Потянулись бесконечно длинные и напряженные дни. Я никогда не могла подумать, что каждый вечер буду молиться о том, чтобы не рухнуть от усталости с лестницы и доползти до кровати, а каждое утро пытаться собрать себя в более-менее однородную массу и начать свой день заново. Я не могла и представить, что подвергнусь таким физическим нагрузкам, что меня будут так выматывать, подвергая таким диким пыткам. И все лишь из-за того, что моё тело недостаточно выносливое, мышцы слишком слабые, и с такими показателями владеть таким сильным оружием я бы не смогла. Как мне сказали, полагаться на силу своего демона я смогу далеко не всегда, и поэтому мне нужно самой становиться сильнее.

Гурен имел высокую военную должность, хорошее звание в армии, и, разумеется, не мог постоянно тренировать меня, но с этой задачей просто прекрасно справлялась сержант Шиноа Хиираги. Сам Гурен приходил поздним вечером, и иногда мог вломиться ко мне в комнату среди ночи, когда я видела десятый сон, чтобы вытащить меня на плац и проверить мои новые достижения. Я готова была выть белугой от отчаяния, потому что чувствовала, что вот-вот сорвусь, или мой измотанный организм даст сбой, потому что прогресса я хоть убей не замечала, а вот боль от растянутых мышц и синяков не заметить было довольно трудно.

Но показать свою слабость при этих истязателях я тоже не могла, поэтому по мере возможности выполняла каждое, пусть даже самое абсурдное задание. Например, десять раз оббежать вверх-вниз абсолютно все лестницы в здании школы, или взять в руки тяжеленную стальную трубу, после чего размахивать ей, имитируя движения своего проклятого оружия.

Я уже трижды пожалела о том, что вообще согласилась на проклятое оружие. Матако-Хи же никакой поддержки мне не оказывала, а наоборот, подначивала меня, говоря, что если я так и останусь слабачкой, то меня быстро спишут со счетов.

Зато я за это время очень хорошо сдружилась с Йоичи, Юичиро и Кимизуки, потому что нас объединило общее, скажем так, дело. Они очень сильно удивились и обрадовались, узнав, что я жива, и демон не овладел мной, а потом с невероятным восторгом рассматривали моё оружие, поражаясь его цвету и играющими на лезвии огненным искрам. На их вопросы я ответить не могла, потому что и сама знала не так уж и много, а про свою связь с Матако-Хи, про эксперимент "Созвездие Самоцветов" и прочие связанные со мной вещи я не рассказала даже Гурену. Хотя он иногда смотрел на меня таким пристальным и тяжёлым взглядом, что мне казалось, он итак всё прекрасно знает.

Это объясняло тот факт, что он возился со мной, вместо того чтобы оставить меня так же, как оставил других ребят. По поводу них он не сильно заморочился, и даже не думал о том, чтобы лично заниматься их обучением, а я, видите ли, удостоилась этой по истине "великой", мать её, чести.

Я вновь влачила своё тело по лестнице, стараясь не опираться на правую ногу, по которой мне нехило так заехала тяжёлым ботинком Шиноа. Усталость брала своё, и перед глазами мелькали фиолетовые пятна. Дойти, только бы дойти до комнаты...

И тут из-за угла показалась высокая фигура подполковника. Он твёрдой и в тоже время бесшумной походкой направился в мою сторону, и я едва не испустила дух от отчаяния. Конечно, можно было бы предположить, что Гурен просто шёл мимо, но его прикипевший ко мне взгляд тёмно-фиолетовых глаз не оставлял ни малейшего шанса на то, что он оставит несчастную меня в покое.

- О, нет... - вырвалось у меня, и я, плюнув на усталость, развернулась на сто восемьдесят градусов и припустила по прямой с такой скоростью, на которую только была способна. Колено отдавалось невероятно тупой и острой болью, тело словно выпотрошили и набили мягким синтепоном, а в голове гулко отдавался каждый мой шаг. Но я, игнорируя предупреждения своего измотанного организма, продолжала бежать, потому что мне меньше всего на свете хотелось отжаться раз двести и, закрепляя результат, до полуночи нарезать круги по школьному стадиону. Нет уж, пусть идёт лесом. Шиноа итак сделала всё возможное, чтобы завтра утром я не поднялась с кровати без сильнейшего чувства утомления, а этот садист мог усилить ощущения при пробуждении минимум втрое. А на таких основаниях пусть идёт нахуй мелкими шагами.

