— Понедельник бывает хорошим, вот скажи мне? — услышала Петуния от Тины, пока пыталась заставить себя встать с кровати.

"Прошлый", — чуть не ответила ей девочка, вовремя спохватившись: неделю назад в понедельник все уроки были отменены из-за похорон Бетти Вейн. Петуния столкнулась не только с осознанием, что любой, даже ребенок, подвержен смерти, но и с волной негодования от Пэнси Гонт, которая буквально сошла с ума после утраты лучшей подруги. Хотя Питти скорее назвала бы ее припевалой. Помогали пережить волну гнева от слизеринцев только письма из дома и думы о здоровье родных.

Еще в прошлый вторник пришло письмо от папы, рассказывающее, что с Верноном все хорошо. Правда, Дадли так и не уточнил, объяснил ли он отцу, что его любимая внучка — волшебница. Петуния почему-то была уверена, что нет. А приезд Поттеров можно было списать на простое родство. Это хоть и странно, но не страннее, чем Питти-колдунья. Хотя дядя Гарри и на похороны бабули Петунии приезжал инкогнито и совершенно один, без детей и жены.

Она как сейчас вспомнила его спрятанную за деревьями длинную фигуру в необычном черном плаще (тогда она еще не знала, что это мантия), и то, какой сильный шел дождь, и то, как дядя положил на свежую могилу букет белых лилий, когда все ушли после окончания церемонии. Она также не забыла, как отец, увидевший кузена, быстро подошел к нему и что-то сказал, пока убивающийся от горя дедуля не видит, а затем дядя Гарри просто исчез за высокими старинными надгробиями, растущими из темной земли Камберлендского кладбища.

О смерти Бетти Вейн в ответном письме Петуния решила не упоминать. Хватало родителям причин для волнений.

— Ненавижу чары. Они после зелий. Зелья я тоже не люблю, — в сотый раз повторила Тина, вырывая подругу из раздумий. — Ты идешь?

— Зато после обеда история, — улыбнулась Питти, потягиваясь.

Пока что история магии была единственным ее любимым предметом. В этом семестре они проходили героев Первой волшебной войны, но Петуния уже заглянула в библиотеку и нашла учебник за пятый курс, на котором будет изучаться Вторая война. Было очень необычно узнавать биографию профессора Лонгботтома, как какого-то неизвестного, далекого героя, а затем встречаться с ним на уроках гербологии.

Не успели они выйти из спальни, как дорогу перегородила Свифт:

— Как ты, Петуния?

— Я? Нормально.

— А я не очень, — вставила Тина, явно пораженная, что староста интересуется только ее подругой, — не выспалась.

— И я, — кивнула Свифт. — Всю ночь повторяла, чем отличаются Морочащая смесь и Эйфорийный эликсир.

— Всем, — махнула рукой Тина, — Морочащая смесь — это же так легко. Чего вы на меня так смотрите? Моя бабушка продает зелья.

— Почему же тогда у тебя одни неуды по зельям? — прищурила староста один глаз.

— Не хочу отставать от Петунии.

Питти была слишком сонной, чтобы разбираться, сарказм это или добрая шутка. Она протиснулась меж сокурсниц:

— Я хочу есть.

Но позавтракать ей было не суждено. Ее перехватил Альбус. Взяв за плечо, он потянул Петунию к столу... Грифиндора!

Пока Питти удивлялась, а Тина что-то лепетала, догоняя их, Альбус довел кузину до стола, усадил возле не менее изумленной Доминик и положил перед ними кусок пергамента. Напротив девочек сидели Джеймс, Роза, Эмс и Фред. У последнего глаза были на мокром месте.

На вопрос, что случилось, Джеймс лишь ответил:

— Читай.

— Мне пришло похожее от мамы, — сказал Джеймс, когда понял, что Питти дочитала. — Просила держать себя в руках и оповестить всех родных.

— Понятно. Когда вы выезжаете? — задала, как ей показалось, логичный вопрос Петуния.

— Куда? На похороны?

— А куда же еще? Вы ведь поедете? Альбус, я помню, вы упоминали бабушку Мюриэль. Как я поняла, родных детей и внуков у нее не было.

— Верно, — понурил голову Ал. — Я так некрасиво шутил о ней. Теперь мне стыдно.

— Ей было сто двадцать девять лет, Ал, — фыркнула Роза и сложила перед собой руки. — И никуда мы не едем. Из Хогвартса в обычные дни отпускают только таких безнадежных, как ты. — Она вперила недобрый взгляд в Петунию. — У нас учеба и соревнования. Фред вчера на шахматы записался.

