Со дня похорон Осени прошло три недели и со стороны казалось, будто все вновь вернулось на свои рельсы, но Эйден знал, что это не так. Он ощущал, как тревожные грозовые тучи сгущаются над ним и троицей, хотя они тщательно старались вести себя привычным образом в каждый момент, когда рядом был кто-то посторонний. Дэниэл настоял на том, что в разряд посторонних следует внести и близнецов тоже, чему Эйден не удивился, но, наряду со всеми, согласился ничего им не говорить. Разговор с Дэниэлом о необходимости уехать прошел очень тяжело, но Эйден уже в его начале знал, что согласится. И не потому, что поверил в угрозу его жизни и здоровью, а потому, что видел лихорадочное желание сделать это не только в глазах Дэниэла, но и в глазах Ники и Брук, потому, что понимал, что без Дэниэла и компании в Лейк-Освего ему делать нечего.

Да, у него все еще была Белла, но с момента его переезда в общежитие Линденвуда они очень отдалились, ведь у нее теперь был Бенджамин и возможность заниматься своим хобби 24/7, а любые встречи с Эйденом приходилось планировать тщательно и заранее из-за его расписания занятий и необходимости ехать в соседний город. И Эйден все чаще думал, что все это просто отговорки, как с его стороны, так и со стороны Беллы. Она до сих пор не знала, что происходит у Эйдена с Дэниэлом, а он и не горел желанием рассказывать. Кратковременное сближение на фоне враждебности окружающей среды потеряло свою актуальность, когда среда оказалась дружелюбной, а кое-кто из нее и вовсе затащил Эйдена в свои объятия.

Чувствовал ли он грусть по этому поводу? Разве что очень легкую, скорее напоминающую сожаление. Ведь он никогда не был по-настоящему близок с Беллой, когда они жили в Слайделле; там они вечно препирались и практически не разговаривали друг с другом без крайней необходимости. И хотя здесь он на какое-то время обрел в ней поддержку, откатиться назад после обретения новой опоры их отношениям ничего не стоило. Наверняка Белла была бы только рада, если бы ей не приходилось нести за него ответственность, взваленную на ее плечи когда ей едва исполнилось восемнадцать. И Эйден чувствовал, что, возможно, его отъезд станет для нее благом. Или он просто утешал себя этим? Кто знает. В любом случае, он пообещал Дэниэлу ничего не говорить и ей тоже. Ни сейчас, ни тогда, когда они обретут новый дом.

Троица понемногу снимала деньги со своих банковских счетов, чтобы не вызвать никаких подозрений у открывшего эти счета мистера Рэйвена, и складывала наличные в нижние ящики прикроватных столиков. Эйдену заморачиваться подобным образом не пришлось, потому что, хотя счет для него тоже существовал, денег на нем накопилось не так уж и много. Бруклин беспокоилась о том, как они будут жить и работать, если так и не получат высшего образования, но Дэниэл успокоил ее тем, что если они не будут покупать себе машины и прочую дороговизну, денег им хватит чуть ли не до конца жизни. В самом крайнем случае они всегда могут выбрать вариант дождаться смерти мистера Рэйвена и вернуться в Лейк-Освего, когда весь капитал и активы перейдут Бенджамину.

— Может быть, Мадейра или Азорские острова? Звучит как что-то, где искать нас будут в последнюю очередь, — спросила Бруклин, лежа в один из вечеров на кровати рядом с Ники и сосредоточенно уткнувшись в ноутбук, — население малочисленное, иммиграционная политика комфортная... Купим домик где-нибудь в деревне, этого будет достаточно.

