— Здравствуйте, уважаемые байкеры. Рад приветствовать вас на ежегодной гонке "Последняя гонка", которую создал я сам. Всем давно известны её правила, но в этом году есть и новички, которые ещё не совсем в курсе дела, — так он начал рассказывать о том, чего, в общем-то, и не было. Так начиналось каждое его обращение, каждый год.

— В гонках участвует пять банд, в каждой из которых по десять человек. А теперь хочу представить вам новичков. И так, в банде... — совсем забыла сказать.

Каждый раз, когда приходили новички, в самом начале, то есть в знакомстве с ними, объявляли лишь их клики. Полные имена и фамилии мы узнавали уже потом. Новенькие снимали шлемы только после гонки, так было принято. Перед гонкой они должны были либо ходить в шлемах, либо вообще не появляться на глазах у других, нельзя было, чтобы кто-то видел их лица.

Том представлял новичков из других команд, как тут:

— В банде «Мото»: Гринн и Бони, и, наконец, банда «Чумавые»: Кэш, Кучер, Колибри, — это были те самые новички, которых минут пятнадцать назад так бурно обсуждали девочки.

Тут мимо нас начинает проходить троица новоизбранных Чумавых, но я отворачиваюсь и надеваю шлем, так и не посмотрев на новеньких и не показав им себя. Том продолжает говорить:

— Вот, это и есть все новички на сегодня, — минутная пауза, на сцену забегает Минак. Он что-то говорит Тому и спускается назад к нам, — а, нет, прошу прощения. К банде «Мото» присоединяется ещё один участник, который будет уже сегодня и сейчас участвовать в гонке. Клайд, — дрожь, по коже мурашки, на мгновение телу становится жарко, а затем резко холодно, мокрые ледяные ладошки, сердце бьется все сильнее, пульс учащается. Нет, как же так, как так получилось? Чёрт, — причина, по которой я собрал вас раньше, такова. Сегодня утром мне сообщили, что на финише по окончании гонки, а именно в два часа ночи, нас будут ждать копы, — по всей огромной толпе банд пронеслась новая волна обсуждений, — все понимают, насколько это серьёзно. Раньше начнём – раньше закончим. До начала гонки осталось двадцать минут, есть ли у вас какие-либо вопросы ко мне?

— Том, откуда такая инфа? — угадайте, кто это спросил? Естественно, самый возмущенный всеми событиями этого вечера человек - я!

— Малая, об этом мне сообщил Бобер, — ответил мне Том, пожав плечами. И тут вроде мне все стало ясно, но в голове появилось ещё больше вопросов.

— У-у-у, ну, теперь все понятно, — раздался чей-то голос из толпы.

— Есть ли ещё вопросы ко мне? — переспросил Том. Некоторые начали спрашивать у него о гонке и о чём-то ещё, но на данный момент мне было не до этого. Я рванула искать Бобра, ведь он должен был быть где-то здесь.

Я шла и упорно искала его.  Увидеть Бобрика мне удалось в толпе, он разговаривал с каким-то парнем. Если мне не показалось, то это был один парень из троицы новеньких банды «Чумавые».

— Бобёр, — громко крикнула я и стремительно быстрым шагом ринулась к нему, — чё за хрень? Какого ты мне ничего не сказал? Ты же знаешь, что обо всем, что связано с копами, я должна узнавать первая! Почему я узнаю об этом за двадцать минут до начала гонки? — я просто накинулась с вопросами на ошарашенного от происходящего Бобра.

Я знаю, что поступила сверх неприлично, взбалмошно, глупо и, наверное, дико. Но я была возмущена.

— Эй-эй, мелочь, ты че на него набросилась? — раздался голос позади меня.

Я резко оборачиваюсь и понимаю, что это сказал тот человек, с которым беседовал Бобер, и эту беседу я успешно прервала.

— Кто-то что-то сказал, или мне послышалось? — начала я.

По натуре я человек не скандальный. Сама не понимаю, почему я начала грубить этому парню, он мне ничего не сделал. Это я прервала их беседу, и виновата в ситуации я. А все из-за того, что мне захотелось узнать, почему я не осведомлена первая. Но как бы ни была я сейчас виновата, настоять на своём придётся. Эгоистка.

