрагивать, и ему срочно нужно было смазать шестерёнки, крутящие чувство спокойствия. Ведь сейчас они скрипели, заставляя работать механизм тревоги. Тот никогда смазывать не надо было, он всегда запускался надёжно.

Вычислить бывшего кадета было легко. Точёная фигура, прямая осанка и короткие волосы. Он, поздравив именинницу, поспешил поприветствовать Алину. Раскрыл руки для объятий, но та лишь что-то сказала ему, выставляя перед собой ладонь в жесте отказа.

Они обменялись парой слов, и Алина поспешила зайти в комнату. Она ещё на ходу открыла бутылку коньяка и села рядом с Тимом.

— Когда напьёмся, не оставляй меня одну с ним, ладно? — шепнула она. — Каждый раз, когда мы видимся, он пытается подкатить. Вообще парень неплохой, но его подкаты меня бесят.

Тим коснулся её пальцев, забирая бутылку. Не отрывая взгляда от «кадета», он налил коньяк в бокал. Алина с интересом наблюдала за ним. Этот жест был скорее демонстрацией, чтобы объект нежелательного внимания увидел, что за девушкой, которая ему интересна, сегодня ухаживает другой.

Алина протянула ему бокал, предлагая чокнуться. Ударились краями. Выпили.

Гриша подключил телефон к большой колонке, которую Тим раньше не видел в его квартире, и включил музыку. Плейлист из треков семнадцатого года, которые знали все. Собравшиеся расселись по местам.

Юля представила новых людей друг другу, но Тим не запомнил их. Если бы ему было интересно, он бы приложил больше усилий, чтобы соотнести имена и лица. Знал, что за вечер он всё равно поймёт, кто есть кто, и переживать об этом сейчас не стоило. Можно было просто не обращаться ни к кому по имени.

— Итак, — заговорила Юля, стоя перед столом. — Давайте поднимем первые бокалы за то, что мы все здесь собрались. Впервые я праздную день рождения день в день, чтобы не переживать, что завтра на учёбу. Спасибо всем за поздравления. Если вы пренебрегли моей просьбой обойтись без подарков, то можете подсунуть их мне в течение вечера, — она взглянула на Алину, та пожала плечами. — Давайте не будем делать вид, что мы все здесь приличные.

— За тебя, малышка, — подняла бокал одна из новых девушек.

— За тебя, родная, — поддержала Алина.

Череда ударов стекла о стекло смешалась с радостными возгласами, объявляя о том, что вечеринка началась. Проходя в коридор, Гриша по пути выключил свет, ведь кто-то из пришедших принёс диско-сферу. Множество разноцветных огоньков забегали по стенам.

Тим никогда не мог полностью расслабиться, когда был включён свет. Обычно такое происходило на семейных застольях, ведь они, как правило, происходили на праздники. И все сначала ели, поздравлялись, а потом уже выключали свет и добавляли громкости музыке.

Без включённого света и выпивать было легче, и разговаривать с кем-то. В темноте легче прятать смущённый взгляд и раскрасневшееся лицо. Да и собеседника видно хуже, оттого лишать его придуманного осуждения легче.

Темнота всё делала лучше.

— Ты же будешь со мной танцевать сегодня? — спросил Гриша, наклоняясь к Тиму. — Я один стесняюсь. Тут только Юра танцует, но он типа занимается этим профессионально, поэтому он вот такой... Позер. Ну, через позы танцует. А мне просто потанцевать надо.

— Ещё несколько рюмок, — ответил Тим, подливая себе, — ты включишь Бузову или Серебро, и мы с тобой покажем тут всем.

— Нас не поймут, — гоготнул Гриша, глядя на остальных.

— Тогда надо включать Лободу.

Гриша, откидываясь на диван, рассмеялся ещё громче. Он одобрительно кивнул, наполнил рюмку водкой и пригласил Тима выпить. Было сложно сказать, сколько времени прошло. За окном ещё не совсем стемнело, но трезвенность широкими шагами покидала каждого, кто был в комнате.

Девочки уже начали танцевать. Рядом с ними отдавался музыке Юра, двигаясь куда женственнее, чем все остальные. Поглядывая в сторону Алины, рядом топтался «кадет». Гриша положил руку на плечо Тима и наклонился к уху.

— Смотри, не сожри его взглядом, — шепнул он.

— Не могу, пока он взглядом раздевает её, — ответил Тим, поднося к губам рюмку.

