Теа

Я никогда не представляла себе отношения с Джеймсом. Для меня это было чем-то настолько нереальным, что даже в голове не укладывалось.

После нашего разговора утром я решила, что будет легче – легче понять друг друга, легче принять характер и привычки партнера. Но все стало только сложнее.

Джеймс любил держать все под контролем, а я любила добиваться своего любыми способами. И когда наши интересы сталкивались, мы ссорились еще сильнее, чем прежде, потому что теперь у меня было все, чтобы манипулировать им. Наверное, будь передо мной не он, а кто-то другой, я бы чувствовала себя отвратительно. Но каждый раз, как я собиралась ранить его словами, могла найти тысячу причин оправдать себя.

Мы засыпали и просыпались вместе, разговарили за завтраком и ужином, даже ходили на свидания и какие-то вечеринки, иногда сидели в обнимку у камина и молча смотрели на пламя за стеклом. Но в этом монотонном течении дней всегда находился повод для ссоры.

Один раз мы даже почти подрались, когда Джеймс запретил мне идти с Элис в бар и разорвал одну из лучших мини-юбок в моей коллекции. После этого я поняла, что все стало куда хуже, чем было до этого. Если до этого ему было плевать, теперь он душил меня своей опекой.

И я барахталась в паутине Андерсона с отчаянной беспомощностью.

Элис не одобряла мой выбор. Каждый раз, когда я пересказывала ей наши ссоры, она неизменно заявляла, что мне надо порвать с Андерсоном. Но я зашла слишком далеко. Было уже слишком поздно что-то менять, да мне и не хотелось этого.

Я подсела на адреналин, что всегда незримо бурлил между нами.

Я подсела на эмоциональные качели, подсела на Джеймса, как на запрещенный наркотик, который заставлял меня чувствовать себя живой.

Прошло около месяца с того дня, когда Эдвард предал меня, а Джеймс стал моим вроде-как-парнем. Бывший друг звонил и писал мне почти каждый день, но я не брала трубку. Сначала у меня не хватало духу заблокировать его везде, но Элис в конце концов взяла дело в свои руки, отобрала у меня смартфон и сделала все сама.

С тех пор все стало только хуже. Пару раз Эдди приезжал к особняку, но, слава Богу, не ломился внутрь. Просто стоял под воротами, ожидая, пока я выйду. После того как Джеймс узнал об этом и приказал охране скрутить его и увезти обратно в город, Эдвард больше не рисковал.

Я думала, что он оставил свои попытки связаться со мной и, очевидно, попросить прощения, но, увы, ошиблась.

В один из дождливых дней – предвестников лета – мы с Элис вышли из колледжа в отличном настроении. Начиналась подготовка к экзаменам, и сейчас был как раз тот период, когда можно было немного отдохнуть перед усердным заучиванием материала. Нас отпустили с последней пары, и мы с подругой договорились сходить вечером на шоппинг и посидеть в ресторане.

Подруга как всегда смотрела в экран телефона.

– Я нашла просто обалденную кепку на лето. Кстати, там еще была джинсовка... Помнишь, ты говорила, что хочешь такую? Зайдем сегодня, посмотрим. Мне ее носить не с чем, а тебе как раз.

– Угу, – промычала я в ответ.

Элис – просто ходячий справочник. Если бы она когда-нибудь решила поработать консультантом в магазине, ей бы платили премию каждый месяц. Иногда мне казалось, что она может определить, где куплена вещь, по одному ее виду – столько интернет-каталогов она просмотрела.

– Ладно, Теа, увидимся. Если бы мама не попросила помочь ей с новыми книжными полками, поехали бы прямо сейчас...

– Иди уже, ленивая задница, – фыркнула я и отвесила подруге шуточный подзатыльник. – А это я заберу, – с этими словами я забрала у нее свое пальто, в которое Элис куталась весь день. – В следующий раз придешь без куртки – будешь мерзнуть.

Элис закатила глаза.

– Да-да-да, мамочка.

Обнявшись, мы попрощались, и Элис чуть ли не бегом направилась в сторону автобусной остановки. Я невольно пожалела ее мать, которой подруга будет высказывать свое недовольство следующие два часа.

