Нежно и трепетно бегали по струнам пальцы. Легкий ветер обдавал накалённый от жары балкон. Первые рассветные лучи проникали в окна домов и освещали дворец. Пока жители просыпались от звуков нежной мелодии. Она не была весёлой или через чур тоскливой. Когда Эфрон писал ее, нотами он обозначил фразу - « Будь смиренна , мы вместе ». В эту музыку была вложена вся его любовь, и теперь Эмили играла ее, чтоб хоть на мгновение вновь почувствовать отцовское тепло. Прозрение стало для неё очагом боли. Раскаяние превратилось в муку, и единственное, в чем она находила облегчение, - это отцовская музыка. Игра на скрипке стала своего рода бесконечной чередой извинений. Но они не могли вернуть Эфрона к жизни. Теперь Эмили понимала, как не ценила его, а он продолжал несмотря ни на что ее любить. Даже после всего неуважения и детских импульсивных криков отец не отдал ее чудовищу. Он боролся за неё так, что даже жизнь отдал. Вновь сердце Эмили защемило, а пальцы с сотней мозолей сжали струны крепко, аж до капель крови. Тогда, в отцовской музыке, она находила воспоминания о днях, когда была также невинна, как и Мэри. Отец учил ее играть на скрипке, прощал любые проказы и ограничивал лишь в одном.. В уроках с Джеймсом. Он надеялся оградить ее от военного мира, но через пару лет Судьба все решила за него. Anima выбрала его дочь, и Эфрон.. даже не подумал ее оставить. Когда она жила с родителями, он всегда готов был с ней поговорить, помочь чем-то. А в отъезде, его или ее, череда их писем не прекращалась. Единственным разом, когда он не смог спасти свою дочь от страшной участи, была лечебница. Теперь же.. у него получилось. Ценой жизни. Из-за какой-то любви. Сжав зубы, Эмили продолжала играть, словно моля о прощении. За наивность, грубость, детскую импульсивность. В ее голове звучали последние слова матери, впервые так четко.. Теперь ей казалось, что она не только погубила отца, но и предала ее.
Эмили не переставала задаваться вопросами.. Как так вышло? Неужели вся любовь была иллюзией? Зачем? Почему именно она и для чего, как девушке теперь казалось, Димитрий сам все ближайшие месяцы наводил на себя подозрения? Чтобы ещё больше свести ее с ума? Привязать к себе.. Неужели ему так нравилось? Чушь. Димитрий, которого Эмили любила, так бы не поступил. Даже похоронив отца, она так думала. Ее игра на скрипке прекратилась, только когда шаги за спиной достигли ее ушей. Кто-то пришёл. Возможно, это был король. Или его мать. А может проклятый Стефан, который оказался прав в каждом слове. Но, обернувшись, девушка вместо всех перечисленных увидела того, кого точно не ожидала.

- Джеймс.. - смотря брату в глаза, она хотела бы броситься ему в объятья, расплакаться, утешиться. Вот только чувство вины и стыда.. не позволяло. Джеймс стоял неподвижно в паре шагов от неё. Его взгляд ненадолго упал на отцовскую скрипку, а после вернулся к лицу сестры.

- Помню, как он учил тебя играть на ней. - с тяжёлым сердцем проговорил мужчина, чувствуя невыносимую тяжесть в груди. Он узнал обо всем ещё в дороге.., но Миранде и Мэри написал только, что добрался. Ему, военному, было тяжело вынести две трагедии подряд. А какого будет молодой женщине и ребёнку?

- Да. В последнее время я совсем перестала.. учить с ним новую музыку. - подрагивая, девушка опустила взгляд на скрипку, - А теперь уже поздно.

Шагнув ближе, Джеймс аккуратно коснулся ее щеки. Мурашки табуном прошлись по ее телу, не давая вздохнуть. Противнее всего Эмили было от того, что даже в руках брата она вспоминала Димитрия. Его нежность и прикосновения.

- Пора тебе.. вновь примерить образ флакона. - поразившись, девушка подняла на Джеймса измученные глаза, - Стать Эмили, которую воспитала война. Ведь теперь твоя ответственность не меньше той, что была тогда.

Безжалостные слова, но мягкий голос. Теперь, когда все зашло слишком далеко, мужчина не собирался молчать.

- Джеймс.. - совсем растерявшись , Эмили попыталась что-то сказать, но он не дал.

- Что тебя останавливает? Любовь? Душа? Посмотри, к чему это привело. - мужчина заговорил немного раздражённее, но голоса не повышал.

- Ты говоришь, как Арист. - вспоминая старого товарища, что с самого начала ее не взлюбил, Эмили отвернула голову.

