- Что-нибудь будешь? - Эдвард тщательно избегал моего взгляда и изучал свои сцепленные в замок ладони, которые лежали на тонкой светло-голубой папке. Интересно, это все искреннее волнение или притворство?

- Ты хотел мне что-то сказать, - напомнила я и подняла пристальный взгляд на парня. Тот нервно заерзал на месте, а спустя несколько секунд взял себя в руки и тоже посмотрел на меня.

- Я с самого начала не доверял этому Андерсону, - заговорил Эдвард, и в его глазах блеснула та невероятная злоба, которой я так боялась. Все его растерянность и смущение вмиг исчезли, уступая место холодной решимости и плохо скрытой ярости, так что я невольно бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что телохранитель стоит там, где я ему сказала. - Он показался мне очень хитрым и расчетливым, поэтому я не поверил в его чувства к тебе и оказался прав.

Язвительное "кто бы говорил..." застряло у меня в горле.

- Что ты хочешь этим сказать? - я старалась унять бешено стучащее сердце и дышать ровно - получалось плохо.

Неужели мои подозрения могли быть правдой? В висках стучала кровь, словно кто-то специально колотил по моей голове огромным молотом, а живот от волнения свела неприятная судорога. Нужно успокоиться. Я не могу полностью доверять Эдварду, я должна помнить, что его цель - рассорить нас. Ведь это Джеймс тогда отказался на меня спорить, а не Эдвард. Он любит меня... я знаю.

- Вот, - парень протянул мне раскрытую на первой странице папку. - Сначала посмотри эти документы.

Я трясущимися пальцами выхватила у него папку и принялась жадно пожирать взглядом написанное. Буквы прыгали у меня перед глазами, поэтому прежде, чем приступить к детальному просмотру документов, мне пришлось успокоить сбившееся дыхание и прикрыть веки на несколько секунд. Что бы там ни было написано, я должна это узнать.

На первой странице красовалась ксерокопия свидетельства о браке. Я пробежала глазами по указанным именам и похолодела.

Роберт Андерсон и Натали Грин.

Моя бабушка и Роберт Андерсон?

- Не может быть... - прошептала я и приложила мокрую от пота ладонь ко лбу. Этого не может быть. Нет, нет, нет... - Это неправда, - убежденно твердила я сама себе. Эдвард только развел руками и скорбно опустил голову. - Я не верю... - шептала я, уговаривая себя успокоиться и рассуждать трезво. Но это было уже невозможно: картина потихоньку начинала складываться в голове, и это приносило невыносимую боль.

- Это правда, Теа, - произнес Эдвард. - Переверни страницу.

Я сделала глубокий вдох и послушно выполнила его указание. На следующей странице помещался документ, свидетельствующий об удочерении Робертом Андерсоном Элеанор Грин. Моей матери.

- Твоя мать стала приемной дочерью Роберта Андерсона и сводной сестрой отца Джеймса, - говорил Эдвард, словно того, что я видела, было недостаточно, чтобы привести меня в состояние шока. - Когда она узнала, что беременна, то решила переехать в Нью-Йорк и растить тебя вдали от своей новой семьи. Она не хотела, чтобы ты участвовала в их ссорах за наследство.

- Этого не может быть... она бы сказала мне... - я подняла глаза на Эдварда. Умоляю, пусть он скажет, что это неправда. Пусть скажет, что документы подложные, ненастоящие. Я не хочу... Не хочу это знать, не хочу! И Джеймс скрывал это от меня... Почему? Не мог же он... - Это ничего не доказывает! - в отчаянии воскликнула я.

Я не заметила, как на глазах выступили предательские слезы. Нет, он не может меня использовать. Я ни за что не поверю в это. Он просто хотел защитить меня, как и мама...