Драпая от подполковника на третьей передаче, я как-то не сразу обратила внимание, что оказалась довольно таки далеко от жилого корпуса, и оказалась у здания продовольственного склада. Поняв, что больше у меня нет сил на побег, и что меня штормило, как после недельной пьянки, я посмотрела на здание и придумала выход. Собрав все свои оставшиеся силы в кулак, я подпрыгнула повыше, ухватилась за козырёк, выступающий на крыше, и с помощью неимоверного усилия подтянула своё ставшее совсем немощным тельце, хватаясь за выступ и перекатываясь на пологую низкую крышу. Я рухнула на спину, широко расставив руки, и жадно хватая ртом воздух, уставилась в тёмно-голубое небо, на котором уже одна за другой начали зажигаться первые звёзды, ярко мерцая серебряными огнями. Лёгкие жгло огнём, ноги словно свело судорогой, руки отзывались глухой болью в перенапряжённых мышцах, а пот в три ручья скатывался по лбу. У меня не было сил даже чтобы стереть с лица эти едкие солёные капли, и я просто опустила веки, чтобы пот не залил глаза. А ещё было неимоверно, просто адски жарко. Воздух, не смотря на поздний вечер, оставался всё таким же душным и горячим, и не баловал меня даже самым мизерным порывом лёгкого ветерка.

Одно радовало – от этого вивисектора я всё-таки смылась, будь он неладен. Конечно, было бы лучше, чтоб я его заметила раньше, чем он меня, чтобы он не стал свидетелем моего позорного побега, но тут, как говорится, пан или пропал. Наверное, ночевать сегодня мне придётся на крыше, ибо после такого забега мне было влом пошевелить даже мизинцем.

- Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл... - прошептала я, с вымученной полуулыбкой глядя на небо. Вдруг рядом со мной раздался тихий смешок, и мои глаза чуть не вывалились из орбит от удивления. Повернув голову, я увидела Гурена, который сидел рядом со мной на корточках, насмешливо глядя на меня. Чёрт, да... Да как же так?! Он не мог меня увидеть! И я оглядывалась, за мной он точно не бежал, так... Так как?..

- Отвечая на твой вопрос, который ты вот-вот задашь: догнать тебя не составило особых усилий, ибо бегаешь ты очень медленно.

Вместо ответа я устало и обречённо застонала, закатывая глаза и накрывая лицо дрожащей ладонью. Господи, этот человек сведёт меня в могилу...

- А от кого ты, позволь спросить, убегала? - спросил он со скрытым ехидством в голосе, явно потешаясь надо мной.

- От очередных физических нагрузок, вечерних глупых заданий на выносливость и всего того, что за этим следует. - недовольно булькнула я, после чего с трудом приняла сидячее положение и повернулась к подполковнику. Он сидел ко мне боком, позволяя рассмотреть его аристократический профиль, высокую и чёткую линию скул, и тонкий ровный нос. На глаза его падала чёрная чёлка, которую он медленно откинул назад, но непослушные пряди тут же упали обратно. Я внимательно разглядывала каждую чёрточку, совсем не понимая, зачем я это делаю. А потом он медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза.

Готова на крови поклясться, я никогда не видела таких красивых, таких глубоких, и в то же время сумрачных глаз. Густой фиолетовый цвет сейчас был едва различим, и казался тёмным, как чернила, но в нём то и дело вспыхивали то синие, то сиреневые искры, и я хоть убей не понимала, то ли это так отражаются звёзды, то ли это такая особенность его удивительных глаз. Но в этих глазах я видела лишь холод и пустоту, которую этот человек тщетно пытался скрыть за колючей стеной из наигранного веселья и ядовитого сарказма.

Он терял близких людей. Пытался с этим смириться, но душевная боль так и не отпускала, плескаясь внутри и обжигая воспоминаниями. Это было видно невооружённым глазом, и сейчас он тоже смотрел на меня как-то отстраненно, словно мысленно был далеко. Такой же взгляд у него был, когда я спросила, почему полоса на его катане алая. Пустой, мёртвый, безжизненный.

- Можно ли мне сегодня не давать больше никаких заданий? - устало спросила я, не в силах больше смотреть в его глаза. - Я... Я больше не в силах ничем себя нагружать. Шиноа сделала всё возможное, чтобы вымотать меня до чёртиков.

- А я и не собирался тебя ничем нагружать, - легко ответил он. Я несколько секунд обдумывала его ответ, а потом чуть не расплакалась кровавыми слезами, понимая, что этот чёртов забег произошёл сугубо по моей непроходимой тупости. Гурен уловил выражение моего лица, и уголок его рта издевательски пополз вверх. Убила бы гада.

- А зачем вы тогда за мной погнались? - нагло спросила я, дабы совсем не потерять лицо.

- Чтобы сказать, что у тебя и твоего отряда будет задание в городе. - разом посерьёзнев сказал он и поднял лицо к ночному небу. - Я надеюсь, что месяц тренировок не прошёл даром, и тебя не прикончат сразу же, как только ты покинешь безопасное место.

- А что, если я умру, вы будете по мне скучать? - ядовито спросила я, понимая, что сил у меня осталось только на препирательства.

Он смерил меня нечитабельным взглядом и ответил:

- Не дождешься.

Фыркнув, я снова бухнулась на спину и положила ноющие руки за голову, всем своим видом показывая, что на иной ответ я и не надеялась. Гурен же встал, и, кинув на меня на прощание равнодушный взгляд, легко спрыгнул с крыши, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Продолжение следует.