Теа

Стоя перед зеркалом, я аккуратно растушевывала консилер, чтобы замаскировать опухшие от слез прошлой ночи глаза. Мы с Элис договорились встретиться через пятнадцать минут, а мне не хотелось выходить из дома – только лежать, уткнувшись лицом в подушку, есть мороженое, смотреть реалити-шоу и плакать.

Но надо было идти.

Снова оказавшись в своей квартире, я будто почувствовала себя немного лучше. Проснулась утром и, наткнувшись глазами на мамину фотографию, пообещала себе не проронить больше ни одной слезинки.

Мамочка... Почему тебя нет рядом? Ты бы обняла меня, погладила по голове и сказала, что все хорошо, ведь мы по-прежнему вместе. Ты бы не позволила мне поступать глупо, ты уберегла бы меня даже от моей неосторожной влюбленности, не позволила бы ему разбить мое сердце.

Я снова бросила долгий тоскливый взгляд на фото.

Она хотела, чтобы я исполнила все свои мечты и стала дизайнером, чтобы поступила в «Парсонс». Теперь я могу это сделать. У меня есть деньги, есть время, чтобы подготовиться к экзаменам.

Настроение мое снова переменилось – уже в который раз за прошедшие несколько часов. Эмоциональные качели с каждым разом делали все большие и большие витки. Меня бросало от жалости к себе до до твердой решимости оставить Андерсона в прошлом с этой самой минуты.

Звонок в дверь заставил меня подскочить на месте и очнуться от своих мыслей. Я с ужасом поняла, что думала о нем. Без злости, без ненависти... С бесконечной грустью.

Я быстро сгребла косметику в выдвинутый ящик стола, убедилась, что выгляжу не слишком ужасно и пошла открывать дверь. Элис пришла раньше, чем я ждала ее, что было удивительно.

– Привет! Ну, рассказывай, какими судьбами ты сюда вернулась и что вы с Андерсоном не поделили... – Элис мельком обняла меня и тут же сбросила куртку и поставила на пол свою сумку. В руках она держала бутылку вина и коробку свежеиспеченных круассанов.

– Интересное сочетание, – я попыталась улыбнуться и кивнула на принесенную ей еду.

Элис, видно, только сейчас заметила, что со мной что-то не так. Она не ответила – только смотрела, пристально, будто хотела вывернуть мою душу наизнанку и покопаться в мыслях.

– Что случилось?

– Давай сначала нальем себе выпить, – я прошла мимо нее на кухню, и подруга, на ходу избавляясь от второго ботинка, последовала за мной.

– Тебя не спас даже килограмм консилера на лице, – говорила она. – Ты плакала? Вы расстались с Андерсоном? Он тебе что-то сделал?

Я не ответила. Честно говоря, я уже начинала потихоньку жалеть о своем решении рассказать все подруге. Чувство неловкости сдавливало горло.

Как я все это ей расскажу?

– Теа?

– Сейчас, – я очнулась от оцепенения и взяла два заранее приготовленных бокала.

Элис разлила вино, а я села напротив нее и, когда подруга подвинула мне бокал, не сразу заметила его. Зеленые глаза девушки изучали меня с беспокойным вниманием.

Я со вздохом подняла свой бокал и выпила залпом почти половину. Чуть горьковатый вкус обжег горло, но в желудке разлилось приятное тепло. Я в последний раз собралась с духом и принялась пересказывать все, что утаивала от Элис в последние несколько недель, и то, что произошло вчера.

– ... я была для него только временным увлечением, – заканчивая свой рассказ, подытожила я и опрокинула уже кто знает какой бокал. – Хотя я всегда это знала. Просто не думала, что мне будет так больно. Он как будто... как будто заполнил собой все, что во мне было, – я сама удивилась нотке паники, что прозвучала в моем голосе, и беспомощно уставилась на Элис.

Я не хочу больше плакать.

– Иди сюда... – подруга передвинула стул ближе и обняла меня, а я положила голову ей на плечо. – Он просто мудак. Ты ни в чем не виновата.

– Разве? Ты с самого начала предупреждала меня, и я знала, что ты была права... Я все понимала, Элис... Я такая дура...

Слезы снова покатились по щекам, и я, вместо того чтобы стереть их, только отпила еще вина. Может, если напьюсь, эта боль уйдет. И я перестану думать об этом, каждый раз возвращаться мыслями к Джеймсу и прокручивать в голове каждую секунду наших недоотношений.

– А что ты хотела от подобных отношений? Ваши «отношения» – это абьюз. Ты не смогла бы уйти, даже если бы захотела... – она погладила меня по голове, спутав волосы. – Я тоже, сколько бы ни говорила тебе бежать от него, понимала, что ты этого не сделаешь.

