Когда Джеймс наконец повернулся ко мне лицом, у меня появилось ощущение, что я не видела его целую вечность и за это время он изменился почти до неузнаваемости... А, может, все это - лишь плоды моей фантазии и последствия долгой разлуки? Но, присмотревшись внимательнее, я поняла, что мужчина действительно очень переменился. Под черными глазами, которые все же не утратили воинственного блеска, виднелись темные круги - последствия постоянного недосыпа. Джеймс выглядел уставшим и от этого казался еще более безразличным ко всему, чем прежде. Тем не менее, знакомое до мельчайших деталей лицо нисколько меня не напугало, даже ярость, отображенная на нем, не могла оттолкнуть меня. Я бросилась в его объятия так, словно они были последними в моей жизни, и с упоением вдохнула знакомый аромат его тела. Теплые руки сомкнулись на моей спине, словно бы укрывая от всех напастей. Улыбка сама по себе появилась на губах, и я крепче прижалась к груди Джеймса, надеясь, что это мгновение продлится вечно.

Андерсон, похоже, считал иначе, и, вынуждена признаться, его рассуждения были более здравыми.

- Нам надо уходить, - он коснулся ладонью моего лица, стер последние остатки крови и стиснул зубы так, что скулы стали еще заметнее. В темных глазах без зрачков горело истинное пламя, требующее мести.

- Да, - тихо согласилась я. Лучше уйти подальше от распростертого на полу Итона, иначе, кто знает, не накинется ли Джеймс на него снова.

Мужчина подхватил меня на руки и, не сказав больше ни слова, понес прочь. Вначале легкое разочарование охватило меня: неужели он так ничего и не скажет? Хотя, чего я собственно ожидала? Долгого объяснения в сопровождении слез и клятв вечной любви? Нет, конечно. В глубине души я жаждала именно этого: он придет и, не сказав ни слова, унесет меня прочь. Разве красивые слова смогут защитить? Нет. Может быть, Джеймс и не умеет вести себя как порядочный молодой человек, зато я точно знаю: он не позволит никому и пальцем меня коснуться. Больше не позволит.

Джеймс шел быстро, но с таким видом, будто это - его территория, и спешить ему абсолютно некуда. Этажом ниже к нам присоединились четверо мужчин в черных костюмах. Теперь, когда нам навстречу выбегал какой-нибудь особенно прилежный в работе охранник, один из телохранителей преграждал ему путь и после короткой стычки блюститель порядка корчился у стены, а мы продолжали путь. С одной стороны, мне было жаль этих людей, ведь они лишь выполняли свою работу. А с другой, затаенная в душе ненависть к этому месту и всему его персоналу, который оказался таким корыстным и продажным, не давала покоя и оправдывала действия телохранителей.

Наконец мы покинули ужасное здание лечебницы, и я с удовольствием вдохнула полной грудью чистый воздух. Солнце, слабые лучики которого едва виднелись из-за облаков, приятно грело обнаженную кожу на руках, и я с наслаждением прикрыла глаза. Как же давно я не выходила на улицу! Все вокруг словно пропитывал запах свободы, теперь такой близкой и особенно приятной.

Джеймс поставил меня на ноги возле припаркованного напротив входа черного джипа с тонированными стеклами. Стоящий тут же водитель открыл дверцу; в салоне на переднем сидении расположился еще один телохранитель.

- Тебя отвезут в частную клинику, - обычным повелительным тоном объявил Джеймс и, заметив мелькнувший в моих глазах страх, добавил: - Ее хозяин - мой старый друг, мы с ним обо всем договорились. Поторопитесь, вам нужно уехать до приезда полиции, - с этими словами он осторожно, но настойчиво взял меня за локоть и собрался усадить в салон, однако я запротестовала.

- А ты? Ты тоже поедешь?

- Нет, Теа, - к моему удивлению, он даже не нахмурился, что происходило каждый раз, когда я начинала спорить. - Мне нужно поговорить со следствием.

- Следствием? - не поняла я. Что здесь произошло, пока я сидела взаперти? Может быть, Джеймс хочет доказать вину брата?

- Я объясню все позже,- пообещал Андерсон. - А сейчас сядь в машину, Теа.