— У него нет шансов, — убедил Гриша. — Он её толком не знает. Видит только симпатичную девчонку, но узнавать, что там внутри, не хочет. Алинка динамит его уже два года.

Тим сделал глоток. Гриша повторил его движение.

— Не стоит так нервничать, — продолжил он. — Мы всё равно не оставим её в беде. Своих в обиду не даём. Но и не стоит нападать на него. Он вроде адекватный, но оффник. У таких не поймёшь, что в голове. А вообще, привыкай к тому, что Алина пользуется повышенным вниманием парней.

Тим непонимающе посмотрел на него. Гриша пожал плечами и налил ещё.

— Она красивая, — обыденно сказал он. — Даже после того, как она перестала носить платья, она всё равно пользуется популярностью. В больших компаниях особенно. Все норовят споить её, понимаешь? А ей приглашение напиться не нужно.

Выпили ещё. Между рюмками было мало времени, чтобы перевести дух. Уже половина бутылки была выпита, наполняя когда-то осознанный взгляд полной дереализацией. Нужно было либо выйти покурить, либо подвигаться.

— Но ты тоже не надейся, ладно? — с некоторым беспокойством остановил Гриша, прежде чем Тим вышел из-за стола. — У неё есть проблемы, из-за которых она не подпускает к себе. Даже мне пришлось пройти сложный путь, прежде чем она снова позволила мне обнять её.

В пьяное сознание Тима вновь ворвались те самые неприятные мысли, которые посещали его каждый раз, когда разговор заходил о её травмах. Отчасти понимающе Тим кивнул и вышел из-за стола. Предупреждения Гриши едва ли его интересовали. Будучи трезвым, он бы прислушался. Сейчас логики ни в действиях, ни в мыслях не было.

Было лишь нежелание, чтобы «кадет» был слишком близко. Ведь с каждой песней он подходил всё ближе. В то время как Алина пыталась уйти от него, танцуя.

Песня сменилась, и все закричали. Другой реакции на песню «Руки вверх!» и допустить было нельзя.

Тим вклинился в танцевальный круг между «кадетом» и Алиной, случайно оттолкнув его назад. Тот обогнул его, заглядывая в лицо. Он был выше на голову, жилистее. Внутри Тима всё сжалось, но он лишь поднял руки и бросил «извини», прежде чем коснуться запястья Алины.

— О, Тим! — радостно воскликнула Юля. — Я уж думала, будешь отсиживаться или нет.

— Сейчас Гриша наберётся смелости, и мы включаем Лободу, — сообщил он, продолжая держать Алину за запястье.

Она высвободила руку из его лёгкой хватки, сама взяла обе ладони и притянула Тима к себе. Он обнял её сзади, продолжая танцевать так, будто всё и должно было быть так, как есть. Юля едва заметно покачала головой, но продолжала смешно двигаться, во весь голос подпевая песне.

Холодная ладонь поднялась по голому предплечью к плечу, затем — к шее. Наклонив Тима ближе к себе, Алина коснулась щекой его носа.

— Спасибо, — прошептала она.

Он не торопился отстраняться, хотя беспокойство, смущение и тревога колотились в закрытую дверь. Тим знал: им не пробиться внутрь, ведь ту подпирала выстроенная стена из рюмок настойки.

Чуть дёрнул головой, будто на полпути поймал себя на стремлении поцеловать её в щёку. Может, это и было оно. А может — нервный тик, время от времени заставляющий его конечности двигаться без приказа.

И всё же адекватность взяла верх. Он отшагнул от неё, медленно убрав руки с талии. Ему следовало просто ограждать её от «кадета», а не вызывать у того пьяный приступ зависти и ревности. Не очень хотелось пачкать Грише квартиру своей кровью.

Песня резко сменилась.

И с притворным кокетством Тим обернулся на Гришу. Тот положил телефон на стол и направился на импровизированный танцпол. Шагая несуразно, но под ритм, он подошёл ближе и схватил Тима за плечо. Драматично закинул голову назад и ударил себя ладонью в грудь.

— Я с закрытыми глазами прямо в пропасть между нами, — пропел он.

Алина и Юля, предвкушая что-то крайне интересное, отошли в сторону. Начался показательный танец «крепкой мужской дружбы». Тим понимал, что ему точно стоило отвести Гришу в клуб, где такое было бы оценено по достоинству. Если бы он не знал, что у того есть девушка, то очень бы переживал о своей неприкосновенности.

— А может, к чёрту любовь! — пропели они так, будто пытались доказать это друг другу.