Пока Ники заглядывал к ней в экран и требовал посмотреть цены на жилье, Эйден снова почувствовал, как мир вокруг резко поплыл, когда он осознал, что они не играют в мечты о жизни на островах, они и в самом деле собираются туда сбежать. Он нервно сглотнул и сжал пальцами чашку с давно остывшим чаем, опуская взгляд в свой собственный ноутбук, стоящий у него на коленях, где была открыта страница очередного онлайн-магазина, в котором он заказывал уже третий смартфон. На разных сайтах, оплаченные разными картами, купленные со свежих пустых аккаунтов, они должны были стать их новыми средствами связи с момента пересечения границы США. Его руки задрожали, и он еще крепче сдавил ими белые керамические бока чашки. На его нынешний телефон пришло уведомление о четвертом сообщении от Кристиана, но он его проигнорировал, борясь с желанием выговориться ему обо всем происходящем, ведь раньше ему было так комфортно переписываться с Крисом обо всем, что его беспокоило, и о всяких глупостях тоже. Он решил, что незадолго до отъезда обязательно встретится не только с Беллой, но и с близнецами, чтобы попрощаться. Конечно, он не будет говорить, что эта встреча прощальная, но он чувствовал, что ему необходимо увидеть всех, кто ему дорог, перед тем, как он совершит то, после чего никогда больше их не увидит.

— У тебя все нормально? — мягко спросил Дэниэл, опустившись на кровать рядом с Эйденом, косясь в сторону потухшего экрана смартфона. Эйден едва заметно вздрогнул, не заметив, как Дэниэл оказался так близко.

— Да, все в порядке, я просто... Думаю о том, что хотел бы провести время с Беллой и с близнецами до отъезда. Знаешь, сходить куда-нибудь или просто посмотреть вместе фильмы, — тихо ответил Эйден, поднимая на Дэниэла взгляд и пытаясь улыбнуться, — кстати, ты уверен, что близнецы не могут уехать с нами?

— Я уже говорил тебе, Саммерсет, — голос Дэниэла стал тверже и холоднее, — их никогда не прельщала идея побега, в отце они нашли силу и поддержку, которая была им так нужна. Они не откажутся от этого, более того, я почти уверен, что они сдадут нас отцу, если узнают о наших планах. Так что не вздумай даже намекнуть им, веди себя как обычно, ответь Крису и успокойся.

Через пару секунд сообразив, что он снова перешел на приказной тон, Дэниэл мягко поцеловал Эйдена в лоб и натянуто непринужденно вклинился в обсуждение возможных пунктов назначения с Ники и Брук. Эйден же снова уткнулся в ноутбук, продолжая думать, думать и думать, пока не ощутил болезненную, давящую пульсацию в висках. Ему было все равно, куда и как они полетят, ему было все равно, будут они жить в квартире или доме, но ему было совершенно не все равно на то, в какой спешке и напряжении происходит подготовка, с какой уверенностью Дэниэл утверждает, что нет иного выхода, с какой готовностью и знанием дела Ники и Брук делают свою часть задач. Он вспомнил, что когда-то Ники упоминал, что у них троих в детстве была мечта улететь на острова навсегда, но он бы благополучно забыл об этом, если бы не воодушевленная улыбка Ники, появляющаяся на его лице теперь ежедневно, когда они после занятий собирались в их комнате в Альфа Сигма Зета. Эта улыбка отличалась от привычной едва-едва, заметить различия можно было только зная их тайну.

Эйден думал, правильно ли было соглашаться на этот безумный побег, было ли это согласие его собственным решением или это решение за него принял кто-то другой, подтолкнув его в нужном направлении точно так же, как Ники подтолкнул в нужном направлении Дэниэла, чтобы в итоге все вылилось в странный недороман и в желание Дэниэла хоть что-то изменить в своей жизни. Он не знал точного ответа на этот вопрос, но он решил доверять своим чувствам, которые отчаянно льнули к Дэниэлу, как бабочки льнут к ароматным цветам олеандров, не зная, что те отравляют всех, кроме них.

