Когда она расставалась со своим смартфоном, то даже не испытывала каких-то эмоций. Потому что там практически ничего памятного не было, Надя легко с этим попрощалась. Только продала свой телефон какой-то девчонке за три тысячи рублей, вставила сим-карту в простой и старый «Асус», купленный перед этим за пять сотен рублей на барахолке. Да, у него скол на экране и не работает гнездо для наушников, но по характеристикам он не слишком-то уступал прошлому более новому телефону. А внутри всё простое, даже нет сильно большой разницы.

За неделю Надя продала часть своих вещей: зимнюю куртку, две пары кроссовок, колючий свитер, юбку и блузку. В итоге ей удалось наскрести шесть заветных тысяч, даже сверху чуть-чуть осталось. Конечно, её гардероб теперь представлял собой буквально пару футболок, пару толстовок, две штуки джинсов, две пары кроссовок, осеннюю куртку, ну и всё остальное по мелочи. В толстовке под осенней курткой было даже не холодно, как показала практика. И с первой же зарплаты Надя купит себе другую зимнюю куртку на той же барахолке. Как и зимние ботинки или кроссовки, всё-таки в обычных в минус двадцать довольно холодно, и две пары носков ситуацию мало спасали.

Девчонка пришла домой, пересчитала все свои деньги – семь триста. Ей удалось даже договориться, чтобы она в этом месяце не платила за коммуналку, докинет за неё с первой же зарплаты, пока каждая сотня рублей на счету. Отсчитала шесть тысяч, сложила их стопочкой. Сняла куртку и кроссовки, сразу же направилась в большую комнату, возможно, ребята уже дома. Она постучалась в деревянную, крашенную белой краской советскую дверь. Почему она волновалась, если смогла добыть деньги? Почему чувствует себя виноватой, хотя у неё всё сейчас более-менее в норме? Завтра Надя идёт на собеседование в колл-центр, вроде, есть шанс устроиться на работу, так чего винить себя и неудобно чувствовать перед ребятами?

Лида открыла дверь, увидела перед собой соседку, а потом и её деньги в руках.

- Ого. – Приняла эти шесть тысяч и пересчитала. – Молодец, Надь. Слушай... чаю хочешь?

- Да я как бы...

- Чё ты мнёшься, хочешь или нет? – Лида как обычно строго спрашивала по существу.

- Хочу...

- Ну вот. Пошли на кухню, ага?

Надя и сказать толком ничего не успела, как девушка повела её за собой, тут же на кухне быстро поставила чайник на газовую плиту, достала две кружки.

- Те какой чай, чёрный, зелёный?

- Чёрный...

- Ну наконец-то. Я думала, ты как в прошлый раз опять начнёшь своё это «ну я не знаю». Как ты вообще? Чё у тебя с работой?

- Завтра на собеседование иду. В колл-центр.

- Молодец. Мать-то с тобой больше не связывалась? – Лида насыпала по две ложки сахара в кружки, как обычно.

- Не-а. Но тётя мне написала. Говорит, у мамы там вообще жопа сгорела, что я её в чёрный список добавила. Правда... всё равно мне как-то... ну, маму и в чёрный список, я же...

- Всё ты правильно сделала, не сомневайся даже. И чё ты, кроме ругани бы что-то услышала?

- Да нет..., меня бы просто унижали, как всегда...

- Ну и нахуя оно тебе надо? Правильно? – Лида дождалась, пока чайник закипит, хорошо, что уже тёплый был.

- Да. Как-то, знаешь, я по-другому себя чувствую. – Надя посмотрела в окно, за которым сейчас плавно падал белый снег. – Свободной, что ли. Знаю, что никто не будет меня унижать. Только...

- Надь, всё по порядку, ещё раз тебе говорю. Сначала основное, о работе подумай. Ага?

- Да знаешь, Лида, я... с одной-то стороны я свободна. А с другой – мне одиноко. И я чувствую себя ненужной... и лишней... - Ей при мысли об этом плакать захотелось.

- Считай, что у тебя сброс произошёл, и надо новую игру начинать. – Лида поставила перед девчонкой полную кружку чая. – На.

- Спасибо. Да у меня и старой-то игры не было...

- Чё, прям совсем? Тебе как так жилось-то вообще, дико скучно же. Я бы ёбнулась. – Девушка села напротив Нади и тут же выпила половину своего чая.

- Ну как, так и жилось...

- То есть, это не метафора была, когда ты в тот раз об этом говорила? Чё те, реально некому написать?

- Угу... - Наде стало ещё грустнее.

- Бля. Не думала я, что у тебя всё так херово. – Лида допила свой чай, но не ушла. – Со школы же хер да маленько прошло времени, ты с одноклассниками вообще никак не общаешься? Или ещё откуда-нибудь?

- Нет, со мной никто не общался...

- Ты приходила домой, и чё делала? Я просто понять пытаюсь, как так можно.

- Ну, я сначала домашку делала, а потом в телефоне сидела или телик смотрела, и всё, как бы...

