Переезд в Берлин произошёл на одной неделе. Мне предложили временную комнату, а найти жильё дистанционно, как я писала ранее - это удача. В этот раз даже без злых билфельдских ведьм.

Большая часть моих вещей была упакована в картон и выслана DHL-ом по новому адресу. Остаток я потащила с собой. И сразу сама сложилась нехитрая арифметика моей сущности: оказывается, моя жизнь помещалась в три коробки и один чемодан. Не много для двадцати пяти лет.

В Берлине до этого я была два раза, в гостях, и первое впечатление о городе сложилось отвратительное. Он походил на одну бесконечную стройку, где бурлил мульти-культурализм, туризм и хиппота. Дешёвый, харизматичный и неправильный. Поэтому Берлин – это не Германия. Это другой мир. Ячейка глобальной культуры в упорядоченном хаосе этой страны.

В свои первые визиты я постоянно садилась не на тот автобус, путала ветки в метро и забредала в какие-то непонятные тупики. Наряду с этим, впрочем, я ясно почувствовала живую душу этого места. Берлин - это город, который однажды решил стать человеком. Эпохи в нём не отмирают, как в других местах на земле, а вживляются в структуру нового времени. В этом городе параллельно длится несколько реальностей: современность и прошлое.

Демографический костяк Берлина составляют: турки, арабы, геи и студенты ERASMUS.

Стены полнятся духовными и бездуховными граффити или же постерами типа этого:

Это реклама надувной куклы в виде Дональда Трампа. Выразите ваше несогласие с результатами выборов в США, отымев его резиновый прототип.

Места, где мы живём, непроизвольно влияют на нас, оформляют наше отношение к жизни. Из Баден-Вюртемберга я уезжала, отутюжанная южным менталитетом и их порядочностью. Под конец учебы в моём немецком даже стал проклёвываться ненавистный швабский акцент. Я стала шэкать там, где должна быть «С» и добавлять специфические суффиксы. В духе «Каннш мир айн бисле хельфен?» вместо «Каннст ду мир айн бисхен хельфен?» (Можешь ли ты мне помочь?). Когда мои старые профессора, живущие в Берлине, это услышали, они пришли в ужас и сказали, что я приняла правильное решение, уехав.

Через знакомых, у которых были ещё знакомые, я нашла Игоря, сдававшего комнату в Шёнеберге. Игорь сразу предупредил меня, что он - гей, и если я с этим не согласна, то мы вряд ли поладим. Меня это нисколько не потревожило, ибо я училась в очень лесбийской школе и по жизни имела знакомых с разнообразной ориентацией. Мы решили, что я въеду к нему на месяц, а там посмотрим.

Стоит сказать, что районы Берлина – это отдельные миры со своей культурой, понтами и колоритом. Возможно, попозже я даже напишу о них специальный документальный сборник. Шёнеберг, куда я въезжала, был наименее одиозным. Пенсионеры да семьи. Но типичная «берлинность» у него присутствовала в виде турецких супермаркетов, индийских закусочных и азиатских шопов.

Рядом с домом имеется ресторан «Одесса-Мама», супермаркет «Стамбул» и немецкое похоронное бюро «Клут». Стоит только выйти из подъезда, как жизнь сама подсказывает тебе выходы из любых ситуаций.

Итого, Берлин – это огромный артовый бомжатник, где каждому найдётся место. В доме, в баре или под мостом. Приехав сюда, я вспомнила, что существуют бездомные. Больше всего в некоторых бомжах меня интересовало, откуда они берут деньги на краску для волос диких цветов? Или же почему важнее выкрасить голову в зелёный, чем купить себе жратвы?

Я жила на улице Рубенса на границе с другим районом – Фриденау, полном живописных домов и блуждающих по тротуару теней. Это вид из моего окна.

Несмотря на тихушность района, эта маленькая улочка оказалась дико шумной. В первую неделю из-за постоянного рёва моторов я не могла спать и писАть. Все, кто у меня гостили с ночёвкой, были наутро, как побитые, ненавидя эту улицу за окном.