— Если ты хочешь, чтобы все прошло без происшествий, то просто извинись и уйди, — как-то нервно и с малой насмешкой сказал Бобер этому парню в шлеме. Я что, такой монстр?

Снова глупо. Он, ни в чем не повинный человек, должен извиняться передо мной.

— Не-не, все нормально, — с такой же насмешкой ответил тот, — зай, не кипишуй, я просто спросил, че ты до него прикопалась с этими вопросами?

— Зай, мне кажется, что это не твое дело, не так ли? — передразнивая его, сказала я, — еще раз меня так назовешь, врежу по самое не хочу, так что умолкни и шуруй отсюда, — вот, снова. Виновата я, но я же обвиняю и прогоняю его.

Но он уже начал меня раздражать, хотя я вообще понятия не имею, кто это. И только я хотела повернуться к нашему доносителю инфы, как:

— Слышь, ты че такая дерзкая? — уже более серьезным тоном спросил парень, но все же в его голосе слышалась нотка насмешки.

Когда парни говорят таким голосом такие слова, ни к чему хорошему это не приводит. Я это понимала, но настаивала на своём.

— Ты че, только сегодня эту песню услышал? Или решил песни пятнадцатого года переслушать? Але, мальчик, на дворе две тысячи семнадцатый. Я тебе сказала, шуруй отсюда, — ненавижу эту песню Тимати «Слышь, ты че такая дерзкая, а?», да и вообще не люблю Тимати и его песни. А этой фразой парень взбесил меня ещё больше. Может, он вообще не это имел ввиду, но не суть. Вот дура!

— А малышка-то с огоньком. Все же, че ты такая борзая? — с каким-то недоумением спросил он.

— Борзые, блин, собаки, че тебе надо? Дай спокойно с человеком поговорить, вали отсюда, — очень даже грубо ответила я.

Продолжать этот разговор было бессмысленно для меня, но он никак не мог угомониться.

— Я смотрю, ты не очень-то дружелюбная, мелочь, — с улыбкой сказал парень.

Я не видела этого, он ведь был в шлеме, просто слышно было.

— Не правда, — возразила я, — и, знаешь, какая есть. Для всех по-разному, — добавила я.

Парень уже разворачивался и собирался уходить, а я мысленно начала петь «Аллилуйя» и думать, как нормально все спросить у Бобра, как чумавой резко развернулся:

— А я чем не угодил? — возмущенно спросил он.

— Ну, ты меня бесишь, — с улыбкой сказала я.

— И чем же? — снова спросил меня он, сложив руки на груди.

— Ой, да, причин уже много, одна из них та, что я капец как не люблю Тимати и его песни, а ваше величество соизволило мне напомнить об этом бесящем меня каквказце, ну, или кто он там, — ответила я на его вопрос.

Может, я и говорила неимоверно глупые вещи, но в тот момент нужно было показать, что я не хуже.

— Хм, ну, раз такая умная, может Эндшпиля или КДК зачитаешь? — снова сложив руки на груди, предъявил мне он.

Явно парень подумал, что я впаду в ступор и не смогу ничего ему ответить, и он одержит победу в нашем, так сказать, споре, но не тут-то было. Не на ту напал! Он даже не подозревает, что только что назвал моих любимых рэперов, причём почти каждую из их песен я знаю наизусть.

— Да запросто, Эндшпиль так Эндшпиль, никогда не откажусь зачитать что-нибудь из репертуара моего любимого рэпера. Только сейчас не получается, как бы у нас гонка через пятнадцать минут, так что, прошу вас, человек, свалите, мне нужно поговорить, — теперь я сложила руки на груди и с насмешкой сказала ему все это.

— Где, когда? — все, что оставалось спросить ему у меня.

— Нигде, никогда.

— Трусишь.

— Нет, — сказала я.

— В чём проблема?

— А мне ж делать больше нечего.

— Трусишь.

— Ты повторяешься, — напомнила я.

— Боишься.

