Отойдя от шока, я посмотрел на свои ладони, потер царапины и молча пошел к конюшням. Там стояла толпа охранников, которые скребли макушки и подбородки, пучили глаза и остервенело затаптывали улики. Разогнав всех при помощи Паши, я принялся за изучение следов. Ясно были видны разные следы двух животных, которые еще не затоптали безголовые болванчики "князька": одни были глубже, наверняка коня, ведь он тяжелее, другие едва заметные, легкие. Одни крупнее и округлые, коняга был подкован, а вот вторые - раздвоенные, слегка вытянутые.

- Александр Константинович, у вас неподкованные лошади были?

- Конечно! Молодняк не кованный весь! Рано им ещё!

- А из них никто не пропал? - поинтересовался я.

Конюхи сразу же бросились пересчитывать молодняк без металлических нашлепок на копытах, но все были на месте. Я чертыхнулся про себя и пошел по следам, попросив всех оставаться на месте. Без труда я нашел и свои следы, которые переплетались с отпечатками копыт коней. Это было на самом деле! Мозг отказывался воспринимать происходящее, но на другом берегу реки следы исчезали, словно испарялись, мои в том числе. Я несколько раз прошелся от берега реки до вершины пригорка, но на влажной земле ни намека на отпечатки лошадей не было. Только в том месте, где лошадка с длинной гривой ударила копытом была небольшая ямка, откуда тек родничок. Я вернулся к базе задумчивый, проигнорировал скакавшего вокруг меня Александра и прошел в ресторанчик. Хозяин базы уселся напротив, и только сейчас до моего сознания долетели его вопросы.

- Эдик, так что там? Ты что, оглох? Эдик, я уверен, что это чертовы цыгане моих лошадей уводят!
- Цыгане? - переспросил я, вспоминая, что на другом берегу реки жили именно они.
- Да, да, эти паршивые грязные оборванцы! - даже подпрыгнул "царёк", - Давно их всех нужно было отсюда выставить!
- Я бы попросил! - воскликнул я, - Вы не распоряжаетесь этой землёй! Есть дождевик?
На улице шел противный частый дождь, и я совершенно не хотел промокнуть. Меня снарядили резиновыми сапогами, непромокаемым армейским плащом, напутственным словом и не очень добрым взглядом. Мелкий дождь медленно, но верно перерастал в ливень, стучащий хлесткими каплями по капюшону, не давая мне поднять глаза и разглядеть дорогу. По памяти я переправился через реку, уже успевшую вздуться от падающих капель, взобрался на пригорок и принялся оглядываться. Я очень хорошо помнил, в какую сторону ускакал пропавший той ночью конь и, почему-то, пошел именно туда. За дождевой завесой уже ничего невозможно было разглядеть, и я очень пожалел, что не поехал на машине или не переждал дождь, порывы ветра не добавляли устойчивости, заставляя меня поскальзываться на траве и кочках. Внезапно передо мной возникла лошадиная морда, фыркнув тёплым дыханием в лицо. Я опешил, окунаясь снова в ту ночь, но оказалось, что на спине лошади сидит знакомая цыганка.

- Заблудился, Эдик, - белозубо улыбнулась девушка, - подбросить до тёплого очага?
- Малиша, здравствуй, я не ожидал тебя встретить в такой дождь! - удивился я, - Мне нужно поговорить с вами, со всеми, понимаешь. Есть несколько вопросов.
- Так я к себе и хотела тебя подвезти, - сказала цыганка, спешиваясь, - мне ром баро сказал ехать искать тебя, разговор есть.

- А откуда он узнал, что я здесь? - спросил я, с пыхтением взгромождаясь на пегую кобылку Малиши.

- А вот у него и спросишь, Эдик, - сказала девушка, лихо вскакивая позади меня в седло и громко посвистывая. Кобылка всхрапнула и бодрой трусцой поскакала через поле и пелену дождя. Минут через двадцать мы были на месте, но за время непродолжительного путешествия я почувствовал, что самую мягкую часть тела отбило беспощадно. Передо мной стояло отдельное поселение. Одноэтажные крепкие дома, обнесенные заборами, с обширными палисадниками, в которых качали ветвями плодовые деревья, и загонами для скота. Лошадка Малиши подошла к воротам одного домика, куда ее тут же пустили, а девушка потянула меня совсем в другую сторону, к серьезному дому, похожему на коттедж богатого бизнесмена. Когда мы подошли совсем близко к калитке, она распахнулась: в проеме тояла девочка лет десяти и очень внимательно на нас смотрела несколько секунд, потом кивнула и пошла вперед, всем видом показывая, что она здесь хозяйка. Я тихонько улыбнулся, глядя на маленькую фигурку. В прихожей к нам вышла женщина лет сорока и принялась хлопотать.

- Ай, как промокли, глупые, - причитала цыганка, вытирая нас полотенцами, - проходите! Янка, что стоишь, неси гостям тапочки!