Мой сосед – ультра-Дева. Мне везёт на этот знак зодиака у соседей. Почти везде была своя Дева. Так вот Игорь планировал всё в деталях, отчего у меня кровь носом шла, потому что я не привыкла настолько усложнять жизнь. В частности для коммуникации с ним мне пришлось установить Whatsapp, а позже – и кучу других приложений. Мы писали друг другу, находясь в соседних комнатах. Привет стикерам на кухне в Люстнау!

Моя несообразительность и тормознутость в какой-то момент стала его раздражать, и иногда я получала от него довольно несдержанные сообщения. Сам он был человеком нервозным, но добрым. Позже общая знакомая, через которую и нашлась эта квартира, сказала, что у него депрессия. Год назад она сама жила в этой комнате, и ей хотелось, чтобы вселился кто-то, кто за ним присмотрит, иначе Игорь будет сдавать комнату своим гейским друзьям. Судя по её неодобрительному тону друзья были те ещё.

До меня жил какой-то норвежец Миккель Скорпен. Оперный певец. На его имя бесконечно приходили письма, хотя он уже съехал. Ещё он как-то проштрафовался на пять тысяч евро, накачав кина с торрента, и соседа чуть не хватила кондрашка. До нашей знакомой жил ещё один парень, не выходивший из комнаты шесть лет. Кажется, места с интересной историей просто липнут ко мне.

Всё внезапно прояснилось, но сосуществование оставалось некомфортным. Мой опыт переездов доказал, что лучше жить со свиньями, чем с нервнобольными.

Время проживания на улице Рубенса было, в общем-то, тихим. Часто соседа навещали мужчины, и в сумме их оказалось больше, чем у меня за всю жизнь (обидно, да?). Я вообще поняла, что геи – это очень мощная социальная прослойка в Берлине. У них есть свои бары, рестораны, служба социальной поддержи, работающая лучше, чем обычная. А еще получить квартиру на пару с подругой в Берлине будет куда легче, если вы прикинетесь лесбиянками на стадии семейного планирования.

Один из бывших парней соседа – жаркий, накаченный испанец с хипстерской бородой - даже поселился у нас на какое-то время из-за проблем с жильём. С ним въехали и два карликовых пинчера или тойтерьера, хз, я не различаю их.

Проблемы начались внезапно. Сначала пропал Интернет. Я пошла к Игорю узнать в чём дело, но услышала только тихий вой из глубины его комнаты. Зато передо мной возникло это мачо и, уперев руки в бока, выдало:

- У него проблема! Он говорит, что всё полетело. Вся сеть! Сервер! Мои документа на мобильнике пропали! Очень важные рабочие бумаги! Это вообще телефон моей фирмы! И, значит, кто-то из вас двоих это сделал! Либо он, либо ты!

Я была в тот момент, как мем с той бабкой, которая «Шта-а-а-?!».

- А что конкретно произошло? – попробовала уточнить я.

Пока всё звучало, как отрывок из шпионского фильма.

- Ты вообще понимаешь о чём речь? Говоришь по-немецки? Следуешь за моими рассуждениями?!

- Я говорю по-немецки, но мне пока ничего не понятно. Почему сеть полетела? И, кстати, я твои документы не трогала.

Игорь вылетел из угла и засунул это хуйло назад в комнату, почему приговаривая «Держи дистанцию, держи дистанцию».

Я выпала в осадок и вернулась к себе. Расистские разговорчики уже не удивляли, они случались минимум раз в месяц. Хотя чьи-то выбеленные зубы просили кулака.

Позже в квартире началась какая-то движуха с выносом вещей. В кутерьме мелькнули собачьи какашки на коврике в ванной. В итоге бородатое хуйло выехало из квартиры, прихватив своих пинчеров. Какашки тоже исчезли.

