Надя лежала на спине на разложенном диване рядом с Денисом под одним одеялом, но вместо радости от такого утра испытывала стыд и замешательство. Она больше не девственница, но почему это не принесло никакого облегчения? Она встречается с парнем, но без любви, и от этого гадко. Вся прошедшая ночь... если не в тумане, то... Наде даже не подобрать подходящего выражения для этого, потому что ощущения новые, но неприятные. Хорошо было в самом процессе, а потом и второй раз, и третий, пока она не выдохлась окончательно. Но утром стыдно. Ей так хотелось секса, близости, прикосновений – пожалуйста! А облегчения не наступило. Зато новых вопросов в голове добавило.

В ванной у зеркала Надя смотрела на своё лицо и будто пыталась там разглядеть метаморфозы. Какие именно – кто знает, она сама себе на это ответить не сможет. Столько было ожиданий от этого, что вот начнутся отношения, секс, ухаживания, чувство нужности... а ничего. В зеркале та же Надя, что и раньше. Чуда не случилось, как была собой, так и осталась. Превращения в прекрасную принцессу нет. Она же придавала этому всему столько смысла, завидовала, смотрела на других с обидой, в мыслях желала многим парочкам страшных ссор и разводов, должна была, наверное, исцелиться от такого, познать это ощущение, что она такая же, как и все, что она – не унылое говно на палочке. Но Надя напротив как раз до сих пор и представляла эту самую коричневую субстанцию.

В голове образовался ещё один неприятный червячок чёрных мыслей – Надюша поспала с мальчиком за поход в кафешку и несколько бокалов вина. Если без любви, то не проституция ли это? Позволила ему попользоваться своим телом, получается? Очевидно, Денис неровно дышит, а вот она... но она же ему ничего не обещала, они просто встречаются. Встречаться без любви никто не запретит, многие так делают, им нормально. И что же... она теперь сама так поступает, как другие? Пользуется чужими благами за милую мордашку? От этих размышлений Надя уже и в зеркало не могла смотреть, в свои лживые глаза – особенно.

Ей хотелось всё повернуть назад и не ходить с Дениской на встречу, вот посидела бы дома, всё было бы так предсказуемо. Да, грустно, может, немножко больно, что у всех есть, а она одна, как и всегда, но без вот этих приколов со стыдом и чувством вины. Если допустить, что...

- Доброе утро! – Денис показался в зеркале. На его лице сияла настоящая улыбка.

- Привет! – Надя скроила радостную физиономию.

- Как ты? Как спалось? – Он встал в дверном проёме и ближе не подходил. Его привычная дистанция для разговора.

- Хорошо. Непривычно только. – И добавила про себя «но ещё стыдно».

- Тебе приготовить что-нибудь на завтрак? Я не знаю, что ты любишь, я не готовился... поэтому, эм, хочешь яичницу?

- Давай.

И приятно, и гадко одновременно. Он относится к ней искренне, до сих пор немного смущается, даже после того, как лишил её девственности. Денис не стал каким-то другим, не строил из себя покорителя надюшиных зарослей между ног. И с ним никаких метаморфоз не произошло, но он, это чувствуется, выглядит куда радостнее. Ему по-настоящему приятно и хорошо. Он-то встречается с девушкой, которая ему нравится. Надя же встречается с парнем, которого терпит.

В яичницу Денис нагрузил ещё и варёной колбасы, вафельки шоколадные достал, чаю чёрного заварил. Он счастливый, потому что ему и правда нравится то, что он делает. Носится вокруг Нади, готовый исполнить её желания, вот и музыку тихую на умной колонке включил. Парень смущался, но всё-таки подошёл, бережно приобнял свою девочку, провёл рукой по волосам. Она приняла это.

После завтрака Надя быстро собралась, сослалась на то, что ей нужно в литературный кружок, об этом она вчера ещё говорила. Правда, не сказала, во сколько именно, и сейчас готова была выйти из этого любящего дома на два часа раньше. Сама так никакую инициативу и не проявила – Денис обнял, в щёчку поцеловал, за руку подержал, проводил до остановки, посадил в троллейбус и рукой напоследок помахал.

На задней площадке возле обмотанных синей изолентой белых поручней стояла одна Надя. Долго смотрела за тем, как Денис провожал её искренним тёплым взглядом, полным как минимум симпатии. Чуть-чуть помахала ему из вежливости. Как только троллейбус на перекрёстке повернул, тогда она наконец расслабилась, но лучше себя чувствовать так и не стала. На стекле когда-то кто-то нацарапал кривое сердечко с надписью «Н + М». В голове Нади всплыл Макс, стоило только бросить на эти царапины беглый взгляд.