- Ну и пиздец, какое же уныние. – Лида не думала, что так вообще жить можно. – Ясен хер, что ты в отрыве от мамы всё проебланила. В принципе... - Она на секунду замолчала и прищурилась. – Мы через полторы-две недели хотим собраться с друзьями дома, я думала просто предупредить тебя, чтоб ты в курсе была. Будет немного шумно. Но... - Она оценивала, стоит ли это вообще предлагать. – У нас есть ещё неженатые ребята. Ты присоединяйся. Наверняка кто-нибудь из них тоже будет, познакомишься заодно.

Надя, у которой очень чесалось это желание найти себе хоть кого-то, без всякого сомнения согласилась. Хоть до сих пор где-то в сердце теплился Никита, пусть и забывался он быстро, местечко для кого-то нового бы нашлось. Хоть перед самой собой Надя была честна – парень ей нужен был для того, чтобы любить, быть любимой и нужной. Вот был объект обожания. Ради самой себя ей как-то сложно жить, а вот ради кого-то другого – это да, уже гораздо лучше, хоть понятно, зачем. Сама собой-то она ничего толком не представляла. Но вот если устроится на работу, то сможет поставить себе галочку, что теперь она чуть более самостоятельная.

После кухонного разговора и чашки чая Надя ушла к себе, и мысли её были заняты условным парнем, с которым она будет знакомиться. Даже если это ещё не совсем точно, может, никто из незанятых ребят и не придёт через пару недель. Но девчонке даже такая призрачная надежда давала силы. Она переоделась в домашнее и разлеглась на кровати с телефоном, зашла в свой аккаунт «Яндекс музыки» и включила себе «Nickelback». Случайное музыкальное открытие, она услышала какую-то песню в одном из магазинов в торговом центре, ей понравилось. Спросила у продавца, узнала, что это за группа, да и влюбилась в неё бесповоротно. Да, это рок, но не такой, какой болтался у Никиты в плейлистах. Вот такое мелодичное и при этом довольно мощное Наде очень понравилось. И сама про себя она обрадовалась, что у неё во вкусах появилось хоть что-то определённое.

Поскольку колонок и наушников у девчонки не было, слушала просто из динамиков. Старенький «Асус» неплохо проигрывал музыку, даже получше, чем её предыдущий «Хонор». Ей в голову снова пришла мысль, что надо бы ещё раз попытаться сесть за стол и хоть строчку стихов написать. Прошлый раз, два дня назад, она даже взяла ручку и наполовину чистую тетрадь по «истории», одно слово написать не успела – расплакалась. Ей тяжело было заниматься тем, что когда-то давно мать обозвала как «писульки эти твои» и «да как тебе такое в голову могло прийти?!». Но желание попробовать это ещё раз всё-таки оказалось сильнее. А под любимую музыку даже какое-то вдохновение появилось. Вспомнились и слова Лиды, сказанные два дня назад, что Наде надо куда-то себя деть, а не сидеть валенком, с которым никому не будет интересно.

Девчонка села за стол, включила настольную лампу, достала тетрадь. Снова появилось чувство, что ничего не получится, в глазах опять всплыли слёзы, но сейчас им не удастся всё прервать. Мама больше ничего не скажет, она за несколько сотен километров бесится от бессилия. Надя знала, о чём она хочет написать. Главное – начать, а там пойдёт. В пятом классе как-то так работало, наверное, и тут сработает.

Я не знаю, как жить, не нахожу себе места,

Сплю в чужом доме, пью чужой чай.

Словно я слеплена из прокисшего теста,

Молча рыдаю, хочу закричать.

Но я не умею ничего в этой жизни,

Я знаю – так плохо, косо и криво,

Тупо глотала всё, что вложили...

Не пошло. Надо, наверное, первую строчку переделать. Или переписать эти три строчки. Надя зачеркнула их, нарисовала на полях какой-то нелепый цветочек.

И все, кого знала, добились чего-то,

На всех посмотри – они как на подбор,

Одна я – нелепая лужа блевоты,

Так мама сказала, слова – как топор.

Тот самый топор, что срубил мою душу

Под корень, оставив нелепый пенёк.

Мой вопль отчаяния никто и не слушал,

Жизни моей потушив огонёк.

Иногда мне казалось, что повеситься проще

И возле могилы что-то доброе скажут.

Но я всё же живу, и дышу, что есть мочи,

И видится мне что-то хорошее даже.

Написала это, поставила точку и всё равно расплакалась. Слёзы ещё прямо на тетрадь попали, да какая разница. Столько лет Надя ничего не писала, а тут наконец-то хоть немного, но выразила свои мысли и чувства. Почему это так тяжело? И поделиться этим особо не с кем. Не Лиде же это всё показывать! Она ей не подруга. А вываливать творчество в сеть, где кто-нибудь увидит... да страшно же. Наверное, с этим надо будет справиться потом. Сначала бы научиться просто писать стихи и не реветь каждый раз, когда садишься за них.