Ее слова о том, что я стала жертвой абьюза – такой, какими их рисовали психологи из интернета, фильмы и книги, – вызывали внутри мерзкое чувство. Я ненавидела чувствовать себя беспомощной, ненавидела быть чьей-то марионеткой... И мысль, что Джеймс так и не смог полностью подчинить меня, была единственным спасительным островком.

Если бы я не влюбилась в него, все было бы куда проще. Если бы я действительно была с ним лишь для облегчения участи заложницы, я бы сейчас была только рада избавиться от него.

Разве может быть, что я не задела ни одной струны в его черной душе?

Разве может быть, что все, что он делал ради меня, было ложью?

Почему ты поступил так со мной, Джеймс? Почему? Почему ты заботился обо мне, как умел, но поступил так жестоко? Почему?

– Ты пьяна... – Элис мягко убрала мою руку, что уже потянулась за бутылкой, и тут я поняла, что слезы снова текут по щекам, а лицо неприятно саднит. – И зачем красилась, идиотка... – подруга салфеткой принялась вытирать слезы и потеки туши. – Так. Прекрати думать о нем. Алкоголь тебе в этом не поможет, а вот здоровый сон и какое-нибудь дело – да. Поэтому давай сегодня я останусь у тебя, прослежу, чтобы ты не натворила глупостей, а завтра мы прогуляем колледж и съездим за город на пару дней... Как тебе такая идея? Снимем коттедж с бассейном и огромным диваном, чтобы спать в гостиной, смотреть фильмы и есть мороженое...

Элис изо всех сил старалась помочь мне, отвлечь меня – и я знала это. Но не могла. Никак не могла. Я выдавила из себя улыбку, я притворилась, что тучи надо мной хоть немного разошлись, но на самом деле провалилась в это болото еще глубже.

– Да. Отличная идея.

Это как говорить «я в порядке». Ничего сложного. Я всегда делала так.

Новая мысль пронзила сознание острым ножом.

Все это время я твердила, что в порядке, но это было не так. Все время, что Джеймс был рядом со мной, я была не в порядке.

Был ли хоть один миг, когда я чувствовала себя счастливой рядом с ним? Если нет... Тогда почему без него мне так хр*ново?

Что бы он ни делал, где бы он ни был, какими бы ни были наши отношения, мне все равно будет больно.

И кто из нас виноват в этом?

...

Огни города за окном разбавляли темноту в комнате. Элис уснула, наполовину свесившись с дивана. Она думала, что я тоже лежу в постели, но вот она я – сижу с бутылкой вина, припрятанной на какой-то праздник, и листаю фотографии долбаного Джеймса Андерсона.

Совместный фото у нас не было и уже не будет. Как будто мы никогда и не были вместе.

Да мы и не были.

В голове вертятся тысячи «если бы». Если бы я не вела себя так вызывающе, если бы я не провоцировала его, если бы не лезла в его дела... Если бы не поехала в этот чертов клуб. Если бы в ту ночь я не дала ему сказать и слова, если бы просто поцеловала его и обняла так крепко, что он просто не смог бы меня отпусить...

Но это ничего не изменило бы. Наверное. Наверное, нет.

Я зажмурилась и выпустила телефон. Он с тихим стуком упал на пол. Запустив руки в волосы, я спрятала лицо в коленях и едва не завыла от безысходности.

Почему все еще так больно?

И снова – заливать все алкоголем. Я пила вино залпом, кашляя и морщась от горьковатого вкуса. Горло жгло.

КОГДА-НИБУДЬ ЭТО ДОЛЖНО ПРЕКРАТИТЬСЯ! КОГДА-НИБУДЬ Я ДОЛЖНА ЗАБЫТЬ!

Не помню, когда разум покинул затуманенную голову. Не помню, когда я, шатаясь, поднялась с пола и сунула босые ноги в ботинки.

Стянула с вешалки первое попавшуюся куртку – кажется, не мою, а Элис, и вывалилась в коридор. Казалось, будто ступеньки подо мной шатаются и меняются местами, как в чертовом Хогвартсе, но я упрямо спускалась вниз. Руки скользили по перилам, в которые я вцепилась из последних сил.

Наконец я вышла во двор и тяжело опустилась на ступеньки.

– Такси... – голова кружилась, и буквы прыгали у меня перед глазами, пока я пыталась заказать машину в приложении. – Так-си... Так-си... Так... си...

Спроси меня кто-нибудь, куда я ехала и зачем – я бы не смогла ответить. Только оказавшись в темно-синей Тойоте, я поняла, что цель назначения все-таки существует.