— Уезжаем сразу после окончания осенних каникул, — холодно сообщил Дэниэл, когда они вчетвером ехали в его черном Ягуаре в Лейк-Освего, чтобы традиционно провести с семьей целую неделю выходных, приуроченных ко Дню Благодарения, — Матео сообщил пару часов назад, что все готово. Мы бросим свою машину за городом, пересядем на арендованную, пару раз сменим их по дороге к мексиканской границе, после ее пересечения сядем на частный самолет в Португалию, а оттуда уже на Корву. Границы будем пересекать с разными паспортами, поэтому нужно будет запомнить все свои имена. Сами паспорта будут готовы к концу недели. Вроде бы все. Ведите себя всю эту неделю максимально обычно, нельзя допустить срыва, когда мы уже проделали такую работу.

Эйден удивленно покосился на Дэниэла, который, сохраняя полное спокойствие и равнодушие на лице и в голосе, плавно вел машину по практически пустой дороге, кратко и уверенно перечисляя последовательность действий. Пальцы Эйдена похолодели, и он сжал их в замок на коленях, чувствуя внутри себя скручивающуюся клубком беспокойную змею тревоги. План, озвученный Дэниэлом, казался безупречным, но все же Эйдена не покидало чувство, что его невозможно так просто воплотить в жизнь. Да, Александру Рэйвену было плевать на то, чем занимается его сын в свободное время; он был уверен, что тот полностью в его власти. И да, это могло ослабить его бдительность. Но все же... Наверное, его переживания все-таки были иррациональными из-за неверия в свои и их общие силы и возможности. Все-таки с самой сложной частью — организацией по-настоящему конспиративных передвижений, они уже справились довольно успешно. В конце концов, не ранее, чем несколько месяцев назад, Эйден собирался уезжать отсюда в полном одиночестве и его ничего не смущало. Конечно, его планы были более приземленными и не подразумевали скрытность, но сам факт покидания насиженного места вызывать дискомфорта не должен был. Так почему же все-таки что-то его вызывало? Он постарался прекратить думать об этом, когда Дэниэл, заметив его угрюмое выражение лица, крепко сжал его колено. Настолько ли, в самом деле, было необходимо все это?

Эйден невероятно удивился, когда оказалось, что близнецы тоже будут в Лейк-Освего всю эту долгую неделю. На его памяти они всегда возвращались в свою портлендскую квартиру на ночь, никогда не оставаясь ни у своих любовников, ни у своей семьи. Эйден не мог не обратить внимание на то, что близнецы в очередной раз сменили имидж, перекрасив волосы в ядовито-красный, а еще на то, что они вновь стали вести себя практически неотличимо друг от друга.

Из-за стремительно приближающихся зимних холодов компания больше не могла проводить время у бассейна, который Уильям уже накрыл пленкой до следующего лета, поэтому и без того жвачкой тянущиеся дни растягивались еще сильнее от отсутствия полного спектра развлечений, которые мог предложить особняк Рэйвенов, и от непрекращающегося ожидания. Интересно, кто будет сидеть у этого бассейна, когда жара вновь придет в Лейк-Освего? И будет ли вообще хоть кто-нибудь?

Только благодаря Ники, продолжающему придумывать активности с неизменным энтузиазмом, они все не превратились в чахнущие над собранными в дорогу рюкзаками скелеты. Безумно хотелось в очередной раз обсудить происходящее хоть с кем-нибудь, но они не чувствовали себя достаточно комфортно для этого даже будучи в комнате одни. Белла, кажется, ощущала, что с Эйденом что-то не так, но он лишь изворачивался, давая уклончивые ответы о сложностях в университете, а потом и вовсе придумав для нее историю неудачного романа с однокурсницей. Пристально изучив его лицо, Белла поверила, ведь никогда раньше Эйден не делился с ней своими любовными терзаниями и, соответственно, она никогда не видела выражения его лица в такие моменты, поэтому Эйдену даже не пришлось притворяться.

