Джей

Время безумных вечеринок, в которое мы бросились с головой, истосковавшись по родному городу, кончается в этот раз довольно быстро. Наступает прежняя размеренная жизнь.

Трис впервые проводит вечер дома, в тишине, и на утро объявляет, что снова берет заказы – учеба на дизайнера прошла не зря. Я с головой ухожу в дела. Клубное веселье по вечерам нам заменяют душевные и всегда веселые посиделки с ближайшим кругом друзей, разбавленные привычной быстрой ездой и короткими шутливыми гонками.

Так и тянутся дни. Как раньше. Как будто мы никогда не уезжали. Как будто нас и наше прошлое не разделяет гр*баная пропасть. В будни расползаемся в разные стороны по делам, в выходные возвращаемся, как бродячие собаки в свое логово.

Сегодня – один из таких дней. Пасмурный, нудный и серый. Весь наш.

Я сижу прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и верчу пустую бутылку из-под лимонада. С улыбкой на губах закручиваю стекляшку так, что горлышко указывает на Эша.

Чертов кретин в прошлом раунде заставил меня пройтись по улице в одних трусах, пока остальные кричали что-то очень ехидное с балкона. Помнится, Трис тогда чуть не вывалилась за перила в попытке показать мне средний палец как можно эффектнее.

Сейчас она как всегда забралась под руку Барни и греется в его объятиях. Постороннему наблюдателю эта сцена показалась бы милой, но здесь их нежности встречают только постоянными подколами. Встречаю взгляд красноволосой и понимаю, что она что-то задумала.

Идеи Трис всегда отличаются безумием и заманчивым интересом. Добрую половину своих замыслов она осуществляет в одиночку или с Барни, слишком влюбленным в нее, чтобы хоть иногда предпочитать здравый смысл. Наверное, я никогда не узнаю, какой опасной херней они занимаются вдвоем.

Поднявшись с плеча бойфренда, сестра предлагает поехать на Лоутон-Бридж. Идею встречают гулом одобрения, кто-то даже подбрасывает вверх стеклянную бутылку и под общий хохот ловит ее почти у самого пола.

Лоутон-Бридж – место, которое сплотило нас. Когда банда переживала первые дни своего существования, мы все прыгали с моста в реку, пьяные, довольные и счастливые, а потом выныривали, фыркая и отплевываясь, топили друг друга в шутку и плыли наперегонки до поддерживающих металлическую конструкцию свай.

Мы договариваемся встретится там через пару часов. С алкоголем, музыкой и горой чипсов. Трис поручает это мне. Не знаю, какого черта она раскомандовалась, но сопротивляться лень. Послушно плетусь к выходу, не обращая внимания на провожающую меня улыбочку.

Конечно, сестра опять что-то задумала. Что-то, что мне понравится не должно.

Оливия

Привычка теребить в пальцах что-нибудь: край одежды, ремешок сумки, чехол телефона – да что угодно, в конце концов! – проявила себя и сейчас. Бедная лямка рюкзака, наверное, скоро не выдержит, а над пластиной с кнопками красная цифра показывала всего лишь восьмой этаж.

Стоуны жили на двенадцатом.

Скажи мне кто месяц назад, что я как ни в чем не бывало (хотя тут, конечно, можно и поспорить) буду подниматься в квартиру Трис, прежняя я с ума бы сошла от страха.

«А разве я не прежняя?» – спросила я себя, когда кабина лифта осталась позади. Надеюсь, что да. Меняться всегда страшно, особенно, когда рядом такие люди.

Дверь мне открыла Трис. Как всегда растрепанная, но привлекательная.

– Заходи, – промычала девушка. – Три минуты, и едем.

– Куда?

– Узнаешь.

Я решила подумать над загадочным ответом потом. Первым делом оглянулась в поисках Джея или его друзей – насколько я поняла, это общая квартира Стоунов, и тут часто бывают посторонние. Сама обстановка в пентхаусе напоминала студенческое общежитие, только более высокого уровня.

Долго ждать не пришлось. Как только я неловко остановилась возле кухонного островка, где Трис мешала очень подозрительные с виду коктейли, на лестнице раздались шаги – и к нам спустился Барни. Наверное, услышал, как я вошла.

– Ой, я думала ты уже свалил, – Трис обернулась на него через плечо.

– Не забудь вернуть футболку на место, малышка.

