Что можно чувствовать, когда теряешь надежду, веру и любовь? Боль. Глухую, разъедающую изнутри. Она как тупой нож — не убивает сразу, но режет медленно, мучительно, оставляя рваные края. Я лежала на кровати, уставившись в потолок, пока в наушниках играла самая грустная песня из моего плейлиста. Она звучала снова и снова, как будто раз за разом разбивала мне сердце. 

Я вспоминала, как всё было прекрасно. И становилось хуже. Потом в голову приходили мысли о том, что могло бы случиться, но не случилось, и от этого боль только усиливалась. А потом… Потом я снова и снова прокручивала в голове момент предательства. Как всё рухнуло в одно мгновение.  

Я винила себя. За то, что поверила ему. За то, что слишком быстро сдалась в его объятия. За то, что, несмотря на всё, безумно хотела туда вернуться. 

Перед глазами вспыхивали воспоминания. Первая встреча в душе. Его взгляд. Я могла поклясться, что в тот момент между нами пробежала искра. 

— Боже… — прошептала я, закрывая лицо ладонями. 

Теперь мне всё казалось очевидным. Он просто играл. Заинтересовался мной, потому что я оказалась слишком легкой добычей. Всё внутри сжалось от боли. Как же я хочу домой… 

Слёзы текли бесконечно. Глаза горели, лицо опухло. Есть не хотелось. Пить тоже. Я не переставала думать, искать причины, разбирать всё по кусочкам, пока, наконец, не сломалась.   

Лола и Адам уехали на выходные, поехали знакомиться с её бабушкой. Так что даже если бы я решилась поговорить с Лолой, её бы просто не оказалось рядом. 

Я подошла к зеркалу и вздрогнула. 

Грязные, спутанные волосы. Остатки смазанного макияжа. Опухшие, красные глаза, обведённые синяками. 

— Вот, что ты со мной сделал… — прошептала я, касаясь своего отражения. 

В груди закипала злость. Не только на него, но и на себя. За слабость. За то, что позволила себе так упасть. 

— Но ты тоже будешь страдать, — пообещала я. 

Душ немного привёл меня в порядок, но даже толстый слой тонального крема не смог скрыть следы бессонных ночей и слёз. 

Я не могла больше сидеть взаперти. Мне нужно было выбраться наружу, вдохнуть свежий воздух, хоть на секунду почувствовать себя живой. 

В голове всплыл Алекс. Мы успели подружиться в университете. Он был симпатичный, добрый, и что важнее всего — с ним можно было поговорить. Он бы понял. 

Я написала ему. Он согласился встретиться и пообещал забрать меня прямо у общежития — знал, что я плохо ориентируюсь в городе, и боялся, что я заблужусь. 

Выбрав бежевое платье и белые туфли на небольшом каблуке, я слегка завила волосы, убрала пару прядей назад и заколола их заколкой. 

Взглянула в зеркало. 

Я знала, что далеко не с Алексом хочу гулять.

Я ненавижу его. Ненавижу.

Снова слёзы. Я замахала руками перед лицом, пытаясь остановить этот проклятый поток, и натянуто улыбнулась своему отражению. Больно. Страшно. Смешно. Как можно привыкнуть к человеку за неделю, а за одну ночь начать думать, что жизнь без него невозможна? Такого со мной ещё не было. Я не понимала, что происходит. Как это прекратить? Как перестать чувствовать? 

Спускаясь по лестнице, я увидела его. 

Рик поднимался наверх. 

Что мне делать? Бежать? Идти, как ни в чём не бывало? Ударить пощёчину? Может, просто столкнуть его вниз, и пусть катится кубарем? Эта мысль повеселила меня, но я всё же решила бежать. 

Только от Рика не убежишь. Тем более на каблуках. 

— Сабрина! Сабрина, стой! — окликнул он меня. 

Я сделала вид, что не слышу, но сердце сжалось. 

Мы не виделись день. Всего один день. Но за это время я устроила настоящую осаду: умывалась в комнате, ночью выносила воду в бутылке, лишь бы не выходить в коридор. Избегала его, как могла. Но это было неизбежно. Мы живём под одной крышей. 

Рик догнал меня, схватил за локоть. Лёгкое прикосновение. Но я всё равно поскользнулась, не удержалась... и упала прямо в его объятия. 

Ирония. Как же я хотела снова оказаться в них… но не так. Не после всего, что узнала. 

— Я тороплюсь, мне некогда, — оттолкнула я его. 

Рик нахмурился. 

— Что случилось? В чём дело? 

Я подняла на него взгляд. 

— Ты не знаешь? 

— Нет. 

— О, нашла, у кого спрашивать. Ты же так хорошо умеешь делать вид, будто ничего не произошло, — выплюнула я и, толкнув его плечом, пошла вниз. 

— Идиот… — услышала я тихий выдох у себя за спиной. 

Я вышла из общежития и тут же заметила Алекса. 

— Ты плакала? — первым делом спросил он. 