Роза толкнула кузена плечом, но тот лишь молча вытер глаза. Петуния тем временем просто недоумевала:

— Да как ты можешь?! Умерла твоя родственница ведь!

— Когда ты уже привыкнешь, дуреха, — Роза резко встала, от чего Эмс и Фред даже дернулись, — что Хогвартс — это не школа для сопляков?! Тут надо учиться, а не выдумывать причины, чтобы не ходить на занятия. Бабушка Мюриэль уже мертва. Ей все равно, когда мы приедем, сегодня или на Рождество. — И она, громко топая, ушла из Большого Зала.

На них поглядывали сонные Гриффиндорцы. Тина все еще мялась позади Питти, стесняясь сесть за чужой стол. Альбус, устроившийся с другой стороны от печально молчащей Доминик, махнул на рыжую кузину рукой:

— Не слушай эту ненормальную.

— Она слишком к себе строга, — добавил Джеймс. Ал глянул на него ошарашенно, ведь братья редко разговаривали. — Но она права: в Хогвартсе не привыкли отпускать учеников почем зря.

— Понятно, — бросила Питти, раздражаясь от голода. Она глянула на часы, а потом повернулась к Доминик. — Эй, все нормально?

— Oui, — прошелестела девочка. — Просто это всё... У меня нет сил.

Ал молча приобнял ее, и Доминик уронила голову ему на плечо. Фред шмыгнул носом, а Эмс молчала, что уже само собой было странно.

— Пора на уроки, — напомнила Тина.

Питти встала и, недолго думая, захватила со стола грушу, а потом еще одну, под грустный смешок Альбуса.

Джеймс поднялся сразу за ней и недоуменно ждал, пока она выбирала фрукты. Петуния поняла, что он снова хочет поговорить. С тех пор, как она вернулась в школу, Энди ее избегал, но всячески давал понять, что не по своему желанию. Он даже передавал записки через старосту, но Питти их возвращала. Она понимала, что надо бы уже объясниться с ним, чтобы отстал, но не находила моральных сил.

На этот раз отбиваться еще и от спесивого кузена не было никакого желания, поэтому Петуния сразу, при всех, сказала:

— Не ходи за мной, Джеймс. А с Энди я разберусь попозже.

Парень удивился, глаза расширились, а затем забегали по всем окружающим. Но на них пялилась только Эмс. Даже любопытная Тина, беспокоясь, что опоздает на страшные зелья, уже шла к выходу из Зала, хотя и медленно, все время оборачиваясь.

— И не собирался я за тобой ходить, — хмуро выдал Джеймс, наконец. Питти закатила глаза и догнала подругу.

Урок зелий прошел для Питти, как в тумане. После звонка она не выдержала и повернулась к Тине:

— Знаешь, я таки попробую отпросить ребят на похороны.

— Нет, Пит, не лезь в это. Пожалуйста!

Клементина отреагировала довольно громко, а потому их на выходе из кабинета догнала Триаль и обеспокоенно спросила, что случилось. Тина рассказала ей, пока Питти недовольно молчала.

— Петуния, боюсь, Тина пхава.

"Тебя забыла спросить!" — едко подумала девочка и стрельнула в нее взглядом. Голод заставлял злиться еще больше, а фрукты только раззадорили аппетит.

— О, мальчики, скажите ей, что она с ума сошла! — вскликнула Тина, увидев, как навстречу идут Альбус и Скорпиус в толпе слизеринцев, у них следующим как раз был урок зелий.

Не успели друзья спросить у Тины, о чем она, как девочка все им пересказала, торопливо и громко.

Скорп, на ее удивление, был на стороне Петунии.

— Пошли! — Он подхватил подругу под локоть.

В отличие от нее, мальчик хорошо ориентировался в замке, и очень скоро компания оказалась у горгульи, перекрывающей лестницу в кабинет директора.

— Что за сбор? — как будто из ниоткуда появилась Эмс, держа под мышкой кипу пергаментов. За ее спиной возвышался Фред. Его ресницы все еще были влажными.

— И как вы вечно оказываетесь там, где не надо?

— А что случилось? Вас опять наказали? Кто-то еще умер? Пит, скажи, что все нормально, а то у меня сердце выпрыгнет, — тараторила Эмс, временами сдувая рыжеватую челку с нахмуренного лобика.

— Все хорошо? — более спокойно осведомился Фред и удовольствовался простым кивком.

