Девушка стояла с документами в руках возле деканата. До неё так окончательно и не дошло осознание, что отчисление – это не только провал в университете, это ещё и потеря общежития, её единственной крыши над головой в этом городе. А ещё так полностью отсекается возможность хотя бы мимолётно встретиться с тем, кто ей нравится. Никита вдруг стал ещё более недосягаем, чем раньше. Надя всё витала в облаках, не привыкла к тому, что думать надо своей головой и делать своими же руками. Не знала она до этого учебного года, что такое самостоятельность.

И только когда девушке сообщили, что ей пора собирать вещи и выкатываться к маме, только тогда она наконец-то осознала глубину своей ошибки. Учиться же было не так сложно! Мама деньги присылала, дочкой гордилась и всем рассказывала, какая теперь Надюша умница. Что же, теперь она больше не будет ни умницей, ни дочей, всё пропало. Дома её ждёт настоящий ад, это даже хуже смерти. Никакой свободны больше не будет. Никаких личных денег и никакого личного пространства. На правах подзаборной псины находиться у маменьки под крылом не хочется аж совсем.

Надя только сползла на каменный пол и прижала к себе аттестат. Так хотелось отмотать время назад, да даже на новогоднюю ночь! Но таких чудес не бывает. До неё только сейчас очень быстро и болезненно долетело осознание, что идти ей попросту некуда. Домой... нет. Лучше смерть, чем домой. Лучше врать, чем сказать, что она вылетела резко и с треском, с позором. Опыт приврать у Нади имеется, всё лучше, чем люлей от мамочки выхватывать по каждой мелочи, отличающейся от её мнения и взглядов. В голове девушки всплыла картинка, как её мамуля, которая так нахваливала доченьку, разносит её в пыль и превращает в жалкое мокрое ссаное пятно посреди большого старого ковра в комнате. А потом будет только никчёмное существование и ощущение «должна до гроба и обязана матери за всё хорошее». Маменькин голос «я для тебя всё, а ты...» в голове визуализировался слишком уж натурально.

Надя переваривала это всё в голове до тех пор, пока из деканата не вышел кто-то из тех, кто ей документы в руки отдавал, и не сказал, что пора подрываться и собирать вещички, желательно поскорее. На тёплое Надино место в неплохой комнатке уже собирается заехать другая студентка, так что пространство надо освободить и вещи свои хоть куда деть, и Наде самой на мороз выпорхнуть. Учитывая сегодняшнюю февральскую погоду – в прямом смысле на мороз.

Девушка молча встала и поплелась в общежитие. По пути только заметила, что вышла в снег прямо в сменных балетках, хоть кроссовки свои в пакете в университете не оставила. Пришла в свою комнату... в бывшую свою комнату, да. Быстро обменялась с Женькой взглядами. Здесь даже слов не понадобилось.

- Надь, не глупи, едь домой.

- Только не домой, ни в коем случае, Жень, я лучше...

- Что лучше? Куда ты денешься?

- На вокзал! – Надя же слышала, что часто люди проводят время на вокзале и как будто живут там.

- Дурочка?

Ответ очевиден. Девушка промолчала.

- У тебя деньги есть?

- Ну... - Около восьми тысяч у Нади всё-таки было. На билет домой хватит.

- Ясно. Всё просрала?

- Не всё! – Она и так себя чувствовала хуже некуда, а тут Женька ещё смотрит на неё с осуждением. Ей стало ещё обиднее.

- Ладно. Реально, не глупи. Сознайся матери.

- Моей?! – Первые истерические нотки в голосе заставили соседку усомниться в том, что можно просто поехать домой и сознаться матери во всём.

- Ох... ясно. – Женька даже была удивлена тем, как тряпочка Надя боялась собственную мать. Обычно таких эмоций она не выдавала, а тут не столько отчисление, сколько страх получить космических по своему масштабу родительских люлей заставил девушку голос повысить.

