В который раз мысленно простонав от мысли, сколько трат из-за дурацких корпоратива и расследования, я вызываю такси прямо от дома Олеси. Ещё одну поездку на автобусе я, конечно, переживу, а вот кудри и платье - вряд ли. Да и опоздать так шансов меньше. Может, я сегодня и выгляжу, как девушка в самом стереотипном представлении, использовать «женское» право на опоздание мне не хотелось. По крайней мере потому, что сама я ненавидела, когда кто-то опаздывал, и не важно, женщина или мужчина.

Ждать, к счастью, приходится недолго. Пара минут - и возле подъезда останавливается бело-желтая машина, в которую я, сфотографировав номера из соображений безопасности и сверив адрес, быстро сажусь. Ещё двадцать минут ужасной музыки по радио с одной небольшой пробкой - и автомобиль останавливается возле БСМП №2. Больше всего я боюсь, что Денис ещё не вышел, и придётся отдельно договариваться с незнакомым водителем об ожидании и, что самое худшее, плате за него. Но, к счастью, Денис тоже оказывается вполне пунктуальным: только выглянув в окно, я замечаю его, стоящего в сторонке под крышей возле главного входа и сонно разглядывающего окружающих.

- Пару минут. - впервые за поездку обращаюсь я к водителю, и мой голос звучит холодно и отчуждённо. Он наверняка подумает, что я красивая богачка вроде Олеси, которая презирает таксистов, а я ведь просто боюсь что-то говорить ему! - Я позову ещё одного пассажира.

- Ну да, - хмыкает водитель в ответ. - В таком виде и одна. Я бы удивился.

Меня почему-то передёргивает от этого замечания, и я спешу выйти.

Можно было бы просто крикнуть Денису подойти, но я повышать голос не могу, да и не хочу привлекать к нам с ним лишнего внимания. Поэтому просто молча подхожу к нему.

Единственное, что на Денисе знакомое - его куртка. Именно в ней он поступил к нам в больницу. Застёгивать он её не стал, и сейчас коротенькие полы куртки слегка колыхались от ветра, на всю округу показывая тонкие длинные дыры: Дениса привезли уже в расстёгнутой куртке, но нож напавшего всё равно прошёлся по ткани. Даже странно, что он решил надеть именно эту куртку, учитывая, что на другую одежду деньги у него откуда-то нашлись. Причём немалые: было хорошо заметно, что Денис в костюме, который выглядел очень недешёвым. Белый пиджак, чёрная рубашка с чёрным же в тонкие белые полосы галстуком и белые классические брюки меньше всего сочетались с оборванной оверсайз-курткой. Это заметила даже я, вроде бы не имевшая какого-то хорошего вкуса. Шапкой Денис, кстати, пренебрёг, как и застегиванием, и его мягкие волосы растрепались на ветру. Так, что захотелось к ним прикоснуться, чтобы привести в порядок... Но я быстро отвергаю эти мысли.

Меня Денис не узнает до последнего и всё смотрит в абсолютно другую сторону. Поэтому я не удерживаюсь от удовольствия посмотреть на его лицо. Уже темнеет, и шрамы на нём почти незаметны, что делает Дениса, пожалуй, ещё красивее. В глазах отражается свет лампочки над дверями больницы, превращая их в совсем золотые. Будто он волк, который остался ждать когда-то приручившего его хозяина...

Его моргание длинными тёмными ресницами, и золотистые глаза обращают свой взгляд на меня. Вся появившаяся было в его виде магия пропадает.

Брови Дениса взлетают вверх, а лицо приобретает удивлённое выражение.

- Ва... Василиса? - как-то неуверенно, с тенью недоверия спрашивает он.

Мне почему-то льстит его удивление.

- Не узнал, волчонок? - искренне интересуюсь я. - Богатой буду. Мне это пригодится. Идём?

Какое-то время Денис молча и всё также до странного изумлённо смотрит на меня, будто я сказала что-то на иностранном языке, и он меня не понял. Только потом он словно просыпается от этого забытья и, будто желая наверстать упущенное время, быстро кивает:

- Ага, конечно. Пойдём.

В машину мы с ним садимся молча, оба на заднее сидение, но в разных концах. Я решаю, что на Дениса уже нагляделась, а потому смотрю на дорогу. На себе его взгляда тоже не чувствую. Вернее, за время пути пару раз появляется ощущение, что Денис на меня смотрит, но стоит только мельком взглянуть на него, и я сразу убеждаюсь, что мне показалось. Как и я, Денис, подперев рукой голову, не отрывал взгляд от окна. За весь путь, который занимает не меньше получаса, никто из нас не произносит не слова.