Наконец, когда подруга скрылась в толпе, я набросила пальто на плечи и собрала волосы в хвост, чтобы не растрепались на ветру. Где же Майкл? Обычно он не опаздывает. Может, Джеймс решил заехать за мной сам?

Я достала телефон и проверила новые сообщения. Да, так и есть.

Андерсон: «Заберу тебя сегодня. Могу опоздать»

Холодный ветер неприятно щипал кожу, и я поежилась. Надо бы найти местечко получше, а то пока он приедет, я окоченею от холода.

Я обвела взглядом парковку – и тут мне почудилось... Нет, не может быть. Ноги сами понесли меня вперед, я обогнула компанию студентов и остановилась как вкопанная.

Это он! Это был Эдвард. Он вышел из машины, обошел ее и остановился возле пассажирской двери, чтобы обвести двор и парковку внимательным взглядом.

Откуда у него машина? У его родителей старенький приус, а это – какая-то иномарка, по виду совсем новая. Но ведь Эдди сам говорил мне, что ему не накопить даже на обычную модель! Откуда у него появились деньги?

Неприятный холодок пробрал меня. Я не могла ни в чем его обвинять и строить домыслы, но интуиция подсказывала, что что-то тут нечисто.

Слишком поглощенная размышлениями, я упустила момент, когда могла бы спрятаться за спинами других и уйти в другой конец парковки. Эдвард заметил меня и нерешительно махнул рукой. Я сжала губы в тонкую линию, развернулась и быстрым шагом направилась обратно к крыльцу. Подожду Джеймса внутри.

Но Эдвард скоро нагнал меня.

– Теа! Теа, постой! Нам надо поговорить... Это срочно, понимаешь!

Я круто развернулась, шаркнув ботинками по асфальту.

– Нам с тобой не о чем разговаривать. Убирайся к черту, Эдвард, иначе я позову Майкла.

– Его тут нет.

Что-то в его тоне мне не понравилось, но я не верила до конца, что бывший друг способен как-то навредить мне.

– Это что-то меняет? Я сказала, что не хочу разговаривать с тобой.

Несколько человек уже обернулись на нас, и это заставило меня поубавить тон. Я не хочу устраивать скандал прямо перед колледжем. Это все так глупо... Почему он просто не может оставить меня в покое?

– Прошу тебя, выслушай... Ради той дружбы, что была между нами...

– Дружба? – переспросила я. Внезапная ярость охватила меня, и я едко продолжила: – Значит, такая у нас дружба, Эдвард? Ты наплевал на мои просьбы не вмешиваться в мои дела с Андерсоном, а потом наплевал на меня, когда поспорил с ним. Я – вещь для тебя?

– Ты все не так поняла, я хотел защитить тебя!

– Ты на это не способен.

Только секунду спустя до меня дошло, что я точь-в-точь повторила слова Джеймса. И правильно. Это правда.

– Ты говоришь как он. Он изменил тебя, – Эдвард нахмурился и – надо же! – посмотрел на меня чуть ли не обидой.

– Прости, мне показалось, или ты сейчас пытаешься сделать меня виноватой? Это ты испортил наши отношения. Не Джеймс, не я, не кто-то другой.

– Это он тебе сказал? Что еще он тебе наговорил, Теа? Почему ты так веришь ему? Ты веришь ему, а не мне, хотя мы знаем друг друга...

Я не удержалась и рассмеялась – нервно, но искренне. Что за детский сад!

– Значит, это он заставил тебя предложить пари? Да?

Глаза парня нерешительно метнулись в сторону. Он заметил, что все больше и больше людей смотрят в нашу сторону, и у него хватило совести покраснеть.

– Теа, мы можем... Может поговорить не здесь? Сядем в машину, и я все тебе объясню, ты поймешь, правда...

– Пошел ты нахр*н, Эдди, – я оттолкнула его руку, уже потянувшуюся ко мне. – Если ты еще раз подойдешь ко мне, я скажу Джеймсу, чтобы тебя не просто скрутили, но и дали несколько хороших пинков.