Каждую ночь в этом доме Эйден ложился в пустую огромную постель и каждую ночь получал короткое сообщение от Дэниэла, точно так же без сна лежащего в своей кровати через несколько стен от него. Было так непривычно осознавать, насколько грубыми были самые первые сообщения в их диалоге и насколько мягкими были эти пожелания спокойных снов. Но легко было согласиться в ответ на них спать спокойно, гораздо труднее было и в самом деле уснуть, пока голову переполняли мысли всех форм и размеров, а рядом под одеялом не было того, кого так сильно хотелось обнять. После ночи бала Дэниэл засыпал в постели Эйдена каждый вечер, и тот, хоть и жаловался на тесноту, обожал это. Ему нравилось чувствовать, как, по мере засыпания Дэниэла, руки, обвивающие его талию, тяжелеют, а дыхание выравнивается и становится едва слышным. Ему нравилось сквозь сон чувствовать, как Дэниэл притягивает его к себе, и просыпаться от того, что тот проснулся раньше и мягко-мягко целует его шею. Эйдену хотелось, чтобы им никто и ничто не мешало, чтобы эта идиллия в односпальной кровати общежития длилась вечно, но разве это было возможно для них?

Сегодня за ужином мистер Рэйвен объявил о начале подготовки к свадьбе Дэниэла и Бруклин, отчего лица тех мгновенно стали каменными, а у Эйдена свело желудок и пропал аппетит, но все трое попытались сохранить подобающий вид и не сказали ни слова. Эйден не мог не заметить, как взгляд Александра Рэйвена задержался на нем дольше обычного, как его губы дернулись то ли от презрения, то ли от разочарования. Сердце Эйдена ринулось галопом, когда он понял, что Рэйвен-старший все знает, причем знает слишком хорошо, каким-то образом понимает, что Эйден — не просто развлечение на пару недель. Страх и трепет сковал его сердце, ведь Эйден очень хорошо помнил, каким голосом Дэниэл говорил, что они обязаны держать отца в неведении, что они обязаны притворяться, будто между ними все кончено.

В тот долгий момент, пока тяжелый взор Рэйвена-старшего был скрещен с испуганным взглядом Эйдена, ему захотелось вскочить из-за стола и, бросив что-нибудь ядовито-неуважительное, демонстративно уйти. Но Эйден все еще не мог нарушить договоренность вести себя спокойно всю эту неделю, на все соглашаться и показывать крайнюю степень смирения, поэтому он лишь молча опустил взгляд в свою тарелку. Через секунду он ощутил, как Дэниэл мягко пнул его под столом, ведь на большее при отце способен не был. Эйден едва сдержал усмешку и снова взглянул на мистера Рэйвена, не сумев замаскировать триумф в своих глазах. Он бы хотел увидеть его лицо в момент, когда тот узнает, что ни Дэниэл, ни Брук не последуют его планам, но почему-то в глубине души был уверен, что на лице Рэйвена-старшего не дрогнет ни один мускул, потому что его способность чувствовать атрофировалась годы назад.

Лежа в постели и прокручивая в голове эти чертовы переглядки за ужином, Эйден не мог не чувствовать, как все внутри связывается в узел от беспокойства, ведь сразу после того, как мистер Рэйвен сделал последний глоток виски и встал из-за стола, он резким коротким жестом позвал Дэниэла за собой в кабинет. И Дэниэл до сих пор даже не написал Эйдену, хотя наверняка догадывался, что тот будет думать о нем и точно не уснет, пока не узнает, о чем говорил с ним отец. Возможно, ему не следовало так смотреть на Рэйвена-старшего, не следовало провоцировать его, но все произошло так быстро, что он даже не успел толком осознать, что делает. И теперь не исключено, что Дэниэл прямо сейчас отдувался за них обоих.

