В бордовом платье из муара Адриана оживленно прощалась с Долоресами. Мария с трудом скрывала свою озабоченность, и это передалось её дочери, в то время как Бернард оставался невозмутим. Помогая ей усесться в экипаж, мужчина лишь произнес:

— Я понимаю, что вам, может, и необходимо посещать такие нежеланные места, но, что бы там ни случилось, помните, что здесь всегда найдутся уши для ваших чудаковатых историй.

Хоть она и пообещала вернуться, как можно скорее, в душе ей всё же хотелось остаться в городе подольше.

Фернандо в своём сливовом фраке проходил под подвешенной на тяжелых цепях позолоченной люстрой с сотней свечей, расположенной на равном расстоянии от обрамляющих потолок узорчатых карнизов. Комнаты, как всегда, были в некоем полумраке, а на драпированных ярко-желтым штофом стенах прыгали тени болтающих и хохочущих гостей. Ядовито-салатовая обивка на стульях из тёмной древесины отлично гармонировали с несколько взбалмошным интерьером резиденции, вроде слепленных из гипса свисающих нитей жемчужин или же позолоченными настольными лампами, бра и консольными канделябрами, отражающихся в многочисленных зеркалах. В целом, атмосферу дома можно было описать, как вызывающую, кричащую, режущую глаз, что как нельзя лучше характеризовало и саму хозяйку. Сеньора Мартинес использовала данное место не для создания семейного лона, и не собиралась в будущем проводить здесь долгие одинокие часы, сидя на удобной кушетке. Наоборот, укромные и темные уголки, пестрые цвета мебели и стен — всё это должно привлекать и развлекать её многочисленных посетителей, которые в свою очередь развлекали её.

Фернандо поднялся по лестнице и, облокотившись на балюстрады, наблюдал за присутствующими сверху. Громко распахнулась недалеко от него стеклянная дверь, откуда с вульгарным смехом вылетела какая-то дама, на талии которой по-хозяйски расположилась рука её кавалера. Парень оглянулся на них, затем проследил за тем, как знакомый баронет протягивает немолодой сеньоре четвёртый бокал, который та с радостью приняла, и устало вздохнул.

"Что Корнеллия потеряла в этом месте?" — подумал он, продолжая рассматривать, как у присутствующих уважаемых гостей понемногу пропадает стыд. Со вчерашнего дня ему в голову приходило несколько соображений на сей счет, самой разумной из которых ему показалось желание свести девушку с герцогом и по возможности уронить её в его глазах. Это теория подкреплялась в главную очередь тем, что на молодого де Тордера положила глаз не одна влиятельная сеньора, самой настойчивой из которых была сама Мартинес. Он искал глазами Хавьера и Корнеллию, гадая кто же появится первым. Однако никого из них ещё не было, но вот открылась парадная дверь и привратник огласил знакомое имя. Соландж в её излюбленном шелке цвета оливки и с туго затянутым корсетом грациозно прошла вдоль гостей, приседая или кивая кому-либо знакомому. Её походка была до того легка и изящна, что, казалось, будто она плывет по комнате. За этим элегантным существом, словно живым олицетворением слова женственность, было грех не наблюдать. Серые глаза внимательно следовали за юной балериной, не упуская из виду ни одно её движение. Соландж в какой-то момент подняла голову и, встретившись с ним взглядом, слегка поклонилась, с трудом скрывая улыбку.

— Красивая женщина, — раздался внезапно слева от него чей-то голос. — Иногда дивишься, как после Марсельского вина мужчины могут хотеть деревенское пиво.

Сеньора Мартинес удобно расположилась возле Фернандо. Алое платье с глубоким декольте ничуть её не смущало, как и многочисленные рюшки, свисающие со всех сторон её наряда. Прежде чем парень успел ответить на неоднозначную фразу, женщина продолжила:

— Вас долго не было видно, дон. Боюсь, долгосрочная ссылка далась вам трудно.

— Это была не ссылка, сеньора, — он недовольно обернулся к ней, осознавая, что диалога не избежать. — Иногда человеку полезно вырваться из зоны комфорта, — воспользовался парень услышанной от Адрианы фразой.

— Чтобы? — она вздернула бровями, пытаясь не подать виду, что не в курсе какого-то нового словечка. Умеют же эти щеголи разъезжать по свету и хвататься всяких заумностей.

— Чтобы понять, насколько это бестолково застрять на одном месте.

Дверь снова распахнулась, взоры обоих устремились туда, но, увы, пришел никому не интересный виконт, страдающий подагрой.

— Вам никогда не было обидно, Фернандо, — сеньора Мартинес решила отбросить светские церемонности, — что, будучи более подходящим претендентом, вы лишаетесь таких богатств и титула?

— Нет, — он нисколько не удивлялся бестактности этой женщины. — Оспаривать принятое решение всё равно, что плакать над разбитым стаканом - ничего не изменить.

— И вам бы не хотелось ... — она опрокинула голову, пытаясь смотреть ему в лицо.

— Нет, — отрезал Фернандо, не дав ей закончить. — Я вполне доволен тем, что имею.

— Я смотрю, Южная Америка вас и вправду изменила, — сеньора не собиралась оставлять его, даже несмотря на столь раздраженный тон. — Вы разучились вести светские беседы и сдаете позиции в рядах похитителей женских сердец.

— К чему вы клоните? — он устремил взгляд в толпу, чтобы не видеть её трясущиеся бульдожьи щёки.

— Сезон в самом разгаре, а вы не сломали жизнь ни одной юной дебютантке, — женщина постукивала длинными ногтями по рубину, расположенного в центре золотого массивного кольца. — Даже утеху в виде расстроенных свадеб забросили.

Парадная дверь раскрылась, и, хотя привратник почему-то не огласил ожидаемого имени, Адриана уверенно вошла. Даже с этой высоты было заметно, как сияли её глаза, когда она учтиво делала книксен холодно приветствующим её дамам.

— Наверное... — добавила Мартинес, наблюдая за прояснившимся лицом парня. Фернандо удивленно перевел взгляд с девушки на надоедливую собеседницу, мгновенно выпрямившись.

— Отпустим эти церемонности, — решительно заговорил он. — Зачем разыгрывать этот спектакль вокруг герцога?

— Герцог? — хихикающе переспросила женщина. — Ах, какая жалость! Я и забыла пригласить его светлость.