- И не только он. Думаешь, Виктор был другого мнения? - его слова давили на больное, но брат впервые не жалел ее, - Чувства бывают разными, Эмили. Но любовь.. это точно не зависимость. Не страх. Не слепое доверие. Вспомни Мэри. Конечно, сейчас она думает, что я, ее отец, всегда прав. Но она уже.. начинает замечать, что это не так. И все равно каждый раз остаётся со мной. Но она понимает, что я не прав. А ты видишь в Димитрии святого. Так посмотри же, что он сделал. С нами, с тобой. Он превратил тебя в свою игрушку, украл у тебя личность, у которой тоже могут быть душа и чувства.  

- Но.. - пытаясь что-то сказать, девушка не ожидала, что когда-нибудь брат заговорит с ней так. Прямо и грубо.

- Та ты тоже могла любить. По-взрослому. Осознанно. - смотря ей в глаза, Джеймс понимал, что теперь не мог упустить ни малейшей детали, - Ты до дрожи боишься пустоты в сердце. Но ее нужно принять, Эмили. Виктор.. Пусть он был нашим проклятьем, но это именно тот человек, который смог. Принять, воспитать свой характер и быть преданным делу. И, в первую очередь, конечно, Keros.

Последние слова Джеймс проговорил немного небрежно, словно ему стало нехорошо от воспоминаний.

- А любить? - наивно и измученно спросила его сестра.

- Тоже умел, если так подумать. Просто не ставил любовь первой по важности. - казалось, за время присутствия Димитрия в их жизни Джеймс так много думал о Викторе, что узнал о нем больше, чем за всю жизнь, - А теперь ответь мне. Димитрий достоин твоей любви? Взрослого осознанного чувства. Или может.. это лишь привязанность, завязанная на страхе пустоты.

Посеяв тень сомнения в ее собственных чувствах, Джеймс видел, как менялась сестра в лице. В своём смятении она постепенно начала что-то понимать. Но для ответа этого все ещё не хватало.

- Я не знаю.. - переложив скрипку в другую руку, девушка посмотрела на свою потную ладонь. От взгляда Джеймса это не ускользнуло, но он не остановился, продолжая свою тираду.

- Я не Арист и не Виктор, Эмили. Я не заставляю тебя повязать свои чувства, самой ринуться в эту пустоту. Нет. Вокруг тебя сейчас десятки тех, перед кем ты виновата. И они, заметь, тебя любят. Дорожат. Так вот из любви к ним ты должна вернуть себе стойкость, характер, разум в конце концов. - под гнётом чужих слов стены между обнаженной душой и военной личностью Эмили сыпались, - Произошедшего с Димитрием.. уже никто не изменит. Но то, что ты узнала о нем за все годы, может принести пользу.

Шанс искупить вину стал для Эмили высшей степенью соблазна. И даже душа, раненая, но все ещё открытая, почти сдалась.

- А то.., что я бросилась за Виктором в горящую крепость? Это тоже было слабостью, как с Димитрием? - вспоминая тот страшный день, девушка посмотрела брату в глаза. Во время войны ее от такого потока чувств и эмоций защищал военный характер. А теперь.. стараниями Димитрия она была беззащитна. Открыта и обнажена, словно невинная.

- Тогда в тебе говорило двое. Сердце, таящее надежду. И разум, желающий изменить ход истории. Вот так нужно идти по жизни. Когда ты делаешь выбор, решающий судьбы, два этих голоса должны звучать в унисон. - отчеканивая каждое слово, Джеймс впервые за эти дни ощутил прилив сил. Злость и скорбь разожгли в нем страшное пламя. А вот Эмили, в отличии него, была совершенно разбита. У неё не осталось сил ни сопротивляться, ни бороться. Теперь от пустоты было не уйти. Только она могла дать ей отдых от чувств и переживаний.

- Удивительно. На протяжении стольких лет вы с отцом слали Виктору проклятья, а теперь.. ставите его в пример. - в слабой изнуренной улыбке Эмили вдруг проскользнуло тепло.

- Их с Димитрием нельзя сравнивать, Эмили. Твой любимый пользовался твоим простодушием, а Виктор.. - задумавшись, Джеймс посмотрел вдаль, а после продолжил, - Знаешь, я думаю, он прекрасно знал, что может быть такой исход, в котором он проиграет. И всеми своим действиями, жестоко, бесчеловечно, но пытался воспитать из тебя сильную личность. Он показывал, к чему ведёт твое простодушие. А ты выбросила все его уроки.. Стоило тебе связаться с Димитрием.

Чужие слова резали ее душу, как острый нож, и теперь пустота в сердце казалась спасительной.

- Значит.. он спас меня зря. - глянув на сестру, Джеймс тихо вздохнул и покачал головой.

- Эмили, мы не знаем, какая у него была цель. Думал ли он, что твое простодушие исчезнет, и ты повзрослеешь. Или наоборот.. что череда уроков продолжится. Может, он ожидал произошедшего с Димитрием. В любом случае, цель у него была, Эмили. Именно поэтому ты должна бороться. За свою жизнь. За то, чему тебя научила война.

Это слово.. Сколько боли оно принесло. А противоречий вызвало. Ни одно другое не разрушало мир и души, живущие в нем, так быстро.