От этих слов мне стало тошно, но я заставила себя смотреть прямо и говорить безжалостно. Пусть лучше он считает меня стервой, чем продолжает и дальше нарываться на неприятности. Все-таки в глубине души я все еще заботилась о нем и хотела, чтобы все кончилось совсем не так. Если Эдвард продолжит приставать ко мне, Джеймс не просто изобьет его, он заставит его успокоиться навсегда.

– Ты правда сделаешь это? – потрясенно спросил он.

– Да.

Эдвард опустил голову. Лицо его стало непроницаемым, безжизненным. И когда я уже подумала, что он все понял, парень вдруг шагнул вперед и неожиданно схватил меня за плечо. Наклонившись к самому моему лицу, он прошептал:

– Вот значит, как. Хорошо. Тогда мне придется заставить тебя... И не вздумай кричать. Ты же не хочешь устроить скандал?

Я опешила от той жестокости, которая была в каждом его жесте или слове.

– Мне больно...

– Иди к машине, Теа. Хочешь ты или нет, мы поговорим.

Я повиновалась, стараясь вести себя естественно. Машина Эдварда стояла в отдалении, там почти не было студентов. Подожду, пока мы выйдем из толпы, а потом врежу этому придурку как следует.

Намотав на руку ремешок сумочки, я завела руку за спину, чтобы Эдвард не видел моих манипуляций. Когда он подтолкнул меня к машине, я резко обернулась и ударила его. Металлическая застежка оставила на лбу красный след.

Парень вскрикнул и отшатнулся. Бешенство в его глазах показалось мне едва ли не таким же неистовым, каким была ярость Андерсона. Но я не боялась Эдварда. Он куда слабее Джеймса, а я когда-то врезала тому салфетницей.

– Оставь меня в покое, ублюдок, – почти прошипела я, снова занося руку для удара, – иначе я пожертвую даже теми крупицами жалости, которые у меня к тебе остались.

– Жалость? Ты жалеешь меня? – язвительно переспросил бывший друг. Он медленно приближался, очевидно, надеясь прижать меня к машине, но я шагнула в сторону. – Это тебя надо пожалеть, дура безмозглая. Я знаю, что этот подонок с тобой делал... Знаю, что он издевался над тобой... Он пользуется тобой. Ты сама согласилась быть его вещью.

Ярость снова проснулась во мне. Не знаю, почему. Может, потому что его слова были ложью. А может, потому что он был прав, и я это знала.

Нет. Нет, нет, нет. Это был мой выбор. И я все еще сражаюсь за него. Может, у меня не получиться остаться в сердце Джеймса навсегда, не получиться стать для него важнее выгоды и этих мерзких игр, но я буду знать, что хотя бы попыталась.

Джеймс не предавал меня. Еще нет. Я не буду судить его за то, чего он не делал.

– Наши отношения тебе не касаются.

– Меня все интересует вопрос, – не успокаивался Эдвард, – почему ты с ним, а? Не может быть, чтобы ты терпела все это просто так... Решила нажиться на нем так же, как он наживается на тебе?

Слова будто окатили меня холодной водой.

– Тогда ты просто шл*ха.

Пальцы у меня задрожали, и я бы, наверное, бросилась на него, не думая ни о том, что он сильнее, ни о том, что тут по-прежнему слишком много свидетелей, ни о том, что именно этого он и добивался, как вдруг меня опередили.

Не успело еще повиснуть в воздухе оскорбление, а Эдвард уже упал животом на капот, корчась от боли. Джеймс стоял рядом. Он заломил парню руку и затем, взяв того за шкирку, с силой ударил о машину, так что на металле остались капли крови с разбитого носа.

Когда Эдвард поднялся, отшатываясь, меня затошнило от количества крови. Нос, губа и бровь разбиты.

Джеймс стоял рядом, закрывая меня собой. Я медленно перевела взгляд на его руки и увидела, как с костяшек на асфальт капает кровь.

Отвернуться не хватило сил.

Эдвард это заслужил. Эдвард это заслужил. Эдвард это заслужил.