Адриана остановилась возле портьер, оглянувшись в поиске знакомых лиц. Что-то в присутствующих людях было не так, и после пятого услышанного ею смешка, девушка начала подозревать, что адресованы они ей. Она и так мало кого здесь знала, но и те, что были ей представлены на балу, вели себя отчужденно сейчас. Адриана внимательно рассматривала конструкцию люстры, подумывая о том, что, наверное, трудно каждый раз зажигать и тушить эти свечи, как взгляд её упал на знакомую фигуру. Фернандо стоял с некой полной дамой, удрученно и серьезно смотря на девушку. Её наполнила радость от наличия рядом знакомого человека, и в знак приветствия она улыбнулась, как бывало обычно, но его лицо оставалось неизменным, в то время как пышная женщина уже несколько насмешливо наблюдала за ней. Сконфузившись, Адриана отвернулась.

"Как сильно человек меняется на людях" — пронеслось у неё, когда девушка приблизилась к открытой форточке, задыхаясь душным воздухом.

— Мне не нравятся эти игры, — твёрдо ответил Фернандо, наконец понимая, что здесь происходит и с трудом совладав с собой.

— Ну что вы, как маленький, дон? — сеньора Мартинес лукаво улыбнулась, от чего около губная родинка скрылась среди морщин. — Поиграли в благородного рыцаря и хватит. Мне то не знать, какой вы на самом деле. Или, — женщина испытующе наблюдала за парнем, — вы позволите зародиться неким сомнениям?

Адриана уставилась на висевшую картину. Изображенная женщина с оголенной грудью меланхолично смотрела куда-то в сторону, протягивая руки к небесам. Ей не нравилась эта картина, она бы не повесила такую даже в уборную, но нараставшее напряжение душило её, и девушка продолжала пялиться в одну точку.

— Bona nit [1], сеньорита Гонзалес, — сказал очень весёлым тоном молодой парень, решивший, по-видимому, составить ей компанию.

— Добрый вечер, дон, — она вежливо улыбнулась, и, хотя сперва ей показалось, что её одинокий и скучный вечер теперь преобразится, этой надежде не суждено было сбыться, учитывая то, сколько раз парень оборачивался к группе девушек, наблюдающих за ними.

— И как вам, — новый знакомый постоянно переставлял ногу на ногу, словно был не в состоянии устоять на месте, — нравится Барселона?

— Да, а вам? — попытки получше рассмотреть его лицо не увенчались успехом, так как молодой человек непрестанно бегал глазами из стороны в сторону, дергался, оборачивался корпусом и как-то странно улыбался.

— Вы знаете, Корнеллия, — он наконец-то остановил свой взгляд на девушке, хоть и приблизился излишне. — Меня давно мучает вопрос.

— Какой? — она попыталась не обратить внимание на то, что он перешел границы светского этикета, назвав её по имени.

— Как вы относитесь к гусям? — незнакомец едва сдерживал насмешливую улыбку, а за его спиной девушки прикрыли лица пестрыми веерами, но разве могли эти приспособления скрыть хохот?

От растерянности Адриана открыла и закрыла в немом молчании рот.

— Что это значит? — подавляя внутренне давление, девушка начала хрустеть костяшками.

— Ничего такого, обыкновенный вопрос, — парню словно придал силы одобрительный смешок за спиной. — Вы так занервничали, потому что они входят в меню ужина?

— Меня это не волнует, — она решительно обернулась, заканчивая таким образом неприятный разговор.

— Странно, а говорят каннибализм смертный грех, — взрыв хохота, последовавший за этой фразой, превысил по громкости предыдущий. Адриане казалось, будто все окружающие её не могли сдержать улыбок, а главное сам нахал почти согнулся пополам от распирающего его смеха.

— Сомнения беспочвенны, а значит мало меня волнуют, — Фернандо поправил свой воротник

— Хоть вы и упомянули о его светлости, я не поверю, что вы хлопочете о чьем-то счастье больше, чем о своей выгоде. Не обижайтесь, дон, мы знакомы не один год, — сеньора подняла бровь, словно ожидая одобрения, а после продолжила: — Я вижу у вас свои планы на эту гусыню, — женщина не без удовольствия наблюдала за разворачивающейся внизу картиной.

— На кого? — негодующе ответил он, и, не ожидая ответа, добавил рассерженно: — Это начинает переходить всякие рамки.

В этот момент взор его упал на взволнованное и униженно лицо Корнеллии, на потешающихся над ней господ и на юного франта, который решил не упускать столь удачный случай.

— Ну, подождите, — резким движением парень ухватился за локоть Адрианы, не дав ей уйти.

— Я всё же не теряю веру в ваш вкус, — сеньора Мартинес с интересом наблюдала, как напряглись все мышцы на загорелом лице собеседника.

— Добрый вечер, дон Фернандо, — нежный голос слева не дал ему ответить. Соландж элегантно озарила всех очаровательной улыбкой, удобно расположив свою ладонь возле его.

— Марсельское вино или деревенское пиво? — прошептала сеньора.

Щёки Адрианы пылали от стыда, когда незнакомец потянул её обратно. И хотя она смотрела, как он говорит о чем-то, жестикулирует и ехидно улыбается, разобрать девушка ничего не могла - всё смешалось. Её глаза бегали от хохочущих молодых сеньорит с веерами к престарелым сеньорам, собравшимся возле лестницы, от них к группе светских денди, разделяющих общее странное веселье, и к озабоченным лицам быстро пробегающей прислуги. Девушка тщетно пыталась раскрыть крепко схватившую её ладонь побледневшими пальцами, повторяя вполголоса: "Оставьте меня". Неприятное чувство общественного унижения, никогда ещё ею не испытываемое, в полную силу стискивало изнутри ребра, осложняя дыхание. Адриана умоляюще смотрела на своего мучителя, надеясь разжалобить его, как заметила боковым зрением стремительно приближающийся силуэт. Фернандо резким движением убрал руку парня, оттолкнув того в сторону.

— Хосе, — с напускным спокойствием обратился он к виновнику, хотя пылающее лицо и выдавало его, — на твоих губах материнское молоко не высохло, а ты рвешься буянить, — с этими словами он поднес тыльную сторону ладони к побледневшей щеке юнца, похлопав так сильно, что тот едва устоял на ногах. — Детское время прошло, пора в кроватку.

