*сноски рядом в скобках, т.к. их достаточно много*

Ёсида

Вываливаемся из душного автобуса. Помогаю парням достать многочисленные чемоданы девушек. Спина затекла, делаю движения корпусом из стороны в сторону, чтобы размяться. Потягиваясь, замечаю, уже ставшую ненавистной, белую голову. Накамура с Маруямой выходят из автобуса и ведут милую беседу, обмениваясь улыбками.

"Прости, парень, твои слова меня не убедили. Придется подвинуться".

Накамура замечает мой взгляд, но почти сразу отводит глаза. Да уж, настоящий Ромео. Что вообще он за человек? Рядом с ней двух слов не может связать, а при мне выставляет себя героем.

— Ну, как поездочка? — Канеки хлопает меня по плечу.

— Тут и обсуждать нечего, сам же видел, повеселился на славу, — улыбаюсь ему в ответ, а тот заминается, пытаясь найти что сказать.

— Ну, ты это... Не обижай Мизуки. Она как-никак моя подруга, — укоризненно говорит он.

— В этот раз у меня другие планы, — успокаиваю его. Такахаши хитро смотрит на меня и пихает вбок.

— Да ладно, неужели между вами пробежала искра?

Отрицательно качаю головой и ухожу в сторону гостевого дома. Надо оставить силы на вечер, пустые разговоры ни к чему.

Маруяма Мизуки

— Все в порядке? Я могу попробовать поговорить с ним, — произносит Ягами. По парню видно, что он озабочен произошедшим.

— Да, это просто недоразумение, все путем, — улыбаюсь, хоть мне и безумно неловко перед ним. Он недовольно шепчет что-то неразборчиво, но я решаю поскорее перевести тему.

— А как ты оказался с нами? Ты же на скульптуре учишься!

— Как-то услышал от Юми, что вы успели организовать себе выходные. Наша группа упустила время, и поездка сорвалась. Я спросил преподавателя по теории изобразительного искусства, могу ли присоединиться к вам, и он дал добро. Мне оставалось только деньги сдать, — смущенно улыбаясь, говорит Накамура и от этого мне становится легче.

— Тогда будем брать от этой поездки все и повеселимся? — выставляю ладонь, и он радостно отбивает мне "пять".

— Заметано!

Мы вместе идем в гостевой дом. Я останавливаюсь, чтобы все рассмотреть.

Минка(Традиционный японский дом, встречающийся в наши дни, главным образом, в сельской местности), в своем традиционном проявлении. Строение выполнено из дерева, а вальмовая(Вид крыши  с четырьмя скатами, причем скаты имеют треугольную форму и простираются от конька до карниза) крыша покрыта черепицей на современный манер, что не отнимает аутентичности у дома. Уже чувствую, как меня накрывает волна вдохновения от одного вида этого места.

В доме семь комнат, три для девушек и столько же для парней, а также одна сквозная, через которую можно попасть на задний двор. Оказываясь на лужайке, покрытой свежесрезанным газоном, я вдыхаю воздух полной грудью.

"Какой же тут свежо!" — мое тело расслабляется, и все тревожные мысли ускользают, словно их и не было.

Дом находится на небольшом возвышении. С места, на котором стою, видно часть залива, на волнах которого играется солнце, отбрасывая блики. Осматриваюсь и вижу небольшую пристройку, любопытство берет верх, и я заглядываю внутрь. В углу стоит старая печь-камадо(Традиционная японская кухонная плита на древесном или угольном топливе) и рассохшиеся бочки, которые раньше использовались для маринования овощей. Глина на печи в некоторых местах потрескалась со временем, показывая свою старину всем желающим. В голове сразу возникает картинка, как бабуля в кимоно закидывает в глиняную посуду капусту, мурлыкая себе под нос одну из хогаку(Обозначение традиционной японской музыки в самой Японии).

С восхищением оглядываю эти простые вещи, которые давно не видели света и не чувствовали прикосновения человеческих рук. На два дня мы оказались вдали от душного мегаполиса, высоток и шумных трасс, чтобы насладиться традиционным колоритом Японии, уйти от привычной рутины города.

