Эмирата Палантир Ласта Аваньярима

Лимерия. Форлонд. Королевский дворец

♫ Love Hurts – Robert Pattinson

ЧУТЬ БОЛЕЕ ЧЕТВЕРТИ ВЕКА НАЗАД

Стараясь быть как можно более незаметной, подобрала тяжелый подол платья из рубинового вельвета и выскользнула из шумного бального зала на внутренний двор лимерийского королевского дворца. Стражи проводили меня молчаливыми взглядами, но не стали препятствовать почетной гостье.

Теплый летний день сменил вечер, окутавший приятной прохладой обнаженные плечи. В переполненном зале было душно и я с удовольствием стянула перчатки с обеих рук. Пробормотала недовольно:

- Терпеть не могу любого рода торжественные приемы.

Тем не менее, всю мою жизнь я была вынуждена на них присутствовать.

Лет с пяти, подчиняясь родительской воле, сгибаясь под тяжестью кринолинов и рюшей, я посещала балы в королевском дворце Лунариса. Томилась в разномастной толпе придворных, выслушивая длинные монаршие монологи, из последних сил сдерживала скучающие зевки.

Чуть позже к обязанностям прибавилась еще и помощь отцу в дипломатических мероприятиях. Голова постоянно болела от тяжелых шпилек, стягивавших волосы в пышной прическе. Грудь сдавливал корсет, не дающий свободно дышать. Именно тогда я научилась магией расслаблять шнуровку, чтобы иметь возможность вознаградить себя за переносимые страдания парой лишних пирожных.

В один из таких скучных и однообразных дней я и познакомилась с Тайрой Олорэ – дочерью одного из отцовских коллег. С ее появлением в моей жизни, светские рауты стали несколько веселее. Мы вместе смеялись над придворными, сравнивая их напыщенными индюками, сбегали от строгих компаньонок, попадали в разные дурацкие истории. Родители, мои и Тайры, успели много раз пожалеть о нашем знакомстве, но не в их силах было что-то менять.

И я была благодарна судьбе за то, что когда по пути на один из соседних с Лунарисом островов барк «Лингвэлокэ» настиг неожиданный шторм, занесший нас так далеко от родных земель, что о возвращении домой не могло быть и речи, именно Тайра оказалась рядом со мной. Вместе не так страшно было начинать новую жизнь на незнакомом континенте под названием Терра.

Но и там нас преследовала роковая необходимость присутствия на торжественных приемах, балах, маскарадах, королевских аудиенциях и прочих официальных мероприятиях.

Сначала – в Терра Вива, где мы, как важные гостьи, наделенные даром, облаченные в роскошные темно-синие наряды, своим присутствием повышали статус молодого светловолосого короля. Потом – в Терра Вива, где Тайре суждено было стать королевой, а мне – придворной видящей и наши платья изменили цвет на алый, став еще более шикарными и изысканными.

Теперь нас обеих занесло в Лимерию, где мы в прямом смысле этого глупого выражения, попали «с корабля на бал». Я и без того не питала особой любви к лимерийцам, считая, что только садисты могли распланировать торжественные мероприятия для делегации из Терры подобным образом, и сегодня лишь уверилась в собственной правоте.

После завершения изматывающего путешествия, мне хотелось отдохнуть и выспаться, а не блистать на светских раутах. Тайра, как и было положено королеве, чинно восседала на положенном для почетных гостей месте, рядом с Елеазаром. А я предпочла малодушно сбежать.

В честь нашего прибытия лимерийцы согнали в величественный королевский дворец всю местную знать, которая толпилась вокруг и глазела на нас, словно на диковинных зверей. Речи короля Тианора были нудными и монотонными, а принц Астарот то и дело бросал на меня хищные масленые взгляды, и я улизнула из шумного зала при первой подвернувшейся возможности.