Тим большую часть времени танцевал, закрыв глаза. Это позволяло ему чувствовать музыку и не слишком смущаться того, что на него смотрели. И всё же, повторяя строчку «всё понимаю, но я опять влюбляюсь в тебя», повернул голову на Алину. Их секундного взгляда было достаточно, чтобы чёртов зоопарк внутри его груди сделал финт.

— Всё хорошо, ты держись, — Гриша повернул голову Тима на себя, глядя ему в лицо, и тут же страстно, артистично выдал: — Раздевайся, ложись, раз пришёл.

Тим не выдержал такого. Он вышел из образа «сексуалки», которой был предыдущие минуты, сложился пополам и засмеялся. Рядом слышались хлопки в ладоши и звонкий смех. Гриша, пытаясь отдышаться, упирался руками в колени.

— Пошли покурим, — хлопнул он Тима по спине.

Все четверо вышли на балкон.

Горячую влажную кожу тут же обдало будто даже морозным воздухом. Гриша открыл окно и облокотился на подоконник.

— Это было горячо, — выдохнула Юля. — Трушные панки бы осудили.

— Трушные панки никому ничего не должны, — ответила Алина, наваливаясь на Тима.

Она зажала сигарету в зубах и ждала, пока Гриша подкурит и ей. Но Тим перехватил зажигалку, подкурил сам и, держа огонь, протянул Алине. Она чуть подалась вперёд, подожгла кончик сигареты, раскурила и откинула голову ему на плечо.

Гриша и Юля, очевидно, были смущены тем, что происходило на их глазах. Тиму не давала покоя мысль о том, что сказал Гриша. Почему ему, как давнему другу, приходилось проходить через тернистый путь, чтобы снова добиться близости с Алиной, а ему потребовалось так мало времени для того, чтобы она вот так прижималась к едва знакомому ей человеку.

— Вы оба сейчас создали комплексы у всех девочек, — продолжила Юля. — Тим двигается лучше, чем любая женщина.

— Мне просто по приколу это, — ответил он. — Я танцами занимался несколько лет. И иногда моя задница живёт собственной жизнью, не хочу запрещать ей крутиться.

— И не надо! — громко сказал Гриша. — Ты вообще отпадный. Надо танцевальный баттл с Юрой.

— О нет, прошу, — затряс головой Тим. — Когда это превращается в соревнование, я теряюсь. Для меня это только для души.

— Ты что, совсем не азартный? — хмыкнула Алина. — По-моему, азарта и ревности тебе не занимать.

Тим закусил губу.

— Я очень азартный, — согласился он. — В этом и проблема. Когда я думаю о результате, а не о процессе, то выходит паршиво.

— Кстати, Аня на тебя глаз явно положила, — сообщила Юля. Видя непонимание, она добавила: — Косплеерша. Хорошая девочка. Ты же корейскую попсу слушаешь. Она тоже.

Тим молча затянулся.

Он начал понимать, что это было нечто большее, чем просто его воображение. Юля явно была недовольна тем, что происходило между Алиной и Тимом. Почему — это был вопрос, на который у него не было ответа.

Он мог предположить, что это была ревность, но это было слишком самоуверенно и наивно, ведь за всё время их знакомства Юля не давала ни одного повода так думать. Тем более, она предложила другой вариант: свою одногруппницу.

В чём же была проблема?

Юля достала телефон из кармана и посмотрела на экран. За несколько секунд на её лице пробежались страх, отвращение и радость. Она подняла глаза на Алину. Тим чувствовал, как было расслаблено её тело, ведь он буквально держал её на руках. Однако когда подруги встретились взглядами, та напряглась.

— Нет, — отрезала Алина. — Не говори мне, что это он.

— Это он.

— Нет, — твёрдо повторила Алина. — Не отвечай ему.

Юля молча смотрела на неё.

— Не смей.

Та виновато прикусила губу.

— Блять, нет! — уже грубо произнесла Алина.

Она дёрнулась, выхватила телефон и разблокировала экран своим отпечатком пальца. Тим взглянул на открытый пустой диалог с одним сообщением, которое пришло пару минут назад. Автор — некий Влад. Алина зажала кнопку записи голосового сообщения и поднесла микрофон к губам.

— Послушай, козлина, — заговорила она. — Надеюсь, до твоей тупой башки когда-нибудь дойдёт, что такие сообщения — полный отстой. Предлагаю тебе засунуть остатки твоей хорошести себе в жопу и исчезнуть из жизни Юли. Не думаю, что тебе тоже хочется проходить через это ещё раз. Если что, Гриша рядом. Целую. Гондон.