- Куда угодно. Что угодно. – Она запихивала в свой чемодан вещи как попало. – Не хочу...

- Понятно.

Минут через пятнадцать Надя уже сдала ключи, подписала бумажки и оказалась на морозе. Как её и просили. Она в прямом смысле пошла на вокзал. Пока дошла – замёрзла, устала, проголодалась. Вообще ни о чём думать не могла, смотрела только на табло, где периодически мелькало знакомое название провинциального родного городка. Дома хоть накормят и в тепло засунут. Наверное. Правда, каждый раз, когда Надя раздумывала, что, может, и правда не глупить, как Женька говорит, да домой поехать, как в голове звучал тот же маменькин голос «я за тебя всё отдавала, зарплату свою, а ты... неблагодарная свинья!», и ещё что похуже.

К часу ночи вокзал опустел. Пассажиров и так не слишком-то много тут было, а сейчас человека два-три помимо Нади. Уехал последний за сегодняшний день электропоезд, который двигался хотя бы в сторону дома. Девушка никуда не уехала. Она даже со скамейки не вставала. Единственный плюс – отогрелась. В туалет сходила. Попила водички. Потом снова села на то же место. Периодически только качала головой сама для себя и корила постоянно за то, что разрушила свою жизнь. Наде хотелось спать, но как тут спать? Глаза закроешь – вещи украдут ещё. Сколько вот можно не спать? Или... тут же рядом пути. Легла на рельсы или прыгнула под несущийся товарняк – и дело с концом. Но так жалко стало саму себя...

Из потока мыслей Надю вырвал телефонный звонок. Женька. Что ей нужно?

- Надя, ты где сейчас? Судя по тому, что я тебе дозвонилась, ты домой не едешь.

- Не еду.

- Где ты?

- На вокзале. Жень, оставь меня.

- Дурочка. Сколько у тебя денег? Почему хостел не сняла хотя бы?

- Да какая уже разница, Жень... - О хостеле она даже не подумала, всё-таки это было бы лучше, чем на вокзале тусоваться.

- Надь. Не глупи.

- Отстань. Правда. Какая тебе разница, что я и где я?!

- Помочь хочу тебе, дурочка! – Женька вздохнула. Видимо, ещё и глаза закатила так далеко, как только смогла, даже через трубку чувствовалось. – Брат комнату сдаёт.

- И?

- Шесть тысяч в месяц. Чё ты, Надь, домой не хочешь, так иди работать. Снимай комнату. Живи.

- Да куда там, у меня ни опыта, ничего, я же...

- Хватит душить, Надь. Задолбала. Срака ты колченогая, я тебе варианты, ты мне отмазки. Я в этой комнате жила, дурища ты.

- И чё ты съехала?

- Захотела и съехала. Мой ритм, моя жизнь. Надь... - Тяжёлый вздох. – Ты на вокзале, да?

- Угу.

- Вот и сиди там! Он за тобой приедет! Только не обольщайся, он по пути. Макс тебе напишет.

- Угу.

- Давай.

Гудки. Надя поняла, что снова выбор как-то за неё сделали. Только сейчас поняла, что даже «спасибо» не сказала, хоть написала в сообщении. Оно осталось без ответа, но прочитано. Так девушка до четырёх часов утра и просидела на вокзале, слушая периодически, как объявляется посадка на очередной электропоезд. Даже задремала минут на пять, ничего за это время не случилось. Телефон завибрировал – написал Макс.

- Привет. Ты всё там же?

- Да.

- Выходи к парковке.

Кое-как вышла, хоть ноги размяла, а то тело уже затекло столько времени на скамейке сидеть. Сумка уже казалась неподъёмной, но куда деваться. Когда увидела высокого Макса, старшего брата Женьки, стоящего возле «двенашки», то удивилась – как у такой мелкой девчонки такой высокий брат? Да и внешне не слишком похожи. Может, двое детей от одной матери, но разных отцов? Да кто знает. Но такой же внешне спокойный, как удав, в пуховике, в джинсах, в ботинках, всё чёрное. В этом плане с Женькой они похожи. За столько времени, проведённого с соседкой в комнате, она так толком её и не узнала. А у неё брат старший есть! Да уж, подруга из Нади слишком на любителя. Как дочь она плохая, как подруга она тоже не сахар. Как соседка она так себе.