Игорь, глотая в неврозе воду, объяснил ситуацию. У этого чувака было что-то типа биполярного расстройства и мания преследования. А ещё он в приступе долбанул об пол модем. Игорь не считал его опасным, но на всякий случай попросил его съехать и безостановочно шептал: «больше никогда, никогда... чтоб я ещё раз кому-то помог...». Потом выволок из свей спальни засранные собачками покрывала и запихнул их в стиралку.

- В ванной тоже было, - случайно припомнила я.

У него вылезли глаза на лоб:

- ГДЕ?!!!!!!!!!! – мы отправились на инспекцию места преступления. – О Боже! Сехциг град!!!! (Немецкий: «шестьдесят градусов»).

Шестьдесят градусов стали панацеей от всего: микробов, стрессов и скотин вроде его бывшего.

Я, как могла, успокоила Игоря, и засунула коврики в машину. Но он ещё попросил меня пойти с ним вместе на улицу с остатком вещей этого хрена. Один идти боялся, а тот угрожал и трепал ему нервы по телефону. Но испанец так и не нарисовался. Мы выставили пакет с его барахлом в подъезд и заперли все замки. Больше хуйло к нам не приходило.

Я искренне не понимаю, почему каждый раз угождаю в какой-то дурдом. Кто-то называет это законами жанра.

Общая нервная обстановка подстёгивала меня искать жильё дальше, но в режиме слоу-моушн. Торопиться было некуда (так я думала).

И я ещё больше убеждалась, что Берлин – чокнутый и фриканутый. Искала через веб-сайт wg-gesucht.de, где пишешь сообщения понравившейся комнате, и дальше уже хозяин решает, хочет ли он тебя позвать на осмотр или нет.

Мне приходили разные ответы. Самый запоминающийся был от девота (devot – от английского devotion, преданность. В данном контексте что-то типа сексуально-психологической особенности).

«Привет. Как ты видишь, комната – дешёвая, меблированная и в центре. Вообще ты можешь даже не платить аренду. Но тебе нужно быть моей хозяйкой. Я – девот, что значит готов выполнять любое твоё желание. Но ты ОБЯЗАНА мне приказывать. Желательно в грубой форме. Я могу готовить для тебя, делать всю работу по дому, тебе же надо меня унижать и усложнять задания...»

Мои друзья, пара со специфическим чувством юмора, тут же завопили: «Надо брать!». Но мне такое всё-таки не подходило.

Другое объявление походило на первое. Райские условия, только по квартире надо ВСЕГДА ходить голой. Тоже, как видите, не подходит для консервативного мозга вроде моего.

Стоило мне дать объявление в группе Фэйсбука по поиску комнаты, как мне мигом написала куча загадочных личностей с желанием познакомиться. Ни один из них не предлагал комнату. Брало уже глухое раздражение, потому что ты-то ждёшь сообщений по делу. Вообще я страшный поборник последовательности поступков, и мне хотелось иногда написать им всем злобное сообщение в духе: «Чувак, ты думаешь, я дала объявление с желанием найти партнера или просто потрахаться? Это такой завуалированный пикап-трюк. Пишу, что ищу комнату, а сама жду-не дождусь, когда меня завалят сомнительными предложениями умники вроде тебя, умеющие читать меж строк моего объявления!».

Но мне и в самом деле пришлось в итоге переезжать. Новость упала, как снег на голову. Сосед ждал выплат от агентства по трудоустройству, и сумма получалась в разы меньше, если у него оставался съёмщик. Ибо сдача комнаты в аренду – это дополнительная статья дохода, а, значит, выплаты по безработице редуцируются. Посему он поставил меня перед фактом: надо съезжать. Для официальной регистрации по месту жительства мне пришлось резервировать время за два месяца вперёд в Берлине!!! Чтобы через месяц выписаться!

Новость застала меня под Новый Год, и это охуенно порадовало.

Да, я опять переезжаю, и это конец главы.