Отправлено. Прочитано в ту же секунду.

Алина заблокировала телефон и убрала в свой карман.

Юля тяжело вздохнула.

— Я не для этого доставала тебя из такой задницы, чтобы ты отвечала ему, — чётко проговорила Алина. — Можешь злиться на меня сколько хочешь за это. Но я этого долбоёба и близко к тебе не подпущу. Пусть подотрётся своими сообщениями и спрыгнет с крыши.

— Ты права, — нехотя согласилась Юля. — Телефон отдашь?

— Нет, — ответила Алина так, словно это было само собой разумеющееся. — Не думай о нём хотя бы сегодня. Пойдёмте. Мне ещё надо подсунуть тебе подарок.

Они зашли обратно в комнату. Никто будто бы и не заметил их отсутствия. Как только балкон освободился, следующая партия курящих вышла подышать столь полезным воздухом, пропитанным запахом табака.

Алина увела Юлю на кухню. Тим и Гриша сели за стол. Выпили.

— Я вот это и имею в виду, — заговорил он. — Алина висит на тебе, но не надейся. Она трезвая не будет так делать.

— Она так часто делает? — напрягся Тим.

Быть может, он был очередным удобным парнем, с которым можно флиртовать на пьяную голову, но не пускать дальше. Он проходил через такое. Но и не удивился бы, если бы всё так и сложилось. Алина стала бы просто очередной недоступной девушкой, которая использовала его в своих личных целях.

— Вообще нет, — не понимая сам, ответил Гриша. — Просто... Чувак, я не знаю. Мне бы очень хотелось, чтобы она уже, наконец, была счастлива. Но я знаю её жизненный путь. И мне кажется, она сейчас совсем не в том состоянии, чтобы пытаться строить отношения. Даже если у вас что-то получится, она абсолютно не годится для этого. Нет, хочешь — попытайся, я останавливать не буду. Просто предупреждаю, что, скорее всего, не прогорит.

Тим ощущал, как его охватывает волна тоски и отчаяния. Чувство комфорта и веселья, которое было ещё недавно, куда-то улетучилось, и теперь его голову окружили тоскливые мысли, словно коршуны, почуявшие умирающее тело.

Гриша ушёл, а Тим лениво развалился на диване, прожигая взглядом бутылку настойки. Он чувствовал непреодолимое желание напиться ещё сильнее, чтобы не думать. Но поможет ли это? Точно нет.

Стоило ему вспомнить, как он касался носом её щеки, как его позвоночник пробивало дрожью. Ему следовало отойти, сделать несколько шагов назад, пока ещё не поздно.

Он знал, что в его голове был тумблер тревожно-избегающего поведения, но он никогда не умел переключать его. Сначала — кинуться грудью на амбразуру, потом — покрыться ледяной коркой без объяснения причин, затем снова стать тем самым лучшим, внимательным, заботливым, но когда-то дистанция сократится вновь, и он снова сбежит. Ведь быть близко слишком опасно.

Сейчас он едва ли понимал, что грань близости была пересечена. В алкогольном угаре едва ли хотелось убегать, хотелось отдаться всем чувствам и ощущениям, пользуясь моментом, когда страж его нервной системы, вооружённый иррациональными убеждениями, спал. Но слова Гриши будто были тем самым гласом рассудка, вышедшим из его сознания.

Он заметил знакомую розовую толстовку, показавшуюся из коридора. Алина села на диван рядом, открыла бутылку коньяка и выпила из горла. Уткнулась носом в рукав кофты и перевела дух. Тим, сидя в углу дивана, смотрел на неё.

Она повернула голову, улыбнулась и, беря бутылку с собой, села рядом. Стесняться не стала: наклонилась к Тиму, подтянула к себе колени.

— Тебе налить? — спросила она, глядя на пустую рюмку. — Или, может, просто бутылку дать?

— Да, — кивнул он.

Через пару секунд бутылка была в руках.

— Не только тебе за мной сегодня ухаживать, — проговорила она. — Пришлось Юле вместе с подарком ещё отвесить пиздюлей, чтобы она в чувства пришла. Сейчас ещё Жига добавит.

Тим выпил.

— А в чём дело, если не секрет? — спросил он.

Алина тяжело вздохнула, быстро поменяла позу и пододвинулась ближе. Музыка играла громко, и, судя по всему, говорить она собиралась тихо.