– Ты проиграл мне ее в карты!

– Ты жульничала, Трис, – Барни снял с вешалки у двери свою кожаную куртку и только сейчас махнул мне в приветственном жесте. – Не играй с ней в карты, Лив, иначе останешься без одежды!

С этими словами парень исчез в дверях.

– Я играю только на твою! – прокричала ему вслед Трис.

Только сейчас я заметила, что футболка на ней явно мужская и совсем не по размеру. Мило...

Вот они – те самые отношения, о которых можно только мечтать... Как такие разные с виду люди находят друг друга? Такая зажигательная Трис и такой спокойный Барни... Как будто пастель и яркие краски смешались на одном холсте.

Интересно, каково это – встречаться с кем-то? Проводить вместе целый день, писать по ночам милые сообщения, забирать друг у друга одежду, гулять, держась за руки...

У меня никогда не было парня. Даже мои школьные влюбленности можно пересчитать по пальцам!

Трис тем временем спрятала свои коктейли в холодильник и обернулась ко мне.

– Давай, Лив, спрашивай уже! Ты с меня глаз не сводишь...

– Давно вы с ним знакомы?

Девушка пожала плечами и сгребла в карман ключи со стола.

– С Барни? Черт его знает. Не помню уже. Знаешь, не тот это был период, когда я на него обращала внимание...

Что-то в ее голосе заставило меня оставить новый вопрос при себе.

С минуту длилось неловкое молчание. Трис о чем-то напряженно думала, а потом вдруг коротко улыбнулась. Лицо ее из равнодушного постепенно становилось воодушевленным.

– Знаешь, как-то мы с ним ездили за город. Просто так, чтобы развлечься. Он три гр*баных часа просидел в одной позе, пока я рисовала его портрет! Тогда-то я и поняла, что вот он – мужчина моей мечты!

Ее выражение лица, необычайно мечтательное, было таким искренним. Я слушала, замерев от странного умиления.

Как же это прекрасно, когда в жизни...

– Что, повелась? – Трис не удержалась и прыснула от смеха.

До меня дошло только спустя несколько мгновений.

– Так ты...

– Ну конечно, Лив! Я пошутила... Да он все эти три часа матерился на чем свет стоит, но сидел, потому что я грозилась дорисовать ему что-нибудь лишнее!

Пусть я и была немного обижена, все-таки не смогла не рассмеяться. Трис, хихикая, взяла меня под руку и повела к двери.

– Теперь твоя очередь, – потребовала она.

– В смысле?

Она что, ждет от меня какую-нибудь интересную историю первой влюбленности? Боюсь, таких у меня маловато...

– Расскажи-ка мне, что у тебя с моим братом, – Стоун уставилась на меня таким взглядом, что у меня невольно мурашки по спине побежали.

Ее лицо было странно спокойным, не таким, как обычно. Может, даже чуть-чуть натянутым. Это и пугало – еще больше, чем тема разговора.

– Ч-что рассказать? – запнулась я.

Джей Стоун. Действительно, что я могу о нем рассказать? Что я могу о нас рассказать? Нет никаких «нас»! Есть просто он – странный и опасный парень, который почему-то никак от меня не отстанет; и есть просто я – школьница, которая влезла, куда не следует.

Ну да, пару раз он и был от меня так близко, что... При одном воспоминании о губах, скользящих по моей шее, в голове помутилось. Вот чего не хватает коктейлям Трис...

– Отлично, ты уже покраснела, – прокомментировала красноволосая.

Я вздрогнула. Вот же... Я и забыла, что все эмоции отражались у меня на лице, будто кто-то специально их там написал!

– Значит, Джей все-таки подкатил к тебе. Вот же кобелина, а? – она фыркнула.

– Не правда, – мотнула головой я, так и не решив, какие из ее слов отрицаю. – Мы просто разговариваем иногда, и все.

«А в перерывах между разговорами он тебя целует!» – напомнил внутренний голос. Пришлось заткнуть его и засунуть куда подальше.

Миндалевидные глаза Трис, даже без подводки удивительно темные и яркие, смотрели с иронией. Кажется, она думала о том же, что и я.

– Очень любопытно, – заключила девушка.

Теперь мне стало совсем не по себе. Но Трис как всегда молниеносно изменила сразу и тему разговора, и свое настроение. Как у нее это получается?

