Ночью ныло сердце и не спалось. Впервые почувствовал себя в ловушке по-настоящему. Он выбрался из постели осторожно. Накинул эйхени, ушёл на террасу, оттуда в сад спустился. Холодная сырость прохватывала до костей, но ему хотелось сейчас промокнуть, замёрзнуть, соскользнуть на серебрящийся под лунным светом песок дорожек и хоть так ощутить себя живым и свободным. Снег под деревьями ещё не везде сошёл, но в воздухе стояла плотная взвесь - не дождь, не туман. С темных ветвей капало, и звуки тонули в пробивающейся молодой траве. Запах от земли шёл острый и пряный. Сюэ оглянулся на шаги за спиной - его люди следуют неотступно, скользят в темноте. Правильно - он всегда должен быть на глазах, как бы невыносимо это не было. Но без Джайана стало вдвойне тяжело, или он просто устал? После выходки Айрина старался не оставаться один. Вспоминалось, что в глазах у того увидал. На грани же был совсем, вот-вот сорвётся, и лавину за собой потащит. Что делать - не знал, но внешне ничего не изменил. Только расстояние увеличил, чуть суше и холоднее обращался. Но так ещё хуже стало. И совсем встреч избежать не мог - Айрин охрану проверял по несколько раз в день, и в поездках к озеру, и в Хранилище сопровождал бессменно. И это была та беда, с которой одному не справиться. Но и лишать Джайана крепкого плеча рядом не хочется. Айрин с ним с детства. Кто ж знать мог, что так пересечётся все и запутается.

Он постоял возле тёмного пруда в конце сада. Неподвижная вода в неверном лунном свете как смола поблёскивала. Легонько локтя коснулись - безмолвная просьба вернуться. Слишком долго в сырости и в холоде стоять не позволили, а его не снаружи морозом обдавало - изнутри тяжёлым предчувствием.

Так и случилось. С утра после проводов послов к Далонгу позвали. Пошёл, всем телом чувствуя близкое присутствие Айрина

Далонг был один, без Тхээсы, и Сюэ привычно подобрался. Присутствие советника обычно успокаивало. Далонг жестом отпустил слуг и стражу. Значит, разговор предстоял непростой.

Сюэ поклонился легко, стоял спокойно под тяжёлым взглядом, беззастенчиво рассматривающим его. Знал бы кто другой, какой ценой ему даётся это спокойствие. И Далонг внезапно почувствовал странную неловкость. Будто не у него в гостях этот не то пленник, не то союзник, не то наследник Высокого Дома, а он у него на приёме. Подавил злое восхищение перед такой выучкой. Вроде и нет ничего - ни украшений особенных, ни оружия дорогого, и цвета Драконьего Пламени в одежде - разрешённые ему алый и чёрный, но чужой совсем, далёкий, неправильный в своей безупречной правильности, от которой всем так неловко. Всем, кроме Джайана. Вглядывался в тонкие черты и видел - нет, не зря... Все тогда не зря было... Вот только Янлю...

Янлю смотрела на отца, и губы у неё дрожали от невысказанных слов. Он и так знал их, и свои помнил - такое не забывается. Да и разве можно увидеть такое лицо раз и не остановиться, не замереть, не дрогнуть сердцем? И потому не судил. Но и другое предложение лежало перед ним, убедительное, нужное, разумное. Но выбор всегда только выбор и решение существует только одно единственное. И все же уговорить попытался.

- Ты не будешь счастлива.

- Знаю. Но и ни с кем другим тоже счастливой не стану.

- Не стоило привозить его сюда. - Досаду ощущал, как будто это его судьба решалась. И понимал - лучше бы мальчишку подальше от Цитадели держать. После приёма выражение лиц послов ясно видел. Те передадут Хао, и он испугается. И этот выход не самый лучший для Драконьего Пламени. Но он не может отказать дочери, у которой надежда полыхнула во взгляде - отчаянным, безумным пламенем.

- Я не буду скрывать от тебя... - Далонг прервал молчание, поймал внимание в серых прозрачных глазах и продолжил уже уверенно. - Драконье Пламя на перепутье. Все союзы нуждаются в подтверждении. Ты понимаешь, о чём я?

Сюэ помолчал и кивнул коротко, смотрел прямо, будто словам подтверждение в лице Далонга искал и поверил.

- С Землёй Наронг Драконье Пламя давние союзники, как и с Журавлиным Домом, где ты - законный наследник. Если мы будем продолжать поддерживать тебя, у нас должны быть весомые основания.

- Я понимаю, - прошелестел тихий голос. - В мою будущую лояльность и признательность вы не верите, не смотря на Джайана.

- Джайан однажды станет Правителем. И ему придётся исполнить свой долг перед Домом. Сможешь ли ты понять и принять это в таком случае?

- Я хорошо понимаю, что значит быть Правителем, если вы об этом, - лицо Сюэ дрогнуло едва заметно. Далонг удовлетворённо кивнул.