До центра детского творчества девчонка быстро добралась, теперь куда-то нужно деть полтора часа свободного времени. Сначала она решила поискать нужный кабинет, чтобы потом впопыхах не бегать по всему зданию. «Сто четвёртый» находился недалеко от раздевалки и уже был открыт. Надя сунулась туда, вдруг кружок уже работает, мало ли, и пусть сейчас только половина десятого утра. И действительно – за столом сидел Гриша и что-то записывал в какие-то журналы. Он не сразу заметил, что к нему кто-то пришёл. Девчонка простояла двадцать бесконечных секунд в тишине, не хотела его отвлекать от работы. Он поднял голову и отложил ручку в сторону.

- Здравствуй! – Он несколько удивился такому раннему приходу. – Не спалось?

- Привет. Как-то не очень. – Надя села на деревянный крашенный стульчик.

- Первые ребята подтянутся ещё нескоро, ты сегодня хочешь послушать? Или у тебя есть, что почитать? Хочешь выступить?

- Да я... - Вроде и выступить хочется, и страшно.

- Послушай, привыкни, ребята помогут тебе освоиться, всё хорошо. – Он чуть прищурился, будто приглядывался к чувствам девчонки. – Что-то случилось?

Случилось. Но как же Надя ему об этом расскажет? Слишком личное, да и посвящать в это Гришу как-то неловко. А вот высказать всё то, что у неё бушевало внутри, ей очень хотелось. Может, если она выложит это в стихах, то ей полегчает.

- Да, в общем... - Она замялась, поправила волосы. – Проблема личного характера. Знаешь..., я просто не знаю, как лучше поступить, я... - Она на секунду задумалась, стоит ли ему об этом вообще говорить, но внутреннее желание всё-таки победило. – Я встречаюсь с человеком, которого не люблю...

- Советчик в сердечных делах из меня никакой. Но, наверное, ты что-то ищешь в этих встречах. Я вспоминаю твой стих. Может... попробуешь написать о своих чувствах? Посмотри, что именно тебя волнует, о чём ты думаешь. Задавай себе вопросы, узнавай у самой себя, что тебе нравится в этих встречах, а что тебя гнетёт. Если не пойдут стихи, то попробуй прозу. Выскажись! Даже если это будет похоже на поток сознания.

- Я попробую....

- Тебе дать ручку и листок? Или ты хочешь напечатать это на машинке? Я принёс твой «Унис».

При слове «твой» Надя аж вздрогнула.

- Я... то есть...

- Я подумал, что могу подарить его тебе. Да, он далёк от идеала и не слишком комплектный, но он прекрасно печатает. Забирай его и пользуйся в своё удовольствие. Я думал сделать это позже, когда, возможно, найду для него боковые панели, но понимаю, что сейчас самое время. – Гриша улыбнулся, встал из-за стола и дошёл до небольшого шкафчика. Извлёк оттуда пластиковый пожелтевший футляр, поставил на стол, снял крышку и продемонстрировал Наде машинку во всей красе.

Да, боковых стенок там не хватало, выглядела она недоделанной, но всё остальное будто недавно сошло с конвейера. Девчонка смотрела на неё с дикой смесью смущения и восторга. Её собственная машинка! Гриша заправил в неё белый листок, переместил каретку.

- Прошу. Она твоя. И делай с ней всё, что захочешь. – И ещё так улыбнулся, что Надя готова была растечься лужицей.

- Спасибо большое... - И на какое-то время даже забыла о своих переживаниях.

- И знаешь, иногда писателю для того, чтобы раскрыться, просто нужен хороший инструмент. То, за чем ему работается лучше всего. А я пока доделаю свои журналы.

И снова Надя получила то, что хотела, и на её улицу праздник пришёл. Странная жизнь, конечно, то нет ничего, то сразу и парень, и машинка, забота и поддержка. Сначала девчонка даже подумала, что столько хорошего подряд – это даже как-то подозрительно, но потом отошла от подарка и снова окунулась в те мысли и чувства, которые преследовали её с самого утра. Ну уж в машинке-то не должно быть никаких подводных камней.

Надя повесила куртку на спинку стула, села за стол, настроилась уже на то, чтобы как-нибудь выплеснуть на бумагу свои чувства, занесла пальцы над клавишами... и ничего. Растерянно посмотрела в окно, будто искала там решение своих проблем. Почему так сложно выдавить хоть слово? Высказать хочется так много, а вот написать почему-то не выходило. В парке это прошло куда проще, почему же сейчас так тяжело? Девчонка смотрела на чистый белый лист, заправленный в машинку.

- Надя, если не знаешь, с чего начать, то попробуй написать любое слово. Попробуй написать ерунду. Я увидел твоё растерянное лицо, подумал, что, наверное, у тебя страх чистого листа. Напиши то, что придёт в голову! Ты можешь наделать любое количество текста с любым содержанием, ты автор! И никто за это тебя не осудит! – Он снова вернулся к своим журналам.

- Спасибо...

Она решительно придвинулась к машинке. Любое слово, да? Надя нажимала резко, литеры отбивали чётко. И на белом листе образовалось слово «проститутка».