Если красноволосая за секунду сумела как ни в чем не бывало переключиться на совершенно отвлеченную тему, то я была уверена: до самого вечера в голове моей будет крутится только чертов Джей Стоун.

Джей

Я жму на тормоз и плавно останавливаюсь у самого ограждения. Несколько секунд неотрывно смотрю на Скай-Сити и смазанные огни небоскребов на серой в сумерках воде. Это зрелище всегда завораживает, а сегодня – особенно. Отвлекают только возгласы друзей: Эш уже стянул футболку и теперь пытается надеть ее на голову своей подружке, Барни снимает все это на камеру.

Кроме нас, на мосту никого нет – только изредка проезжает одинокая машина. Эта часть города давно именуется старой, здесь живут усталые от суеты люди. Скай-Сити – как большой организм, каждая клетка которого со временем отмирает. Эта, например, уже стала вялой, она функционирует, но не помогает поддерживать всю систему.

Трис нет больше получаса. Двое парней отказываются ждать и прыгают в воду, снизу доносится их смех и плеск воды. Когда спустя десять минут они вылезают наверх по служебной лестнице, начинается почти детская игра.

Мокрые с головы до ног, парни стараются обрызгать как можно больше людей и лезут обниматься с глупыми улыбками. Мне тоже достается, и я даже дерусь в шутку с одним из прыгунов, когда наконец улавливаю вдалеке яркую фару мотоцикла.

Трис ослепляет нас дальним светом, оставляет за собой облако пыли от резкого торможения и кричит что-то неразборчивое – может, ругательство, может, одну из фразочек в своем духе.

Я со смехом выпускаю друга из захвата и иду к сестре. Одергиваю влажную футболку, моргаю, чтобы прогнать пятна света, и вижу перед собой ее.

Чертова Трис притащила чертову Оливию.

Не знаю, чего мне хочется больше – закатить глаза или улыбнуться. Невольно ищу причины, по которым Трис каждый раз притаскивает на вечеринки и прогулки эту серую мышь, последнюю, на кого в толпе людей обратит внимание. Что за чертики прыгают в глазах сестры каждый раз, когда она видит меня рядом с Лив?

Но сам с собой я все-таки честен. Мне нравится, что мышка присоединилась к нам сегодня.

– Раньше мне твои друзья нравились больше, – лениво бросаю сестре, когда она оставляет свою подружку в одиночестве.

Блондинка сначала молча краснеет, опускает глаза на все попытки заговорить с ней, а потом наконец начинает отвечать Эшу и Тайлеру. Тем удается даже вызвать на невзрачном лице подобие улыбки, которая тут же освещает будничные черты.

– Напомнить тебе, кто меня с ней познакомил? – парирует Трис.

– Я не просил тебя всюду таскать ее за собой.

– А я не спрашивала у тебя на это разрешения или одобрения!

Она фыркает, как ребенок, обиженный на взрослого за попытку ограничить свою свободу. Трис не любит, когда в ее дела кто-то вмешивается, не любит, когда ее поступки осуждают. И ненавидит, когда ее пытаются научить жить.

Трис сама себе учитель и сама себе грабли, на которые можно натыкаться.

– Раз она тебе так не нравится, не говори с ней, – Трис расчесывает ногтями волосы на висках, чтобы придать кудрям объема, и собирается вклиниться в толпу вокруг Мун.

Я вдруг хватаю ее за локоть и оттаскиваю назад. Плевать, что теперь ее глаза горят еще насмешливее.

– Ладно, крошка, не дуйся. Я сам займусь твоей новой подругой.

Краем глаза вижу, как скалится сестра. Хочу вернуться к ней, чтобы наконец выбить всю дурь из крашеной головы, но в конце концов решаю забить. Вслушиваюсь в робкий смех Оливии в ответ на какую-то шутку Тайлера, рассматриваю ее профиль, согнутые в локтях руки, нервно стучащие друг о друга пальцы.

– Ну все, хватит трепаться!

Повышаю голос и почти не замечаю, что срываюсь на хрип. Боком проскальзываю в кружок «поклонников» блондинки, хватаю ее за руку и выдергиваю на свободное место. Наверное, это выглядит слишком по-собственнически, но мне плевать. Пусть думают, что хотят.

– Прыгаем!

– Как это – прыгаем?

В поднявшемся шуме и сумасшедшем визге голос Оливии звучит совсем тихо, и она поднимается на цыпочки ближе к моему уху.