- Ты сын своего отца. Так и должно быть., - он помолчал. Слова обрушились камнепадом, хоть Сюэ и ждал их. - Ты откажешься от дочери Таро и разорвёшь обязательства перед Тремя Реками. Ваш брак с Янлю будет серьёзной причиной для нас поддерживать тебя как наследника Журавлиного Дома. Хао в Правителях надолго не задержится.

Сюэ смотрел перед собой невидящим взглядом. Впервые, казалось, выбит был из равновесия. Далонг на мгновение даже пожалел мальчишку. Слишком много всего обрушилось на него. И все же ответ за ним. Он сам должен решение принять.

- Мне позволено подумать?

- Думай. Но не долго. - Жестом отпустил его, проводил взглядом прямую фигуру.

Сюэ дошёл к себе в Северную башню, высоко подняв голову, и только у двери шатнулся. Прошёл к себе в спальню, закрылся там, слуг отослал таким непререкаемым тоном, что ослушаться не посмели. Про Айрина не вспомнил, но тот и сам не решился приблизиться. И без того понятно - ему сейчас только Джайан помочь бы мог. Только взгляд, брошенный Сюэ на ларец с мечом успел перехватить, за Харуки послал и сам далеко не уходил, готовый в любую секунду на помощь прийти. Скрипнул зубами, прислушиваясь к звукам из-за дверей - будто кровь толчками горлом выходит с хрипом надрывным - и зажмурился. Хуже нет слышать, когда люди вот так, без слез, плачут...

Он должен был бы привыкнуть за столько лет, и все равно боялся этой боли и ненавидел её. За то, что нуждался в ней. За тот поток силы в жилах в обмен на ручеёк крови, бегущий по жадному лезвию. И тогда виделось - не меч перед ним - существо. Страшное, слепо ухмыляющееся, довольно и утробно урчащее, припадающее мягким ртом к открытой ране. Оно пило и отдавало так, будто заражало его тем, что у самого было в избытке.

Сюэ даже Джайану не признавался в том, что искал на самом деле в древних свитках Хранилища помимо обрывков сведений о пещере, о подземном огне, о даре, пришедшем в этот мир, исказившем людей, едва не уничтожившим все живое, перемоловшем в своих жерновах реальность и время свернувшим в тугой клубок.

И многое нашёл, вот только ничего утешающего для себя не обнаружил, и все же надеялся. И без того нелегко эта жизнь и связь с мечом давались. Он принимал все, смирившись не в последнюю очередь благодаря отцу, перед которым вину свою всегда чувствовал. Благодаря ему жизнь ценил - не свою, подаренную мечом, не жизнь даже - отсрочку, во время которой можно дышать, смотреть, надеяться. И любить, даже зная, что все это - не твоё, что отнимется, как ни старайся удержать. Так же, как трудно удержать клинок в скользких от крови пальцах. И вот теперь ещё - Янлю...

Харуки с помощниками ушёл, когда решил, что Сюэ заснул. Но он не спал. Лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ноющей боли под тугой повязкой. Поднялся только под вечер, когда ощутил, что может снова думать так же ясно. Поел неохотно. Без Джайана все теряло смысл - не хотелось ни есть, ни пить, и ночи пугали, тянулись бесконечно, полные тоскливого одиночества. Но Джайан вернётся, а ему надо принять решение.

День был ясный, совсем весенний, и вечер - прохладный, будто умытый вчерашним дождём. Прошёлся по дорожкам сада. Пруд тот же, что и ночью - вот только он сам другой. Здесь все не такое как в Доме-на-озёрах, но туда ему не вернуться. Что-то закончилось для него давно и безвозвратно, ещё со смертью отца, а впрошлом жить не останешься. Значит, надо строить своё настоящее и возможное будущее. Он присел на камень у самой воды, погладил задумчиво мох и зелёные пятна лишайника на серой ноздреватой поверхности. Глянул на своё отражение, нахмурился. Отражение не врёт, и самому ему надо бы признать и смириться. Не вышло из него наследника. Правитель бы не колебался - исполнил бы задуманное. Как Бин Фен, как Далонг. Он не сможет. Чужими судьбами не ему играть. Только своей и сумеет, хотя до этого не приходилось почти. Вот и сейчас - надо сыграть и ответить.

Он не сразу понял, что же он все-таки решил, а когда сообразил, то стало вдруг легко и спокойно. И в задумчивости своей не сразу услышал - крики доносились откуда-то сверху из-под облаков, жемчужно-серых на востоке, розовеющих на западном краю неба, и крылья со свистом рассекали вечерний прозрачный воздух. Над головой, неторопливо закладывая круг над верхушками леса, устремляясь к озеру у подножия Драконьей горы опускалась стая диких белоперых гусей. Сюэ поймал себя на том, что улыбается. Что же, можно и вдали от дома счастливым быть, если только в сердце дом и остаётся.