- Ладно, - сглотнула я и прежде, чем повиноваться, обернулась к Джеймсу. Ровно секунду смотрели мы друг другу в глаза, читая одно и тоже же желание, а потом подались вперед - и наши губы слились в долгом поцелуе. Джеймс обхватил меня за талию и чуть приподнял с земли, а я зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь моментом. Никогда еще между нами, казалось, не было той страсти, что вспыхнула сейчас, и никогда мне еще не было так трудно прервать поцелуй, чтобы хоть на секунду вдохнуть недостающего воздуха.

Слабо улыбнувшись Джеймсу, я наконец села в машину. Он наклонился и перед тем, как захлопнуть дверцу, бросил в своей обычной холодно-равнодушной манере: "Я люблю тебя".

И эти слова, такие безразличные и лишенные эмоций, почему-то показались мне гораздо более честными и искренними, чем все любовные клятвы, виденные в фильмах.

...

- Я долго пытался добиться чего-то от полиции, но, похоже, деньги Итона заставили ослепнуть даже их, - говорил Джеймс, когда мы сидели, обнявшись, в палате одной из лучших частных клиник Вашингтона. Я молча слушала, иногда задавала вопросы или вставляла возмущенные комментарии, а мужчина невозмутимо перебирал мои волосы, словно весь его рассказ касался кого-то совершенно другого. - Я подозревал, что Итон причастен к гибели отца, и твои слова только подтвердили мои догадки. Я нашел уборщика, который видел, как подкупленный механик повредил самолет. Он и станет свидетелем.

- Тебе удалось найти свидетеля? - изумилась я. - Почему Итон не подкупил и его? И почему ты так уверен, что он не сделает этого теперь?

- Потому что я заплатил больше, - не без самодовольства отозвался Джеймс. - И не спрашивай, откуда у меня появились деньги. Скажу только, что почти все они были потрачены на твое спасение, - тут в его голосе прозвучало ехидство, которое заставило меня покраснеть. Скольким же людям он дал взятки, чтобы пустить ход событий в нужное русло?

- Чтобы не рисковать, я решил дождаться независимого эксперта из Нью-Йорка, который кое-что мне задолжал, - продолжал тем временем Джеймс, а я только тихо хмыкнула. Вряд ли найдется человек, который ничего не задолжал Джеймсу Андерсону. Мне ли не знать о его методах воздействия? - Оставлять тебя в больнице тоже нельзя было, особенно после того, как медсестра доложила мне о твоей беременности.

Я уже открыла было рот, чтобы поподробнее разузнать насчет этой темы: это был наш первый разговор после того, как меня отвезли в частную клинику под чуткий присмотр врачей, и я так и не поняла, как Джеймс отнесся к известию о том, что у нас будет ребенок. Но мужчина заговорил сам, даже не обращая внимания на мои попытки что-то спросить:

- Та девушка, что приходила к тебе, действительно работала в лечебнице. Она сама пришла ко мне и сказала, что готова помочь при условии, что я найду ей новую работу, когда все закончится. Теперь она медсестра в этой клинике.

- А... - вновь попыталась заговорить я, а Джеймс и тут перебил меня:

- Не надо задавать глупых вопросов, Теа, - он едва заметно возвел глаза к небу, так, будто безумно устал от моих расспросов. - Конечно, я рад тому, что у нас будет ребенок. После суда и твоего окончательного выздоровления мы вернемся в Нью-Йорк и поженимся.

- Ты... предлагаешь мне выйти за тебя замуж? - пролепетала я, не веря своим ушам. Он так спокойно об этом говорил, словно рассказывал мне о планах на выходные! Может быть, это шутка? К тому же, предложение руки и сердца в моем представлении выглядело совершенно иначе...

- Нет, Теа, - ответил Джеймс и прежде, чем я успела разочарованно ахнуть, добавил: - Я не предлагаю, я ставлю тебя перед фактом.

Его шутливый тон, в котором отчетливо проступало удовлетворение и самодовольство, заставил меня рассмеяться впервые за много дней. И тут я вспомнила еще одну деталь, на которую до этого не обратила внимания.

