Теа

Я очнулась от резкого запаха. Он ударил в нос и неприятно защекотал внутри, отчего я оглушительно чихнула.

Голова раскалывалась...

– Оклемалась?

Кто-то довольно грубо похлопал меня по щеке, и я поморщилась. Отодвинуться от назойливой руки было сложнее, чем я предполагала. Только спустя секунду до меня дошло, что мешают бинты: моя голова была туго перемотана.

И все потому что... Андерсон! Этот кретин бросил в меня что-то, и я потеряла сознание! А перед этим я ударила его...

Вернувшиеся воспоминания заставили меня буквально подорваться с места, но сесть мне не дала все та же крепкая рука.

– Лежи. Не хватало еще раз хлопнуться в обморок.

Я узнала голос мисс Бром. В свете настольной лампы я едва различала ее лицо и очертания своей комнаты. Точнее... Комнаты, где меня держали пленницей.

– Он в меня... в меня...

– Я знаю. Бутылкой.

Бутылка... Вот что это было! Не удивительно, что мне наложили повязку: стекла могли серьезно повредить затылок и шею.

Ублюдок. Больной ублюдок. И я стала его заложницей.

Тихий голосок скептически заметил, что всего этого не было бы, если бы я не провоцировала Андерсона еще больше. Хр*на с два! Кто знает, что со мной случилось бы, если бы я согласилась с ним выпить? Сейчас я хотя бы трезвая...

– Где сейчас Андерсон? – отрывисто спросила я, невольно покосившись на дверь. По телу пробежала дрожь при мысли, что он до сих пор где-то поблизости.

– Мистер Андерсон у себя в кабинете.

Мисс Бром поставила на прикроватную тумбочку пузырек с нашатырем. Там же стояли какие-то лекарства.

– Отдохни. Завтра не советую вставать и куда-то ехать.

Ее спокойный тон меня взбесил, но на этот раз я погасила злость внутри. Я, честно говоря, и не ожидала от Шарлотты ничего другого. То, что она сейчас здесь, уже удивительно.

С того дня, как я подписала договор, мисс Бром ни на йоту не изменила своего отношения ко мне. Только тон ее стал холоднее. Она вообще относилась ко всему с поразительным спокойствием. Наверное, сегодняшнее происшествие было для не больше, чем частью непростой работы в особняке.

Она встала и повернулась, чтобы уйти. Тут я не удержалась и спросила:

– И часто он напивается так?

Женщина обернулась с привычной грацией. Ее верхняя губа презрительно дернулась.

– Мистер Андерсон может делать здесь все, что ему вздумается. Это не твое дело.

– Даже если при этом он меня калечит?

Шарлотта помолчала с минуту, и я уже подумала, что у нее не найдется ответа, но она все-таки заговорила:

– Я дам тебе еще один совет, Грин. Ты по своей глупости привязала себя к этому дому. Тебе тут не рады. Поэтому не попадайся больше ему на глаза и не показывай свой характер. Иногда лучше побыть трусливой мышью.

Прежде чем я успела придумать ответ, мисс Бром вышла вон. Мне не оставалось ничего другого, как попытаться уснуть.

Но как тут уснешь, когда ты в одном доме с психом, который чуть не убил тебя? Он ведь действительно мог меня убить! Мне повезло, что ранение оказалось несерьезным.

Я никак не ожидала, что Андерсон действительно причинит мне вред. Да, я постоянно думала об этом, но чтобы поверить до конца... Даже сейчас происходящее казалось кошмарным сном. В голове не укладывается...

Что мне теперь делать? Судя по всему, такие пьянки у Джеймса далеко не редкость. Мне что, каждый вечер запираться у себя и носа не высовывать? А если ему опять захочется позвать меня выпить?

Я поежилась и плотнее закуталась в одеяло. Каждой клеточкой тела я вслушивалась в звуки за дверью. Малейший шорох заставлял меня в панике открывать глаза и коситься на дверь. Наверное, большинство шумов мне просто чудились – настолько взвинчена я была.

И вдруг я услышала то, чего боялась больше всего: звук открывающейся двери. Кажется, я даже перестала дышать. Раздались гулкие шаги. Потом что-то громыхнуло. Видимо, Андерсон совсем потерял координацию.

К счастью, шаги не приблизились к моей двери. Громыхнула еще одна дверь – и все стихло. Значит, он вернулся в спальню.