Фернандо оглянулся вокруг, всматриваясь в мгновенно изменившиеся лица окружающих, которые теперь вспомнили, что у них имеются дела поважнее, чем наблюдать за ними, хотя слух у всех был напряжен по-максимому. Никто почему-то не решался посмеяться, как минуту назад, ему в лицо. Пристыженный парень куда-то ретировался, а девушки-подстрекательницы уселись в своих пышных, словно пирожные, платьях спиной к ним, неотрывно наблюдая за отражениями в зеркалах.

— Сеньорита, — обратился он к перепуганному созданию, желая поскорее избавить её от скверного общества, — я слышал, ваш экипаж подан.

Осознав, что она ещё пребывает недоумении, Фернандо сам взял и повел её к выходу. Он почувствовал легкую дрожь, исходившую от женских конечностей, когда подзывал кучера. Не хотелось оставлять Корнеллию одну, но парень уже и так дал достаточно повода для пересудов своими действиями.

— Остановите за углом, — услышала Адриана, прежде чем уселась в тёмный салон кареты. Когда она выглянула из окна, Фернандо не смотрел на неё. Этот факт почему-то добавил ей уныния.

Через несколько улиц кучер остановил запряженную четвёрку коней, застыв в ожидании. Выйдя наконец из состояния оцепенения, девушка удивилась, собираясь уже попросить его трогать, как дверца внезапно отворилась и Фернандо буквально запрыгнул, задергивая из лучших побуждений шторки. Весь его покрасневший и запыхавшийся вид свидетельствовал о десяти минутах безостановочного бега.

Под монотонное постукивание колёс они ехали некоторое время в полном молчании, каждый думая о своём. Он потонул в смятениях, относительно собственных чувств, а она размышляла о том, как её ожидания были далеки от действительности. Наконец-то тишина стала невыносимой, и Адриана спросила:

— Зачем они так сделали, Фернандо?

— Ну вы ведь не ожидали, что одним появлением произведете фурор в обществе, и каждый мужчина падет к вашим ногам? — он вспомнил рассказываемый ею роман, расстёгивая от духоты воротник.

— Нет, конечно, — а она ожидала.

— Общество - оно такое, — задумчиво протянул он, приоткрыв немного ширму, — а когда доходит до зависти...

— Что это значит? — в лунном свете она могла различить лишь его сжатые ладони. Он молчал. Интерес душил Адриану. — Говорите, если начали.

— Де Тордера, — произнес Фернандо подавленным голосом.

— Всё дело в герцоге? — она несколько оживилась и подсела ближе.

— Именно, — солгал он, в глубине души радуясь, что из-за темноты они не видят противоположных эмоций на лицах друг друга.

— Так странно, — девушка откинулась на спинку. — Его ведь не было.

— Он никогда не приходит раньше ужина.

В экипаже пространство между напротив сидящими спутниками не превышало полуметра, но насколько разными были переполнявшие их чувства в тот момент. На одной стороне теплом разлетались бабочки, а на другой холодным потом стекали смятения.

"Один раз в своей жизни, — спрашивал сам себя парень, — я сделал то, что считал правильным. Возможно, самым правильным из всего, что я когда-либо делал. Почему же сейчас я чувствую, что опять совершаю ошибку? Сеньора Мартинес, старая кабаниха, что за мысли ты засеяла в мою голову?" — он ухватил ладонями свои волосы, глубоко вздохнув.

— А вы, — слегка запинаясь начала Адриана после недолгой паузы. — Вы говорили с Соландж?

— Серьезно? — недоуменно произнес Фернандо. — В такой момент?

— Я не могу долго драматизировать, — последовал простодушный ответ. — Чем дальше мы от этого места, тем легче мне становиться. Так, говорили?

— Не ломайте пальцы, если больше не нервничаете, — заметил он, так как из-за тусклого света только руки её и были видны. — Нет, мы не встретились.

Адриана прекратила, но стала внимательно разглядывать свои ладони, поднеся их ближе к окну.

— Скажите честно, Фернандо, — задумчиво заговорила девушка, — у меня очень толстые пальцы?

— Пальцы? — повторил он, всматриваясь в темноту, пытаясь понять шутит она или нет.

— Ну да. Вот здесь, мне кажется, у основания они совсем пухлые, — она на полном серьезе показывала ему то, что считала лишним.

— Знаете да, — парень приблизился так, что часть его точеного лица освещалась светом уличных фонарей. — Даже не знаю с чем сравнить. Ах да, они как баварские сосиски!

Казалось, даже сквозь полумрак он видел её удивленное лицо, полураскрытый рот и вздернутые брови.

— Что вы за человек! — Адриана вскинула руками, не замечая самодовольной улыбки. — А я только хотела вас поблагодарить и сказать, как хорошо, что в эту долгую дорогу вы составили мне компанию. Нет, вы всё-таки ужасный!

— Кто я для вас, Корнеллия? — внезапно серьезным тоном спросил Фернандо, откинувшись на спинку.

— Зануда, — хмыкнула она, наблюдая за быстро меняющейся картинкой из окна.

— Нет, я серьёзно.

Девушка обернулась и ему показалось, что она улыбнулась, как обычно.

— Вы, конечно, не сахар, Фернандо, — мягким голосом проговорила Адриана, — но далеко не плохой человек. Вы стали мне, как знаете кто, — она пощелкивала в воздухе пальцами, надеясь вспомнить, — как лучшая подруга, которой мне столько лет не хватало.

— Я польщён, — саркастически произнес Фернандо.

"Даже не друг, а подруга" — повторил он про себя.

— Я не знаю, где я буду и что со мной станет завтра, — искренне призналась девушка, — но наша дружба - это однозначно то, что я буду хранить в памяти с этих времен.

Фернандо молчал.

— А я кто для вас? — не в состоянии сидеть тихо, спросила она.

— Очень надоедливая соседка.

— В таком случае я буду надоедать вам ещё дольше сегодня. Попросите кучера остановиться у дома Кобреро, и будьте так добры прогуляться со мной, — странное желание взбрело ей в голову - подышать чистым ночным воздухом.

— Что? — хрипло произнес несколько измотанный за день Фернандо. — Нет уж, это слишком. Молодая девушка, ночью и ... — "с чужим мужчиной" хотел он произнести, как она вмешалась:

— Сеньора Долорес, как вы оказались в карете?

— Это неблагоразумно!

— А я-то думала, вы сидите дома и вышиваете крючком.

— Я вправе отказаться.