– Тебе объяснить, как люди прыгают?

– Нет... То есть...

Мышка смущается, уже не жмется к моей руке и отходит на полшага. Большие испуганные глаза с подозрением обшаривают высокое ограждение.

Мне не нравится такая внезапная дистанция. Обнимаю ее за плечи и увлекаю за собой.

– Ты... обнимаешь меня?

– Нет, Оливия, я собираюсь задушить тебя и утопить в реке.

Оливия не сопротивляется, даже, кажется, прижимается ближе, пока мы идем к высокому ограждению, с которого уже прыгнули вниз несколько человек.

По ее губам скользит слабая улыбка, которая тут же сменяется паникой, когда я подхватывает блондинку за талию и ставлю на первую перекладину ограждения. Девушка инстинктивно хватается за другую, самую последнюю, и оборачивается удивленно, но уже без страха.

Залажу наверх и балансирую на последней перекладине с задорной, предвкушающей улыбкой на губах. Подаю руку мышке.

– Умеешь плавать?

По глазам вижу, что блондиночка собирается соврать, и прищелкиваю языком.

– Вот и отлично. Лезь сюда!

– А если я упаду?

– Принесу тебе венок на могилку.

Когда ладонь обжигает тепло ее пальцев, внутреннее веселье достигает апогея. Я терпеливо жду, пока девушка выпрямится в полный рост. Ее свободная футболка, заправленная в джинсы, трепещет на ветру и открывает почти все очерки фигуры – тонкой, подтянутой, по-своему красивой.

– Мы что, прыгнем в воду? – в голубых глазах плещется тревога, смешанная с интересом.

– У тебя сегодня День неприятия очевидных фактов?

– Это же опасно...

– Ты обещала не быть занудой, мышка.

– Но ты же все равно ведешь себя как кретин.

– И тебе это нравится.

Наши глаза встречаются и, клянусь, в эту минуту я готов поверить, что взгляды могут высекать искры.

– Веришь мне, мышка?

– Да.

– Тогда на счет три...

Крепче сжимаю ладонь девушки. Странное ощущение...

– Один!

Трис начинает считать, и кто-то отзывается протяжным свистом.

– Два!

Пальцы Лив чуть подрагивают в моей ладони, и кожу покалывает от возбуждения. Адреналин шумит в ушах.

– Три!

Снова общий визг, в котором почти невозможно различить надтреснутый крик Оливии. Свободное падение переворачивает внутренности и проносится по телу приятным сосущим холодком, потоки воздуха убирают челку с лица.

Я отпускает руку блондиночки, когда понимаю, что до реки осталось всего немного, и с оглушительным хлопком врезаюсь в густую воду под собой.

Холодная вода на секунду заставляет одеревенеть, но я быстро прихожу в себя и, не обращая внимания на жжение в неудачно выставленной руке, открывает глаза. Слизистая щиплет, а все вокруг темное и размытое, пенящееся от пузырьков, но в этом месиве все же можно различить неясные силуэты.

Я выплываю на поверхность, преодолев глубину несколькими взмахами рук и ног. Оглядываюсь в поисках Оливии и сам себе не признаюсь в безотчетном страхе, что ее может не оказаться среди отплевывающихся ребят.

– Это было круто-о-о! – вопит Трис где-то справа.

Она обхватывает Барни за шею, целует его и утягивает под воду, как какая-нибудь русалка – еще и волосы огненно-красные.

Я наконец справляюсь с одышкой и набираю в легкие побольше воздуха, чтобы позвать Оливию, но тут наконец натыкаюсь на нее глазами. Девушка довольно хорошо держится на воде, несмотря на тянущую вниз одежду и обувь, а губы ее немного дрожат.

– Эй, мышка, плыви сюда!

Лив послушно подплывает, и ее тяжелое дыхание почти касается моей щеки. Без раздумий подхватываю ее под руки, притягивает еще ближе к себе, так что плыть ей гораздо легче, а вот оставаться спокойной – нет.

На секунду ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы она утянула меня под воду. Интересно, как это – целоваться под водой?

К основанию ближайшей сваи мы подплываем быстро. Этот клочок суши предоставлен только нам. Залезаю на площадку, потом подаю руку блондинке.

Одним рывком вытаскиваю ее из воды, хоть рука и скользит по мокрому запястью.

– Понравилось?

