Тёмную комнату с резной мебелью освещали лучи закатного солнца. Небо за окном, казалось, расписал художник. Легкой рукой он бросал на него краски. В алых цвели розы, в рыжих горело пламя, а в нежно-розовых блестела детская кожа. Там, в небесах, в руках душевного творца, казалось, было гораздо теплее, чем в комнате без свеч. Но мужчина, молча сидя за столом и смотря в никуда, не выходил. Он не хотел чувствовать прикосновение нежного солнца, видеть в небесах сияющие родные глаза. Джеймс, как и его сестра, ненавидел прощание. Но почему-то тогда, держа в руках письмо, он корил себя за то, что не был рядом с матерью в последний час. Ему было стыдно выходить на свет и с лучами солнца чувствовать на себе ее нежные руки. Сердце вопило от мысли о том, как она страдала, до конца неся в сердце любовь к своей семье. Ее крики, хрипы и всхлипы звучали в голове, а перед глазами сияла измученная, но ласковая улыбка. С тяжёлым вздохом Джеймс закрыл руками лицо, чтоб не видеть ее. Бежав от боли и вины, он даже не услышал, как осторожно подошла к нему Миранда. Ее рука нежно прошлась по его спине, а после, поднявшись к плечу, чуть сжала его. Она пережила смерть родителей, еще когда Мэри не было и 3 лет. Но воспоминания о скорби и трауре длиной не в один день были попрежнему свежи.

- Джеймс.. - коснувшись губами его макушки, девушка почувствовала, как медленно он убрал руки с лица.

- Отец считает, что это произошло не случайно. Заведено дело. Димитрий подвязан к нему также, как и к здешнему расследованию. - Джеймс посмотрел на их отражение в стекле высокого резного шкафа, - Готов разорвать его в клочья, но не хочу оскорблять память матери гневом.

Тихо вздохнув, Миранда мимолетно прижалась губами к его виску и нежно погладила его напряженные плечи.

- Эмили сейчас очень тяжело.. Ее сердце разбито. Она любит Димитрия и, если он действительно виновен.. - она была не в силах даже подумать о том, что случится с бедной девочкой, - Ей нужно, чтоб кто-то был рядом, Джеймс.

Взгляд мужчины оставался прикованным к их отражению, но мыслями он уже был рядом с сестрой. С виду слабой, глупой.. Однако Джеймс лучше кого-либо другого знал, насколько велика сила у неё внутри.

- Ты справишься здесь сама? - посмотрев на супругу, спросил он. Та встала спиной к их отражению и, безмолвно кивнув, нежно погладила его по щеке. Каждое ее действие было медленным, успокаивающим. Джеймсу хотелось утонуть в них, но.. Заплаканная сестра так и стояла перед глазами. « Неужели, если он окажется виновным, она будет также страшно кричать, как тогда?» - думал Джеймс, вспоминая смерть Виктора. Эмили срывала голос и захлёбывалась в слезах. Еще никогда не была она в таком отчаянии.. А после, когда боль утихла, наступила тишина. Пустая. Ее душу словно затоптали, оставив только долг. У неё больше не было свободы сердца и чувств. Понимая, что так безопаснее для всех, Джеймс надеялся - рано или поздно Эмили повзрослеет, и уже более осознанные чувства вернуться к ней. Но появился Димитрий, что сделал ее простодушнее, слабее. Он вернул ей душу, но забрал стойкую личность. В страхе пустоты девушка забыла все, чему ее учила жизнь.

- Бабушка в мире грёз.. - не расслышав детский топот, Джеймс и Миранда вздрогнули и обернулись на голос. Мэри стояла в дверях, смотря на них своими глубокими, не как у ребёнка, глазами. Зная, как та умна, мужчина хотел лишь одного - продлить ее детство, дать всю ласку, что только мог, чтоб она никогда не посчитала себя обделённой. Подозвав ее жестом к себе, он аккуратно посадил ее на колени. Мэри ни капли не сопротивлялась, по правде желая подольше оставаться рядом с семьей. Ведь все однажды попадут туда.. в мир грёз.

- Ей было уже пора, моя девочка. Теперь она будет смотреть на нас оттуда. - аккуратно поглаживая ее по волосам, Джеймс смотрел в карие, как у него, глаза.

- Дедушка всегда говорил, что его там ждут первым. - казалось, для девочки мир грёз все ещё оставался сказкой, но по правде она говорила о взрослых вещах.

- Он не хотел отпускать свою любовь, Мэри. Желал ей всего больше, чем себе. Даже жизни. - Джеймс был уверен, что дочь понимает его, видел это в ее глазах.

- Но мир грёз решил по-другому.. - тихо вздохнув, девочка опустила плечи, - Дедушка теперь дома один. Тетя, наверное, всегда с Димитрием.