Во второй раз машина останавливается уже около огромного дома, коричневого, двухэтажного, с вкраплениями красного кирпича и окнами, судя по их размеру, от пола до потолка, возле которого уже стоит пара автомобилей и из которого уже вовсю льётся музыка - это слышно даже в салоне. Денис первым вылетает из такси. При этом я вижу, что он сует таксисту деньги. Одну красную бумажку, судя по всему, пять тысяч. Я неодобрительно качаю головой. Проезд стоит явно намного дешевле. Да и откуда у Дениса столько денег? Может, он не только убийца, но и вор?

- Спасибо за проезд. - говорю водителю на прощание, чтобы выйти не совсем уж просто так.

- Вам спасибо, - неожиданно весело отзывается таксист. Видимо, в зеркале он замечает мой удивлённый взгляд, потому что добавляет: - Вы с вашим молодым человеком всю дорогу так друг на друга пялились и при этом старательно отворачивались, если появлялся риск столкнуться взглядами! Я как будто комедию про любовь посмотрел.

Уже в который раз, когда речь заходит о Денисе, я чувствую на щеках жар. И, кажется, совсем не из-за того, что в салоне вовсю работает печка. На миг я застываю в ступоре, но неожиданный вихрь холодного воздуха заставляет меня проснуться. Вздрогнув, я понимаю, что это Денис открыл мне дверь. И, пользуясь случаем, быстро покидаю машину, больше не сказав водителю ни слова.

На улице уже совсем стемнело, и только от лофта исходил яркий жёлтый и фиолетовый свет лампочек. От такого ядреного сочетания мне даже начинает казаться, что за оформление этого места отвечала Олеся. Глядя на этот домище, больше всего хотелось зажмуриться, закрыть уши руками и убежать домой.

У Дениса, правда, другое мнение на этот счёт.

- Красота! - восторженно произносит он, когда такси уезжает. - А я-то думал, будет что-то типа скучного ресторанчика для людей за пятьдесят.

- А то, что у нас в больнице таких и нет почти, тебя не смутило? - уточняю я, поплотнее закутываясь в куртку, будто тёплая ткань может защитить меня от ажиотажа праздника.

- Ну, мало ли, - пожимает плечами Денис. - Словосочетание «больничный корпоратив» звучит как-то страшно. - С этими словами он переводит взгляд на меня. Сразу отводит, но, кажется, мои действия всё равно замечает: - Замёрзла, что ли?

Я мотаю головой, надеясь побольше времени провести на приятно охлаждающем сердце и голову морозном воздухе.

- Ага, ври больше! - бросает Денис и берёт меня за руку. На удивление, не за ладонь, а за рукав куртки, отчего отвращения у меня не появляется. - Пойдём внутрь, там тепло хотя бы. А то ты без шапки.

- Кто бы говорил, волчонок. Сам лучше бы застегнулся.

Лофт встречает нас ещё более громкой, даже оглушающей музыкой, и, что самое неприятное, толпой. Уже после жизни в бегах мне пришлось полтора года поучиться в школе, и происходящее сейчас очень напомнило мне школьный холл после окончания уроков: куча людей, смесь самых разных запахов, оглушающий гул. И всё это в сравнительно небольшом вестибюле, в котором, помимо свободного пространства, ещё гардероб с вешалками и лестница на второй этаж. Денис всё ещё держал меня за руку, и, хотя я терпеть не могла подобных близких контактов, сейчас была почти благодарна ему. Я могу быть сильной и опасной наедине с врагом, но в подобной куче народа, даже частично знакомого, всегда теряюсь.

Вот и сейчас не сразу понимаю, что Денис что-то говорит. Когда он это замечает, то не без труда проталкивается через стоящих рядом людей поближе ко мне.

- Я говорю, куртку сюда давай, - погромче добавляет он. - Я быстренько повешу и попытаемся пройти к лестнице, а то у вас тут не продохнуть.

Я мысленно прикидываю, нет ли у меня в куртке чего-то нужного и можно ли доверить её человеку, которого я подозреваю в убийствах. В ней самой нет, но наверняка сдать нужно и пакет, в который я убрала другие вещи и заботливо спрятанные в салфетку шпильки. Последние было бы жаль, но в такой толпе Денис едва ли сможет дорыться до них в пакете, даже если захочет. К тому же, я буду за ним следить.

Кивнув, я сую ему в руки пакет и быстро скидываю с себя куртку. В голове проносится мысль, что теперь Денис видит меня вообще во всей красе, и я взмахиваю головой, надеясь вытряхнуть из неё эту глупость. Получается только сверкнуть в свете ламп чёрными локонами.

Когда подаю Денису куртку, то замечаю, что он все также внимательно смотрит на меня. Обычно мне трудно проявлять эмоции, ещё и на людях, что уж говорить о толпе, но сейчас я с удивлением чувствовала, что губы сами собой расползаются в улыбке. От этого стало страшно, и я закрыла рот и нос рукой, делая вид, что чихаю, до тех пор, пока улыбку не получилось спрятать. А когда наконец убрала и снова подняла голову, Дениса рядом не было. Приподнявшись на носках и поблагодарив уральскую природу за высокий рост, я замечаю, что он уже успел добраться до гардероба. Учитывая, как быстро он оттуда вышел, искать шпильки в пакете он не стал.