Я облегченно выдохнула и подтянула колени к груди. Теперь точно пора спать. Сомневаюсь, что Андерсон выйдет из спальни до утра.

И надеюсь, что он уснет раньше, чем доберется до кровати! А лучше – в ванной.

Я в последний раз пожелала ему самого доброго утра и закрыла глаза.

...

Не знаю, у кого из нас утро выдалось хуже, но я чувствовала себя абсолютно разбитой. Едва отыскав в себе силы вылезти из-под одеяла, я поплелась в ванную. Голова до сих пор кружилась, и мне пришлось придержаться за стену.

Собственное отражение меня напугало. Я чуть не потеряла равновесие и в этот раз ухватилась за сушитель для полотенец. На меня смотрела совершенно изможденная, болезненного вида девушка с бинтом на голове. Волосы спутались и нелепо выбивались из-под повязки. А круги под глазами...

М-да, приводить себя в порядок придется долго.

После душа я еще несколько минут тупо пялилась на себя в зеркале, не решаясь трогать повязку. Может, попытаться аккуратно ее снять?

Мисс Бром сказала, что мне лучше полежать сегодня и никуда не ездить, но я сразу отмела эту мысль. Не знаю, кто наложил бинты, но сомневаюсь, что это был врач – не вызывали же его сюда посреди ночи? Мне надо съездить в больницу.

Как объяснить там, что со мной случилось, я еще не придумала. Врачи не дураки – их простым «упала» не проведешь. Придется выдумать что-нибудь поубедительнее или вовсе ничего не рассказывать.

Может, сказать, что на меня напали в темном переулке? Должно сработать.

Снять повязку мне стоило больших трудов. Когда я дошла до окровавленных бинтов, меня замутило. Не то чтобы я была особо чувствительной, однако вид собственной крови производил гнетущее впечатление.

Расчесать волосы оказалось еще труднее, но у меня получилось придать им более-менее приличный вид. Ощупывать рану я не решилась.

Вниз я спускалась, будто преступница. Капюшон мешал смотреть по сторонам, и я полагалась скорее на слух. Боже, лишь бы Андерсон еще спал!

Когда этот самый Андерсон вырос передо мной, я едва не завизжала от неожиданности. Он вышел из столовой так неожиданно, что меня передернуло. Как будто дежавю...

– Не подходи ко мне, – почти прошипела я и принялась обходить его, будто опасного зверя.

– Вижу, ты собралась. Отлично.

Что... О чем это он? Спрашивать я не собиралась. Мало ли что ему опять пришло в голову – я в этом участвовать не собираюсь!

– Пошли.

Андерсон протянул руку, чтобы схватить меня за локоть, но я вовремя увернулась

– Не смей ко мне прикасаться!

Мужчина скривился, будто от зубной боли. На его лице не было и следа раскаяния или сожаления. Я и не сомневалась!

– Я хочу отвезти тебя в больницу.

– Обойдусь.

Хотя его слова меня удивили, если не сказать – ошеломили, я не подала виду. В любом случае, я не собираюсь никуда с ним ехать.

Я могла бы согласиться, если бы он действительно сожалел о случившемся. Я могла бы поверить, что все дело в алкоголе, если бы он хотя бы извинился. Но это явно не про Андерсона.

– Нет, не обойдешься. У меня есть знакомый врач. Если хочешь, я вызову его сюда.

Его предложение было выгодным, но во мне взыграло упрямство.

– Мне не нужна твоя помощь. И я буду очень рада, если ты наконец оставишь меня в покое!

– Не могу.

– И почему же?

Кажется, я завелась настолько, что остановить меня мог разве что взрыв ядерной бомбы. М-да, жизнь ничему не учит...

– Ах да, вспомнила: тебе просто хочется надо мной поиздеваться. Тебе плевать на меня, тебя не волнует мое здоровье...

– Волнует, Грин, – перебил он, неожиданно повысив голос. – Меня волнует твое здоровье, иначе я бы здесь не стоял.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Серьезно? Он думает, что я в это поверю?

– Если бы тебя волновало мое здоровье, ты бы не калечил меня...

– Никто тебя не калечил, – он снова поморщился. – Ты сама полезла в драку.

– То есть я еще и виновата?!

Он закатил глаза. Рядом с моим бешенством его спокойствие выглядело раздражающе.

– Мне надоело пререкаться с тобой. Идем.