Взгляд мужчины путешествовал по детскому лицу, пока он удовлетворенно подметил, что дочь про расследование ничего не знала. Для ребёнка потеря родного человека уже потрясение, а предательство.. Ей не стоило думать о таких вещах.

- Скорее всего. - наклонив голову к ней, Джеймс нежно провел рукой по ее волосам, - Дедушке нужен кто-то рядом, я прав?

Для сидевшей у Джеймса на коленях девочки ответ был совершенно прост. Ведь для неё.. отец всегда прав. Он доказывал ей это всю ее жизнь своими поступками, и Мэри полностью ему доверяла. И даже если в какие-то моменты ей могло показаться, что отец не прав.. Она все равно оставалась рядом с ним.

- Нам нельзя с тобой? - невинно и ненавязчиво спросила девочка.

- Не стоит оставлять лавку. Я постараюсь вернуться как можно скорее. - вдруг тон мужчины из спокойного и немного усталого перерос в тихий и заговорщицкий, - Может, даже с дедушкой.

Конечно, для большой харизмы у него тогда не хватало сил, однако тех, что давали себе он сам, жена за спиной и дочь в руках вполне хватило, чтоб убедить девочку. Чувствуя, как Миранда нежно гладила его по спине, Джеймс медленно поднял на неё взгляд. С потерей матери он только сильнее стал ценить свою семью и надеялся, что не повторит судьбу отца. Пережить любимую и дочь.. Что могло быть хуже.

Пока в доме на юге Джеймс уже готовился к отъезду, в столице даже после похорон работа шла полным ходом. « Армейский дом » не утихал, жужжа, как огромный улей. Эмили была дома без отца, окружённая тысячью слуг, и мерила шагами комнату. « Я больше этого не вынесу. » - схватившись за сумку, она быстро перебрала все, что там лежало, и вышла в коридор.

- Мне нужно отлучиться по делам библиотеки. Я постараюсь вернуться скорее. Вы предупредите отца, если он придёт раньше. А то вдруг.. подумает ещё чего. - завязав волосы в хвост, девушка надеялась, что на улице было уже не так жарко. Она и так выглядела плохо, вечно плача и почти не выходя во двор. А там, снаружи, в жару, казалось, она лицом превратится в измученную нищенку.

Так то оно и случилось, солнце продолжало палить, а Эмили платка даже с собой не взяла, чтоб прикрыться. Дорога до библиотеки была извилистой, но недолгой. От жары земля под ногами потрескалась, а воздух стал сухим и песком оседал в груди. Добравшись до внутреннего двора библиотеки, Эмили не наткнулась ни на посетителей, ни на рабочих. Вокруг было тихо. Редко щебетали утомленные солнцем птицы. И только силуэт высокого юноши, повернутого к ней спиной, виднелся посреди двора.

- Димитрий.. - тихо позвала его Эмили, за дни разлуки и траура страшно соскучившись. Юноша в ответ медленно повернулся, рассматривая ее, измученную и усталую. Лёгкое платье с трудом не спадало с ее исхудалого тела, а бледное лицо немного опухло.

- Всего пара дней.. А тебе уже так плохо? - ступив к ней ближе, Димитрий нежно погладил ее по щеке.

- Сон ушёл. - прильнув к его руке, девушка не замечала, как ее голос дрожал, - После той ночи на юге.. Без тебя уже не спится спокойно.

Взгляд юноши скользил по ее телу, измученному и покачивающемуся на ветру. Она была так слаба.. Что, казалось, вот-вот упадёт. Опустив руку ей на спину, Димитрий притянул Эмили к себе почти вплотную.

- Твой отец не желает видеть меня в вашем доме. Кто-то.. вбил ему в голову, что во всем виноват я. - опустив голову к ней, юноша словно желал быть ближе, вдыхать аромат свежести, не покидающий ее даже в дни траура.

- Стефан Латшон говорил с ним в тот день, когда умерла мама. Нужно написать Фригг, она обязательно разберётся с ним. - осторожно положив руки ему на плечи, Эмили посмотрела ему в глаза.

- Ты уверена, что она не встанет на сторону твоего отца? - голос Димитрия был ровным и лишь слегка недоверчивым. За столько лет.. Фригг так погрузилась в дела Асгарда, что виделась с Эмили очень редко, а с ним - ни разу.

- Ну конечно, мы ведь.. столько прошли вместе. - воспоминания об их многолетней дружбе только раздражали юношу, что все эти годы не замечал от Фригг особой заботы.

- Да, это так, Эмили. Но не забывай, что она наставила нож на своего брата. - дрогнув, Эмили удивленно посмотрела юноше в глаза. Тема Виктора была для нее самой больной и острой.. Димитрий же ошибочно думал, что стал важнее.

- Фригг была намерена привести Виктора живым. Она никогда не желала ему смерти. - отпрянув от него, девушка поправила рукава платья. Юноше потребовалась вся воля, чтобы спрятать раздражение поглубже.