Дальше замечаю, что Денис по-волчьи ловко и быстро проскальзывает мимо людей, судя по периодическим остановкам, извиняясь перед некоторыми из них в процессе. Когда он вновь подходит ко мне, я хочу его поблагодарить или как-то пошутить про тягу к джентльменству, но не успеваю, потому что откуда-то сверху раздаётся громкий знакомый голос, заставляющий всех стоящих внизу затихнуть. Подняв голову, я вижу Екатерину, которая стоит на верхних ступеньках лестницы. То ли Герман как-то поколдовал над звуком, то ли Екатерина достойна восхищения ещё больше, чем мне казалось раньше, но перекричать по меньшей мере сотню человек ей удалось без микрофона.

- Тишина! - ещё раз повторяет она громко, хотя все уже замолчали.

Я чувствую, что Денис снова берёт меня за руку - и снова за рукав. Правда, теперь это рукав платья, он тоньше, и я ощущаю тепло его ладони.

- О, я её знаю, - слышу его шёпот, обращённый то ли ко мне, то ли к самому себе. - Еле выпустила меня за костюмом и сегодня тоже! Сказала, если у меня будет осложнение, то это мои проблемы.

- Я бы на её месте сказала также. - Тихо отзываюсь я, глядя на Екатерину, а не на Дениса, - К счастью или к сожалению, я не на её месте.

Ответ Дениса в который раз за день вводит меня в лёгкий ступор.

- Вчера я бы сказал, что к сожалению.

К счастью, ступор мой не заметен, потому что всё внимание перехватывает Екатерина. Выглядящая ещё более строго чем обычно за счёт прилизанного пучка и тёмного костюма, она обводит своих медиков и их спутников строгим взглядом, как генерал - солдат, и начинает:

- Сколько лиц, в том числе знакомых, и какие все довольные! Если бы я видела такое же количество по утрам в приемной, а не отлавливала бы половину из вас полуспящими или опаздывающими по всей больнице и ее окрестностям, наша БСМП, возможно, пришла бы по крайней мере в какое-то подобие порядка. - По залу проносится пара смешков, и Екатерина не злится на это. Она обычно не склонна иронизировать, значит, видимо, тоже сегодня в хорошем и праздничном настроении, хоть и пытается казаться строгой. - Значит, так. Я понимаю, что большая часть из вас - плюс-минус ровесники старшеклассников и студентов. Но! Мы с господином Хоффманом - не няньки и не учителя. Более того, я понимаю, что это звучит нереалистично, но мы тоже хотим здесь отдохнуть. Поэтому прошу не вынуждать нас присматривать за вами. Дальше. Здесь есть алкоголь, это не значит, что кому-то можно напиваться до беспамятства. Если, не дайте боги, вы найдете человека, который совершил столь опрометчиво поступок, вы его не бросаете, не поднимаете шум, а тихонько вызываете ему такси и отправляется домой. Закон не нарушаем, запрещённые законом вещества не употребляем. Мебель и вещи не портим. На входе на второй этаж у всех будут проверять паспорта. Не дайте боги, я узнаю, что каким-то образом сюда прошёл кто-то несовершеннолетний... - повисает многообещающая угрожающая пауза. - Если я узнаю, что кто-то после сегодняшнего дня ушёл на больничный по причине, подозрительно похожей на побои, отравление алкоголем или что-то еще, что могло произойти здесь, будет еще хуже. Ясно?

Снова раздаётся несколько соглашающихся голосов. Наверное, странно, что Екатерина читает подобные инструкции, учитывая, что все присутствующие - взрослые люди, так ещё и врачи и медсестры. Но я её полностью понимаю. За половиной наших медиков нужен глаз да глаз и в больнице, а уж здесь, где все хотят расслабиться, а коктейли и танцы вытеснят из головы последние остатки адекватности... В общем, Герман устроил опасную авантюру. Остается только надеется, что всё пройдет гладко.

- Я надеюсь, всем все ясно, - ещё раз с нажимом повторяет Екатерина и уходит на второй этаж, показывая, что остальным тоже можно проходить.

Как Денис и обещал, он тянет меня за собой, помогая быстрее добраться до менее наполненной народом лестницы. Я уже думаю, что на этом приключения в толпе на первом этаже закончатся, но оказываюсь не права, хотя об этом не жалею: на нижних ступеньках мы с Денисом нос к носом сталкиваемся с Тимофеем и Олесей.

Повисает неловкая пауза. Длится она, правда, недолго.