Наконец, и горгулье это надоело:

— Директора нет на месте, — проскрежетала живая статуя, чуть не доведя Петунию до обморока. — Скорее всего, она в больничном крыле.

Борясь с головокружением и кучей возникших вопросов, Питти поспешила в нужном, как ей казалось, направлении. Эмс что-то щебетала о воспитании горгулий, Фред шмыгал носом, Ал устало вздыхал, а Триаль напоминала, что у них осталось меньше десяти минут до следующего урока, который, между прочим, был чарами у Флитвика, одного из самых несговорчивых учителей школы.

— Разве можно притворяться обычной статуей? Это шпионство какое-то! Вот ты знал, что она живая? — спросила Эмс у Фреда.

— Может, тебе валерианы заварить? — довольно грубо предложил Альбус. Зато Молли вторая сразу затихла.

На повороте коридора они встретили МакГонагалл, идущую им навстречу с хмурым лицом.

— Директор, здравствуйте! — снова оживилась Эмс, будто и не обижалась секунду назад на кузена. — У вас все хорошо? Ваша горгулья сказала, что вы в больничном крыле.

МакГонагалл, как обычно, не выказала и толики смущения.

— Благодарю, мисс Уизли, за ваше беспокойство, но моя горгулья ошиблась. Прошу, скажите мне, зачем вы расспрашивали мою горгулью о том, где я? Надеюсь, ничего не произошло?

И пока Петуния соображала, зачем директриса так давит на словах "моя горгулья", Тина неловко начала отнекиваться, больше заикаясь, чем выговаривая слова.

— Директор МакГонагалл, — перебила девочка лопочущую подругу, — у Альбуса умерла бабушка. Может, вы отпустите их на похороны в среду?

— Что? Молли...

Эмс, не сразу сообразив, что директор говорит не о ней, снова что-то залопотала, отнекиваясь от существующих и несуществующих грехов.

— Нет, нет, что вы, нет! Бабушка Мюриэль! Ба Молли жива и здорова, просто очень расстроена, — теперь отвечать скороговоркой принялся Альбус.

Побледневшая директриса взяла себя в руки. Она никак не прокомментировала объяснения Ала, а только уставилась на Петунию:

— Я наслышана о Мюриэль Пруэтт. Очень жаль узнать о том, что она покинула нас. Но, к сожалению, я не могу отпустить половину курса на похороны. Если все, хоть как-то причастные к семейству Уизли, уедут, то останется половина школы.

— Не так уж их и много, — заметил Скорп тихонько, но МакГнагалл его услышала.

— Склонна с вами не согласиться. Вот Малфоев в этом мире как раз маловато.

— И слава богу, — еле слышно прошептал мальчик, на этот раз слова разобрали только стоящие рядом Ал и Питти.

— Вы ничего не добьетесь, мисс Дурсль. Родители никого из Поттеров и Уизли не написали мне с просьбой о том, чтобы отпустить их детей на похороны. Думаю, похорон пока с вас достаточно. Вы опоздаете на урок, — заметила напоследок директриса и уверенно направилась к своему кабинету.

— Пошлите. Чахы! — воскликнула Триаль так, будто одно это слово все объясняло.

Питти вздохнула:

— Нужно хотя бы письмо с соболезнованиями написать...

— Угум. — Фред снова шмыгнул носом.

— Судя по фамилии, бабушка Мюриэль была родственницей вашей бабушки Молли? — уточнила Тина, а Петуния тем временем уже даже не удивлялась генеалогическим познаниям подруги.

— Верно, — кивнул Альбус. — Мы на зелья. Встретимся в Большом Зале и там все обсудим, ладно? — Он посмотрел на Петунию. Она кивнула, и Триаль с Тиной увели ее на урок.

После чар, где у Петунии опять не получилось замедляющего заклятия, она, почти забыв о своем намерении писать для ба Молли письмо, спешила в Большой Зал только с той целью, чтобы хорошенько пообедать. Но сгрудившиеся в одном углу стола Гриффиндора дальние родственники уже ждали ее. Небо Зала было почти черным от набухших туч, точно описывая состояние всех, причастных к семейству Уизли.

Как только Тина и Питти подошли к ребятам, Ал, показав, что держит в руке пергамент, сказал:

— Мы уже написали. Осталась ты.

Петуния, под строгим контролем Доминик, Эмс и Скорпиуса, который, разумеется, тоже был в этой толпе, написала коротенькое письмо с соболезнованиями.

— Теперь самое жуткое, — Скорп сжал плечо подруги, — совиная почта.