— Да, — неловко улыбнулась я. — Домой хочется… Я не привыкла так долго быть вдали. В детстве меня и в лагере больше чем на три-четыре дня оставить не могли — забирали в слезах. А тут хочешь — не хочешь, а надо учиться. 

— Привыкнешь, — просто ответил он. 

Привыкну. 

Я привыкну к тому, что Рик — просто парень с моего этажа. Который мне безумно нравится. 

— Пошли на карусели? — предложил Алекс, не дожидаясь ответа, потащил меня за руку. 

Я не сопротивлялась. 

Каталась на качелях, смеялась, ела мороженое. Разговаривала с Алексом о группе, об учёбе. Он стал для меня кем-то вроде подружки в мужском обличии. Я могла рассказать ему всё… кроме истории с Риком. 

Время летело незаметно. Я посмотрела на часы — уже поздно. 

— Алекс, пойдём быстрее, а то меня не пустят в общежитие, — поторопила я его. 

Но когда мы пришли, дверь уже была закрыта. 

— Пошли ко мне? — предложил Алекс. 

— Нет, спасибо, мне неудобно, — смутилась я. 

— Всё нормально. Ты понравишься моим родителям, я про тебя им рассказывал, — улыбнулся он, надеясь на положительный ответ. 

Я уже собиралась согласиться, но дверь вдруг открылась. 

Рик. 

— Сабрина, бегом, пока нас не увидели, — бросил он и потянул меня за руку. 

Я вскрикнула от боли. 

— Эй, поосторожнее, — вмешался Алекс. 

— Давай я сам разберусь, — прорычал Рик, злобно глядя на него, и захлопнул дверь. 

— Отпусти! Ты даже не дал мне попрощаться! — вырывалась я. 

— Рот закрой и пошли, если не хочешь вылететь отсюда. 

Он был груб. Грубее, чем до… всего этого. 

Я подчинилась. Второе предупреждение — и меня исключат из общежития. 

Рик повёл меня тёмным коридором, где я ударилась о что-то твёрдое. Почувствовала, как по ноге стекает кровь. 

— Рик… мне больно, — выдохнула я, не в силах идти дальше. 

— Иди сюда. 

Он поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Как будто знал этот путь наизусть. 

— Как я завтра буду бегать? — простонала я, и слёзы хлынули вновь. — Пусти меня! Ты всё у меня отнял! Доволен? 

— Замолчи, нас услышат. 

— Да пусть услышат! Меня выселят — тебе же легче будет! Найдёшь себе новую игрушку! 

— Ты вообще слушаешь, что говоришь? 

— А ты? Ты хоть раз подумал, что делаешь?! 

Я встала, стараясь не показывать, как сильно болит нога. 

— Куда идти? 

Рик молча взял меня за руку и повёл дальше. 

Наконец мы вышли на свой этаж. Комендант ходила по коридору, а значит, придётся ждать. 

— Тебе придётся побыть у меня, — сказал он. 

— Ха. А я думала, хуже уже не будет, — усмехнулась я. 

Рик снял футболку, опустился на колено и обмотал мою ногу, чтобы не осталось следов крови. 

— Бежим! — скомандовал он, когда комендант зашла в туалет. 

Но я не могла бежать. 

Рик понял это и, не колеблясь, перекинул меня через плечо. Я даже не сопротивлялась. 

Я сидела на краю кровати, склонив голову. В горле стоял ком, а слезы жгли глаза, но я не позволяла им течь. Я не могла. Не перед ним. 

Нога ужасно болела. Я чувствовала, как кровь пропитывает ткань платья, как кожа ноет, но это было ничто по сравнению с болью внутри. 

Рик присел передо мной, опустив голову. В его руках были бинты, перекись, какие-то стерильные салфетки. Он молчал, но я видела, как сжимал челюсти. 

— Давай ногу, — его голос был низким, спокойным, но я чувствовала напряжение. 

Я отвернулась. 

— Не надо. Я сама. 

Он поднял голову, встретился со мной взглядом. В его глазах было что-то... другое. Не холод, не злость, не насмешка. 

— Сабрина, не упрямься. 

Я сжала губы, но не сдвинулась с места. 

Тогда он просто взял меня за лодыжку. Его пальцы были горячими, почти обжигающими, а хватка — твердая, но не грубая. Я дернулась, но он лишь сильнее прижал мою ногу к своей. 

— Потерпи, — тихо сказал он. 

Холодная жидкость коснулась раны. Боль пронзила меня, словно острое лезвие. 

Я резко вдохнула, вцепившись в край кровати. 

— Черт... 

— Спокойно, — его голос звучал мягко, но я чувствовала в нем приказ. 

Он промокнул кровь, осторожно провел пальцами по коже, убирая грязь. В этот момент я почувствовала, как губы начинают дрожать. 

Почему он так спокойно меня трогает? Почему заботится, если причиняет столько боли? 

— Сейчас будет щипать, — сказал он, поднося зеленку. 

Я знала, что будет хуже. 