- Незнакомое лицо, как интересно, - протягивает Олеся, с любопытством и без зазрения совести разглядывая Дениса, будто он не человек, а какая-то неведомая зверушка. Впрочем, частично он и есть зверушка. - А я до последнего думала, что ты сюда Хоффмана притащишь, Василиса!

Я ничего не отвечаю на эти её замечания, только сталкиваюсь взглядом с Тимофеем, который всем видом показывает, как ему неловко за свою девушку. Правда, при виде меня эта неловкость сменяется восхищением.

- Лисс... - негромко произносит Тимофей, перед этим кивнув Денису. - Ты прямо... - и он качает головой, будто не в силах подобрать нужное слово.

Когда Денис странно смотрел на меня, я смущенно молчала. Сейчас я, к счастью, странного ступора не почувствовала. Даже усмехнулась.

- Можешь посвистеть от восторга, если хочешь. Олеся не обидится, это она постаралась.

Олеся как-то умудряется в толпе отойти чуть назад, даже не свалившись со ступеньки, и закрывает Тимофею глаза.

- Только на меня в это время смотри! - требовательно заявляет она.

Глядя на этих двоих, я впервые за время на жутком, заполненном людьми первом этаже чувствую уют. Будто я и правда маленькая ученица, которой некомфортно в школе, но которая оказалась рядом со своей семьёй. Лет в семь-восемь, приезжая сдавать свои первые переходные контрольные в школу, в общем, так себя и чувствовала. Но если из школы хотелось поскорее уехать обратно в поселение или хотя бы в гостиницу, в которой мы иногда останавливались на ночь, то здесь внутри так приятно разлилось тепло, что даже захотелось задержаться.

Впрочем, сделать этого нам не дают. Проходит совсем немного времени, прежде чем люди, находящиеся у лестницы, начинают возмущаться:

- Встали на проходе! Вы идти собираетесь? Или, может, пропустите хотя бы?

* * *

Второй этаж лофта оказывается намного более просторным, чем первый. Оно и понятно, ведь именно здесь должна проходить основная часть праздника, но я все равно радуюсь прекращению толкучки. И почти бодро разглядываю огромное помещение с проходами, судя по всему, ещё в два таких же - одно со спуском на другую часть первого этажа, с танцполом, а другое с бассейном. Главный зал весь покрыт мягким ковром. В центре он свободен, а по краям стоят небольшие диванчики и кресла со столиками. В одном из концов помещения виднеется огромная барная стойка, где, судя по всему, можно купить алкоголь и, возможно, какую-то еду. Недалеко от него стоит огромный стол с целой пирамидой из бокалов шампанского. И все это в фиолетовом свете - ядовитом, но не слишком ярком, сохраняющим приятный полумрак.

Мы с Денисом встаем около стены, чтобы никому не мешать, да так и замираем, растеряно глядя друг на друга. Увести из больницы я его увела, а вот что делать дальше? Все пришли парами, хоть как-то друг друга знающими, наверняка с общими интересами. Они знают, чего хотят друг от друга - потанцевать, выпить, может, даже вместе искупаться в бассейне. Мы же с Денисом почти незнакомы, и я понятия не имею, чего он хочет. А он - чего хочу я, хотя я хочу просто посидеть где-то в тишине. Я впервые осознала полный ужас сегодняшнего дня. Интересно, сколько раз мы с Денисом успеем возненавидеть друг друга за эти часы?

- Ну и? - первым молчание прерывает Денис, желая сразу озвучить наверняка общие наши мысли. - Чтобы ты меня не подозревала, так и будем весь вечер ходить за ручку и испепелять друг друга ненавидящими взглядами?

Я задумываюсь. Если Денис не считает обязательным проводить время со мной, наоборот, сам спрашивает разрешение этого не делать, я могу просто побыть здесь одна. Посидеть на диванчике, украдкой понаблюдать за своими подозреваемыми. Возможно, немного выпить - я далеко не Хоффман, но иногда тоже хочу слегка расслабиться. А Денис... Пусть отдохнет, как хочет. Я ему не нравлюсь, как и он мне, и это даже не от внешности зависит, ведь сегодня его отношение ко мне, в общем, не поменялось, а его поступки вроде подавания руки можно списать на «простые человеческие», как и прежние. Возможно, если я не буду держать его рядом с собой, он встретит тут девушку, которая придется ему по душе... Почему-то эти слова прозвучали в голове как-то грустно. Почему? Это неправильно. Мне должно быть все равно. Мне все равно.

- Нет, не будем. - отвечаю вслух. - Я просто должна тебя видеть. Если пойдешь в другой зал, лучше предупреди меня, а так - развлекайся, как хочешь.

Мне кажется, или вместо благодарности я вижу на лице Дениса... Разочарование?