Спускаясь вниз по ступенькам из белого камня, я вспомнила о странных предчувствиях, одолевавших меня перед этой поездкой. Чувствовала, что в Лимерии меня ожидало что-то очень плохое и что-то очень важное, способное изменить мою жизнь, разделить ее на «до» и «после». И Тайру ждало то же самое. Вот только вряд ли речь шла о гхаровых балах и настырном лимерийском принце.

Благоухали розы, росшие по обеим сторонам от перил широкой лестницы. Приторно-сладкий аромат смешивался с хвойным запахом кедров, росших в Лимерии повсюду и морским бризом, который ветер доносил до самых стен королевского дворца.

Несмотря на путешествие по воде, продлившееся почти неделю, я скучала по морю. Оно напоминало мне о счастливом детстве в Лунарисе, которое ушло безвозвратно. О родителях и друзьях, которых мне больше не суждено было увидеть. Странная смесь ароматов соли, водорослей, йода и рыбы, в целом показалась мне настолько манящей, что я предпочла пренебречь возможностью уйти отдыхать в приготовленные для меня покои и спустилась к дворцовому причалу.

Неосознанно запомнила путь к нему днем, пока наша процессия, сопровождаемая стражами и толпой встречающих, шествовала к дворцу. Знала, что обязательно вернусь позже.

Огромное оранжевое солнце опускалось прямо в воду, расстелив на ее поверхности красную дорожку от ало-розовых облаков до самого берега и собиралось вскоре скрыться за горизонтом. А я неторопливо шла к пристани, надеясь, что смогу насладиться там тишиной, одиночеством и успокаивающим шелестом волн.

К вечеру ветер стих и на воде колебалась лишь легкая рябь, отражающая багряные закатные лучи. У широкого пирса покачивались два четырехмачтовых корабля со сложенными парусами. На одном из них наша делегация сегодня пристала к лимерийскому берегу. Второй, судя по парусам зеленого цвета, был местным. Возможно, на обоих судах и остались матросы, но все они отдыхали и никто не смел нарушать тишину и покой этого места.

Остановившись, я полной грудью вдохнула свежий морской воздух и погрузилась в приятное состояние спокойствия и безмятежности. На контрасте с переполненным людьми залом, вокруг было пусто и безлюдно, и мне захотелось, как в детстве, проводить закат, сидя на краю пирса.

Сняла обувь, чувствуя сквозь тонкие чулки, как остывают, нагретые за день доски. Осторожно ступала на носочках, держа в одной руке край подола и перчатки, а в другой – туфли. Обошла один из кораблей и, повернув, заметила, что вожделенный край пирса уже занят.

На том самом месте, куда я с таким предвкушением стремилась, уже сидел, спиной ко мне, незнакомец.

Я не сумела скрыть раздраженного вздоха, вырвавшегося из груди в ознаменование крушения моего превосходного плана и это заставило мужчину обернуться.

Рукава свободной сорочки, в которую он был одет, были собраны до локтя, а пуговицы горловины – расстегнуты. Темно-зеленые узкие брюки оказались закатаны, а камзол того же цвета неаккуратно брошен рядом. Обуви было не видно, что натолкнуло на мысли, что странный незнакомец пришел на пирс уже босиком.

- Вы не могли выбрать более уединенного места для своих драматических вздохов? – смерил он меня недовольным взглядом серо-голубых глаз.

Голос его оказался хрипловатым и вкрадчивым, а глаза почему-то напомнили о недавних оценивающих взглядах принца Астарота. Но разница была в том, что незнакомец не был мне неприятен.

- Вообще-то мои драматические вздохи как раз по поводу того, что это место оказалось не столь уединенным, как я рассчитывала, – произнесла я, поймав себя на том, что в нашем разговоре наедине в сумерках было нечто интригующее.

- Сожалею, – абсолютно безучастно отозвался он и уже отвернувшись, продолжил: - Но ничем не могу помочь.