Девочка шмыгнула в комнату и принесла нам две пары тапок побольше для меня и поменьше для Малиши. Скинув верхнюю одежду и обувь мы прошли вслед за хозяйкой в большую гостиную. Хозяйку звали тетя Саша и она на отрез отказалась, чтобы я называл ее по имени и отчеству. Нам поставили чай, пряники, бублики, мед, а тетя Саша уселась напротив, сказав, что муж сейчас спуститься. Минут через десять, когда мы согрелись и я наслаждался звучанием цыганской речи, на которой переговаривались Малиша и Саша, в комнату вошел рослый мужчина в яркой рубахе, его длинные черные волосы были собраны в завитой хвост, а густые усы украшали веселое лицо черной щеткой. Глаза, как и у всех местных цыган, были веселыми, искристыми, в них плескались золотистые огоньки смеха, но, главное, они были необычайно молодыми и, в тоже время, очень глубокими и древними. Он кивнул Малише и Саше, они тут же покинули комнату, уйдя в недра дома, и я остался один на один с мужчиной. Прагматик во мне занервничал, подметив, что я остался один на один с противником на его территории, но я отмахнулся от зудящего голоска в голове. Вряд ли Малиша приехала за мной в такой дождь и привезла меня к их старшему только для того, чтобы он меня тут же и приговорил, бред.

- Здравствуйте, - улыбнулся я, протягивая цыгану руку, - я - Эдуард.

- Михаил, - представился цыган и моя узкая ладонь утонула в его широкой крепкой и смуглой руке, - рад знакомству! Малиша мне все уши прожужжала о том, какой ты хороший, Эдик. Ну, присаживайся, следователь, рассказывай о том, что тебя сюда привело, а потом и я тебе кое-что объясню.

- Кхм, хорошо, - прокашлялся я, - я к вам неофициально, так сказать, хочу несколько вопросов задать. Скажите, Михаил, прошлой ночью вы где были?

- Я - дома, спал. Моя жена и дети могут это подтвердить. А что-то случилось?

- Да, вы, наверняка, знаете, что из конноспортивного клуба за рекой пропадают животные. Владелец клуба говорит, что это рук дело вашей общины.

- Ну, знаете ли, - рассмеялся цыган, доставая бутылку с темной жидкостью, - это стереотипы, выстроенные на городских легендах. Мол, цыгане воруют лошадей и детей. Наливочки?

- Нет, спасибо, - покачал я головой, - я не пью.

- Это хорошо, - Михаил налил себе немного в винный бокал и продолжил, - но мы не воруем лошадей. За своих я могу ручаться, никто из них не крал лошадей Александра Константиновича. А вы, Эдик, как думаете, не могли ли животные уйти сами?

- Ну, как вам сказать, я о поведении лошадей мало что знаю, - нахмурился я, - но думаю, что могли. Однако, чтобы лошади уйти нужно чтобы загон кто-то открыл и ограда там высокая, вряд ли лошадь сама ее преодолеет без посторонней помощи. Да и зачем уходить животному от ухода, кормушки, знакомых людей, которые ее любят?

- Правильно! Лошадь никогда не уйдет от родного дома, если ее там любят! А если нет? - мужчина хитро покосился на меня черными глазами, - Вот скажи мне, Эдик, ты бы оставался там, где тебя кормят, но бьют, зная, что ты достоин большего?

- Нет, наверное, - нахмурился я, разговор явно свернул не в то русло.

- А если бы тебя еще и продать хотели туда, где ты отработаешь от силы лет пять, получишь кучу травм и умрешь в мучениях, ты бы остался?

- Нет, но это же чужая собственность, - возразил я, - лошади принадлежат хозяину, он купил их и имеет право продать.

- Эх, Эдик, - горько вздохнул цыган, отставляя бокал, - запудрили тебе мозг твои кодексы и правила. Пойдем, покажу что-то.
Словно заворожённый я пошел за Михаилом на улицу, дождь кончился, осел крупными каплями на траве и кусочками неба в лужах. Выглянуло яркое солнце, отражающееся от капель воды повсюду, лучи покалывали глаза до слез, заставляя жмуриться. Мы вышли на задний двор, где на садовой дорожке прыгал тонконогий жеребёнок, весело вскидывал копытца, заваливаясь на бок, и бегал за бабочками. Я будто смотрел сквозь прозрачное стекло в своё детство, где каждое животное, как мне казалось, умело говорить, но тщательно это скрывало. Вот и сейчас я ждал, что жеребёнок заговорит человеческим голосом, я смотрел в глубокие карие глаза маленькой лошадки, которая замерла напротив, и почти молил ее мысленно хоть об одном слове. Но малышка мотнула головой и ускакала в сад, я лишь встряхнулся, прогоняя наваждение, и дверь в детскую сказку закрылась. Но Михаил смотрел на меня с улыбкой и каким-то пониманием.
- Малиша, подойди сюда, - сказал он куда-то в сторону, и девушка появилась рядом, словно из-под земли выросла, - посмотри руки гостя.
Цыганка кивнула и аккуратно взяла мои руки, развернув к себе ладонями. Меня снова пробрала волна мурашек от ее прикосновений, я рассматривал ее сосредоточенное личико и стал замечать, что чем дольше она всматривается в линии на моей руке, тем выше взлетают ее брови и больше округляются глаза. Девушка подняла взгляд, полный радости и удивления.

- Так ты... - все, что сказала Малиша, зажала рот рукой и унеслась, только цветастая юбка прошуршала легким ветром.

- Что это было, Михаил? - спросил я, протягивая ладони цыгану, - Что там?

- Иди на базу, все сам узнаешь, - улыбнулся мужчина, сжимая мои руки, - после полуночи тебе все и откроется, а дальше - выбор за тобой.