Эйден чувствовал вину и сильное желание увидеть Дэниэла прямо сейчас, чтобы убедиться, что все в порядке. Но ему оставалось лишь лежать в постели в надежде, что придет или сон, или уведомление на телефон. Дэниэл не заглянет к нему в спальню даже если очень захочет, ведь частью их смиренного поведения было отсутствие любых проявлений своих чувств даже тогда, когда никто не мог их увидеть. Когда Эйден едва не сорвался, чтобы попросить Брук или Ники проверить, все ли нормально, дверь его спальни распахнулась, без стука и без предупреждения. Эйден вздрогнул и сел на кровати, развернувшись к источнику шума. Вначале он ощутил трепет и облегчение, увидев на пороге Дэниэла, но следом за этим его брови нахмурились от тревоги.

Взгляд Рэйвена-младшего был таким тяжелым и наполненным такой жгучей ненавистью, что это не могло не напугать. Дверь за ним захлопнулась с оглушающим грохотом, от которого в менее ухоженном доме однозначно посыпалась бы штукатурка. Его левая щека горела красным, а на губе с той же стороны красовалась кровоточащая ссадина. Он черной тучей подошел к кровати и опустился рядом с Эйденом, заглядывая ему в глаза, требовательно беря его за подбородок.

— Что случилось? Это сделал твой отец? — полушепотом обеспокоенно спросил Эйден, потянувшись пальцами к покрасневшей щеке. Вопрос был глупым, ведь Эйден знал ответ, ведь больше никому не пришло бы в голову делать подобное с Дэниэлом.

Дэниэл ничего не ответил, грубо начав целовать Эйдена, затыкая ему рот на полуслове, когда тот хотел задать еще один, не менее глупый вопрос. Эйден растерялся буквально на несколько мгновений, но затем жадно подался вперед, беря от этого поцелуя все, по чему успел соскучиться за эти несколько дней, не обращая внимания на то, как больно пальцы Дэниэла сжимают его подбородок, как больно он покусывает его губы. Дэниэл, бывший временами ошеломляюще нежным, становился грубым и эгоистичным тогда, когда вспоминал, что его жизнь не так уж и прекрасна. Эйден ощущал сладковатый металлический привкус на губах, осознавая, что ему следовало бы оттолкнуть Дэниэла и не позволять успокаивать свои нервы за его счет, но он не хотел. Он послушно приоткрывал губы, впуская Дэниэла глубже, он поспешно вдыхал воздух, когда Дэниэл на секунду отстранялся. По какой-то причине он наслаждался каждым мгновением этого болезненного долгого поцелуя и старался отодвинуть подальше мысль о том, будет ли им также приятно друг с другом тогда, когда ничто не будет ограничивать их, когда над ними не будет нависать властный силуэт отца Дэниэла, когда впереди не будет маячить договорной брак с Бруклин, когда их отношения не будут раскачиваться подобно лодке во время шторма. Это был важный вопрос, ответа на который еще не существовало.

С тихим удивленным вздохом Эйден неожиданно оказался прижатым к постели весом тела Дэниэла, а его запястья были скованы крепкой хваткой его сильной руки и вдавлены в подушку над головой. Сердце Эйдена бешено заколотилось, а дыхание превратилось в тяжелый хриплый шум, будто он несколько раз поднялся и спустился по лестнице огромного стадиона в Линденвуде. С той ночи после бала близость у них была всего лишь один раз и она точно так же ограничилась ласками Дэниэла, отличившись только тем, что после оргазма Эйдена Дэниэл довел до оргазма и себя самого, вновь не принуждая Эйдена ни к каким взаимным действиям. Эйден безумно хотел подавить в себе этот ступор и дрожь, которые не дали ему удовлетворить Дэниэла в первый раз и точно так же и во второй, но пока не был готов поговорить с ним об этом вслух. Сейчас же, лежа под ним, он четко осознавал, что Дэниэл собирается перевести их интимные отношения на новый уровень. Под влиянием ли агрессии или из искренних чувств? Эйден полагал, что по обеим причинам, и не понимал, хочет ли он, чтобы это произошло вот так.