— Дорогая Мария, вы не поверите на вашем месте сидел Фернандо. Не подскажите, куда он делся?

— Ладно! — сдался парень, потерев переносицу.

На перекрестке экипаж грузно остановился, и Адриана на радостях не воспользовалась предложенной рукой и спрыгнула вниз, проигнорировав ступеньки. Маленький каблук едва не подвёл, но она удержала равновесие, гордо шагая по тротуару.

— Будьте аккуратны, у меня сегодня не хватит сил нести вас на руках до дому, — язвительно бросил Фернандо, засунув руки в карманы.

— Ой, как страшно, — она закатила глаза.

Не будем лгать, что с того момента, как Адриана узнала об "истинной" причине неприветливого к ней отношения, в ней пробудилось некое женское тщеславия, которое она никак не могла подавить.

"Они ревнуют его ко мне, — думала она. — Ревность на пустом месте никогда не возникнет - значит есть предпосылки, а это хорошо. Очень даже хорошо".

Девушка случайно обернулась в сторону освещенного окна в доме Кобреро. Ничего толком нельзя было разглядеть с такого расстояния, может, разве очертания проходящих изредка слуг.

— Наверняка сеньора сейчас уговаривает Пенелопу не хныкать и подняться к себе спать, — предположила Адриана.

— Или отчитывает нянек, что не справляются со своими обязанностями.

— Или выговаривает сеньору, что его постоянно не бывает дома.

— И проклинает эти лошадиные скачки, с которых он не вылезает, — усмехнулся он.

— Знаете, — она наконец-то взглянула на него с нескрываемым энтузиазмом, — нам стоит к ним зайти. Сейчас не так уж поздно, я уверена они не спят.

— Корнеллия, — осторожно проговорил Фернандо тоном матери настоятельницы, которым привык говорить Адриане истины благоразумия, хотя раньше женщины слышали от него абсолютную противоположность, — нас неправильно поймут. Понимаете, мы с вами одни, поздним вечером ни с того ни с чего приходим к ним.

— Ах да, — лицо её стало серьезным. — Вы правы.

Они молча обошли парк, проводив взглядом две проезжающие коляски. На улицах не было никого, кроме пары оборванцев, мирно сопящих под лавкой. Чья-то собака громко загавкала на них из-под изгороди, от чего сова угрюмо "ухукнула" над их головами, пробудив каждого от своих размышлений.

— Помните, как мы в первый раз встретились у Кобреро? — заговорила Адриана.

— Да, — задумчиво протянул Фернандо. — Такой паршивый ливень я забуду не скоро.

— А кроме ливня?

— Ах да, вы мне ещё нахамили в тот вечер, — его взгляд упал на гладкие волосы, рассыпанные на плечах.

— Вы сами нарывались. Оскорбить мою любимую сказку! В смысле, я часто читала о ненависти к Ариэль от феминисток, но в данное время...

— Кто такие феминистки? — перебил он.

— Борцы за права женщин. Некоторые из них, увы, впадают в крайность, как те, кто осуждал русалочку. Ну знаете, типа долой всех мужчин и всё, что может намекать на нашу зависимость от них.

— То есть, такие как вы, — злорадная улыбка озарила его лицо.

— Знаете, я за женское равноправие, но это же всего-то сказка! Зачем выискивать там то, чего нет? Должна быть золотая середина.

— Ну-ну, — издевательски вымолвил Фернандо. — Думаю, вам стоит это повторить при моем камердинере, лакее и привратнике, о которых вы отзывались не лучшим образом и все из которых, хочу напомнить, мужчины.

— Каждый из них плохо обходился с несчастной кухаркой, разве могу я судить их иначе?

— Они говорят на повышенных тонах с тех пор, как мне было месяц. Это нормальное явление.

Воцарилось молчание. Адриана немного пожалела о своей резкости в отношении прислуги. Он же задумался о том, как странно было бы если все знакомые ему женщины стали "феминистками". Странная всё же эта её деревушка. Заметив, как девушка снова немного приуныла, видимо, вспомнив раут у Мартинес, он решил нарушить тишину:

— Помните, вы говорили, что посмотрели бы на мой неудачный портрет в нашей галерее?

— Да, но это слишком рискованно. — Она улыбнулась, пытаясь отогнать плохие мысли.

— Завтра родители с Антонио едут в Жирону на свадьбу моего кузена, — Фернандо непрестанно наблюдал за ней боковым зрением. — После обеда управляющий собирает прислугу в правом крыле, так что вы можете беспрепятственно пройти.

— Если вы признаете, что Ариэль - хорошая сказка, я, так уж и быть, рискну, — пара задорных глаз уставились на него.

— Господи, — ухмыльнулся парень. — Я бы многое отдал, чтобы тот день, когда вы узнали об этой русалке, никогда не произошёл.

— Ох, прекрасное было время, — беззаботно пробормотала она. — Мама испекла яблочные слоёнки, а я пересматрива... перечитывала сказку.

— Если бы не эти, как их, слоёнки, то эта сказка для вас не отличалась бы от остальных. Кстати, это какое-то особенное блюдо в вашей деревне, которое пекут только феминистки и мужчинам строжайше запрещается на них смотреть? — поддразнивал парень.

— Нет, этот рецепт моей маме дала одна наша русская соседка. В смысле, она была купчиха и проезжала мимо, — Адриана дала себе очередной мысленный подзатыльник за неосторожность. Ну, как ему теперь объяснить причину пребывания иностранки в такой глуши? К счастью, Фернандо решил повести разговор в интересующем его направлении.

— Так, мне ждать вас завтра? — и, получив утвердительный кивок, добавил: — Да, вы можете не переодеваться в брюки. Даю слово, что вас никто не увидит.

— Вас смущают штаны на мне? — девушка не смогла сдержать хохот, хоть они и приближались к воротам Долоресов. Луна всё также освещала холмистые земли Льорет-дель- Мар и уставшее лицо её спутника.

— Я считаю, что женщинам не могут идти брюк... Что вы так смеетесь? Хватит, Корнеллия, я ни разу не видел, чтобы вы так краснели, — немного растерялся он, наблюдая, как Адриана готова схватиться за распирающий от смеха живот. — Это же ненормально - они вас уродуют. Ей-богу, если не прекратите, я решу, что в вас вселился дьявол и сдам инквизиции.

