—Милая, это кровь, – произнес Чонгук.

Этот момент стал переломным. Может, Чимин и Чонгук понимали, в чем речь (Тэхен тоже), но никто из них не говорил этого вслух. Теперь, все иначе. То, о чем парни лишь догадывались, стало реальностью.

Лицо Тэен исказилось волнением, потрясением, испугом. Что-то внутри Чонгука перекрыло ему дыхание. Что-то прочное, щекотливое и до слез неприятное. Такое, что тошнит даже. Быть может, это была боль?

—В смысле? ... – задыхаясь, промолвила девушка.

Чон видел это лицо раньше. В тот день, когда он настолько сильно оттолкнул Тэен, что ей пришлось пролежать в больнице какое-то время. Этот страх, смешанный с непониманием происходящего. Как будто девушку загнали в угол и не выпускают оттуда ни под каким предлогом.

—Кристофер рассказал Хену о парочке рецептов, так что сейчас он готовит их и... – Чимин покосился на среднего брата, а затем вновь повернулся к своим собеседникам; Хани молча сидела, не зная, что сказать.

—Хотя я не чувствую больше запаха крови так четко, как раньше, это точно он, – уверенно протараторил Чон.

Тэен тут же повернула голову на Чимина. Вампир кивнул, хотя совсем не хотел подтверждать слов своих и своего брата.

—Что за бред? ... – девушка бормотала себе под нос, как сумасшедшая; запустила руки в волосы и на ее глазах проступили слезы, которые вот-вот скатятся по ее безупречно нежным щекам; Тэен истерически смеялась, пытаясь перевести все в шутку, – Почему тогда я чувствую его? И почему мне кажется, что он вкусный?!

Был это его эгоизм или же чрезмерная любовь к Ким, Чонгуку, как он думал, было еще больнее. А, может, парень и не осознавал, что страдает, глядя на застывшую растерянность в глазах Тэен.

—Скорее всего, – с задумчивостью на лице промолвил Чимин, вставая со своего места, – Это ребенок влияет на чувства Тэен, – сделав логический вывод, Пак начал ходить из стороны в сторону, пока наконец не остановился и не добавил: – Думаю, ему — или ей — передалась часть вампиризма Хена.

И это было вполне обосновано: в то время, когда, простите уж за такие подробности, ребенок был зачат, Чон Чонгук еще являлся вампиром. Скорее всего, «теория» Чимина имела право называться правдивой.

—Что это значит? – сквозь всхлипы нарастающего плача произнесла Тэен; Хани держала ее руку в своей, пытаясь поддержать девушку, хотя и сама понимала, что не понимает и части от того, что сейчас происходит с Тэен и Чонгуком.

—Это значит... – не успев договорить, Чимин был прерван Чонгуком:

—Мы можем быть почти уверенными, что наш ребенок окажется вампиром.

Не будь они помолвлены, не будь у них ребенка, который уже совсем скоро родится, Чонгук подумал бы, что лучше опять бросить все и уехать; не причинять боль той, кого он любит; не страдать самому. Но время не повернешь, ведь так? Так. Но вина не проходила. Щемило в груди, скручивало живот — Чонгук готов был встать перед Тэен на колени, ведь девушка только что узнала, что их будущий ребенок родиться, скорее всего, вампиром.

Чон спокойно прижал голову Тэен к своему плечу (груди) и прошептал, гладя ее по волосам:

—Тиш-тиш...

Ким прижалась носом к его кофте и закрыла глаза. Казалось, вся вселенная была против них и их отношений. Не говоря уж о вопросах «За что мне это?», «В чем я так провинился?», никогда не вылезающих из головы.

—Успокойся, женушка, – все еще шепотом произносил Чон Чонгук, – Только не плачь.

Последняя фраза была произнесена словно для него самого. Чонгук не понимал, что ему делать. Точнее, он знал, что счастье Тэен и их ребенка для него превыше всего, но это... Это стало слишком резким толчком в его жизни. Но толчком куда? В хорошую жизнь? В плохую? Чонгук думал, что, скорее, второе.

Но так ли это?