- Хорошо, я пойду тогда, - впрочем, кивает он и отходит. Я бы сказала, что теряется среди людей, но я действительно стараюсь не сводить с него глаз. Благо, белый пиджак выделяется среди преимущественно тёмных платьев и костюмов.

Как и хотела, я остаюсь одна. Я люблю быть одна, люблю, когда со мной никто не разговаривает, но сейчас почему-то в мыслях появляется вопрос: «Хотела ли?».

Наверное, Тимофей прав, я слишком мало сплю и слишком много работаю, оттого и всякая дурь в голову лезет. Раз уж мне пришлось пойти на этот праздник, и правда стоит отдохнуть, хоть и не терять бдительность.

Решая исполнить своё изначальное желание, я направляюсь к барной стойке. Точнее, чтобы не контактировать с официантами, к столу с шампанским рядом. Где-то на середине пути, правда, замираю и начинаю проклинать себя за глупость, потому что замечаю возле этого самого столика высокую светловолосую фигуру. Артем!

Ладно, это было логично. Где он ещё мог быть на празднике? Или уже развлекаться с кем-нибудь где-то в туалете, или пить здесь.

Ещё больше я осознаю свою глупость, когда понимаю, что Артем меня заметил. И, ухмыльнувшись, начал приближаться ко мне, перед этим захватив сразу два бокала. Надеясь, что хотя бы сейчас получится быстрее отвязаться, я подхожу к нему навстречу. Одновременно с этим ищу взглядом Дениса. Его я замечаю болтающим сразу с небольшой компанией людей и тоже уже с высоким прозрачным бокалом. Что ж, неплохо.

- Ведьмочка, - привычно здоровается со мной Артем, салютуя своим шампанским. Убедившись, что Денис на месте, я снова оборачиваются к нему. - Выглядишь... - он пробегается по мне взглядом, - неплохо. Я бы даже сказал, восхитительно. Боюсь, твои слова насчет девушек красивее и интереснее настолько ложь, что я теперь не найду никакую, соответствующую хотя бы одному из пунктов.

- Я думала, - холодно отзываюсь, - ты знаешь, что меня бесполезно затаскивать в постель красивыми словечками.

Я почти уверена, что на деле Артем этого и не хочет, но, возможно, узнаю, чего он хочет именно. Не просто же так он хотел позвать меня сюда. Раз уж я с Денисом и могу в момент опасности попросить его уйти вместе со мной, можно и попытаться выяснить, что Артему нужно. А еще правша он или левша и почему ведёт себя не менее подозрительно, чем Денис с Олесей.

- Я знаю, - кивает Артем и пафосно добавляет: - это абсолютно искренне! Будешь? - спрашивает он затем, протягивая мне один из бокалов.

Почти улыбаясь, я демонстративно отшатываюсь от Хоффмана, подхожу к столу с шампанским и беру бокал сама.

- Буду! - гордо отвечаю.

А я думала, что Артем достаточно умен, чтобы понять, что я не буду брать ничего из его рук, потому что это небезопасно. Небезопасно в целом брать еду и выпивку из чужих рук, но из хоффмановских - и вовсе самоубийство.

Артем усмехается и вдруг обращается к мимо проходящей девушке.

- Будешь, солнышко? - лукаво интересуется он.

Девушка оказывается менее осмотрительной, чем я.

- Спасибо, - берёт она бокал и чуть краснеет, а Артем возвращается ко мне. - Два пока даже для меня многовато! - с этими словами он протягивает мне руку: - Прогуляемся, ведьмочка?

Я отшатываюсь снова, но теперь уже почти серьезно.

- Не хочу.

- Да ладно тебе! - отмахивается Артем. - Ты же в итоге одна пришла? Все равно будешь скучать весь вечер!

- Слишком плохо обо мне думаешь. - качаю я головой и немного отпиваю из бокала. Шампанское оказывается полусладким. Не очень люблю такое, но по горлу разливается приятная прохлада. Еще пара глотков, и к ней прибавится не менее приятная лёгкость. Ради этого стоит осушить хотя бы половину.

- И кто же наш счастливчик? - спрашивает тогда Артем.

«Кто-то получше тебя», - хочет сорваться с языка фраза, но я предполагаю, что из-за неё корпоратив может кончится для Дениса наркотическим отравлением, и прикусываю язык. Может, мне он и не нравится, но я столько зашивала его ножевые раны! Не хотелось бы, чтобы из-за передоза он умер, а мой труд пошел насмарку.

- Не твое дело.

Артем обходит меня и останавливается со спины. У него много неприятных привычек, но вот эта - встать, где не видно, и, склонившись, шептать в ухо - самая мерзкая.

- Ладно. Как тебе шампанское, ведьмочка? Не хуже того коньяка, каким ты решила полить свою бедненькую укушенную ручку?