Джеймс снова хотел взять меня за локоть, и на этот раз я не отскочила, а шлепнула его по руке. Не так сильно, конечно, как хотела, но лицо мужчины все равно потемнело от гнева. Кажется, я все-таки вывела его из себя.

– Понравилось получать по затылку? – почти прорычал он, надвигаясь на меня. – Ты нарываешься, Грин.

Да, я нарывалась. Но адреналин у меня в крови снова зашкаливал. Наверное, если бы мне предложили избить его и испытать ту же боль самой, я бы согласилась. Я бы согласилась на что угодно, только бы сделать ему больно.

Пока моим оружием были только слова.

– А что я должна сделать? Поблагодарить тебя за великодушие? Сесть с тобой в одну машину? Откуда мне знать, что тебе не захочется еще чего-нибудь от меня потребовать?

Воцарилось молчание. Андерсон, кажется, пытался справиться со злостью, зато я только разжигала свою. Контроль над эмоциями никогда не был моей сильной стороной.

Наконец Джеймс поднял голову, и по его взгляду я поняла, что он уже принял решение. И это решение мне определенно не понравится.

Сама того не сознавая, я засмотрелась на него в эту секунду. Этот хищный разрез глаз удивительно шел ему. Джеймс походил на древнего бога, вышедшего из преисподней. Красивый, но отнюдь не привлекательный – по крайней мере для меня. За такой внешностью обычно кроется бесчувственная натура. Это видно по холодному блеску темных глаз.

– Просто оставь меня в покое, – попросила я.

Он не сказал ни слова. Просто подошел и, абсолютно игнорируя мое сопротивление, обхватил за талию. Я не успела даже вскрикнуть и оказалась у него на плече.

Только сейчас я до конца осознала, насколько бессмысленно выглядят мои любые попытки сопротивляться. Это как будто бить по каменной стене! Его спина даже не вздрагивала от моих неумелых ударов.

– Отпусти! Куда ты меня несешь?! Я сказала...

– Перестань кричать. Хочешь, чтобы сюда сбежался весь дом?

Я проглотила очередной крик. Я совсем забыла, что сегодня здесь полно горничных! Не хватало еще, чтобы они увидели нас вот так...

Чувство стыда, которое вдруг охватило меня, выводило из себя. Чего мне стыдиться?! Это же не я помыкаю людьми, как мне хочется...

Впервые со времени заключения договора я задумалась, как к этому отнеслись Хлоя и Анетт. Никто ведь не знал подробностей. Просто из прислуги я вдруг стала обитательницей этого дома. Выглядело... отвратительно. Одному Богу известно, что они могли подумать!

Я пообещала себе как-нибудь поговорить с подругами и выяснить их отношение к ситуации.

А пока что надо сосредоточиться на гр*баном Андерсоне. Наша короткая потасовка только усилила головокружение, и я с трудом держалась, чтобы не повиснуть у него на плече мертвым грузом. Когда рука Джеймса переместилась на мои ягодицы, я совсем обезумела от злости.

– Немедленно опусти меня на землю!

– Значит, отпускать тебя совсем ты уже не требуешь?

– Ублюдок... Я тебя ненавижу! Ненавижу!

– Как скажешь.

Его ладонь погладила меня по бедру. Наверное, это стало бы последней каплей, если бы после этого Андерсон не опустил меня на землю. Едва почувствовав под ногами твердую почву, я замахнулась, чтобы дать ему пощечину.

Но моя ладонь зависла в воздухе. Лицо Джеймса поплыло перед глазами, и мне пришлось ухватиться за первое, что попалось под руку. Это оказалась открытая дверца машины.

Машины?!

Я не успела восстановить равновесие. Андерсон буквально затолкал меня на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Сколько я ни стучала по стеклу, сколько ни дергала ручку – бесполезно.

– Выпусти меня! Я сказала...

– Мисс Грин, вы поцарапаете салон.

Я подпрыгнула от неожиданности. Оказывается, на водительском месте уже сидел Майкл. Не знаю почему, но мне стало стыдно. Я рассеянно заправила волосы за уши и натянула капюшон на глаза.

– Извини. Открой, пожалуйста, дверь.

Ответом было молчание. С другой стороны открылась дверь, и Андерсон опустился на соседнее сидение.

– В больницу, – коротко приказал он, и Майкл завел двигатель.

– Я сказала, что никуда с тобой не поеду!

– Ты уже едешь. Пристегнись.

– Или что?

– Или я сделаю это сам.