         И только тогда я заметила в его руках удочку. Она показалась настолько неуместной, неправильной, неподходящей этому человеку, что я удивленно подняла брови.

         Обычного лимерийского рыбака не пропустили бы на территорию королевского дворца. А незнакомец явно был из знати. Это выдавала не только одежда, но и осанка, грамотная речь, уверенность во взгляде и жестах. И во время торжественной встречи важных гостей он отчего-то был не в королевском дворце, а здесь, на пирсе. Да еще и с удочкой.

         - Что вы делаете здесь в такой час? – осмелилась спросить я, рискуя нарваться на еще один хмурый взор, но он ответил, не поворачиваясь.

         - Рыбачу. И был бы крайне признателен, если бы мне в этот момент не мешали и не распугивали рыбу вздохами и ненужными расспросами.

         Понимание того, что он, так же как и я, пришел сюда в поисках тишины и покоя, заставило меня усмехнуться.

- Обещаю не вздыхать и не расспрашивать, – произнесла я негромко. – Но край у пирса всего один и закат тоже. Так что, поделитесь, будьте так любезны.

И, не дожидаясь его ответа, я приподняла подол чуть выше, усевшись на расстоянии пары метров от рыбака.

- Не очень-то вам нужна моя любезность и разрешение, – проворчал тот, вытягивая леску из воды.

На ее конце билась небольшая серебристая рыбка, плеская брызгами соленой воды. Мужчина осторожно снял ее с крючка и бросил обратно в море. Там, где она нырнула, разошлись в разные стороны ровные круги.

Можно было бы ответить неучтивому незнакомцу, но я не была настроена ругаться. Вместо этого, не стесняясь его присутствия, поскольку он все равно демонстративно на меня не смотрел, осторожно сняла чулки и, свесив ноги с пирса, коснулась кончиками пальцев прохладной воды, поднявшейся к вечеру выше из-за прилива.

Небо приобрело оттенки фиолетового и напоминало яркие витражи на окнах арссийского дворца. Я любила закаты. Они были доказательством того, что, что бы ни происходило в жизни, каждый день может закончиться красиво. Где бы я ни провожала их, в Лунарисе, Терре или Лимерии, они всегда были разными, но в чем-то неуловимо похожими. Как если бы художник смешивал краски, пытаясь добиться идентичности, но все равно каждый раз находил отличия от исходного образца.

- Вы одна из гостий, которые прибыли сегодня, – задумчиво произнес рыбак, не глядя на меня. Он не спрашивал. Констатировал факт.

Я тоже не стала отводить взгляд от солнечного диска, наполовину утонувшего в темнеющей морской воде. Мне и самой было интересно поговорить с необычным рыбаком, но, поскольку до этого он сам был не слишком разговорчив, не собиралась сдаваться так просто.

- Разве мы не договаривались посидеть молча?

Незнакомец положил удочку на выцветшие доски и повернулся ко мне вполоборота.

- Во-первых, это вы договаривались не вздыхать и ни о чем не расспрашивать, - он подтянул к себе колено и облокотился на него. – А во-вторых, ни одна рыба не попадется на мой крючок после того, как вы взбаламутили воду, опустив туда ноги.

Да уж, об этом я как-то не подумала. Но злости в его словах не чувствовалось и извиняться я не стала. От солнца осталась совсем маленькая светящаяся долька и в воздухе заметно похолодало.

- Значит, донимать меня расспросами будете вы? – подняла я одну бровь и поежилась.

В Лимерии был более суровый климат, чем в Лунарисе или Терре. Короткое засушливое лето, которое как раз заканчивалось, сменялось длинной и снежной зимой. Моя горничная, собиравшая гардероб в дорогу, вряд ли задумывалась над этим, и все мои платья оказались слишком легкими для здешней температуры.