— Ох, Фернандо, — сметая слезы, наконец совладала с собой девушка. — Вы должны попробовать яблочные слоёнки и радоваться, что живёте в девятнадцатом веке.

— Я обязательно передам своей горячо защищаемой от злобных мужчин кухарке, чтобы она немедленно по женской солидарности выкрала рецепт у какой-нибудь русской купчихи.

— У меня голова взорвется от вашего занудства! — она уже собиралась войти, как обернулась. — Спасибо, Фернандо, — тепло произнесла она вслед его отдаляющейся фигуре.

— Benvingut [2], — последовал на удивление доброжелательный ответ, от которого Адриана неожиданно для себя улыбнулась.

Воскресным утром Адриана неспешно возвращалась с церковной службы под руку с Алисией. Ветер шаловливо подбрасывал клубки пыли, которая попадала в глаза и неприятно оседала между пальцами ног. Зной изводил всех в округе, но особенно раздражалась Мария, веер которой недостаточно хорошо подавал ей потоки прохладного воздуха. Церковь находилась меньше, чем в полмили от дома и, хотя расстояния меньше Долоресы преодолевали верхом, раз в неделю было обязательно совершать данную прогулку пешком.

— Мне кажется, преподобный отец несколько болен, — заговорил после долгого молчания Бернард. — Он читал сегодня особенно медленно и невнятно.

— Разве может быть медленней, чем обычно? — заметила Адриана, за что получила строгий взгляд сеньоры Долорес в то время, как сеньор от души рассмеялся.

Мимо проехали на экипажах соседи, подняв сгустки пыли и помахивая им из окна. Адриана прижала к носу мантилью и закрыла глаза, не различая ничего вокруг. В какой-то момент она обернулась к своей спутнице, намереваясь в очередной раз пожаловаться на погоду, как заметила её внимательный, неотрывный от дороги взгляд.

— Прикройтесь чем-нибудь, Алисия. Вам разве не тяжело дышать? Они ещё так близко к нам проезжают, — ворчала девушка.

— Да... я и не заметила, — несколько отстранено ответила та.

Адриана не в первый раз замечала изменения в характере своей знакомой по воскресеньям. С утра она вставала раньше всех, долго прихорашивалась, что обычно ей не свойственно, по дороге в церковь и обратно была нема, как рыба, а вот во время службы подпевала громче, улыбалась чаще и смеялась по возможности пронзительнее остальных.

"Никогда не встречала так страстно верующую молодую девушку, — рассуждала порой про себя Адриана. — Я поняла бы будь ей тридцать или сорок, но так фанатеть в столь юном возрасте - нет, это слишком".

— Кажется, кое-кто собирается составить нам компанию, — несколько раздраженно произнес сеньор Долорес.

Девушки во главе с сеньорой осторожно обернулись. Антонио потирал вспотевшее лицо шелковым платочком, приближаясь к ним легким бегом. Поравнявшись, он быстро поздоровался с Бернардом, около минуты утолял любопытство Марии и лишь потом заговорил с ними.

— Ужасная погодка, не так ли? — голос его першил.

Адриана искренне согласилась, Алисия же улыбчиво заявила, что утро на редкость замечательное.

— Ненавижу летние деньки, — продолжил парень. — Одна лишь радость, что проводить их буду вдали отсюда.

Неподдельное удивление захлестнуло обеих девушек одинаково.

— Где? — спросила Адриана.

— Как долго? — поинтересовалась её спутница.

— Мы едем на свадьбу моего многоуважаемого кузена, виконта де Кабареро, в столицу, где я намереваюсь остаться до конца лета. Барселона до августа просто райский уголок, — мечтательно проговорил Антонио. — Ещё и сезон в самом разгаре: скачки, клубы, рауты. Не то что этот сонный городишко. Вам, кстати, Корнеллия не помешало бы чаще там бывать.

— В Барселоне намного теплее, чем здесь, а с этой влажностью жара порой невыносима.

— Вы там когда-либо проводили лето? — недовольно ответил парень. Его несколько задел, оставшийся незамеченным девушкой легкий флирт.

— Ну ... — протянула она, понимая, что обосновать своё высказывание не в праве, и придется наблюдать самодовольный вид Антонио. Он на самом деле закатил глаза, приподняв уголки губ. К этому моменту Алисия больше не держала свою гостью под руку, поэтому очередной проезжающий экипаж окончательно разделил их: Адриана отошла подальше от проезжей части, оставив её рядом с Антонио. Когда облака пыли осели и Мария перестала чихать, парень несколько ускорил шаг, дабы поравняться с главой семьи.

— Мне показалось или Фернандо сегодня не было вместе с вами? — скучающе спросил Бернард, улыбнувшись при виде приближающейся родной калитки.

— Вам не показалось, сеньор. Его никогда там не бывает.

Переведя взгляд с усталого лица своей опекунши Адриана нашла Алисию несколько побледневшей и даже осунувшейся. Девушка не проронила ни слова до входа в дом, а там, как обычно, отпросилась в свою комнату. Вся эта ситуация подзадорила любопытство Адрианы, и она решила собственноручно пролить немного света. Первые три стука в дверь были проигнорированы, на четвёртый же раз Алисия отворила, мгновенно отойдя в сторону.

— С вами всё в порядке? — она не сводила глаз с метавшейся фигуры девушки.

— Да, эта пыль меня извела, Корнеллия, — Алисия торопливо уселась за туалетный столик, распутывая тонкие косы.

— Только пятнадцать минут назад вы утверждали о замечательном утре, — Адриана приблизилась настолько, что хорошо разглядела в зеркале отражавшееся красные круги под глазами на и без того побледневшем лице.

— Говорила, а теперь не говорю, — торопливо произнесла девушка. Было видно, что постороннее присутствие ей не по душе, и она желала поскорей остаться одна.

— Я же вижу, что что-то не так, — не унималась Адриана. — Пожалуйста, не говорите, что это из-за того, что я думаю.

— О чём же вы думаете? — нервно вздохнула она, трясущими руками кладя гребёнку.

— Вы влюблены в преподобного отца и очень опечалены его нездоровым видом.

— Какой грех! — вскрикнула Алисия, — Какая наглость! Какая глупость! Что вы себе позволяете, Корнеллия? Грешно, очень грешно не то что говорить, но и думать о таком.

— Ну теперь я за вас спокойна, — шутливо вымолвила Адриана, приближаясь к главной теме своего допроса. — Значит, вы опечалены отъездом нашего хвастливого соседа.