Его рука ложится мне на плечо. То самое, запястье на котором укусила албыска. Сегодня я сняла перевязь - чуть раньше, чем нужно, но это не критично - чтобы не привлекать к себе внимание, но Артем все равно точно запомнил, какая именно рука ранена. Меня, правда, больше пугает, что он запомнил про коньяк. А следующая фраза пугает еще больше: - Скидка пятьдесят процентов за него, если скажешь, с кем пошла. Еще пятьдесят процентов - за маленькую прогулку со мной. Советую подумать: акция недолговечная, а тот коньяк привёз Герману кто-то из аристократов, и стоит он ой как дорого!

Мне хочется развернуться к Артему и, желательно, плеснуть ему шампанское прямо на наглую рожу и блондинистую шевелюру. Но он действительно умеет шантажировать. Денег у меня в обрез, особенно учитывая, что еще Олесе платить. А если не заплатить ему, он может и Герману пожаловаться, и это будет вполне справедливо. Как и мое последующее увольнение за воровство - едва ли Герман при всей нехватке сотрудников будет держать у себя воришку и лгунью.

Я приподнимаю подбородок, не без удовольствия ощутив, что ударила прядями волос в лицо Хоффману. Это и так неприятно, а учитывая, сколько Олеся набрызгала в них химии...

- Мой пациент. - максимально абстрактно произношу, - Гуляем, пока мне не надоест. А я нетерпелива.

Артем вновь обходит меня, но останавливается уже сбоку. И тоже немного выпивает.

- С тобой, - вкрадчиво отзывается он, - хоть на таких условиях.

Хоффман хотел было панибратски закинуть руку мне на плечо, но моего выразительного взгляда хватает, чтобы Артем на ходу превратил этот жест в успокаивающий и руку убрал. А затем двинулся вперёд, желая управлять мной хотя бы в направлении дороги.

Какое-то время мы идем молча. Артем ещё пару раз отпивает от бокала, а я все высматриваю Дениса в толпе. Один раз он поднимает на меня глаза, и мы с ним сталкиваемся взглядами, однако я тут же отворачиваюсь. Странный сегодня вечер. Что такого вроде бы - смотреть друг на друга? А здесь даже это почему-то кажется абсолютно неприличным.

- Пациент, значит? - начинает Артем немного погодя. И изображает сочувственный вздох: - Бедняжка Василиса, даже на корпоративе не можешь оторваться от работы!

«Да что он пристал к моей паре?» - раздраженно думаю я и делаю ещё один глоток шампанского. Как я и предполагала, действительно становится немного легче. Пожалуй, даже совсем не немного - пол под ногами вдруг поводит. Это меня удивляет и даже пугает. Я выпила всего три или четыре глотка! Пить я умею, не должна так быстро опьянеть, и брала бокал с общего стола... Может, это не связано с алкоголем? В конце концов, тут достаточно сильно пахнет целой смесью женских духов... Может, мне из-за этого плоховато?

Конечно, неосмотрительно не обращать внимания на такие вещи, но я решаю не паниковать раньше времени и направить мысли на ответ Артему. Тем более что под воздействием шампанского они не спутались. Скорее, наоборот, как-то проще стали складываться в слова. Да и эмоции усилились. Вот сейчас, например, я отчётливо поняла, что слегка обиделась.

- Почему же? - возмущенно спрашиваю. - Причём тут работа? Подумаешь, он пациент! Конечно, это звучит, будто бульварный роман, но, может, он мне нравится?

Где-то в задворках сознания промелькнул вопрос, что за хрень я несу, ещё и говоря с Артёмом. «Может, это правда!», - мысленно отвечаю сама же себе и улыбаюсь этому. Губы расплываются в улыбке тоже необычайно легко. Возможно, потому, что сейчас я что думаю, то и говорю, и не лгу ни другим, ни себе?

Артем рассматривает меня с любопытством.

- И чем же? - продолжает спрашивать он и начинает меня передразнивать. Совсем, правда, нереалистично: - «Ах, какой привлекательный перелом! А эти сопли! Ну, просто растаять можно!».

Мне становится весело, и я смеюсь. Не смеялась я очень давно и даже думала, что разучилась это делать, но нет, у меня получается! И не тихие смешки, какие порой проскакивали в разговорах с Тимофеем, а вполне себе громкий смех - вполне обычный для находящейся на корпоративе девчонки, но такой редкий для меня. Я, пожалуй, даже благодарна Артему за то, что он развеселил меня.