- Война.. - будто услышав ее смятенные мысли, Джеймс тут же оборвал их.

- Нельзя о ней забывать, Эмили. Многие это делают, желая успокоиться. Но нужно помнить и жить, делая выводы. Мы должны беречь то, за что боролись тысячи погибших. - вспоминая своих солдат, Джеймс видел перед глазами заплаканные лица их родных, - И я это объясняю бывшему флакону Anima.

Последние его слова окончательно выбили девушку из колеи. Даже та ее часть, что воспитала война, теперь готова была рыдать от стыда. Что с ней стало? Из-за кого? Слезы сами собой полились из ее глаз, а слабое тело пробила дрожь. Как ребёнок, цепляясь за Джеймса, Эмили уткнулась в его грудь. Она не показывала своё лицо и съёживалась так сильно, будто пыталась спрятаться и не имела права на эти слёзы.

- Я устала.. - аккуратно проведя рукой по ее волосам, Джеймс приподнял бровь, - Тогда, ещё до встречи с ним, на сердце было так пусто, даже когда другие радовались. Я не выносила этого. Улыбаться, но ничего не чувствовать. Делать только то, что должно, и ко всему относиться безразлично. Даже к людям. Когда же пришёл Димитрий.. Я наконец почувствовала себя живой. Я полюбила. Что-то стало моему сердцу и правда важно. А он подарил мне.. лёгкость. Шансна мгновение коснутся детства. И я даже не заметила, как увлеклась..

Пока Эмили говорила, слезы перестали течь из ее глаз, а голос лишь изредка подрагивал. Он был тихим, нежным. Слова выражали всю глубину ее проснувшихся чувств. И, казалось, в тот момент говорило не только ее сердце. Но и та самая военная личность.

- Эмили.. Пустоты в сердце никто не избежит. Она, как тень, приходит к каждому. И нужно ее принять. Прожить. Со временем она пройдёт. Прятаться, бежать от неё нет смысла. Все равно настигнет. Но если ты попробуешь ее избежать, будут последствия. Точнее, они уже есть. И теперь.. пустота в сердце кажется спасением, да? - дождавшись ее кивка, Джеймс горько улыбнулся, - Ведь когда на сердце тихо, тебя не беспокоит ни вина, ни боль. Только долг. Но ты, Эмили, совершаешь одну ошибку уже дважды. Поэтому твои чувства наверняка останутся. Тебе придётся пройти путь раскаяния, ощущая все. Чужую боль и свою. Чтобы понять и больше, Дай Боже, так не ошибиться.

- Но для чего тогда..

- Военная личность придушит твой соблазн. Поможет повзрослеть, сделать выводы. Даст шанс чувствовать, но не сходить с ума. - умолкнув, Джеймс был рад, что слова его наконец закончились. На мгновение ему показалось, что его речь была искусственной.. Может, он не сумел дотронуться до ее сердца. Но надежда продолжала жить в нем.

И Эмили, и Джеймсу хотелось думать, что самое худшее уже случилось. Но война научила мужчину всегда после одного несчастья ждать еще, похуже.

Тихие всхлипы слышались редко, Эмили сдерживала слёзы изо всех сил и страшно дрожала. Ее дыхание стало глубоким, но прерывистым. Будто ее лихорадило.

- Увы, каждое мое слово бессмысленно, пока ты любишь эту дрянь. - признался Джеймс, заметив, как сестра от его слов застыла, - Такие чувства не уходят быстро. Раз даже матушка их разглядела.

- Но в его чувствах она ошиблась.. - сказала Эмили сиплым, охрипшим от тихих сдержанных рыданий голосом. Ее глаза стали красными, как разбавленная водой кровь. А сердце.. Она чувствовала каждый его стук, больно бьющий по груди вместе с остатками чувств и горящей любовью. Теперь ее пламя обжигало ее, оставляя глубокие шрамы, но воспротивиться ей было слишком тяжело. Эмили понимала, что ее брат во многом прав. Теперь, когда на кону вновь оказались тысячи жизней и память о войне, Викторе и прочих, казалось, она была готова вернуть себе стойкость, характер. Ответственность.. Долг. Но вот вырвать из сердца любовь.. оказалось не так просто. Оставалось либо прятать, либо дарить ее тем, кто действительно того заслуживал. Сколько Эмили так продержится.. Не знал ни Джеймс, ни она сама. Память о войне, стыд и раскаяние перед жертвами и близкими помогали ей. Картины из прошлого, из битв с Keros подталкивали ее идти дальше. Они должны были победить, но уже не с такими потерями, как в прошлый раз. Эмили поставила себе цель - не дать случится ещё большей трагедии. Пока.. пострадали только пара десятков человек и ее родные. Но не понаслышке она знала, как быстро жертв могло стать больше. А там уже и следующий День Ненависти недалеко.. Эмили решила во что бы то ни стало не дать Димитрию до этого дойти. Его уже, как Виктора, она жалеть не стала бы. Что нельзя сказать о ее раненом ещё горящем сердце.