— Точно, — кивнула Питти, чертыхнувшись про себя. Конечно, бабушка Молли не получала маггловских писем, ведь Барроу находится в месте, не отмеченном на картах, и нужно использовать сову.

За окном беззвучно блеснула молния. Стремительно темнело, казалось, что сейчас не полдень, а вечер.

Добравшись до совятни, ребята принялись уговаривать взволнованных птиц отнести их письма. Скорп поймал одну, привязал к ее лапке мешочек с деньгами, конверт и проговорил:

— Деньги отвезешь во "Флориш и Блоттс", а затем купленные там цветы и это письмо в "Барроу" в Дэвоне. Поняла?

Сова недовольно ухнула и сорвалась с его предплечья, оставив царапины.

— Это она намерено, — прокомментировала Эмс, привязывая скрученный в трубочку кусочек пергамента к другой птице. Тина ждала, пока девочка одолжит ей моток бечевки. В такую погоду и мысли не было отдать конверт просто в клюв.

— Не знала, что во Флорише продают цветы. Я бы тоже заказала, — заметила Клементина.

— Там и не продают. Я просто неплохо знаю одного из хозяев. Точнее, моя мама хорошо знает, она у меня любительница книг. — Уши Скорпиуса предательски покраснели. Питти дружественно похлопала его по спине и сказала, отвлекая:

— Передай мое письмо сове, пожалуйста. Не уверена, что она меня послушается.

Снова блеснула молния. Разразившаяся гроза холодными струями начала бить по подоконникам.

— Давай. Как же льет...

Грянул гром, да так оглушительно, что казалось, будто сама башня раскололась и трещит, разваливаясь. Эмс взвизгнула, напугав пару сипух.

— О Мерлин! Не смотрите в окно! — закричала Тина, но Петуния успела заметить, как в одну из выпущенных ими сов ударила молния. Птичка, на миг осветившись голубым сиянием, рухнула вниз.

— О нет! — Альбус смотрел на вторую птицу, сдуваемую сильным ветром. Через мгновение сова, намокшая под сильным ливнем, сдалась и тоже камнем полетела к земле.

Петуния забрала свое письмо из рук пораженного Скорпа, пока какая-нибудь отчаянная сипуха не схватила и его. Она писала строки в полузабытьи и не надеялась воспроизвести их вновь, если придется.

— Отложим эту идею до вечера? — удрученно предложил Альбус. Все согласились и поспешили вернуться в помещения, оснащенные застекленными окнами.

Но после уроков погода только ухудшилась. За ужином, вздрагивая от грома и напоминая себе, что зачарованный потолок Большого Зала не пропускает воду, Петуния обратилась к Тине, почти не притронувшейся к любимому мясному пирогу:

— Знаешь, будь у кого-то из Уизли компьютер, мы могли хотя бы отправить электронное письмо.

— Ой, не произноси своих сектантских заклинаний всуе! — притворяясь не озабоченной погодой, ответила ей подруга.

— А дед Артур умер бы от восторга, если бы Пит прислала ему электрическое письмо, — заметила Доминик, тоже почти не притронувшаяся к ужину. Кажется, гроза не испортила аппетит только самой Петунии.

— Ух ты, не шутишь? — спросила она, закидывая полпорции с тарелки подруги себе в рот.

— Он обожает маггловские штучки. У него есть коллекция разноцветных резиновых уточек. Дядя Гарри дарит ему по одной на каждый день рождения.

— Ничего себе! Это очень мило. Представляю, как весело деду Артуру купаться, — хихикнула Питти.

— Купаться? Причем здесь это? — Доминик недоуменно свела бровки.

Питти не успела ей ответить: за спиной кузины выросли Скорпиус и Альбус, за ними от стола Гриффиндора уже семенила Эмс.

— О чем вы говорили? Об электричестве? — отчаянно розовея, спросил Скорп.

— Почти. Я говорила, что будь у Уизли компьютер, можно было бы послать им письмо по электронной почте.

— Ого, это как?

— Я не знаю, как объяснить, — смутилась Питти, — это показывать надо. А для этого нужен компьютер. Ну и электричество, конечно.

— Опять! Всуе! — изображая тревогу, но еле сдерживая улыбку, перебила ее Тина.

— А у вас есть компьютер дома? — не обращая внимания на повеселевшую подругу, продолжал Скорп расспросы.

— Да, конечно. А что?

— И ты умеешь эти письма посылать? Электронные.

— Да. А что? — Петуния заметила, что Альбус стоит возле друга с таким же недоуменным лицом.