- Мисс Грин, - он все еще называл маму так, словно она была жива и ждала меня дома, - понимала, что тебе лучше оставаться подальше от своих родственников. Возможно, она просто не успела сказать тебе правду... - последние слова он произнес тихо, осторожно наблюдая за моей реакцией. Упоминание о маминой смерти подействовало как соль на рану, я уже не могла сдержать слез. - Но сейчас речь не об этом, - подождав немного, сурово продолжал Эдвард. Я видела в его глазах твердую решимость сказать всю правду, а в душе молила о том, чтобы он вдруг замолчал, или я утратила способность слушать, или... - Недавно Себастьян Андерсон, отец Джеймса, включил тебя в завещание. Теперь ты - третья наследница их состояния. Джеймс приехал в Нью-Йорк, чтобы найти тебя и склонить на свою сторону в борьбе за акции корпорации. Не знаю, в чем состоял его изначальный план, но теперь он, скорее всего, захочет жениться на тебе, чтобы получить две трети...

- Нет! - перебила я и беспомощно всхлипнула. Люди за столиками недовольно косились на нас, телохранитель у двери нервно оглядывался по сторонам. - Это ложь... я не верю тебе... - всхлипывая, твердила я. - Он не сделал бы этого!

Разум понимал, что все именно так, как говорит Эдвард, однако сердце отказывалось верить. Это не могло быть игрой. Джеймс не мог так со мной поступить! Ведь не существует настолько лицемерных людей... Его взгляды, то, как он сидел у моего изголовья и держал мою руку, беспокойство - неужели все это было ложью? Разве возможно быть настолько ужасным и отвратительным? Разве человек может поступать так жестоко?

Это слишком подло. Невозможно.

- Мне жаль, - тихо проговорил Эдвард, но я уже его не слушала.

Почему же так больно?

Дрожащей рукой я нащупала тяжело бьющееся сердце и, впиваясь ногтями в кожу, медленно поднялась со своего места. Словно в тумане я шла к выходу, не замечая людей, их удивленных взглядов, просьб Эдварда остаться, беспокойных вопросов телохранителя...

Сердце разбилось на кусочки, и теперь они один за другим впивались в покалеченную душу. Я опять упала, опять доверилась не тому... Неужели все, к чему я прикоснусь, будет рушиться на моих глазах? В чем моя вина? Почему он поступил со мной так жестоко? Что я ему сделала? Всего лишь стала досадным препятствием на пути к цели, а потом и средством ее достижения.

Пелена слез застилала все перед глазами, я, казалось, готова была упасть без чувств прямо на мостовой, однако сделать это не дали могучие руки телохранителей, которые подхватили меня и усадили в машину. Протестовать не было сил, и только спустя несколько минут я поняла, что не хочу возвращаться в особняк. Не хочу видеть его.

Я слишком долго обманывала себя. Пришло время снять розовые очки и трезво взглянуть правде в глаза. Джеймс использовал меня, чтобы получить и мою долю наследства. Все его слова - ложь. Все, что мы пережили - игра. Сон, который вдруг кончился. Пора наконец проснуться.

Я зажмурилась, всеми силами уговаривая себя прекратить плакать. Судорожные рыдания все еще вырывались из горла, но вот и они стали затихать. Тогда я обхватила себя руками и уставилась в окно. Слезы все еще безвольно текли по щекам, кожу неприятно саднило, а я не обращала на это внимания. Да, я уеду из особняка. Только сначала хочу взглянуть ему в глаза и попытаться найти там давно замурованную в глубинах сердца совесть. Может, она сможет дать мне ответ?

Тогда я не могла рассуждать здраво. Эмоциональный всплеск затмил все другие чувства, я забыла о том, что любой документ можно подделать, о том, что верить Эдварду - глупо, и о том, что Джеймс мог скрывать все это от меня, чтобы защитить, что он не хотел признаться в этом, чтобы не рушить наши и без того шаткие отношения... И все-таки разрушил их своей ложью.

В особняке было тихо и темно. Мисс Бром, как ни странно, не встречала меня у порога. Возможно, сегодня она решила уйти раньше? Впрочем, сейчас меня это волновать должно меньше всего. Андерсон еще не приехал, и у меня появилось время еще раз все обдумать. О том, что еще недавно я смотрела в окно автомобиля, не в силах унять текущие по щекам слезы, напоминали лишь покрасневшие глаза и легкий насморк.

Уже не было сил плакать, последние слезы остались на воротнике рубашки, а во мне словно догорел последний огонек жизни. Я чувствовала себя умершей заживо, сгоревшей в пламени собственных чувств. Ведь, как оказалось, они были лишь у меня...