Я усаживаюсь на пол и опираюсь спиной о железку позади. Прикрываю глаза и отдаюсь духу всеобщего веселья. Отдаленные крики друзей, подкрепленные эхом, заставляют искреннюю улыбку появиться на лице.

– Да, наверное.

Слышу, что блондинка села рядом и выжимает мокрые волосы, с которых ручьем течет вода. Наконец открываю глаза и поворачиваю голову.

Смотрю на мокрое лицо и даже в темноте улавливаю капли воды на ресницах. Это делает глаза, как ни странно, более тусклыми, дымчато-серыми и глубокими, как на фотографиях. И эти глаза смотрят на меня неотрывно, внимательно, живо. По этому взгляду и дурак поймет, что она сейчас счастлива.

– Видишь, иногда полезно рисковать. Что же, теперь ты покинешь наше скромное общество?

- Не знаю... Трис сказала моей маме, что я буду у нее ночевать, и домой мне нельзя, но если ты хочешь, чтобы я ушла...

– Разве я это сказал? Все равно Трис тебя не отпустит. Ты ей ужасно нравишься.

И не только ей.

...

Подросток на экране тянет руку к двери – и тревожная музыка замирает.

– Только попробуй схватить меня за ногу, ублюдок, – яростно шепчет Трис в полной тишине, а в ответ раздается только смешок Барни и просьба помолчать от кого-то из парней.

Напряженный момент – классический для всех ужастиков – кончается тем, что Барни все-таки хватает Трис за ногу и в ответ получает пяткой по лицу.

Рев какого-то призрака в фильме заглушается бурными ругательствами и суматохой, которая затихает спустя минуту.

Я обвожу беглым взглядом своих сегодняшних гостей, среди которых есть и те, кто привык использовать квартиру как общежитие.

Одна половина «Г»-образного дивана занята «сладкой парочкой»: Трис лежит на животе, а Барни сидит за ней и по обыкновению хватает за ноги. Когда-то сестра еще велась на подобные фокусы, но теперь это скорее традиция, чем способ ее напугать.

Остальные заняли кресла, принесенные с кухни стулья и даже большое мохнатое одеяло, постеленное поверх ковра. На второй половине дивана – Тайлер и я сам, а еще притаившаяся с краю Оливия. Она сидит, подогнув колени к себе, и делит свое внимание между происходящим на экране, частыми шуточками и быстрыми взглядами на меня.

Мне это нравится. Я жду, когда мышка все-таки уберет свои иголки и станет частью этого домашнего кинозала, когда она наконец осмелится вставить и свое замечание или хотя бы ответить на чью-то шутку громким смехом, как это делает почти каждый.

Проходит еще несколько десятков минут. Трис обещает выставить Барни за дверь, если он ее еще раз тронет, потому что фильм подходит к очередной интригующей ноте.

И тогда я, повинуясь внезапному желанию, осторожно завожу руку за спину своей соседки. Терпеливо жду того самого затишья перед ужасом и наконец легко щипаю Оливию за бок.

Она вздрагивает с тихим писком и тут же оборачивается. В широко раскрытых глазах засел подлинный страх, который постепенно сменяется пониманием.

– Крадешь мои приколы, кретин! – с притворной обидой тянет Барни, а Трис снова пинает его ногой.

Оливия в упор смотрит на экран очень недовольным взглядом.

– Какие мы обидчивые, – тихо передразниваю ее, придвигаясь ближе.

– Заткнись уже! – шикает Эш.

– Не делай так, – просит мышка еще тише, так что никто, кроме меня, расслышать не может.

– Боишься, что тебя сожрет эта страхолюдина? – наклоняюсь к ней с задорной улыбкой и поигрываю бровями. – Я же как тот мужик с дробовиком, я тебя защищу.

Она робко улыбается и презрительно фыркает.

– До него тебе не хватает пары десятков кило мышечной массы.

– Ты оскорбляешь мои лучшие побуждения...

Этот полушутливый обмен едкими замечаниями постепенно сходит на нет.

Оливия обнимает себя руками и облокачивается на спинку дивана, потом прикрывает глаза, погружаясь в дремоту. Я замечаю это только когда ее голова сползает мне на плечо.

Осторожно укладываю ее голову поудобнее. Бросаю последний взгляд на Трис и Барни – они теперь лежат в обнимку и тоже медленно засыпают – а потом кладу голову на спинку дивана и закрываю глаза.