- Не буду. Я и без этого все знаю, – усмехнулся он и, заметив, что я замерзла, протянул мне свой темно-зеленый камзол, который я благосклонно приняла, тут же накинув на озябшие плечи. От него приятно пахло ветивером и кедром, а от мягкого подклада веяло теплом, отчего я быстро согрелась.

Наша беседа была неспешной, с затянутыми перерывами между каждой из произнесенных фраз. Словно каждый тщательно обдумывал слова, прежде чем сказать.

- Так уж и всё? – недоверчиво осведомилась я, поскольку была видящей и даже с учетом дара, понимала, что знать все невозможно.

- Вы королевская провидица из Терра Арссе. Прибыли сегодня в составе дипломатического визита, – уверенно объявил незнакомец, ожидая от меня подтверждения собственных слов.

- Видящая, – поправила я. – И откуда же вы узнали обо мне?

- Догадался. По цвету платья и отсутствию короны, – объяснил он. – С вами прибыл вивианский король и один из его советников. Не считая нескольких слуг и отряда гвардейцев, обеспечивающих вашу безопасность. Особы женского пола только две. И раз вы не королева, значит видящая.

Солнце опустилось в воду полностью, освещая самый краешек неба над морем и дрожащая красная дорожка на воде с каждой минутой становилась все короче и короче. Луна уже показалась над дворцом, готовая занять свой ежедневный пост.

- Вы, и правда, поразительно осведомлены для простого рыбака, – пробормотала я. – Вы ведь из знати? Так что привело вас в это место в час, когда все остальные толпятся на праздничном балу?

- Терпеть не могу любого рода торжественные приемы, - фыркнул незнакомец, в точности повторив фразу, которую я сама произнесла, когда спускалась к морю. – Общество рыб гораздо милее.

Его единодушие со мной приятно удивило. Я подтянула ноги повыше, чтобы согреть их под подолом платья.

- Не могу не согласиться. И что же, король не разгневается, что вы не примкнули к его подданным в столь важный день?

- Даже если и так, что с того? – с безразличием пожал плечами он.

На темнеющем небе заморгали первые звезды и, поскольку закат, ради которого я пришла, уже закончился, у меня не было больше причин оставаться на краю пирса.

- Мне пора, – произнесла я, неохотно скидывая камзол с плеч, чувствуя, как ветер, ставший холодным, колючими ладонями касается кожи. Добавила, не удержавшись от сарказма. – Благодарю за крайне содержательную беседу.

- Оставьте камзол, – махнул рукой незнакомец. – Можете отдать его слугам во дворце.

- И кому попросить его передать? – уточнила я, надеясь, что рыбак, наконец, назовет мне собственное имя.

- Не переживайте, они разберутся.

Он как-то печально улыбнулся и снова повернулся к морю, но рыбачить больше не стал. Посчитав наш разговор оконченным, я надела туфли и зашагала в сторону королевского дворца.

У противоположного края причала я обернулась, еще раз взглянув на его силуэт в белеющей на темном фоне светлой сорочке, снедаемая догадками о том, кто же он все-таки такой? В отличие от меня, он не оборачивался, а так и сидел, глядя на море и слушая плеск волн. Его не пугал холод и поднявшийся ветер, что не было удивительным, поскольку местные явно были более морозоустойчивы, чем я.

По обеим сторонам широкой каменной лестницы зажглись огни фонарей, притаившиеся меж розовых кустов, но я все равно подсветила себе путь магическим огоньком на вытянутой руке, боясь оступиться. Все время пути смотрела себе под ноги, а странный незнакомец никак не желал покидать мои мысли. Было в нем что-то такое особенное, притягательное, манящее. В ленивой усмешке, сурово сдвинутых бровях, развороте плеч, запахе...

- Госпожа Эмирата! – выдернул меня из раздумий резкий окрик и, подняв голову, я почти уткнулась носом в широкую грудь гхарова лимерийского принца.