— Ничего, просто интересно...

— Ладно, сейчас что будем делать?

— Мы с Алом, ой, Альбусом, прости, Ал, ой, опять, ну, то есть, Альбус. Мы подумали сходить к дяде Невиллу и попросить его передать письма через камин. У него в кабинете есть камин. Вот. Еще у профессора Хизл есть камин, она дружит с тетей Джинни. Она — наш запасной вариант, если дядя Невилл откажет или мы его не найдем. Короче...

— Короче у тебя явно не получается, любимая кузина! — перебил Эмс подошедший Фред. За ним, как ни странно, стоял осунувшийся Джеймс, правда, притворно разглядывая ногти и ни на кого не обращая внимания. — Вы идете?

Тина и Питти поднялись с мест. За ними, кроме Доминик, поспешила и Жюли Триаль. Она махала клочком розового пергамента. Петуния с отвращением заметила, что именно на таком Тина недавно писала ей письмо с соболезнованиями по поводу смерти бабушки Мардж. Девочку передернуло, но она поспешила отмахнуться от заметившей это Клементины и ее дознаний.

Профессора Лонгботтома на месте не оказалось. Какой-то наказанный им рэйвенкловец сказал, что учитель уже отправился домой в Хогсмид. Сам парень, бранясь, писал строчки: "Я не должен тыкать зубочистками в младенцев мандрагоры". Прочитав это, Триаль протянула презрительное "Фи!" и сплюнула в воздух, явно разозлив задиристого представителя вороного Дома, поэтому девочкам пришлось поспешно ее уводить.

Идя по коридору в кабинет профессора Хизл и молясь, чтобы хотя бы преподавательница истории была еще в замке, Питти не переставала ворчать то на грозу, то на то, что не взяла себе кексов в качестве перекуса, то на отсутствие нормальных коммуникаций в столь огромной школе.

— Хотя бы лифты сюда. А эти лестницы... ух!

— Молчи, пока мы на одной из них! — суеверно прошипела Тина, выпучивая глаза.

— Только не говори, что и они, как наши кактусы, имеют разум, — напугалась Питти и отпрянула от перил, за которые держалась.

— Понятия не имею. Но ты сегодня прям завелась. В вашем мире хоть что-нибудь работает без электричества?

— Да! Много чего... Например... Водопровод. Очень удобная штука. И вообще, что значит «нашем»? Мы живем в одном мире, на планете Земля. Она не делится на миры, вообще-то! — заключила Петуния, и никто не решился с ней поспорить или согласиться. Альбус лишь глубокомысленно вздохнул, посмотрев почему-то на Скорпиуса.

К сожалению всей компании, учительницы истории тоже на месте не оказалось. Условившись придумать, что делать с письмами завтра, ребята направились в свои гостиные. Прежде чем расстаться с хаффлпаффками, Скорп отвел Питти в сторону и, запинаясь, спросил:

— А ты не научишь меня... ну, посылать эти электронные письма?

Петуния была в замешательстве от такой просьбы, но видя смущение друга, лишь похлопала его по плечу:

— Конечно. При первой же возможности.

— Спасибо большое! — его светло-серые глаза на мгновение загорелись. — Только, пожалуйста, никому...

— Да? Хорошо. Я могила.

Скорп съежился:

— Прости, сегодня мортальные шуточки меня совсем не смешат.

— Ты прав, — опешив, кивнула Питти. — Прости. Я не подумав.

— Ладно, до завтра, — закончил мальчик, видя, как Альбус стоит у поворота в их подземелье и нетерпеливо стучит по каменному полу ногой.

Девчонки тем временем перешептывались в паре-тройке ярдов от них. Тина явно еле сдерживалась, чтобы к ним не подойти.

Направляясь в гостиную Хаффлпафф, слушая лепет Тины о погоде и прекрасно понимая, что она ждет не дождется, пока они останутся одни, чтобы начать допрос, Питти сказала:

— Кажется, моей почтовой реформе пора дать расширение.

Эффект получился великолепный: Тина тут же забыла о Скорпе. Ее сонные глаза чуть не выпали из орбит. Она даже вскрикнула, напугав и Доминик, которая тут же начала хихикать, и Триаль, которая, наоборот, стала с серьезнейшим выражением, так не сочетающимся с ее ангельским личиком, прислушиваться к их разговору.

— Только не электричество! — выпалила Тина.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься! — забавляясь, ответила Питти. — Когда я покажу тебе, какие кудри можно накручивать на электрические щипцы, ты обалдеешь!