– Я предупреждал тебя... Я тебя предупреждал, тварь? – Джеймс снова пошел вперед, но я схватила его за локоть и умоляюще затрясла головой. – Отпусти, – не меняя тон, бросил он.

– Оставь его, – упрямо ответила я.

– Теа, я не буду повторять. Отпусти.

– Пожалуйста... Пожалуйста, не надо.

Джеймс сжал мою ладонь, так что мне стало больно, и оторвал от своего пиджака. Я отшатнулась, оторопело глядя на него.

Эдвард воспользовался нашим спором и бросился вперед. Джеймс уклонился от его удара и пнул парня коленом в живот, так что тот согнулся пополам. Потом Андерсон схватил его за шиворот и что-то яростно зашептал ему на ухо.

Наверное, это были угрозы. Меня снова затошнило. Кровь была на асфальте, на машине, на лице Эдварда и его одежде, на руках Джеймса.... Даже на моей ладони.

Это неправильно.

– Еще раз я увижу тебя рядом с ней – и твоя игра в героя закончится, – сказал Джеймс, возвращаясь ко мне. – Обратишься в полицию – закончится еще раньше. Помни: я знаю на кого ты работаешь.

Будь я менее потрясена, последние слова остались бы в моей памяти дольше. Но я не обратила на них внимания. Усилием воли я вложила свою ладонь в протянутую руку Джеймса и пошла следом за ним. Я ни разу не оглянулась на Эдварда, хоть мне и хотелось.

Пора вычеркнуть его из своей жизни.

– Ты в порядке? – спросил Джеймс, когда мы сели в машину и отъехали от колледжа на порядочное расстояние. – Это подонок тебя не трогал?

Я подавила инстинктивное желание потянуться к предплечью, где пальцы Эдварда впились в кожу и, может быть, даже оставили синяки.

– Нет.

– В следующий раз не мешай мне. Ясно?

– Нет, не ясно. Я попросила тебя прекратить.

– А я сказал тебе отпустить меня и дать мне закончить с ним. Или ты все еще волнуешься за этого у*бка? Боишься, что я подпортил его морду?

– Если бы он пошел в полицию...

– Он не пойдет в полицию, – отрезал Джеймс. – Если я что-то делаю, я знаю, что я делаю. Не вмешивайся.

– Но это и мое дело тоже! – возмущенно ответила я.

– Ты добьешься того, что я прострелю башку этому уроду, – сквозь зубы процедил мужчина. – Конечно, тебе его жаль, ведь он для тебя все еще милый заботливый мальчик из сказки...

– Да что ты знаешь о нем?! – я обернулась к Андерсону и яростно сверкнула глазами. – Он, мать твою, вытащил меня из дерьма, когда рядом не было никого! Он был моим другом, и я виновата в том, что не могу отпустить его за один день?!

– Прошел уже месяц, Теа.

– Знаешь, я могу сказать тоже самое. Ты, бл*дь, нихр*на не изменился за этот месяц, так что не требуй от меня ничего!

Джеймс резко затормозил и свернул на грунтовую дорогу, уходящую в посадку. К этому времени мы уже выехали на трассу и покинули город.

– Какого х*я ты переводишь тему? Я сказал тебе не вмешиваться больше в это дело, а ты решила поговорить о нас, серьезно?!

– А я сказала тебе, что буду вмешиваться! Я многое терплю, но это уже слишком!

Мы спорили, повернувшись друг к другу, будто сорвавшиеся с цепи собаки. Глядя в глаза мужчины, я испытывала смешанное чувство: ярость и желание. Почему-то такие перепалки возбуждали.

– Почему ты, бл*дь, такая упрямая?!

– А ты хоть раз объяснил мне свои намерения? – парировала я. – Конечно, ты же у нас всегда все делаешь для себя, только какая тебе к черту разница, как я решаю свои дела с Эдвардом? Ты врезал ему, спасибо, но одного удара о капот волне было достаточно!

– Я врезал ему, потому что он назвал тебя шл*хой, если ты не помнишь! – орал в ответ Джеймс. – А потом врезал ему за другое, и мне пох*й, что это могло задеть твои нежные чувства!

– За другое?

Джеймс не ответил.