Не знаю, сколько я просидела в гостиной без движения - может, час, а, может, больше. Когда на улице уже почти стемнело, входная дверь привычно щелкнула - и мое сердце пропустило удар. Вдруг в голову пришла нелепая мысль сделать вид, что я ничего не знаю, что все по-прежнему хорошо, насладиться его объятиями и поцелуями, забыться, вычеркнуть правду из своей жизни... Но скомканные и зажатые в руке листы, которые я машинально схватила со стола, не давали поддаться искушению. Зачем тянуть дальше? Как бы сильно я не любила Джеймса, я не позволю ему воспользоваться собой. В конце-концов, меня в любом случае ждет много боли, так не проще ли пережить все это сейчас и получить еще один шанс на счастливую жизнь?

- Теа, у меня к тебе разговор, - с порога начал Джеймс, а я даже не обернулась. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. Я и так достаточно долго показывала ему свои слабости и не дам еще одного повода для издевательств над собой. Почему-то в голове прочно засела мысль, что как только он поймет, что я все знаю, то перестанет притворяться и снова превратится в безжалостного монстра...

- У меня тоже, - спокойно ответила я. К моему собственному удивлению, я не разрыдалась в ту же секунду и не принялась жалеть себя, нагнетая атмосферу. Я запретила себе чувствовать боль и в то же время поняла, что теряю что-то очень важное. Нет, не Джеймса - он никогда и не был по-настоящему моим - я лишилась чего-то внутри себя, там образовалась ужасная тягучая пустота, словно во мне погас последний уголек души.

Не дожидаясь, пока он вновь заговорит, я наконец обернулась к Джеймсу и швырнула листы прямо ему в грудь. Мужчина поймал их и непонимающе уставился на меня. Даже сейчас в его выражении лица присутствовала угроза, однако, когда он наконец заметил пустоту в моих глазах, она вмиг уступила место тревоге. И, если бы не все еще звенящие в ушах слова Эдварда, я бы, наверное, поверила в его беспокойство, во все слова, в каждую сказанную ложь...

- В чем дело? - он нахмурился и свел брови на переносице, а затем перевел взгляд на папку в руках.

- Это правда? - спросила я. Без мольбы в голосе, без слез, без капли скрытой боли. Без чувств.

Андерсон вновь всмотрелся в написанное, на этот раз в его глазах мелькнуло отчаяние, а я тут же убедила себя в том, что это лишь игра. Попытка спасти положение, не больше. В конце-концов, что человек не сделает ради денег?

- Теа, послушай... - начал Джеймс, отбрасывая папку на журнальный столик, но я не дала ему договорить.

- Просто ответь на вопрос! - мой голос сорвался на крик, который повис в звенящей тишине. Все-таки я не умею притворяться так, как он.

Я прикрыла глаза. Нельзя плакать. Нельзя. Ногти до боли впивались в кожу на бедре, а я не обращала внимания, сосредоточившись только на лице Андерсона, которое меняло выражения с удивительной скоростью. Надо же, а я не знала, что он настолько хороший актер. Мог бы и раньше постараться.

- Ты привел меня сюда, чтобы использовать в борьбе за наследство?

На секунду он заколебался, а потом вдруг застыл, чуть покосившись набок, и вновь надел ту маску абсолютного равнодушия и хладнокровия, которую я так ненавидела. Только теперь она была гораздо мрачнее, а глаза - еще темнее и ужаснее. Или, может, мне лишь кажется? Может, все это время его лицо было именно таким, а я сама рисовала на нем нужные мне эмоции?

- Да. Это правда.

Несмотря на то, что я заранее знала ответ, слова вновь ранили душу, словно наточенный до предела кинжал. Все-таки во мне осталось что-то, верившее в то, что Эдвард просто подстроил все это. Что-то, по-прежнему доверяющее Джеймсу. Что-то, по-прежнему любящее его...

- Не знаю, как у тебя хватило совести... - начала было я, однако поняла, что сейчас снова сорвусь на крик, спохватилась, глубоко вздохнула и продолжала уже спокойнее: - Ты мог бы просто договориться со мной. Но, как я вижу, страдания других доставляют тебе удовольствие, - я горько усмехнулась. - Смотри - ты достиг своей цели, уничтожил меня. Ты говорил мне, что доверять людям опасно, и, знаешь, теперь я соглашусь с тобой.