Перегнувшись вперед, я вцепилась руками в переднее сиденье и голосом, хриплым от выпитого, назвала адрес Андерсона.

– Я еду к бывшему... Понимаете, этот мудак меня бросил... – язык у меня заплетался, но я все равно продолжала рассказывать водителю первое, что приходило в голову: – Но я же зачем-то к нему поехала, да?

Меня пробрало на нервный смешок.

– Я знала, что он меня бросит, твою мать! Он ублюдок, последний козел, жесткая мразь, но я все равно еду к нему посреди ночи, потому что... потому что... Пусть увидит, как мне наплевать, ясно? Я приеду и скажу ему, что мне пох*й на него, и заберу свои вещи.. Да, точно, я же оставила там свои вещи...

Водитель бросал на меня странные взгляды в зеркало заднего вида, но я не замечала этого. Я снова откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно тупым взглядом. Пошел дождь, и капли забарабанили по стеклу, хоть и заглушенные шумом машины.

На мгновение во мне проснулся здравый смысл.

Что я делаю?

Но тут машина затормозила у знакомых ворот, и я снова впала в прежнее безумие.

Голова совсем не соображала. Я сунула водителю смятую купюру – не помню, больше или меньше названной суммы, но этого явно было достаточно, чтобы машина сорвалась с места как только я захлопнула дверь. Видно, такой шумный пассажир таксисту пришелся не по нраву.

Я с трудом натянула капюшон на голову и пошла калитке, но вдруг перецепилась через собственные ноги и поскользнулась в луже.

– Бл*ть!

Голова у меня закружилась, и я с трудом села на мокром асфальте.

Идиотка. Пьяная идиотка.

Я запрокинула голову, подставляя лицо потокам дождя. А потом закричала, срывая и без того слабый голос:

– Ты чертов кретин, Андерсон! Слышишь?! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Странно, но это принесло облегчение. Я засмеялась, а глаза заливала вода, и слезы больше не текли по щекам – теперь это был просто дождь.

Наверное, тогда бы я и ушла. Какая бы безумная идея не пришла в мою пьяную голову, она уже выветрилась, растворилась в потоке тысяч других таких же идиотских мыслей, улетела вместе с ветром и дождем.

Я не чувствовала холода – мне было хорошо.

И тогда калитка тихо щелкнула. Даже в темноте, даже ослепленная дождем, даже пьяная в хлам я узнала его. Джеймс смотрел на меня сверху вниз, и тонкая футболка на нем мокла с удивительной скоростью, а волосы прилипли ко лбу.

На мгновение чувство бесконечной теплоты затопило мое сердце. Он смотрел на меня так, как смотрел лишь в редкие минуты наедине. Так, как будто жизнь без меня не существует для него.

Но это все было ложью.

– Какого хр*на тебе надо? – фыркнула я, и ладони мои рассеянно плюхнулись в лужу, посреди которой я сидела, промокшая насквозь.

– Я хотел спросить тоже самое, – Джеймс шагнул вперед и рывком поднял меня на ноги.

Я вяло сопротивлялась. Может, потому что у меня просто не было сил, а может, потому что в глубине души мне все еще хотелось быть рядом с ним – хоть так.

– Отпусти меня... Ты мудак, понял? Я приехала сказать, что ты мудак... И еще...

Что же еще я хотела сказать?

– А ты дура без капли мозгов и самоуважения. Иди.

Он толкнул меня в спину, заставляя войти во двор.

– Что ты сказал? – я пораженно обернулась, и рука моя поднялась для пощечины, но тело уже не слушалось.

Джеймс подхватил меня за локоть, и мы вместе пошатнулись, едва не грохнувшись на землю. Только сейчас я поняла, что он тоже нетвердо стоит на ногах.

– Ты что, пьян? Я всегда знала, что ты алкоголик. Ты пьешь тот восхитительный виски, да? Надо было разбить ту бутылку о твою голову тогда, и ты бы умер, а я пришла на твои похороны...

– Заткнись и иди в дом, Грин. От воспаления легких тоже умирают, если ты не знала.

– Я иду не потому что ты мне приказал, понял? – уточнила я, однако продолжала идти и цепляться за его руку, чтобы не упасть снова.

Андерсон молчал. Когда за нами захлопнулась входная дверь, он наконец отпустил меня, и я продолжила путь одна. Стены шатались и плыли у меня перед глазами, но ноги помнили дорогу, и я ввалилась в гостиную почти без происшествий – а может, какая-то ваза все-таки упала со стеллажа, когда я наткнулась на него в темноте.

– Где ты успела так напиться?! – Джеймс вошел следом.