— Антонио не хвастун, — почти шепотом произнесла Алисия, повернув лицо к окну.

— Ну конечно. Значит, всё-таки дело в нем? — она испытующе следила за каждым движением девушки.

— Нет. Зачем вы вообще говорите мне это всё? — Алисия встала перед ней. — Я же сказала, что плохо себя чувствую и хочу побыть одна, но нет, вы врываетесь и устраиваете мне Бог знает что. В вашей голове зарождаются отнюдь не благочестивые мысли, Корнеллия. Хотя, чему тут удивляться? Когда девушка с такой регулярностью посещает со... — она резко осеклась.

— Посещает что? — негодующе повторила Адриана.

— Вы и сами прекрасно знаете.

— Раз уж мы начали, я хочу услышать от вас.

— Думаете, я не догадываюсь о маршруте ваших частых и долгих прогулок? — Алисия говорила с такой быстротой и готовностью, свидетельствуя о том, что эти слова не раз звучали в её голове. — Который раз я замечала, как вы спускались к берегу и с быстротой лошади взбираетесь по противоположному, скрываясь в садах де Лавера. Или, может, как вы легко перепрыгиваете забор у конюшни, когда запыхавшаяся возвращаетесь оттуда? Нет, не лгите мне, — пресекла она собиравшуюся ответить Адриану, — я не настолько глупа, чтобы не замечать ваши постыдные отношения с Антонио!

— Постыдные. Отношения. С Антонио? — недоуменно переспросила Адриана, также поднявшись на ноги. Щеки её порозовели, вспотевшие пряди упали на глаза.

— Вы должны благодарить меня за то, что я не рассказала всё родителям! — продолжала взахлеб Алисия. — Они столько для вас делают. Мама готова в лепёшку разбиться лишь бы устроить вашу жизнь, а вы позволяете себе такое! Зачем вам Антонио, когда герцог и так благосклонно к вам настроен?

Адриана провела рукой по лицу, отстранившись от разгорячившейся девушки.

— Сдался мне ваш Антонио! — её голос сквозил возмущением.

— Вы решили, что раз не можете женить его на себе согласно одобренным христианством порядкам, то заполучите гнусными, низменными способами!

— Ревность затуманила ваш разум, — тихо произнесла она намереваясь выйти. — Хотя нет - она сделала из вас дуру!

— Уходите! — Алисия раздраженно указала пальцем на дверь. Её нервы были на грани, и она снова вскрикнула, прежде чем девушка успела прикоснуться к ручке. — Он любил меня, меня! А теперь он поедет в Барселону, и Бог знает на ком женится, а он точно женится, и как выйдет, возможно, на вас. Вы всё равно не согласитесь, у вас ведь полно ухажеров побогаче, а с Антонио вы поиграли, использовали...

— Довольно! — не в силах больше слушать отрезала Адриана. — На сегодня с меня хватит этого бреда. Я не хочу вас видеть, — с этими словами она громко захлопнула дверь, направившись прямиком к себе.

Комната её душила, она мерила её шагами, присаживалась, выходила на балкончик, но всё тщетно - волнение не проходило. К тому же осознание того, что за стенкой сидит Алисия ещё больше раздражало её, и девушка не выдержала. Пробегаясь вниз по лестнице, она чуть не снесла Агнес с корзиной белья.

— Куда вы так торопитесь, сеньорита? — удивленно поинтересовалась экономка.

— Мне нужно проветриться.

Ноги сами повели её к скалистому спуску, песчаному берегу и спокойному морю. Забыв о всяких церемонностях, она села, поджав под себя ноги и отбросив в сторону обувь. Солнце пекло ей голову, пот стекал по вискам, но из-за какого-то внутреннего упрямства Адриана не желала двигаться с места, словно сядь она под тень гордость её была бы растоптана.

"Какая дура! Что она себе навыдумывала? — негодование переполняло её. — До чего это надо быть безмозглой, чтобы дойти до такого? Ей нужно чаще общаться с людьми, может, тогда будет похожа на адекватного человека"

В адрес Алисии было сказано ещё немало нелестных выражений, сопровождаемых гневно бросаемыми в воду камешками. Понемногу её пыл охлаждался, ситуация предстала уже не в столь эмоциональном виде. Действия девушки потихоньку приобретали логическое объяснение, которое Адриана ещё и не готова была полностью признать. Она постаралась составить цепочку событий, что получилось не очень, но в общем ей всё было предельно ясно. Скорее всего, за те минуту-две, когда она отошла от них из-за пыли, Антонио успел поделиться с ней своими планами на женитьбу. Зная, хвастливость и тщеславия этого парня, вполне возможно он даже назвал имя какой-нибудь неписанной красавицы, которая, конечно же, от него без ума. Адриана сильно сомневалась, что с его стороны когда-либо могло прозвучать признание в любви к Алисии. Вероятней всего, он позволял себе из скуки флиртовать с ней во время её одиночных походов в церковь. Может, у них ещё были тайные встречи, но в этом она сильно сомневалась. Если ко всему этому прибавить наивность, неопытность и даже некоторую недалёкость Алисии вполне можно объяснить её уверенность в его безусловной любви, а если добавить увиденные ею побеги Адрианы, то и ярую ревность.

Голова её прояснилась, и она наконец почувствовала, как сильно нагрелась и вспотела. Адриана подсела поближе, отдав свои ступни в распоряжение приходящих и уходящих волн. Какое это приятное ощущение. Жаль, женщины здесь не могут себе позволить поплавать в море, живя в шаговой доступности от него. Если бы не этот волшебный возврат в прошлое, она бы сейчас с семьей летела в самолете на Канарские острова, где от души наслаждалась бы пляжной жизнью. Где-то раздалось лошадиное фырканье, недалеко от неё посыпались мелкие камни. Адриана обернулась, пытаясь сквозь палящие солнечные лучи различить что-либо на высоте. Ездок пришпорил своего коня, отскакав дальше поля её видимости, а затем снова принялся гарцевать по краю.

"Ненормальный какой-то" — заключила она.

Внезапно он остановился, поднеся ладонь над глазами и прищуриваясь, чтобы разглядеть её. Она сделала то же самое и узнала его.

— Фернандо! — неожиданно для себя вскрикнула Адриана, махнув рукой.