От назойливого высочества пахло базиликом, и этот аромат заставил меня скривиться. Благо, мы были на хорошо освещенном крыльце, где все-еще стояла стража, а из приоткрытой двери доносились шум и музыка продолжающегося праздника. Но мне резко стало нехорошо. В горле встал неприятный комок и я откашлялась.

- Ваше Высочество, – не сдержавшись, я нервно отскочила от Астарота, не позволив ему коснуться меня.

- Куда же вы столь неожиданно исчезли? Вам не понравился прием, устроенный отцом в вашу честь?

Он был учтив и вежлив и, тем не менее, его голос был низким, а интонации вкрадчивыми, что вызывало во мне неприязнь, антипатию не поддающуюся логическому объяснению.

- Захотела подышать свежим воздухом, – выдавила я, поглядывая на спасительный дверной проем. – А сейчас, прошу меня извинить, мне нужно вернуться к королеве.

Будучи магом, я, конечно, могла бы себя защитить от навязчивых притязаний. Вот только понимала, что использование магии, даже в целях самозащиты, могло разжечь войну между нашими королевствами. Вряд ли Тайра сказала бы мне за это спасибо. Но и терпеть подобное я была не намерена.

Однако когда Астарот внимательно оглядел меня, самодовольная ухмылка сползла с его лица, а губы вытянулись в тонкую линию.

- Поскольку вы собрались возвращаться к королеве, это вам больше не понадобится, – произнес он и, невзирая на нормы приличия, стянул с моих плеч темно-зеленый камзол.

Эта его выходка заставила меня ахнуть и возмущенно свести брови, но лицо моего собеседника уже утратило признаки гнева и приняло бесстрастное выражение.

- Я верну его владельцу, – пояснил он и галантно приоткрыл передо мной дверь в шумный зал: - Прошу, госпожа Эмирата.

Не пренебрегая представившейся возможностью от него сбежать, я вошла в распахнутые двери, заметив, что принц кивнул мне и почему-то решил остаться снаружи. А после, кажется, поспешил вниз по лестнице туда, откуда я только что пришла.

Оглядела зал, сверкающий огнями и позолотой. Придворные танцевали, пили и веселились, но Тайра обнаружилась на прежнем месте и выглядела скучающей и печальной, задумчиво вертя в пальцах кольцо, висящее на ее шее на золотой цепочке. Я хорошо знала этот жест и понимала, что он свидетельствует о грусти и тревоге. Елеазар, кажется, совсем не обращал на нее внимания, увлеченный разговором с лимерийским монархом. Они обсуждали охоту и какие-то совместные планы, однако меня мало интересовала суть их беседы.

Подойдя ближе, я склонилась к подруге и негромко спросила:

- Ты в порядке?

- Да, – устало отозвалась она и помассировала пальцами виски. – Только голова раскалывается.

Елеазар повернулся и обеспокоенно вгляделся в ее лицо, а Тианор предложил:

- Могу ли я предложить вам помощь своих шаманов?

Местные колдуны не внушали доверия, благодаря своим странным одеждам и не менее странному поведению. Меня нервировали их пронизывающие до костей взгляды, жутковатое ворчание и шепот, глаза без зрачков. Незаметно сжала плечо Тайры, надеясь, что она откажется от их сомнительной помощи.

- Благодарю за предложение, – кивнула арссийская королева. – Но, если позволите, я предпочту помощь госпожи Эмираты и ее травяной настойки от головной боли, вы ведь взяли с собой нужные ингредиенты?

- Конечно, Ваше Величество.

- Прекрасно. Прошу извинить нас за то, что покинем вас столь рано.

Она величественно поднялась, но встав, пошатнулась и я поддержала ее за локоть. Состояние королевы было куда хуже, чем я думала.

- Позвольте вас проводить, – тут же вскочил со своего кресла Елеазар, но королева бросила чуть резче, чем следовало:

- Не стоит, – и чтобы немного смягчить свои слова, добавила: - Ваше беспокойство излишне. Останьтесь здесь, прошу вас.