Пока он, замерев, пытался осознать происходящее, Дэниэл уже задрал его футболку и принялся покрывать поцелуями низ его живота, отчего Эйден выгнулся и неожиданно громко застонал, чувствуя, как от этой ласки уже привычно сводит все мышцы. Его мозг, отреагировав на стимуляцию, переключил все рубильники в положение желания, задвинув тревоги куда подальше. Он сквозь полуопущенные ресницы наблюдал, как Дэниэл одной рукой стянул с него серые спортивные штаны и швырнул их куда-то на пол. Эйден не обращал внимания на то, что из-за сильной хватки вокруг запястий кровь почти не поступает к его пальцам, отчего они немеют и покалывают, но он не смог не отреагировать вскриком на впившиеся во внутреннюю нежную часть его бедра зубы.

— Ты что делаешь? Больно же, — с придыханием изумленно прошептал он, чувствуя сильнейший позыв потереть место укуса, чтобы снять боль. Этот укус точно будет давать о себе знать следующие несколько дней.

— Молчи, Саммерсет, — прошипел Дэниэл, проводя языком по покрасневшей коже. Сверху на боль наложилась щекотка, и Эйден зажмурился, сдерживая дрожь, а его пальцы сжались в кулаки.

Было что-то неправильное в происходящем, что-то неестественное в том, как жадно Дэниэл набросился на него, не говоря ни слова о том, что действительно сейчас беспокоило обоих. С каждой секундой его прикосновения становились все грубее и властнее, он покрыл голодными поцелуями каждый дюйм кожи Эйдена, и, когда тот практически решился его остановить и все-таки добиться рассказа о том, что случилось, Дэниэл резко перевернул его на живот и стянул с него нижнее белье, от чего Эйден ошеломленно ахнул. Он хотел, он не сомневался в том, что хочет когда-нибудь испытать с Дэниэлом и проникающий секс тоже, но сейчас, вжатый лицом в подушку, он не был уверен, что это должно было произойти именно так.

Страх смешивался с желанием почти в равных пропорциях, и он не понимал, что нужно делать. Дэниэл ведь больше не испытывает к нему неприязни, больше не хочет причинять ему боль и унижать, так ведь? Тогда почему он чувствует боль и унижение сейчас? Трепыхнувшись в крепкой хватке, Эйден понял, что ему не нравится происходящее, и протестующе замычал в подушку. Тем не менее, тело реагировало иначе, и он чувствовал почти болезненную возбужденную пульсацию своего члена, понимая, что этим подает Дэниэлу ложный сигнал.

Стон Эйдена и хриплое дыхание Дэниэла смешались в один протяжный разрывающий тишину комнаты звук. Дэниэл, взяв Эйдена чуть ниже талии, поднял его зад повыше. Эйден зажмурился и сжал пальцами подушку, задержав дыхание, ожидая, когда на него обрушится то, что они никогда не смогут исправить. Но прошла одна секунда, прошло две, а все, что он чувствовал — это неподвижно лежащую на его ягодице ладонь Дэниэла и тяжелую вязкую тишину.

Он украдкой развернул голову так, чтобы посмотреть назад, и его грудь в очередной раз сдавило металлическими прутьями. Дэниэл смотрел в пустоту перед собой, его лицо было искажено, но теперь уже не от ненависти, а от едва сдерживаемой боли и отчаяния. Эйден поспешно сел, дрожащими руками натянув одеяло на нижнюю часть своего тела, и подвинулся ближе к Дэниэлу, который сейчас больше напоминал мраморную статую, о наличии жизни в которой свидетельствовали только пульсирующая на лбу вена и дрожащая от напряжения челюсть. Лихорадочное пугающее возбуждение, граничащее с паникой, охватывавшее Эйдена всего минуту назад, мгновенно спало. Он крепко обнял Дэниэла, вдруг невероятно ясно понимая, что тот на самом деле не испытывал желания заняться с ним любовью, он хотел просто его трахнуть, воспользоваться, как вещью, как игрушкой, потому что... Потому что ему нужно было в очередной раз выместить на ком-то свою агрессию, но он больше не мог позволить себе делать это старым способом? Эйдена затрясло от осознания, что Дэниэл мог не остановиться, а он сам понял бы истинную природу этого акта слишком поздно.