Я скрестила руки на груди и демонстративно откинулась на спинку сиденья. Только Андерсон мог вывести меня из себя настолько, что злость затмевала собой всякий здравый смысл.

– Как же ты меня за*бала...

Однако он не сделал даже попытки потянуться ко мне. Просто отвернулся к окну и достал из кармана телефон. Мне не оставалось ничего другого, кроме как неохотно потянуться к ремню безопасности. Упрямство упрямством, а о своей безопасности я заботилась.

Ага, заботилась... Особенно во время перепалок с Андерсоном...

Джеймс

Всю дорогу до больницы я старался не смотреть на девчонку, съежившуюся на соседнем сиденьи. Зато она испепеляла меня таким взглядом, что могла бы конкурировать даже с теми, кого я когда-то лишил всех сбережений.

Видимо, провидение решило таким своеобразным способом отомстить мне: подкинуло ходячую проблему по имени Теа Грин, от которой я не могу избавиться. По крайней мере, сейчас.

Но больше всего меня настораживало то, что внутри действительно шевелилось что-то похожее на вину, стоило мне посмотреть на нее. И самое паршивое, что я почти не помню, что происходило вчера вечером... Шарлотта сказала, что мы подрались в столовой.

Какой же абсурд... Я взрослый мужчина, я слышал куда более обидные вещи, но ее слова все равно поднимают внутри целую бурю.

Мой взгляд снова неумолимо заскользил прочь от экрана смартфона, но я усилием воли заставил мысли вернуться в нужное русло. Надо сосредоточиться на цифрах.

Но как, черт возьми, можно на чем-то сосредоточиться, когда чужой взгляд буквально прожигает в тебе дыру?!

– Хватит, – процедил я, наконец оборачиваясь к ней. – Я понимаю, что пялиться на меня доставляет тебе удовольствие, но будь добра – прекрати.

– С какой стати? Ты пока не выполнил ни одной моей просьбы.

Бесстрашие в ее голосе просто выводило меня из себя. Я привык, что люди боялись меня. Так ими проще управлять. А здесь... Здесь я просто терялся.

– А я и не прошу. Я приказываю.

– Ты не имеешь права мне приказывать.

– Зато я имею право отвести тебя в полицию и оставить там ох как надолго.

– Вечно будешь мне этим угрожать?

– А что, тебе уже совсем не страшно?

На этот раз она промолчала. Зато отвела взгляд – и на том спасибо. Я бросил взгляд за окно, чтобы определить, где мы, и едва удержался от облегченного вздоха: осталось совсем немного.

Теа

Врач, который меня осматривал, не задал ни одного вопроса. Джеймс что-то сказал ему на ухо, и медик приступил к работе. Он даже не взглянул на меня, пока промывал рану и накладывал новые бинты.

Процедура заняла не больше получаса. И все эти полчаса прошли в гнетущем молчании, не считая скупых рекомендаций врача.

На Андерсона я старалась не смотреть. Теперь из меня будто разом выбили все силы. Ушло желание спорить с ним, ушла былая ярость. Как будто я исчерпала весь свой запас отрицательных эмоций за всего-то один короткий разговор.

В особняк мы возвращались все в той же тишине. Наверное, Андерсона она чрезвычайно радовала, зато меня наоборот угнетала.

Один раз у меня даже мелькнула мысль поблагодарить его за то, что отвез в больницу. Сейчас, успокоившись, я старалась оценить ситуацию трезво, без лишних эмоций.

Возможно, Андерсон сожалел о случившемся, просто не хотел этого показывать? Я успела достаточно понаблюдать за ним, чтобы понять: он не тот, кто будет демонстрировать хоть какие-то стороны своего характера. Очевидными были только его вспыльчивость и, будто в противовес ей, поразительный самоконтроль, который все же можно было сломать. Сомневаюсь, что другим это удавалось так же легко, как и мне. Может быть, Андерсон просто позволял себе срываться на мне? Я была идеальной «девочкой для битья».

И все же, он отвез меня в больницу с самого утра. Лично. Не поручил меня водителю, а поехал сам.

Поверить в его искреннюю заботу было сложно. Даже нет – невозможно. Я вдруг удивилась сама себе: как можно было хоть на минуту допустить такую мысль?

В моем положении нельзя было позволить себе искать в Андерсоне хорошие стороны. Он – мой враг. Он – плохой человек. Я уже получила много доказательств – и все это были факты, а не мои попытки проанализировать мотивы поступков Джеймса.