1

В зеркале напротив были холодные серые глаза. Тео заметил еще в несколько лет назад, что цвет меняется в зависимости от настроения. Обычно они были голубые, но с каждым днем все тускнели и тускнели. Парень мог поклясться, что вчера в клубе его глаза были насыщенного, может даже синего, цвета. Но сейчас они в черно-белом фильтре.

Ему не хватало чего-то внутри.

Эмоций. Хоть каких-нибудь. Злости или печали. Кажется, это было действие наркотиков, но он не испытывал ничего. Совершенная, идеальная пустота в груди. Парень раньше чувствовал, как она расширяется, засасывая в себя все больше и больше эмоций. Но в один «прекрасный» момент она выплюнула все наружу, взрываясь. Тео с неприятной дрожью вспоминал вечер школьных танцев. Теперь на месте его сердца черная дыра, которая изнывает от голода.

В дверь настойчиво постучали.

— Тео, блин, я сейчас намочу штаны, — раздался голос Джина.

Парень шумно вздохнул, уронив голову. Но все же вышел, пропуская нетерпеливого приятеля в небольшую комнатку.

Они остановились в мотеле Блумингтона буквально на пару часов. Чтобы размять затекшие ноги, поесть и сходить в душ. А также заправить бензобак, чтобы того хватило до самого Найтл-Лейка. По данным карт им оставалось ехать еще десять часов.

МакЛин упал на двуместную кровать рядом с Шарлоттой. Обнял ее за плечи, поцеловал в щеку. Этого было достаточно, чтобы показались милые ямочки. Девушка играла в какую-то дурацкую игру на телефоне, подключив тот к зарядке. Им пришлось выбросить свои сим-карты, поэтому выхода в Интернет не было. Оставалось довольствоваться залипательными играми.

Мимо них прошел Вернон. Отошел в сторону, снял с себя футболку, чтобы поменять ее на свежую. Взгляд Тео остановился на шрамах на пояснице и лопатках. Тео заметил, что по их периметру виднеются проколы от иголки. Может, Катерина зашивала его?

Тео хотелось бы узнать о прошлом отца, но он не горел желанием говорить об этом. Или просто сухо отвечал, что могло являться частью его личности. Он говорил пылко только тогда, когда дело касалось настоящего и будущего. А прошлое словно игнорировал. Может, там было много дерьма, которое не хочется вспоминать? Вероятно, да. Жизнь наемного убийцы точно не полна цветочков и радужных пони.

МакЛин понял, что и сам бы не захотел через несколько лет вспоминать события этой весны. Слишком много плохого. Он надеялся, что это останется лишь шрамом на его сердце и будет напоминать о себе только тогда, когда пальцы коснутся раненого ранее места. Надеялся, что будет это как страшный сон.

Задев совсем свежий шрам, Тео побледнел.

— С тобой все в порядке? — спросила Лотти, подняв взгляд на парня.

— Да, просто мутит, — ответил он.

Конечно же, все было не в порядке. Что за вопросы? Но ложь насчет своего состояния — верный спутник. У Тео была дурацкая привычка отвечать, что он в порядке и просто не выспался/съел что-то не то/и другое, прикрывая этим свое дерьмовое настроение.

Он просто представил себе диалог, который может произойти, если он вдруг решит сказать правду:

— Что с тобой?

— Не знаю.

— Нет причины или?..

— О, нет, я просто не могу выбрать одну причину из миллиона, почему мое лицо похоже на стухший лимон.

Крайне глупо и забавно. Но все же это было правдой. Иногда он сам не мог понять, что движет его эмоциональным спадом. Обычно парень заряжен хотя бы на драку. А иногда единственное его желание — уставиться в стену, ища в ней ответы на все вопросы, и просто не двигаться часами.

— Я же вижу, что что-то не так, — девушка устроилась поудобнее, отложила телефон и посмотрела на парня. Ее пальцы коснулись его щеки. Глаза в глаза. Только сейчас Тео заметил, что они у нее все-таки голубые. — Поговори со мной.