— Мизуки, пошли занимать комнату! — зовет меня Юми.

"Неужели она про меня вспомнила?"

Возвращаюсь в дом, подруга отодвигает раздвижную дверь, и перед нами предстает комната из бамбука. На стенах висят пергаменты с сёдо(В Японии это искусство написания иероглифов на бумаге кистью и чернилами, буквально "способ письма"), уже видела такие у нас в университете, но в жилых домах — никогда. Подруга хлопает в ладоши, и я мысленно ее поддерживаю. Такой вид и правда захватывает дух.

— Давай найдем футоны( Традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца) и разложим? Я думаю, после выставки мы устроим вечеринку в честь приезда, там уже будет некогда этим заниматься, — предлагает подруга.

"Опять пить... Наверное, я одна из тех японцев, кто не разделяет традицию пить много и при любом удобном случае".

Подхожу к шкафу и раздвигаю двери, несколько футонов лежат с одной стороны, с другой же — просторные полки для вещей. Мы располагаемся в комнате, раскладываем одежду по местам и выходим на задний двор. Кто-то совместил пару столов и расставил стулья. Преподаватель, который уже ждет нас, обводит всех взглядом:

— Все собрались? Сейчас мы с вами отправимся в парк, там состоится выставка под открытым небом. Берите с собой альбомы для набросков и не забывайте, у вас осталось меньше недели до сдачи работ! — напоминает о больном учитель.

Одногруппники по очереди издают удрученные вздохи и стоны, но встают и бредут сторону выхода. Завидую Накамуре, ему не нужно ничего делать, кроме как отдыхать с нами. Я видела его скульптуры, и они просто восхитительные. Возможно, до Микеланджело ему и далеко, но он явно не испытывает трудностей в создании своих работ.

В этот раз у меня была возможность выбора соседа, и в метро мы ехали с Ягами. Болтали о предстоящих каникулах, договаривались сходить в кино после сдачи итоговых зачетов. За разговором с приятным человеком время летит быстро, и я не замечаю, как поезд подъезжает на нужную станцию. Группа выходит из вагона, бредет по лестнице наружу к солнечному свету. Нас встречает буйство зеленых красок, стоит нам только зайти в ворота парка.

Прогуливаюсь по тропинкам, наслаждаясь видами. Множество традиционных построек сопровождают мой путь, рядом с которыми ощущается запах растрескавшегося от старости бамбука, пыли и времени. Я пожалела, что мы не приехали сюда в начале семестра, чтобы насладиться видами с цветущей сакурой. Накамура делает фотографии на телефон, которые даже на часть не отражают настоящей красоты и величия минок того времени.

Проходя дальше вглубь парка, я отделилась от группы. Услышав шум волн, мне захотелось немедля пойти к воде и в одиночестве насладиться каждым мигом, проведенным на берегу.

Босые ступни шагают по теплому и влажному песку, вид прибывающих волн стирает все плохое из моей головы. Я вспоминаю себя совсем маленькой, и как бабушка возила меня на пляж, чтобы устроить пикник. Она была самым близким мне человеком и осталась бы будь жива. Бабуля всегда говорила: "Мизуки, главное — найти человека, с которым будет хорошо идти по жизни рука об руку". В груди разгорается чувство давней утраты и глаза начинает щипать. Силюсь, чтобы не заплакать от этих волнующих душу воспоминаний.

— Красиво здесь? — раздается голос из-за спины. Оборачиваюсь на звук и вижу Чудака, который стоит рядом и смотрит на волны.

— Ты следишь за мной?

— Я уж было подумал, что это ты меня преследуешь, — он не смотрит в мою сторону, но замечаю разницу в его внешнем виде.

Чудак сменил свою мешковатую толстовку на белую футболку, которая демонстрирует его атлетичную фигуру с широкими плечами. Шорты песочного цвета сменили привычные джинсы с объемными карманами и потертостями. Этот образ отличается от того, что я видела раньше.

— Кстати...

— Ты хочешь устроить очередной допрос? — обращает он наконец-то на меня внимание.