Вместо приветствия Надя только коротко закивала и натянуто улыбнулась, что лучше бы вовсе не улыбалась. Макс устало закинул сумку с вещами в багажник, жестом пригласил девушку в салон автомобиля. В салоне тепло. Музыка играет, наверное, радио, что-то не очень напрягающее. Парень особо не обращал внимания на пассажирку, просто поехал и всё. Он не спешил, видно, что поглощён какими-то своими мыслями. Надя только отметила про себя, что парень он симпатичный. За окном проносились тихие улочки. По дороге почти все светофоры мигали жёлтым. Редкие такси только попадались, кому надо в этом городе куда-то спешить среди ночи или ранним утром?

Машина приехала во двор пятитажки. Макс помог Наде выгрузить вещи и донёс их до подъезда, впустил девушку внутрь, чтобы она на морозе не стояла. А сам отогнал машину на свободное место в «кармане», как уехал сегодня вечером, так оно свободным и осталось. В этот мороз далеко не всем хотелось на улицу соваться. Надя дождалась, когда Макс вернётся, он и на третий этаж помог ей сумку донести. Вручил ей ключ от двери и сказал только «это твой». Показал, как дверь открывать. В небольшом коридоре с советской прихожей и обоями из девяностых не слишком много места для того, чтобы даже вдвоём развернуться. Но и тут у Нади будут свои вешалки и свои полки. Её комната – направо, посередине кухня, слева туалет, ванная и большая комната. Ремонт здесь делали, похоже, лет тридцать назад, но всё достаточно аккуратно. Макс без особых эмоций закинул сумку в комнату девушки.

- Женька сказала, ты есть хочешь. Я купил тебе две булочки и кофе три в одном. – Он вытащил из своей сумки немного еды и вручил Наде в руки. – На. Там есть чайник, вода в баклахе. Холодильник, микроволновка. Как общага.

- А насчёт...

- Завтра. Давай завтра. Я устал. – Он отошёл к своей комнате. – Спокойной ночи.

Надя ничего не ответила, только кивнула, хоть он и не видел. Вот так, какая-то соседка о ней позаботилась. Они с Женькой не были близки, даже подругами не были, а вот как вышло. Надя почувствовала себя виноватой. И вся ситуация в целом её угнетала, да и столько проблем на неё свалилось, а она не умела эти проблемы решать. Она привыкла, что всё подумали за неё, здесь же надо как-то срочно думать самой. Ужасное чувство!

Надя включила чайник, нашла здесь чистую стеклянную кружку. Сделала себе кофе из пакетика, съела две булочки с сыром и шпинатом. Пожалуй, она бы ещё пять таких с удовольствием поглотила сейчас, но хотя бы так. Когда чуть подкрепилась и выпила горячего кофейку, так хоть немного пришла в себя. Убрала с деревянной кровати фиолетовый флисовый плед и с удивлением обнаружила, что кровать заправлена чистым свежим постельным бельём. Комнату и правда собирались сдавать, всё готово. Даже больше личного пространства, чем в общежитии. Правда, это всё уже не бесплатно, деньги придётся зарабатывать. Впервые в жизни.

Девушка переоделась в домашние штанишки с зайчиками и розовую футболку с кружевами. Забралась под одеяло, устроилась на новой ортопедической подушке. Столько мыслей лезло в голову ей в этот момент. Но больше всего ей было жаль саму себя. Надя только сейчас, когда осталась одна в тишине, и рядом никого не было, кто бы мог её услышать, тихонько поплакала в подушку. Лишь бы об этом никто не узнал.