Попрощавшись, монарх Терра Вива снова нехотя опустился в кресло, несколько раз обеспокоенно обернувшись, но Тианор задал ему какой-то вопрос, продолжая незаконченную беседу.

И пока гвардейцы сопровождали нас к выходу из огромного зала, я кожей ощущала взгляды любопытных лимерийских придворных и шаманов, следящие за каждым нашим шагом. Когда мы, наконец, оказались в безлюдном полумраке длинного коридора, я с облегчением выдохнула и осмотрела Тайру внимательнее.

В неровном свете свечей она выглядела бледной, под глазами залегли тени, а на лбу выступила испарина. Шла подруга с трудом, почти ничего не видя перед собой и полагалась лишь на мою руку, ведущую ее вперед. Она не была похожа сама на себя и это меня беспокоило.

- Тебе хуже? Почему сразу не сказала?

- Так же, – отозвалась королева слабым голосом. – Просто, наконец, можно не притворяться. Голова словно чугунная, болит и кружится, даже соображать тяжело.

Я приказала одному из стражей поднять королеву на руки и он, повинуясь, донес Тайру до отведенных ей покоев и осторожно уложил на постель поверх тяжелого покрывала.

В это время я уже принесла в спальню один из своих саквояжей и принялась судорожно копаться в нем, выискивая нужные травы.

- Когда это началось? – спросила, скорее, чтобы отвлечься, а не потому, что эта информация была мне так уж необходима.

- Почти сразу после того, как ты ушла. Сначала терпимо, потом все хуже и хуже и я поняла, что самостоятельно не уйду, а просить помощи не стала.

- Странно все это, – дрожащими от волнения руками, я смешала в большой стеклянной колбе несколько травяных настоек, взболтала, добавила воды.

- Может это из-за долгого путешествия? – простонала подруга, снова коснувшись висков.

Я снова взболтала колбу, дожидаясь, пока смесь приобретет правильный цвет, понюхала содержимое.

- Не знаю. Мне здесь не нравится, Тай, – призналась я. – Даже не могу объяснить тебе почему. Не было видений или предчувствий. Просто не нравится и все.

Глаза Тайры были закрыты и я приподняла ее голову и поднесла колбу к губам, помогая выпить лекарство.

- Горькое, - пожаловалась она, закашлявшись.

Я положила руку на ее горячий лоб, убирая второй спутанные медные локоны из растрепавшейся прически.

- Знаю. Зато боль скоро утихнет, и ты станешь прежней. Дерзкой и взбалмошной. Непривычно видеть тебя такой измученной и уязвимой. Когда у тебя вообще голова болела в последний раз?

- Не помню, – усмехнулась она, превозмогая боль. – Лет пять назад? Или больше. Где ты была, когда сбежала с бала?

- Гуляла. Ходила на пирс. Провожала закат, как в Лунарисе, помнишь?

Я присела рядом с ней на край кровати. Перина оказалась неожиданно мягкой, просев почти наполовину.

- Помню. Тебя искал лимерийский принц, – вспомнила она, заставив меня неприязненно поморщиться.

- От него я и сбежала в первую очередь, – призналась я.

За окнами было темно, но луна была яркой, к тому же и спальную освещали несколько свечей в ажурных подсвечниках, позволяющие разглядеть тяжелую мебель из темного дерева, пейзажи в золоченых багетных рамах на стене, массивный комод и пару деревянных сундуков. Вместо привычных ковров пол был устлан мягкими белыми шкурами каких-то животных.

- Может, зря? Он, кажется, очень увлечен. Так хотел потанцевать с тобой и твой побег его расстроил.

- А я не очень хочу с ним танцевать. И не понимаю причины его увлеченности. Насколько мне известно, он вообще женат.

- Правда? – удивилась Тайра и грустно вздохнула. – Видимо, у принцев, как и королей, адюльтеры в порядке вещей. Наверное, я и правда, чего-то не понимаю об этом мире.