— Это синоним к глаголу "трусишь". Словарный запас исчерпан. Шуруй отсюда.

— Но...

— Нет, — отрезала я.

— Хорошо, — с этими словами он наконец-то удалился.

Странно, но мне показался немного знакомым его голос. Ладно, сейчас это не важно.

— Ну так что, я жду ответов, — резко повернувшись к Бобру, сказала я.

-— Знаешь, я привык видеть и знать, что ты у нас девочка с характером, но каждый раз, видя тебя в ссоре или разборках с какими-то пацанами, я удивляюсь все больше, — улыбнулся мне доноситель инфы.

— Отвечай, — твердо, но с улыбкой снова сказала я. Его слова, как не странно, меня смутили.

— А Минак тебе не сказал? Или отец? — удивленно спросил парень.

— Нет, но почему?

— Вот этого я уже не знаю.

— Ладно, спасибо, — кинула я и пошла искать нашего главаря.

Я как бы от Бобра ничего толком и не узнала, но было ощущение, что он ответил на все мои вопросы. Да уж. Это было сверх глупо. Вот из-за такой мелочи я повздорила с невинным человеком.

Теперь я искала Минака, и вдруг у меня зазвонил телефон.

— Да, — ответила я, сняв шлем

— Привет, Кнопка, — прозвучал голос мужчины на том конце телефона, — как у тебя дела?

— Привет, ну, вообще, хорошо, вы там как?

— Да тоже все путём.

— Ты помнишь, что у меня сегодня гонка? — поинтересовалась я.

— Что за вопросы, Кнопа? Конечно, помню, к чему это ты? — удивленно спросил мужчина.

— Да к тому, папа, что ты не сказал мне о всей проблеме сегодняшней гонки! Хотя должен был, я самая первая должна была узнать! — голос немного повысился.

— Дочь, чего кричишь? Я же позвонил тебе об этом сказать, — более удивленным голосом спросил папа.

— Да-а-а? — протянула я, — Серьёзно? А че ж ты мне во время гонки не позвонил? — возмущению не было предела.

— В каком смысле? Ты о чем? — не вникая в то, что гонка через десять минут, отец продолжал тупить.

— Папа, до гонки, блин, десять минут, а ты мне звонишь об этом сказать? — я продолжала кричать.

— Как так? До гонки же ещё целый час! — возмутился отец.

— Папа, блин, опять часы клинят? — я сразу поняла суть проблемы.

Это было нормально у нас в семье. У отца частенько клинили его наручные часы. Мы уговаривали его выкинуть их и купить новые, но папа твердил, что они достались ему от дедули, и это семейная ценность, так что он просто не может этого сделать, да и очень уж папа любил эту сломанную безделушку. Я удивляюсь, а на телефоне нельзя было посмотреть?

— Кнопа-а-а, прости, пожалуйста, а Минак тебе не сказал? — протянул папа, в голосе было слышно, что он почувствовал себя виноватым. Затем он уже серьёзно и взволнованно начал говорить, — Кнопка моя, мы все желаем тебе удачи, каждый год я уговариваю тебя не участвовать в этой гонке, но все проходит безуспешно. Я по-прежнему очень сильно волнуюсь. Но я уже привык, смирился и знаю, что ты у меня большая молодец, и все с тобой будет в порядке. Помни, если с тобой что-то случится, мы с матерью не переживём этого, я отверну бошку тому ублюдку, который попытается помешать тебе дойти до финиша или что-то с тобой сделает. Пожалуйста, прошу тебя, будь осторожна...

— Папа, я поняла, — перебила я его, зная, что это ещё не конец его лекции. Я очень люблю отца, но сейчас у меня уже просто нет времени для разговора с ним, — поцелуй там от меня всех.

— Люблю тебя, Кнопка, — сказал папочка, — поцелую всех, будь осторожна, — папа был единственным человеком, который называл меня Кнопкой. Он придумал это. Сколько себя помню, он всегда называл меня так, с самого раннего детства.

— И я тебя, целую, — сказала я, и на этом наш разговор был окончен.

— А меня не поцелуешь? — внезапно резко раздался мужской голос позади меня, когда я надевала шлем.