— Прости, — пробормотал Дэниэл, медленно и неловко, будто под действием транквилизаторов, кутая Эйдена в одеяло и прижимая ближе к себе, — я постоянно делаю это, да? Веду себя, как агрессивный придурок, причиняю тебе боль. Почему ты терпишь меня, Саммерсет?

— Я не знаю, — честно ответил Эйден, очень тихо, буквально выдохнув слова в кожу Дэниэла, зарываясь носом в ямку у его ключицы. Он не знал, как ему назвать то, что он чувствует рядом с Дэниэлом или даже просто думая о нем, знал только, что впервые в жизни его чувства так подавляют его разум.

— Знаешь что? — прозвучало у Эйдена над ухом и он помотал головой из стороны в сторону, будто такой вопрос и в самом деле требовал ответа, — когда мы уедем отсюда, я пойду к психотерапевту, потому что... Это неправильно. Только благодаря какому-то чуду я заполучил тебя и до сих пор не потерял, но чудо ведь не может быть вечным.

— Ты серьезно? — Эйден едва не рассмеялся, услышав то, что не ожидал услышать никогда. Он вспомнил, как несколько раз в пылу конфликтов называл Дэниэла больным и советовал «починить свою протекающую крышу», но ни разу не задумывался об этом всерьез, потому что ему не хватало осведомленности в этих вопросах.

— Да, — Дэниэл проигнорировал реакцию Эйдена, мягко пробравшись одной рукой в кокон из одеяла и начав успокаивающе поглаживать теплую кожу кончиками пальцев. Несколько долгих минут понадобилось, чтобы успокоить дыхание, чтобы осознать, какой чудовищной ошибки они едва избежали, чтобы принять молчаливое решение не поднимать эту тему прямо сейчас.

— Так о чем вы говорили? Если это не очень важно, то, конечно, можешь и промолчать, но... Судя по всему, это все-таки было важно, — Эйден поднял голову с плеча Дэниэла и заглянул ему в глаза, стараясь придать своему лицу серьезный вид. Его ладонь мягко легла на щеку Дэниэла, покраснение с которой уже практически исчезло, а его большой палец мягко коснулся выступающей скулы. Дэниэл слегка поморщился, а Эйден подумал о том, что вот в этом месте, возможно, завтра появится синяк.

— О тебе мы говорили, о чем же еще. Ты — единственное, что не вписалось в его планы, да еще и посмело стать угрозой их выполнению. Естественно, я сказал, что между нами уже давно ничего нет и что я даже не думал об отказе от свадьбы с Брук, но он мне не поверил. Он будто бы знает правду, но я не могу понять, откуда... — Дэниэл вздохнул и ненадолго задумался, — да, Линденвуд полнится слухами об этом, но слухов о связях Бруклин не меньше. Тем более, что я и раньше не был образцом верности, отец знал обо всех моих... — Дэниэл запнулся и решил не продолжать, хотя Эйден больше ни разу не демонстрировал ни намека на ревность к его прошлому, — и никто ведь не знает о том, что к тебе я отношусь по-другому. Хоть я и держу тебя рядом дольше обычного, но это легко объясняется для посторонних тем, что мы просто живем вместе.

— И только из-за этого он тебя ударил? — Эйден недоверчиво поднял бровь, чувствуя, что это только первая, безопасная часть рассказа, отчего в горле образовался плотный ком и дышать стало тяжелее.