Это заставило подругу вспомнить о причинах, по которым в Лимерию отправился не ее муж Таур-ан-Фарот, а она сама.

- Брось. Все ты правильно понимаешь. И я абсолютно с тобой согласна. Вот только, боюсь, что все время нашего пребывания здесь, избегать Астарота не получится. И в случае, если он будет особенно настырным, я не смогу сдержать эмоции или магию, – поделилась опасениями я.

- Не тревожься об этом, – отозвалась Тайра, зевая. – Если он тебя обидит, я сама его сожгу. И плевать, что будет потом.

Кажется, головная боль отступила и арссийская королева снова стала сама собой. Ее дыхание выровнялось и успокоилось и вскоре она уснула. Я прикрыла ее свободным углом тяжелого покрывала и, погасив одну из свечей, покинула ее спальню.

Но на выходе из покоев у самых дверей неожиданно столкнулась с Елеазаром.

- Как она? – спросил он. – Что произошло?

Лицо короля выглядело бесстрастным, но у нахмуренных бровей залегла еле-заметная складка и плотно сжатые губы выдавали обеспокоенность. Отблески свечей заставляли сверкать золотом ровные ряды пуговиц на его темно-синем парадном мундире и бликовали по эфесу меча, закрепленного на поясе.

- Не знаю, но сейчас она в порядке, – утомленно отозвалась я. – Она только что уснула.

Он кивнул и хотел было обойти меня, пройти в комнату, но я поймала короля за рукав, останавливая.

- Не надо, Елеазар. Уходи.

С королем Терра Вива мы были знакомы много лет, и наши отношения были близки к дружеским. Нас связывало общее прошлое, когда он спас мне жизнь после кораблекрушения. А еще нас объединяла Тайра, делая кем-то вроде сообщников в никому не понятном плане. Конечно, на людях приходилось придерживаться официоза, но в присутствии одних лишь стражей, сохранявших невозмутимый вид, я могла позволить себе противостоять ему, не опасаясь наказания.

- Не усложняй. Оставь ее в покое. Ей и так непросто, – добавила я, не отпуская ткани его мундира.

- Думаешь, мне просто? – раздраженно бросил он, шумно вдохнув сквозь сжатые зубы. – Не вмешивайся, пожалуйста. Позволь нам разобраться самим, – добавил уже спокойнее.

И я отпустила. Вышла, не прощаясь и не оглядываясь,осторожно прикрыв за собой дверь. Гвардейцы, оставшиеся снаружи, встали на страже по обе стороны от входа. Встретив горничных, спешащих к королеве, чтобы помочь приготовиться ко сну, я отправила их восвояси, сообщив, что Тайра уже спит и не стоит ее беспокоить.

Мои комнаты были совсем рядом, и я добралась до них без происшествий. Войдя, зажгла свечи, чтобы развеять царящий внутри полумрак. Гостиная была почти такой же, как и та, что я только что покинула. Большой камин, натюрморты и массивная мебель, лепнина на высоких потолках, шкуры на полу. Вот только кое-что все же отличалось.

Что-то темнело на низком столике у камина, и я подошла ближе, чтобы рассмотреть непонятный издалека предмет.

Там, аккуратно сложенные, лежали мои бархатные пурпурно-красные перчатки с ажурной вышивкой, а рядом – роза такого же оттенка на длинном прямом стебле.

Я подняла перчатки, вдыхая аромат ветивера и кедра, смешавшийся с благоуханием недавно сорванного цветка. Провела пальцами по краешкам пурпурных лепестков. Осторожно коснулась острых шипов.

Роза умудрялась сочетать в себе оба цвета. Мой арссийский красный и лимерийский зеленый незнакомца.

Осознание этого заставило меня улыбнуться.

И, наверное, именно в этот момент мой мир и разделился на "до" и "после".