— Мне стало интересно... — на несколько секунд задумавшись, все-таки рискую и продолжаю. — Твое имя. Как тебя зовут?

Он лишь хмыкает и отводит взгляд. Не то чтобы меня так это волновало, но даже Канеки, проводивший с ним больше времени, так и не узнал его имя.

Молчание повисает в воздухе, снова проводя черту между нами. Ветер развевает его волосы, путая пряди и открывая высокий лоб. Смотрю на профиль парня, на выточенные словно из камня, черты лица. Достаю блокнот из сумки и начинаю набросок. В этот момент неожиданно захотелось запечатлеть его на бумаге. Мне кажется, Чудак, погруженный в свои мысли, даже не обратил внимания на то, что я его рисую.

Каждую встречу открываю что-то новое для себя в этом парне. Да, он очень несдержан и в какой-то мере агрессивен, но я вижу, что это лишь маска, он может быть другим. Его порой чересчур резкие и обидные слова, кажутся защитной реакцией, а значит, внутри есть душа, которую хочется от чего-то сберечь.

Мы стоим вдвоем берега, и впервые за семестр не чувствую стресса при рисовании. Не пытаюсь угнаться за убегающим временем и получаю удовольствие, делая очередные штрихи на бумаге. Заканчиваю эскиз и прихожу к выводу: вышло даже лучше, чем предполагала. Убираю альбом обратно в сумку. Чудак все так же неподвижен и смотрит в сторону горизонта.

— Надеюсь, твои навыки рисования превосходят навыки общения, — неожиданно подает он голос.

— Почему ты ничего не сказал, если заметил?

— А должен был? По-моему, люди вольны делать все, что хотят. Жизнь для этого и дана, разве нет?

— Да, но все равно как-то странно. Я закончу и верну тебе.

— Я не такой уж и плохой, правда? — говорит парень, поворачиваясь всем корпусом, и на его губах, расцветает улыбка.

"Что это за чувство?"

Увидев его искренние эмоции, внутри меня что-то меняется, чувство презрения уступает место доверию. Я не успеваю проконтролировать свои действия и улыбаюсь в ответ, впуская его в душу. Он подходит и гладит меня по макушке.

— Улыбка тебе идет больше, чем сердитый вид, — разворачивается и уходит обратно в сторону парка.

Я трогаю себя за голову, где только что гладили. Его прикосновения были наполнены теплом и каким-то трепетом.

"С чего он добряком заделался?"

На выставку прихожу с опозданием, группа уже рассматривает картины. Людей собралось много, помимо нас тут другие студенты и просто люди, которые проводят выходные, наполняясь прекрасным. Тема выставки "Время", каждый художник отразил эту идею по-разному. У картин есть названия, но меня зацепила лишь одна с надписью "Периоды обновления". Рисунок состоит из четырех времен года, разделенных по вертикали и плавно перетекающих друг в друга. Хотела бы я также отражать красоту природы окружающего нас мира.

Еще какое-то время все бродят среди холстов, а потом рассаживаются на траве. Кто-то смотрит вокруг, наслаждаясь моментом, кто-то делает наброски в альбомах. Мы с друзьями образуем круг на зеленой поляне и достаем свои наброски. Накамура сидит, откинувшись назад, облокачиваясь на руки, и подставляет лицо солнцу. Когда я переворачиваю альбомный лист, Юми заглядывает и удивленно восклицает:

— Это тот, о ком я подумала?

От неожиданности впадаю в ступор, тем самым давая всем возможность посмотреть в мой альбом. Накамура пару секунд вглядывается в рисунок, поднимает голову и смотрит куда-то, словно сквозь людей. Он морщится, его глаза вспыхивают, но переводя взгляд на меня, смягчаются. Ягами ничего не говорит и просто ложится на траву, прикрывая лицо рукой. Я смотрю на Юми с недовольством.

"Хоть бы раз язык за зубами смогла удержать".

Проходит еще немного времени, начинает смеркаться, и мы с группой идем к станции метро, чтобы вернуться в гостевой дом.