— Ему не понравилось, что я пытаюсь врать и оправдываться. Он начал долго и нудно объяснять мне, что только семья и бизнес стабильны и истинно ценны, а ты — ни то, ни другое. Пытался убедить меня, что ты уйдешь из моей жизни так же, как и пришел, лишь временно попользовавшись моей благосклонностью, что в тебе нет потенциала стать Рэйвеном. Я разозлился и сказал ему, что ты никогда не станешь Рэйвеном потому, что у тебя есть потенциал стать самим собой, а не носить на себе это клеймо, ничего на самом деле из себя не представляя. Это было ошибкой, потому что, показав эмоции, я ясно дал понять, что неравнодушен, — Дэниэл горько усмехнулся, его голос из полыхающего костра превратился в сухой пепел, — он сказал, что если я не разберусь с тобой, то разобраться придется ему. И у меня будто отказали все тормоза. Я не помню, что я говорил ему, помню только резкую боль и как от удара оказался на полу. Он стареет, но силы в нем столько же, сколько было в молодости.

— Что значит «ему придется разобраться со мной»? — эти слова прочно засели в его мозгу, хоть он и помнил, как Дэниэл уже говорил, что Рэйвен-старший и в самом деле не погнушается вмешаться, если прознает, что Эйден каким-то образом мешает ему.

— Это значит, что он приложит все усилия, чтобы убрать тебя с карты, — мрачно ответил Дэниэл, беря Эйдена за руку и мягко целуя его ладонь, поспешно добавляя более нейтральным тоном, — но сейчас это не значит ничего, потому что он попросту не успеет. Я отлично знаю его стратегию, он ничего не делает сгоряча, он тщательно планирует, он готовится. А мы не дадим ему нужного времени, благо, он ничего не знает о наших планах. Мы решились сбежать невероятно вовремя.

Дэниэл усмехнулся и Эйдена успокоила уверенность, сквозившая в этой ухмылке, хоть и соперничающая с нервозностью и вновь всплывшей ненавистью. Жизнь ведь и вправду наполнена удивительными совпадениями и стечениями обстоятельств? Так что он с готовностью поверил в их невероятное везение, в то, что Александр Рэйвен ничего не знает об их планах, в то, что серьезность отношений его сына с Эйденом дошла до него лишь благодаря слухам, а убедился он в этом только потому, что Дэниэл не выдержал и сорвался. И хоть Эйден все еще не до конца пришел в себя после разыгравшейся сцены, дышал он ровно и даже позволил себе улыбнуться.

Он отстранился от Дэниэла и слез с кровати. Смущенный тем, что светит голой задницей перед Рэйвеном-младшим при таком ярком свете ламп, Эйден подобрал с пола свою одежду и поспешно натянул обратно. На секунду вспомнив позу, в которую всего пятнадцать минут назад его поставил Дэниэл, он жутко покраснел и отвернулся к балкону, надеясь забыть этот инцидент, но зная, что они оба его не забудут, что оба добавят это в копилку своих ошибок и травм. Тем не менее, это не помешало Эйдену еще сильнее захотеть никуда не отпускать Дэниэла ни сегодня, ни завтра.

— Останешься со мной на ночь? — тихо спросил он, рассматривая непроглядную холодную тьму за окном. Близился День Благодарения, и по ночам температура опускалась практически до нуля градусов. Наверное, на Корву, куда они собирались, сейчас практически лето, почти как в Луизиане.

— Останусь. В конце концов, прятаться теперь бессмысленно, — Дэниэл бесшумно встал с кровати и подошел к Эйдену сзади, бережно заключая его в объятия, будто хрупкую хрустальную фигурку. Кажется, он никогда не обнимал его так часто, как сегодня вечером.

❤️Следующая глава выйдет 20 августа🖤

Не забывайте про мою тележку по ссылке в описании, ее никто не запретит и не забанит🌚