Парень неуверенно махнул в ответ, отдёрнув уздцы и поведя Ареса в другую сторону. Когда он скрылся за скалистой вершиной, она внезапно пожалела о своей вспыльчивости. Зачем она это сделала? Солнце однозначно напекло ей голову - другого объяснения нет.

Адриана приподнялась, продолжая корить себя за необдуманное действие, и вошла по колено в море. Одной рукой она смочила себе лицо и шею, другой подхватила подол платья. Нет на свете более красивого и тёплого моря, чем Средиземное и нигде оно не бывает таким приветливым, как на берегах Испании. Морской воздух наполнил её легкие, играл вспотевшими локонами, охлаждал влажное лицо, и если бы облако рассеяло безжалостные солнечные лучи над ней, то этот момент можно было посчитать блаженством.

— Люди, бегите сюда, сама Ариэль вылезла к нам из морских глубин! — пронзительный мужской голос мгновенно развеял волшебную обстановку, и она почувствовала себя всего лишь перегревшейся и потной девушкой по колено в мутной воде. Фернандо позабавило недовольное выражение её лица. — Судя по тому, что принца звали Эрик вы должны были выплыть где-то у берегов Британской Империи. Надо же, не ориентируетесь в собственном царстве, — парень предосудительно покачал головой, приблизившись.

— Это датская сказка, — устало ответила она, продолжая углубляться в воду.

— Не уплывайте так сразу, — продолжал он шутливым тоном. — Я, конечно, не принц, но могу погулять с вами и жениться на другой.

— Очень заманчивое предложение, — Адриана повернулась к нему лицом, — но лучше утопиться, чем "гулять" с вами.

— Я говорил, что здесь часто ловят акул?

Ей показалось, что что-то коснулось ее запястья и со скоростью света девушка выбежала на берег, так расплескав воду, что мелкие рыбёшки разметались в стороны. Она со страхом оглянулась на море, пока Фернандо едва не задыхался от смеха, складываясь пополам.

— Ужасный, ужасный человек! — Адриана негодующе пнула его в плечо. — Зачем вы сюда пришли? И без вас день не задался.

— Урсула опередила меня? — он, приподнял бровь, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.

— Именно, в обличии Алисии! — вырвалось у неё, и она ударила себя по рту, подхватив обувь и удаляясь от берега.

— Да ну! — парень следовал за ней. — Алисия мухи не оби...

— В таком случае я первая муха! — девушка плюхнулась под первое тенистое местечко. Он аккуратно уселся рядом.

— Что же она такого натворила? Читала трактаты громче обычного? — продолжал подшучивать Фернандо.

— Она обвинила меня в постыдных отношениях с Антонио, — после некоторых колебаний заговорила девушка, сделав жест руками во время "постыдных". — Ваш братец собирается в Барселону и жениться, в этом она тоже обвинила ме ...

— Стойте, стойте, стойте, — ошеломленно перебил он. — Антонио думает о женитьбе в Барселоне?

— Чёрт знает этого самодура. Он заставил Алисию поверить, что неравнодушен к ней, а сегодня по дороге с церкви объявил о желании провести лето в Барселоне.

— А свадьба?

— Я думаю, он нашептал ей об этом на ушко за те пару минут, когда пыль затуманила нам взор. Шустрый тип, — недовольно буркнула она.

— А причем тут вы?

— Она видела, как я сбегаю на наши уроки.

— Ах вот оно что, — парень наконец разобрался, что к чему. — И что же вы ответили?

— Мы сильно поругались, и я назвала её дурой.

— Ужасная русалка, — он снова издевательски покачал головой.

— Вы ведь понимаете, что совсем не помогаете? — Адриана устало оглядела его расслабленную фигуру, облокотившуюся на песок.

— Не расстраивайтесь так. У Антонио семь пятниц на неделе. Он вскоре же вернется и женится на одной из вас.

— Ах! — девушка встала, направляясь к подъему. Сегодня она совсем не в состоянии слушать его подшучивания.

— Не дуйтесь так, Корнеллия, — он быстро обогнал её, преградив путь. — Я не думал, что всё так серьёзно.

— Это серьёзно, Фернандо. Она считает меня вертихвосткой и охотницей за богатством, а самое ужасное то, что её гадкие предположения могут дойти до Марии и Бернарда. И кому они поверят? — Адриана обессиленно пожала плечами.

— Алисия не скажет никому, а если и скажет, то это неправда, которую легко опровергнуть, — невозмутимо рассудил он.

— Чем я оправдаю свои побеги? Ваш братец не броситься спасать мою репутацию, наоборот, побежит распространять сплетни.

— Я уверен, вы найдете способ выкрутиться, — с долей восхищения произнёс Фернандо, переменив тему. — Как понимаю, езде и фехтованию вы в ближайшее время учиться не будете, значит, у вас сейчас есть последний шанс насладиться моим бесподобным обществом.

Адриана хоть и немного вымученно, но улыбнулась. Удается же ему перевести всё в шутку. С этой Алисией она совсем позабыла про приглашение в галерею! Нет, нельзя упустить возможности взглянуть на пафосные портреты предков де Лавера на конях и в мехах, как он сам ей с неким осуждением рассказывал.

Фернандо оставил её и вернулся через некоторое время, убедившись, что все благополучно уехали, а управляющий действительно назначил собрание в правом крыле. Они прошли через густую растительность пёстрого сада, оставив позади пруд и жакаранду. Парень прошёл вперёд через боковую дверь в зал, и, удостоверившись, что на горизонте чисто, позвал Адриану, а после дожидался, пока она взбежит по лестнице, шумя мокрыми концами платья по мраморному покрытию. Когда они обогнули смежную гостиную, то наконец оказались в длинном и светлом помещении, увешанным с обеих сторон множеством позолоченных рам из которых, как и свойственно де Лавера, несколько надменно наблюдали самые разнообразные лица: полные и высокие, краснощёкие и мертвенно-белые, с рукавами воланами и гофрированными средневековыми воротниками, в шляпках с торчащими перьями и по странному держащими книги. В этой части дома, сразу приметила девушка, всё выглядело несколько иначе: каменный пол без ковров и стены, не обтянутые обоями, а высота потолков не менее шести метров. Придерживая по бокам подол, она завороженно обводила внушительное помещение взглядом, словно маленький ребёнок игрушечный магазин.