— Может, не надо? — мой голос дрогнул. 

Он посмотрел на меня долгим взглядом. 

— Надо. 

Я зажмурилась, готовясь к жжению, но вдруг... 

Тепло. 

Не на ноге. На губах. 

Я распахнула глаза. 

Рик. 

Он целовал меня. 

Мягко, медленно, но уверенно. Я чувствовала его дыхание, его тепло, его силу. Я не могла дышать, не могла думать. Только сердце бешено колотилось в груди. 

А потом... 

Жгучая боль обожгла ногу. 

Я вскрикнула и дернулась назад. 

— Ах ты!.. 

Он спокойно опустил флакон с зеленкой и взял бинт. 

— Готово, — сказал он, как ни в чем не бывало. 

Я смотрела на него, пытаясь осознать, что только что произошло. 

— Ты... ты поцеловал меня... 

Он пожал плечами. 

— Ну, зато не кричала. 

В груди все перевернулось. 

Гад. 

Я должна была разозлиться, ударить его, закричать. Но вместо этого я сидела, прижав ладонь к губам, и чувствовала, как с каждым ударом сердца мое сопротивление рассыпается в пыль. 

Рик закончил перевязывать мою ногу, крепко затянув бинт. Я вздрогнула от боли, но не издала ни звука.

Он выпрямился, несколько секунд смотрел на меня, затем молча протянул футболку.

— Надень, — коротко бросил он.

Я подняла на него взгляд, полный злости и горечи.

— А плата за лечение?

Его глаза чуть сузились, но он не ответил.

Я медленно встала, выпрямила спину, намеренно выдержав паузу. Нога болела, но я не показала слабости.

Сняла платье.

Ткань скользнула по коже, и я осталась в одном нижнем белье, встречая его взгляд.

— Вот, бери, — мой голос звучал ровно, но внутри все горело, разрывалось, кричало. — Ты же этого хочешь, да?

Он не двигался.

Только смотрел.

Молча.

Долгим, тяжелым взглядом, от которого мурашки побежали по коже.

Сердце стучало в ушах.

Рик шагнул ближе. Медленно, словно охотник, приближающийся к жертве.

Я не дрогнула.

Его рука поднялась, но не к телу.

К лицу.

Большой палец медленно провел по моей щеке, смахнув прядь волос.

Прикосновение было таким нежным, что у меня перехватило дыхание.

Я ждала.

Но он...

Взял футболку.

Осторожно развернул ее и начал натягивать на меня, как на ребенка, поочередно продевая мои руки в рукава.

Я чувствовала его пальцы на коже, чувствовала тепло его тела рядом, но больше всего я чувствовала... пустоту.

Пустоту внутри себя.

Потому что он отказался.

Отказался от того, что я предлагала.

— Когда коменда уйдет, я провожу тебя, — тихо сказал он.

И отошел.

Я не ответила.

Минуты тянулись мучительно долго. Тишина, нарушаемая лишь приглушенными шагами коменданта за дверью, давила на уши. Я сидела на кровати, сжимая края футболки, будто это могла защитить меня от всего, что происходило внутри. 

Рик молча стоял у двери, выжидая момент. Я ощущала его присутствие каждой клеткой, даже не глядя в его сторону. Он не пытался заговорить. И, возможно, именно это было больнее всего. 

Наконец, он пошевелился. 

— Пошли, — тихо сказал он и наклонился, осторожно подняв меня на руки. 

Я не сопротивлялась. 

Не из-за слабости. 

Просто… больше не было сил бороться. 

Его пальцы обхватили мою талию, тепло ладоней пробиралось под тонкую ткань футболки, а я прижалась лбом к его плечу, невольно задержав дыхание. 

Он нес меня по коридору так, будто я весила не больше пушинки. Мы двигались тихо, осторожно, будто совершали преступление. Я слышала, как ровно бьется его сердце, как с каждым шагом он чуть крепче сжимает меня в руках. 

Дверь в мою комнату открылась бесшумно. 

Рик аккуратно опустил меня на стул, но не отпустил сразу. Его руки все еще держали меня, словно он боялся, что я исчезну, если ослабит хватку. 

Потом он развернулся и молча начал расправлять мне постель. 

Я наблюдала. 

Сердце сжалось. 

Он заботился. 

Так, как я мечтала, чтобы он заботился. 

Когда кровать была готова, Рик снова наклонился, легко поднял меня и уложил под одеяло. 

Я лежала, не двигаясь, когда он осторожно накрыл меня, а потом… 

Я почувствовала его губы. 

Легкий, почти невесомый поцелуй на щеке. 

— Спокойной ночи, — шепнул он. 

Дверь тихо закрылась. 

Я осталась одна. 

Одна, но в его футболке. 

Я натянула ткань на нос, вдыхая запах, который сводил меня с ума. 

Она пахла им. 

Пахла тем, без чего я не могла дышать. 

Тем, что разрывало меня изнутри. 

Тем, что никогда не станет моим.