- Вовсе нет! - возражаю, правда, ему. Потому что, хоть я и ясно вижу перед собой лицо Хоффмана, в голове достаточно ярко всплывают и воспоминания о Денисе. Он успокоил меня, когда Герман и недосып довели меня до нервного срыва. Он защитил меня от Игоря. Он просто был интересным собеседником, да и вообще благодаря своей загадочности приятно забивал голову. Он... Эх. - Он очень красивый. Как ты, но не придурок, - искренне добавляю. Артем театрально кланяется и бормочет «спасибо». - И хороший, все время помогает мне. А еще... - слова так и льются потоком, но мне не хочется останавливаться. Ну и что, что Хоффман меня слушает? Хоть кому-то хочется выговориться! Раз уж Тимофей с Олесей, пусть будет он. - Я его подозреваю в тех убийствах. Но он мне все равно нравится. Он ведь просто мстил за свою семью, наверное.

- Мстил за семью? - заинтересованно спрашивает Артем.

Прежде я смотрела себе под ноги, опасаясь, что снова могу пошатнуться. Теперь подняла взгляд на Артема. И поняла, что даже не заметила, как наша с ним прогулка перешла в другой зал. Он чем-то походил на предыдущий, только вот освещение здесь было жёлтым, а на тёмных стенах отражались светлые блики. Они исходили от воды - прямо посреди зала находился огромный бассейн. В некоторых местах его окружали шезлонги, а по бокам виднелись дверцы раздевалок, однако места для ходьбы все равно было достаточно.

Снова, где-то в отдалении, тихонько и почти незаметно мелькнула мысль, что надо бы насторожиться. Однако я с негодованием отвергла её. Подумаешь, забрели не туда! Денис прав, иногда я слишком душная.

- Ну да. - киваю в ответ Артему. - Предположительно Змеевы виноваты в смерти его семьи - родителей и брата. У его брата ещё имя так на твое похоже, - вспоминаю я вдруг статью о гибели семейства Кирсановых, - как же его звали...

- Андрей. - быстро и непривычно холодно отвечает Хоффман. Что это он так?

- Да, точно! - радуюсь, впрочем, я, что он вспомнил. - Откуда ты?...

- А еще кого-то ты подозреваешь? - одновременно со мной интересуется Артем. Моего вопроса, наверное, не слышит из-за того, что сам говорит. Ну и ладно.

- Есть несколько человек. И ты, - я усмехаюсь и взмахиваю пальцами, указывая на Хоффмана. Как же хорошо, когда движения не скованны глупыми страхами или напускной строгостью! - в том числе!

- Почему же?

- Ведешь себя странно! - весело бросаю. Это кажется очень забавным. - Скрываешь свой вид и вообще!

Артем смеется.

- Ясненько, - и отходит от меня на несколько шагов. Ближе к стене, чем к бассейну, и не смотрит на меня. Я с любопытством смотрю ему вслед. Думаю, может, он хочет что-то сказать? И действительно: всего через пару мгновений он оборачивается и щелкает пальцами, будто что-то вспомнил. - Да, кстати! Раз уж мы с тобой так долго говорили о твоем спутнике, я бы хотел познакомить тебя с тем, кого я привёл на праздник. Как я уже говорил, эта девчонка уступает тебе и в красоте, и в интересности, но, думаю, тебе будет любопытно её увидеть.

Я улыбаюсь. Со мной точно что-то не то, наверное, но когда это пройдет, я снова стану серьёзной. Если уж знакомиться с кем-то, то сейчас.

- Я только за! - сообщаю.

- Отлично! - говорит Артем, переводит взгляд куда-то мне за плечо и машет рукой: - А вот, кстати, и она. Анечка, подойдешь поближе? Ты ведь, помнится, давно мечтала увидеться с Василисой?

Я не слышу ответа, но слышу приближающийся стук каблуков, отчётливо звучащий здесь, где пол покрыт плиткой, а не ковром. Решаю, что стоять спиной к спутнице Артема, тем более, если она и правда сама хочет со мной познакомиться, невежливо, и поворачиваюсь к ней лицом.

Сердце начинает колотиться. Губы холоднеют. Ладони покрываются потом. А сама я мгновенно трезвею. Хотя в голову не сразу приходит мысль, что только что я была пьяна. Бокал шампанского, ещё достаточно полный, выпадает из руки и разбивается, чудом не задев меня ни брызгами алкоголя, ни осколками.

Нет. Этого не может быть. Не здесь. Не сейчас. Не после того, как меня начали отделять от Урала три, даже три с половиной года жизни и несколько тысяч километров. Я все еще не трезва. Мне кажется. У меня галлюцинации.

Наверное, первое, чему учат ребенка в поселении - раньше, чем алфавиту, раньше, чем первому колдовству - отличать своих от чужих. И не только поселенческих от людей и аристократов. В наших деревнях частенько проходят гуляния, на которые собираются из разных поселений, а среди колдунов тоже встречаются дурные люди, которые в своём поселении гадить опасаются, а в чужом могут навредить кому-то беззащитному, в том числе маленькому ребенку. Понятное дело, что сотню, а то и не одну, жителей запомнить в лицо малышу не под силу. И его учат другому.