— Написал ей бывший, — проговорила она на ухо. Пьяное дыхание обдавало жаром. Тим крепче сжал бутылку. Её пальцы коснулись его плеча, чуть сжимая ткань футболки. — Этот козёл... Блять... Не буду пытаться подобрать слова, я сейчас вообще не в том состоянии. Короче, он первый и последний её парень, потому что она любила его лет с четырнадцати и до шестнадцати была во френдзоне. Потом всё же добилась его. Они начали встречаться, она залетела. Он сказал ей делать аборт, и это буквально единственное, за что я ему благодарна. А потом у них всё пошло через жопу. Он откровенно пользовался ею, изменял, врал, — Тим почувствовал, как её короткие ногти впились в кожу. — Не могу, вспоминаю о нём, меня аж трясти начинает. Когда мы с Юлей познакомились, они до сих пор встречались. А она хавала это всё. И потом мы с Жигой несколько раз забирали её избитую, в истерике откуда-то из ебеней. И так год. И она каждый раз его прощала. Каждый раз!

Тим молчал.

— Меня это так бесило, потому что мои родители точно такие же, — продолжала она. — Я видела в ней собственную мать и ненавидела себя за то, что не могу ей помочь. Я пыталась делать всё для того, чтобы вытащить её оттуда. В последний раз, когда он её таскал за волосы по всему дому и бил головой о стол, Жига его избил. Юля отказывалась писать на Влада заявление, но этот полухуй на Жигу написал. Ладно, он тогда был со всей этой ментовской темой связан, решили. И вот после этого мы Юлю обрабатывали по полной, пока Влад боялся к ней подходить. И спустя почти год решил объявиться.

— И она повелась? — хмыкнул Тим.

— Сейчас в сознание придёт, — вздохнула она. — Если что, я тебе всё это не говорила. Просто если она загонится, то ты причину знаешь. Я верю в то, что у неё мозги появились за это время. Конечно, вечное пьянство не помогает новые нейронные связи формировать, но всё же... Такая я балаболка, конечно.

— Я не расскажу ей об этом, — улыбнулся он.

Алина опустила взгляд, продолжая держаться пальцами за плечо своего собеседника. Он опустил одну руку ей на бедро. Видел, как быстро вздымалась её грудь. Хотелось потянуться — расстояние было минимальным. Но они оба продолжали сдерживаться. И хорошо — в то же время хотелось убежать.

— А я знаю, что ты против пьяных поцелуев, — шепнула она, коснувшись носом его носа. — Юля сказала только что.

Тим усмехнулся.

Так и было.

В один из вечеров переписки тема зашла о поцелуях, сексе и прочих романтических вещах. И когда Юля сказала, что её первый секс был после полторашки пива, Тим признался, что его был после нескольких бокалов шампанского. С того момента он ещё несколько раз отдавался пьяному импульсу, а на утро понимал, что это был самый неловкий, торопливый и отвратительный секс.

То же было и с поцелуями. Особенно первыми. Это было классно, бесспорно. Минимум смущения, только страсть, в огонь которой подлили розжига. Но на утро он смутно помнил сам момент, и это расстраивало его не меньше, чем неудачный секс.

— Вы обсуждали наш гипотетический поцелуй? — нервно посмеялся Тим.

— Типа того, — шепнула она. — Поэтому нам не стоит.

Она отсела, сделала несколько глотков. Глядя на упущенный шанс, Тим допил остатки настойки, которых хватило бы ещё на три рюмки.

Когда Гриша и Юля вернулись, все сделали вид, будто ничего не происходило. Ни истории с Владом, ни несостоявшегося поцелуя. Под алкоголем, особенно когда его много, всё быстро забывалось. Гриша включил музыку веселее, чем та, что началась в его плейлисте.

Постепенно присутствующих становилось меньше. Ушёл, к счастью, и «кадет» в том числе. Из незнакомых людей осталась лишь «подружка детства» и «косплеерша».

Полное забвение, смазанные лица и картинки. Уже даже было не понятно, что за песня играла. И даже если голос сам по себе подхватывал строчки, то текст доходил до мозга со значительным запозданием. Несколько раз Гриша по пути в туалет падал в коридоре, попутно матерясь на выступающий порожек в проёме двери.

Танцы, рюмка за рюмкой, выходы на балкон и так по кругу.

Вплоть до момента, пока Гриша не подтолкнул Юлю посмотреть на диван. Там, полусидя на диване, Тим обнимал Алину, спящую у него на груди. Он опустил щеку ей на макушку и явно не подавал признаков бодрствования.

Музыку сделали тише. Время почти шесть утра.