В отличие от меня, он контролировал себя куда лучше, но по выпитой до половины бутылке крепкого коньяка я поняла, что соображает он вряд ли яснее.

– Чья бы корова мычала!

Я обернулась к нему, и Джеймс подошел так близко, что я могла чувствовать его дыхание и сладковатый запах алкоголя. Сжатые кулаки, огонь в глазах, напряжение на лице – да он зол! Знакомое чувство адреналина проснулось внутри, и я вызывающе вскинула голову.

– Иди проспись, а завтра проваливай отсюда.

Он грубо схватил меня за руку и толкнул к дивану. Я споткнулась и упала на обтянутую кожей перину. Колено пронзила мгновенная боль от удара о край журнального столика.

Я рывком отбросила волосы с лица.

– Мог бы просто оставить меня там! Я бы предпочла спать под дождем, чем тут, понял? И так и сделаю!

Я снова подорвалась на ноги, но Джеймс уже был рядом. Я видела, как контроль покидает его. Журнальный столик опрокинулся под ударом его руки – мужчина буквально отшвырнул его в сторону, приближаясь ко мне.

– Я сказал, успокойся и ложись спать!

– А я сказала тебе идти н*хуй!

Мы стояли друг напротив друга с глазами, одинаково горящими, мокрые с головы до ног, с растрепанными волосами и чувствами, бушующими не хуже грозы за окном.

Ненависть. Я ненавидела его. Я ненавидела его и хотела его поцеловать.

Я хотела прикоснуться к нему и была уверена, что кожа зашипит, потому что температура между нами давно превысила допустимый градус.

Я хотела, чтобы это была одна из бесконечных ночей, когда мы скандалили по каждому ничтожному поводу, хотела, чтобы предыдущие сутки стерлись не только из моей памяти, но и из бесконечного течения времени.

– Ты сказала, что больше сюда не вернешься. Держи свои обещания, Грин.

– А ты сказал, что тебе плевать на меня. Так побудь честным хоть раз в своей жизни и выстави меня за дверь, как и собирался.

– Чтобы ты шлялась одна хр*н-знает-где, а утром тебя нашли изнасилованной или убитой?!

– А почему тебя волнует, что я буду делать? Может, я вызову такси и поеду к друзьям – к Эдварду, например?! – ничто не могло заставить меня остановиться в безумном желании ударить его как можно больнее. – Мы проведем вместе прекрасную ночь, а ты можешь найти себе кого-нибудь другого, кому будешь указывать, кусок...

Джеймс так резко подался вперед, что мне показалось, будто он падает, и в следующее мгновение я уже сидела на диване, а он навис надо мной, и рука его сжимала мой подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.

– Этот ублюдок никогда не прикоснется к тебе. А может, напомнить, как он предлагал мне поспорить на тебя? Так хочется отомстить мне, что готова стать его трофеем?

Он не ожидал этого и не остановил меня, когда я влепила ему звонкую пощечину. Правда, не успела сделать этого снова – на этот раз Джеймс перехватил мою руку. Запястье заломило от резкой боли.

Я дернулась, и вторая его рука переместилась с подбородка на плечо, буквально вдавливая меня в спинку дивана.

А потом Джеймс наклонился еще ниже – наверное, чтобы сказать очередную гадость, – но я опередила его.

Наши губы встретились, а все слова исчезли.

Андерсон будто ждал этого – стоило мне приоткрыть губы, разрешить ему касаться меня, и он углубил поцелуй, зарылся рукой в мои волосы, сплетая наши пальцы, опрокидывая меня на диван.

Одежда летела на пол в перерывах между поцелуями. Шум дождя за окном заглушал наши стоны, а пылающий в камине огонь согревал обнаженные тела.

Я не помнила, зачем пришла сюда и почему вообще уходила.

Пальцы Джеймса ласкали мою грудь, и я таяла от его прикосновений, будто горький шоколад. Я царапала его спину, прикусывала кожу на плече, обнимала, будто в последний раз, а когда он вошел в меня, не сдерживала хриплых стонов.

Когда все было кончено, и волны наслаждения сменились приятным теплом и еще большей слабостью, Джеймс опустился на диван рядом со мной. Мне пришлось прижаться к нему вплотную, чтобы не свалиться на пол.

Я хотела сказать что-то – но язык не слушался. Силы покинули меня вместе со здравым смыслом.

– Как мне уйти от тебя... – его голос, непривычно низкий и полный безысходности, поразил меня, хоть утром я и не вспомнила этих слов – я услышала их, уже пребывая в полусне. – Как мне защитить тебя, если я не могу прожить без тебя даже еб*ный день?