Короткий спазм вдруг свел грудную клетку, и я машинально положила руку на сердце. Джеймс заметил это и сделал шаг вперед, но я отпрянула слишком резко, так, словно передо мной стояло что-то страшное и отвратительное. И вот снова я на мгновение поверила, что это причиняет ему боль, а потом с горечью отогнала эту мысль. Я просто не хочу его видеть, и плевать, что он чувствует... если он вообще на это способен.

- Завтра я заберу свои вещи, - сообщила я напоследок и направилась к двери. Когда я проходила мимо Андерсона, он схватил меня за локоть. Я попыталась вырваться, однако мужчина держал крепко.

- Ты даже не дашь мне объясниться? - тихо спросил он.

- Мне не нужны ни извинения, ни лживые заверения в любви. Я сыта ими по горло, - отрезала я. Голос предательски дрожал, а первые слезы медленно скапливались в уголках глаз. Еще немного - и они оставят на щеках мокрые дорожки, станут первыми предвестниками истерики. Сколько еще я смогу выдержать?

- Просто выслушай меня, а потом, если захочешь, можешь уйти, - слова давались ему с трудом, словно он впервые в жизни пытался оправдаться. На мгновение я поколебалась и даже готова была ответить согласием, несмотря на осознание того, что все, сказанное дальше, будет ложью, однако именно в эту секунду телефон в кармане его пиджака завибрировал, и Андерсон, тихо выругавшись, отпустил меня, чтобы вытащить его.

Вот и новый довод в пользу того, что я должна немедленно покинуть это место. Будь я ему действительно дорога, никакие дела не могли бы быть важнее. Тем более, сейчас.

Пока Джеймс отвечал на звонок, я воспользовалась моментом и выскользнула из гостиной. На улице меня ждали приставленные Андерсоном телохранители. Когда они поспешили ко мне, я жестом остановила их.

- Я больше не нуждаюсь в ваших услугах, - отчеканила я. - Мистер Андерсон все вам объяснит, - я не стала больше тратить время на лишние слова и поспешила к своему мотоциклу.

Слезы уже текли по щекам, и я яростно старалась вытереть их рукавом, что лишь ухудшало ситуацию. Нет, хватит уже рыдать из-за него! Этому человеку плевать на меня, так почему я должна страдать? Я просто забуду о нем навсегда, начну новую жизнь, поступлю в "Парсонс", и все будет как раньше...

Однако внутренний голос подсказывал, что ничего уже не будет как раньше. Я никогда уже не смогу доверять людям так, как делала это раньше. Пусть меня и предавали до этого, мне никогда еще не было так больно, как сейчас. Словно частичку меня вырвали с мясом, словно меня вмиг лишили кислорода, отняли что-то жизненно важное. Мне уже не оправиться от этого, передо мной всегда будет стоять его образ: холодная усмешка, хищный прищур, угроза в темных глазах. Я буду просыпаться и видеть перед собой его лицо, мечтать о невозможном, тонуть в воспоминаниях. Мне не выкарабкаться.

Пошел дождь. Крупные капли барабанили по корпусу мотоцикла и падали на лицо, так что я уже не понимала, плачу или нет. Может, это просто дождь. Может, сейчас он смоет с меня все - и на утро я проснусь совершенно другим человеком. Окажется, что все это был лишь сон. Мне вновь позвонит Элис, я привычно опоздаю на первый урок...

Кто-то раздраженно посигналил мне, и я вернулась в реальность, резко свернув вправо. Нет, дальше в таком состоянии ехать нельзя, иначе я определенно попаду в аварию. Хотя, так будет даже лучше... Несчастный случай, который закончит все эти страдания.

Я остановилась у обочины и убрала с лица мокрые волосы, жадно глотая свежий воздух. Может, проще будет вывернуть руль до предела и просто закрыть глаза, мчаться на полной скорости и надеяться на чудо? Что у меня осталось? Ничего. Моя жизнь сломана, словно кто-то взял ножницы и нещадно изрезал ими красивую открытку, а затем, будто этого было недостаточно, подпалил ее. И вот теперь я мечусь в агонии, пытаясь спастись...