"Да здесь можно открыть музей и впускать посетителей" — заключила Адриана, осторожно шагая вслед за ним. Они остановились возле внушительных размеров картины, на которой была изображена дона с пуританским взглядом и сомкнутыми на шлейфе строгого платья ладонями. Произведение искусства было однозначно написано не позднее шестнадцатого века.

— Сомневаюсь, что ваша пра-, пра-, пра-, прабабушка одобрила бы того, что вы втайне водите гостей в галереи, — приглушенно заговорила она, боясь ненароком привлечь какого-нибудь слугу. Он лишь хмыкнул.

— Вы лучше посмотрите на то, какой изысканной была эта прабабка, — насмешливо произнёс Фернандо, проводя её к следующему портрету сидячей возле колонны женщины с головным убором в форме раздвоенного конуса, напоминающим рога.

— Когда-нибудь платья уйдут из обихода также, как эти ужасные шляпы, — со знающим видом заявила девушка, немного склонив голову, чтобы рассмотреть холст.

— Опять вы об этом, — недовольно буркнул он. В его понятии таких времён наступить не могло.

— Тут всё такое...старинное, — дав волю любопытству, проговорила Адриана, когда они дошли до де Лавера в смешных париках и с мошкам восемнадцатого века.

— Мой дед не реставрировал эту часть после пожара. Не было необходимости - огонь не дошёл.

— Сколько же лет дому? — её взгляд уже приковал семейный портрет маркизов де Лавера в молодости, хоть Фернандо и медлил туда подходить.

— Три столетия, — абсолютно спокойно проговорил он, в то время, как для девушки это оказалось невероятным открытием. Подумать только, в шестнадцатом веке здесь вполне могли собираться настоящие рыцари и устраивать пиры после охоты, бросая огромные кости псам возле камина. — Но то, каким вы его видите, он стал не так давно. До этого постройка была меньше и комнаты уже, но зато с башней.

— Как жаль, что её снесли! — с неподдельной досадой произнесла она, наконец дойдя до юного Альваро де Лавера почти не отличающегося от человека, стоящего в метре от неё. Даже с картины маркиз смотрел высокомерным и жестким взглядом в военной форме, а вот жена его оказывается умело некогда приятно улыбаться.

— Я знаю, вам бы хотелось бежать в спешке по спиральным каменным лестницам, и чтобы кто-то вслед кричал: "Джейн! Джейн!", — наигранно басистым голосом напомнил он ей пересказанную книгу Джейн Ветерок, как парень её в шутку прозвал.

— Не правда, — стараясь скрыть того, что ей это мысль пришла в голову, она прошла к бьющему в глаз портрету Антонио, где он, несколько выше обычного, сидит верхом на могучей лошади устремляя в небо огромный меч. Хоть художник и сгладил некрасивую форму его подбородка, хоть добавил силы хилым рукам - молодой граф всё равно смотрелся комично и нелепо в образе завоевателя.

— Алисия простит, если вы сейчас украдёте сей шедевр и подарите ей? — поддразнил Фернандо, на что она лишь закатила глаза, стараясь не вспоминать о неприятной ссоре.

— А это кто у нас? — девушка энергично обошла трехметрового Антонио, остановившись подле, казалось, неприметной картины. Фернандо был изображён с высоко поднятым остроконечным воротником и обмотанным шейным бантом, устало смотревшим куда-то вдаль. Она сразу приметила, как хорошо удалось передать его отрешенный взгляд и несколько ленивую манеру откинуться на стуле.

— Что-то вы притихли, — он, ухмыляясь, переводил взгляд с девушки на свой единственный и нелюбимый портрет. — Боитесь, произнести вслух как я хорош? Или запоминаете каждую деталь, чтобы втихаря перерисовать себе и любоваться каждую ночь?

— До чего же вы самовлюбленный, — рассмеялась Адриана. — Я хотела сказать, неужели вы не доплатили художнику?

— Почему?

— У вас кривой палец. Вот, смотрите, — она указала на границу руки и поверхности стола, где первое немного сдвинулось в сторону.

— Я запомнюсь потомкам с кривыми пальцами, — искренне удивлялся он тому, как эта деталь осталась незамеченной.

— Ваши правнуки будут также приводить сюда тайных гостей и представлять вас, как - Фернандо Кривопальцый. — От смеха её щеки залились легким румянцем.

Парень внимательно смотрел на неё и на то, как она выдавала ещё более остроумные шутки, начиная задыхаться ещё до того, как озвучит их. Хоть он и улыбался понимающе в ответ, но едва ли понял слово из сказанного. Вот Адриана отошла в центр, с интересом смотря на каменные стены и, видимо, представляя себе очередной момент из романов, сцепив руки за спиной и легонько подпрыгивая в нетерпении.

— Давайте, сделайте это. — его лицо исказила полуухмылка, а глаза сощурились в азарте. — Готов поспорить, вам хочется пробежаться босой в платье по средневековому коридору.

— Нет, нет, — неуверенно отнекивалась она, закусив губу и представляя этот момент.

— Как хотите. Я посмотрю, есть ли кто внизу.

С этими словами Фернандо прошёл в конец галереи, завернув в сторону ведущей к выходу лестницы. Выдержав недолгую паузу, Адриана в спешке сняла обувь и понеслась легкими шагами по холодному полу вдоль смотрящих на неё с рубежа прошлых эпох десятков знатных лиц. Одновременно кружась через каждые пару метров, она ускоряла темп, позволяя длинным волосам выбиться из кос. В какой-то момент девушка начала подражать балеринам, подпрыгивая на носочках. Адриана казалась себе героиней готических произведений, которые вынуждены прятаться от призраков в поисках потайных комнат с зашифрованными посланиями. Ребячество и только, но когда ещё выдастся такой шанс? Ей даже захотелось представить, будто чей-то голос на самом деле окликает её. Нет, не чей-то - пусть это будет голос Хавьера. "Адриана! Адриана!" — произносит блондин с молящим взглядом, протягивая к ней руки, но она всё равно бежит, узнав о спрятанной в потайном чердаке жене. Как романтично! Этот факт заставил уголки женских губ приподняться ещё шире, пока скрытая тенью фигура наблюдала за ней. Он позвал её сюда, чтобы рассказать о приезде герцога в Жардинс де Таронью, но теперь эта новость растворилась где-то в бесконечном водовороте мыслей.

— — — — — — — — — — — —

[1] — каталан. Добрый вечер.

[2] — каталан. Всегда пожалуйста.