– Знаешь, – я понизила голос почти до шипения, – да, так даже лучше. Ты молчи, а я завтра же поеду к нему и спрошу сама. Он с удовольствием расскажет мне все.

В глазах Андерсона сверкнуло что-то дикое, по-настоящему страшное. Он перегнулся через переключатель передач между нами, пальцы его взяли меня за подбородок и сжали до боли. Я попыталась вырваться, но ничего не вышло.

– Ты не сделаешь этого. Пообещай, что ты этого не сделаешь.

– Если ты расскажешь мне все сам.

Он скрипнул зубами и выпустил мое лицо.

– Прекрати манипулировать мной!

– Ладно. Как скажешь.

Я хотела отодвинуться, но он снова притянул меня к себе.

– Я скажу тебе. Но если узнаю, что ты приблизилась к нему на километр...

– Что ты сделаешь? – вызывающе поинтересовалась я.

Джеймс не ответил. Глядя мне в глаза, он сказал:

– Твой дружок работает на человека, который хочет отобрать мой бизнес. Этот человек много лет ищет способ мной манипулировать. Теперь он нашел тебя.

У меня пересохло во рту. Если дело и правда в этом... Твою мать! Теперь я, кажется, перешла дорогу не только Андерсону, но и кому-то из его врагов! Что за хр*нь?!

Андерсон не стал ждать моей реакции. Он наклонился еще ближе, к моему уху, и закончил:

– Хочешь знать, что я сделаю, если ты опять будешь вести себя, как упрямая стерва?

От его шепота по телу прокатилась волна возбуждения.

– Я оттр*хаю тебя так, что ты неделю не сможешь сидеть, Грин.

Живот свело приятной судорогой, и я едва не задохнулась от потрясения и вызванного им желания прямо сейчас ощутить прикосновения Джеймса и исполнения его угрозы.

– Это ты называешь наказанием? – на то, чтобы придумать ответ, у меня ушло куда больше времени, чем обычно.

Перепалка превратилась в игру слов.

Джеймс поцеловал меня в шею, потянув чувствительную кожу и прикусив ее. Я ответила сдавленным стоном. Жар у меня между ног усиливался. Будто почувствовав это, мужчина повернул ключ зажигания и заглушил мотор, потом схватил меня за талию и легко перетащил к себе на колени.

Пока он возился с пуговицами на моей рубашке, я нашла рычаг и откинула спинку сиденья, чтобы было больше места.

Меня не волновало, что нас могли увидеть проезжающие мимо люди. Это возбуждало еще сильнее.

Нарушать правила, нестись по встречной с головокружительной скоростью, напиваться до потери пульса, стоять на краю крыши – вот что такое наша любовь.

Сидя у него на коленях, я чувствовала, как Джеймс возбужден. Его член затвердел и выпирал внушительным бугорком на штанах. Я не удержалась и поерзала на месте, отчего мужчина нетерпеливо рыкнул и не расстегнул, а оторвал последнюю пуговицу.

Я недовольно шлепнула его по руке. Сколько можно портить мои вещи?

– Сама виновата, – хрипло отозвался он в ответ.

Джеймс наше мои губы. Не прерывая поцелуя, он стянул с меня штаны и трусики, когда я чуть приподнялась, чтобы было удобнее. Пальцы мужчины коснулись меня там, стали ласкать и без того возбужденное естество, заставляя меня стонать все настойчивее и настойчивее.

– Я хочу тебя... всего...

Шептала я ему в губы, пока мои чуть дрожащие пальцы расстегивали ремень брюк и разрывали упаковку презервативов. Еще несколько томительных мгновений...

Тысяча поцелуев, тысяча дразнящий прикосновений, тысяча рваных вздохов, тысяча его грубых мужских стонов – и мы снова стали одним целым. Я села на член Джеймса, вцепилась в плечи мужчины, пока он погружался в меня все глубже и глубже.

В машине было тесно и неудобно, но нас это не заботило. Мы опомнились, только когда навеянная наслаждением пелена рассеялась. Примирение как всегда получилось внезапным и бурным.

Только вот оно не дало ответ на вопросы, которые меня мучили.