Нарядной одеждой в поселении считаются юбки в клетку у женщин и вышитые рубашки у мужчин. Именно здесь заключается загвоздка. Любопытная особенность, которую колдуны и, наверное, другие магические существа когда-то подглядели у людей. Клетка и узоры у каждого поселения были свои. Не существовало двух одинаковых, и это не нам так внушали. Так писали ученые, которые изучали быт поселений для переизданий «Кощунских тварей...» Ярослава Чернокнижного. Именно эти символы своего поселения дети учили чуть ли не с младенчества, да так, чтобы от зубов отскакивало. Их узнает любой поселенческий колдун, ребенок или взрослый, видел он такой последний раз вчера или три года назад, пьяный он или трезвый.

Стоящей передо мной девушке лет восемнадцать, не больше. Высокая, худая, зеленоглазая, с длинющими ресницами. Кудрявые каштановые волосы собраны в косу. Я бы сказала, что что-то в ней есть знакомое, но мелькнувшее было сходство напрочь отбила пугающая злоба на лице. Однако самое страшное оказалось в другом.

На девчонке были блузка и юбка. И юбка... Я бы подумала, что даже то мимолетное сходство мне показалось, но тут я ошибиться не могла. Клетка была наша. Нашего поселения.

У меня появилось ощущение, что я нахожусь в одной комнате со стаей кровожадных волков. Или с магическими существами-киллерами, а такие в нашем жестоком мире есть, и немало. Или со взрывчаткой.

Не говоря ни слова, я медленно пячусь назад. Боковым взглядом ловлю взгляд Артема и вижу, что он почти обеспокоенно что-то говорит. Звон в ушах не даёт услышать, что именно. Однако сейчас плевать на него и на все остальное. Я могу думать только о стоящей передо мной девушке.

Шаг, ещё шаг, и ещё. Мои ботинки начинают чуть скользить на той части плитки, на которую брызнула вода из бассейна. Я замираю и судорожно вздыхаю. Тут ходить опасно - вода совсем рядом. Идти вперёд, к девчонке, ещё опаснее, но...

Что же делать?

В зале с бассейном, кроме меня, Артема и поселенческой ведьмы, никого. В холод никого не тянет купаться, портить прическу и снимать красивые платья. Я одна. Тимофей и Денис далеко, я до них не докричусь. Да и кричать я не смогу - чувствую, что язык онемел от страха.

Что. Черт возьми. Делать?

У меня всегда есть ответ на этот вопрос. А если нет, то быстро его нахожу. Но сейчас...

Сейчас я могу только с ужасом думать о том, что она пришла за мной. Нет, не маленькая ведьма. Карма. Расплата. Я думала, что полностью оборвала связи с поселением, сбежав из него. Что буду сталкиваться с проблемами, тяжёлыми и многочисленными, но эта, самая страшная, сможет преследовать меня только во снах и на руках в качестве напоминаний.

Я была глупа. И сейчас неважно, как девчонка здесь оказалась, как открылось, где я нахожусь, есть ли кто-то ещё из поселения здесь. Важно только то, что как минимум она пришла за мной.

Девушка начинает приближаться ко мне. Чувствуя, что меня уже бьет дрожь, я вновь отступаю. Шаг, второй, тре...

Каблук моего ботинка наступает в пустоту. Я хотела сделать ещё шаг назад и перенесла тяжесть как раз на эту ногу.

Чертов бассейн. Чертов корпоратив. Чертово шампанское. Зачем я сюда пошла?

Чувствуя, что сердце уже не колотится, а ухает куда-то в пятки, я теряю равновесие. Наверняка со стороны очень карикатурно машу руками, словно воздух способен меня удержать, и падаю. Прямо в огромный, глубокий, доверху наполненный водой бассейн.

Вода кажется очень холодной. Одежда тут же намокает и тянет вниз. Я уже и думать не думаю о ведьме из моего поселения. Теперь мысли о ней заменяет одна единственная. Выплыть. Мне нужно выплыть на воздух.

Я изо всех сил начинаю дергать руками и ногами. Но нога ударяется о что-то, а одна рука ещё слишком слаба после укуса. Я не сдаюсь и пытаюсь все равно выплыть. У меня даже почти получается, как вдруг... Желудок скручивает, а здоровую руку сводит судорогой. Отец в детстве учил меня плавать, и первое, что он сказал, было, что, когда тонешь, ни в коем случае нельзя вдыхать воду и открывать рот. Но происходящее с собственным телом так пугает меня, что я в ужасе глубоко вдыхаю. Вода тут же заливает нос, проходясь по нему больнее огня, опаляет лёгкие.

Последнее, что я слышу, потому что видеть под водой не могу - это тяжёлый всплеск, будто кто-то ещё прыгнул в воду. А потом - тьма и тишина.