- Ты сказал, что мы уедем отсюда после суда, - не спрашивая и не утверждая, сказала я, только тон, которым была произнесена фраза, говорил о том, что она требует разъяснений. Джеймс не отвечал, поэтому я добавила: - Мы будем присутствовать на суде над Итоном?

- И там тоже, - неохотно ответил он. - Ты - один из главных свидетелей.

- "И там тоже"? - повторила его слова я. - Будет еще один судебный процесс? - я никак не могла понять, что он имеет в виду. В чем дело? И почему он так хмурится?

- Теа, я совершил вооруженное нападение на психиатрическую клинику, - раздраженно отозвался Джеймс после продолжительной паузы и, не успела я удивленно открыть рот, язвительно поинтересовался: - Как думаешь, мне это сойдет с рук?

- А... - начала было я, однако Джеймсу, похоже, надоел этот разговор. Он наклонился ко мне и приложил к губам указательный палец. Я послушно замолчала.

- Я почти на сто процентов уверен в том, что меня оправдают, поэтому не забивай себе голову этими проблемами. Думай лучше о предстоящей свадьбе...

- ... на которую я еще не дала согласия, - с иронией закончила я. Андерсон прищурился и окинул меня пристальным взглядом.

- Я ведь сказал, что не предлагаю, а ставлю перед фактом, - напомнил он. Властолюбивый деспот! Интересно, если я откажусь выйти замуж, он меня силой к алтарю потащит?

- Заставишь меня? - я отстранилась и едва удержалась от смеха. В слегка прищуренных темных глазах играли лукавые огоньки, что заставило меня заулыбаться еще шире.

Еще мгновение - и губы Джеймса тоже тронула легкая улыбка, такая же, как тогда, когда он смотрел на меня ночью, думая, что я сплю. Искренняя и полная счастья.

- Да, Теа Андерсон. Не забывай, у меня все еще есть, чем тебя шантажировать...

- Не слушай его, Теа! Цербер опять тебе врет. Он при мне выбросил флешку с записями камер в Потомак, так что можешь спокойно бросить этого козла.

Не веря своим ушам, я обернулась на знакомый и как всегда полный бодрости и веселья голос. В дверях стояла Элис! Подруга ничуть не изменилась: рыжие кудряшки все также в полном беспорядке были собраны в подобие косы, любимая куртка опять съехала на одно плечо вместе с потрепанным рюкзаком, а на ботинках виднелись следы брызг из луж, которые Элис принципиально не желала обходить. Этот знакомый, почти родной образ вызвал внутри такую дикую радость, что я мгновенно вскочила с постели, споткнулась о резиновые шлепанцы, тут же снова встала на ноги и едва не задушила подругу в объятиях.

- Элис! Как же я рада тебя видеть!

- Теа... задушишь... - сквозь смех пролепетала девушка и обняла меня в ответ, а потом недовольно пробормотала, обращаясь уже к Джеймсу: - Чего смотришь? Иди прогуляйся! Не видишь, женский разговор намечается...

Отпустив наконец подругу, я обернулась, чтобы прекратить разгорающийся конфликт, и с изумлением увидела, что Джеймс, хоть и нехотя, поднялся и направился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, я удивленно вскинула брови и повернулась к Элис с немым вопросом в глазах.

- У нас с ним договор, - невинно хлопнув ресницами, пояснила девушка и по-хозяйски устроилась на койке, где недавно сидели мы с Джеймсом. - Я не мешаю вашей семейной жизни, а он не мешает нашим женским посиделкам. Деспот... - недовольно фыркнула она, а на мой укоризненный взгляд оскорбленно протянула: - Что? Он хоть согласия твоего на женитьбу спросил?

- Да, - соврала я. Скажу правду - начнется целая тирада о том, какой самовлюбленный эгоист мой будущий муж. Муж... Так приятно звучит!

- Слава Богу, - она вздохнула, с минуту посидела молча, а потом подняла на меня горящие хитрым зеленым огоньком глаза. Я поняла, что следующую фразу она, наверное, держала в голове всю последнюю неделю: - А теперь ты быстро мне все рассказываешь в мельчайших подробностях, Теа... Андерсон.