- Эмили.. - вздохнув, он аккуратно коснулся ее лица и медленно пробрался рукой к белым волосам, - Прости. Я не хотел тебя огорчать.

Ее брови чуть хмурились, а тело подрагивало от волнения. Страх пустоты с любовью, обида и горе, скорбь с одиночеством. Все перемешалось, сводя девушку с ума.

- Эмили. - взяв ее за подбородок, юноша заставил ее посмотреть ему в глаза, - Больше всего на свете я боюсь потерять тебя. Ещё на юге.. в ту ночь, чувствуя тебя, невинную и драгоценную, рядом, я дал себе обещание. Что бы ни случилось.. вопреки твоему отцу, брату, каждому, кто станет против нас. Я не отпущу тебя. Я всегда буду рядом.

Дыхание девушки перехватило от столь нежных и искренних слов. Пожалуй, ещё никогда Димитрий не говорил ей чего-то столь решительного и чувственного. Хотя на самом деле красивые слова от него слышались часто.. Эти были особенными. Поддавшись искушению, Эмили осталась, обхватила его руками и закрыла глаза. Она прижалась к нему без мыслей о том, что их кто-то увидит. Ее ресницы дрожали, а нежные бледные губы медленно розовели.

Домой, в час ещё ранний и далекий от ужина, девушка вернулась свежая и немного поправившаяся. Внутри все ещё было холодно и одиноко. Прикосновение смерти осталось на стенах, окнах, занавесках. Даже еда потеряла вкус. Но время, проведённое с любимым, придало Эмили сил. Она помнила последние слова матери и строго наказала себе, что не позволит ее благословению потерять смысл.

- Где ты была? - нежданно послышался голос за спиной и оборвал все мысли, полные надежды. Сердце заныло от боли, а Эмили с трудом сумела обернуться и посмотреть отцу в глаза. Он взялся словно из неоткуда, хотя она вернулась гораздо раньше, чем он обычно приходил.

- В библиотеке. Нельзя же ее забрасывать. - пожав плечами, девушка оставила сумку на тумбочке и поправила волосы.

- Твою мать только похоронили. А вся столица уже гудит о том, что ты разгуливаешь не пойми с кем. - наблюдая за ней, сказал Эфрон холодным металлическим голосом. То ли девушка сразу поняла - увиливать больше не получится.. То ли чужие слова ее так разозлили, что она даже не стала скрывать.

- Здесь Димитрия уважают, отец, многие наоборот одобрят мой выбор. Если Его Высочество молчит из почтения к тебе, это не значит, что он так не считает. - ее глаза горели, но голос ещё не был таким резким и жестким. Все же ей было жаль отца, что пережил столь многое за эти дни.

- Теперь он находится под следствием, и от хорошего отношения не останется и капли. - подходя к ней ближе, Эфрон не собирался церемониться. Если не он, то жизнь накажет девушку за ее упрямство и наивность.

- Да? Ну хорошо, тогда, пусть все знают, что моя мать нас благословила! Меня и якобы «преступника». - воскликнула Эмили, понимая, что в отце под гнётом страха не осталось ни капли нежности. Его сердце ожесточилось с потери любимой.

- Не сходи с ума! - голос мужчины грохотал, словно гром, - Ты давно переросла это безумство, дочка. Даже Виктор, которому ты попыталась помочь, не принимал твоего простодушия. Он использовал его против тебя столько раз, умер, а тебя оставил в живых, чтоб ты повторила свои ошибки? Какой смысл тогда был в войне?

Каждое слово ударяло девушке в сердце, словно острый раскалённый нож.

- Не смей говорить о Викторе в ключе такого бреда, отец. Никто не знает, что вело его в тот момент. А я вместо того, чтоб тешить себя догадками, борюсь за настоящее. И кроме того за память мамы. Она благословила нас, отец, и я выйду за Димитрия! - напрочь забыв остальную часть предсмертной речи матери, Эмили развернулась и направилась к себе. Ее грудь прерывисто вздымалась, а сердце щемила вина. Отцу было плохо, без матери в доме стало совсем одиноко.. Но гордость не позволяла ей ни обернуться, ни сказать «прости».

- Посмотрим, что покажет следствие. Вряд ли ты, даже с таким огромным чувством, сможешь выйти за предателя. - разочарованно вздыхая, мужчина посмотрел на портрет жены, висящий на стене, и сжал руку в кулак. « Если бы ты оказалась права, Оделия.. Уверен, ты знаешь, как я не хочу разбивать ей сердце. Но я не могу отдать ее чудовищу.» - подумал Эфрон, медленно возвращаясь к себе в кабинет. Согласился ли бы с ним Виктор? Или он наоборот.. отпустил бы Эмили, раз она так решила? Впервые Эфрон так хотел услышать его голос, взять совет. Но, увы, тот уже не мог ему ответить.