— По-моему, все очевидно, — ответил МакЛин, пытаясь сказать это как менее грубо. — Чувствую себя отвратительно. Точнее, никак не чувствую. Наверное, это можно обозвать «отвратительно».

Вернон посмотрел на них и поспешил уйти в соседнее помещение — на кухню.

Парень проводил его взглядом и опустил глаза.

— Не чувствую ничего, — продолжил Тео. — Совершенно ничего.

— А как же любовь? — с надеждой посмотрела Шарлотта.

МакЛин пожал плечами.

— Не знаю. Мне, вероятно, нужно время. Но знай, что ты единственное, что у меня осталось, — он сглотнул. Чувствовал разрастающийся ком в горле, но знал точно, что не сможет избавиться от него через слезы. — Я скучаю по Алише. По Элаю. По маме и, черт возьми, даже по Грэму. Все так резко изменилось.

Он закрыл лицо руками, рыча в ладони.

Бессмысленно говорить о состоянии парня. Все и так очевидно.

— Как тебе удается сохранять спокойствие? — спросил Тео. Его слова потерялись где-то между пальцами и запястьем, но Фабре услышала его.

— Тогда в клубе, когда ты ловил трип, у меня произошел нервный срыв, — призналась девушка. — Помнишь мою попытку разбиться? Возможно, я бы сделала с собой что-то и в этот раз, но, к счастью, Катерина была рядом. Я просто выплакала все, что копилось долгое время. В принципе, для меня срывы не новинка.

— Поэтому ты часто бывала как будто не выспавшаяся? — МакЛин вспомнил все те дни, когда он наблюдал за Шарлоттой. Обычно она была хороша, но бывали дни, когда девушка выглядела откровенно хреново. Она пыталась скрыть за косметикой опухшие глаза и мешки под ними. Одевалась так, словно пыталась скрыться ото всех.

— Да, — кивнула Лотти. — Но теперь я чувствую себя в безопасности. Потому что я с тобой. С твоим отцом и Катериной. Вдалеке от моего папочки с раздвоением личности и съехавшего братика. Теперь мое сердце болит только за тебя.

— Это пройдет, — сухо сказал Тео.

Хотелось бы верить.

МакЛин — пустая оболочка человека. Вчера был, а сегодня уже нет. Но ему до противного хотелось почувствовать что-то. Это было невыносимо! Видеть, как Шарлотта смотрит на него с восхищением, но не иметь возможности ответить ей тем же.

Шарлотты не хватит надолго, если он не вернет себе хоть какую-то искру в глаза. Пытаться наполнить любовью черную дыру — очевидно хреновая идея. В конце концов, ее чувства — не бесконечный ресурс. Отдавая и не получая в ответ, они быстро иссякнут.

И тогда будет больно.

Она уйдет от него. Возможно, возненавидит. А он будет корить себя, подкармливая пустоту страданиями.

Эти мысли смогли вырвать что-то, похожее на чувство.

Парень наклонился к девушке, поцеловал ее. Попытался вспомнить, каков был их первый поцелуй. Может, это сможет вернуть хоть что-то? Тео включил тот самый трек, под который они танцевали в мотеле. Поднялся с кровати, протянул Шарлотте руку. Она, смущенно улыбаясь, приняла ее.

Встав посреди комнаты, они стали танцевать. Забыв о том, что в номере есть еще кто-то. «Слушай свое сердце, тебе больше ничего не остается». Как забавно, трек зарождения их любви отражал все, что происходит сейчас.

Это был танец печали. Они прижались друг к другу, слушая сердцебиения. Те бились в унисон, и это было чертовски романтично, если бы Тео мог принимать эти розовые сопли. МакЛин вслушивался в слова больше, чем обычно, пропуская их через себя.

Да, он понимал, глядя в глаза Шарлотте, что что-то не так с ее улыбкой. Да, она построила эту любовь вокруг них, но теперь она рушится. И ее маленький кусочек рая окутал мрак. Его кусочек рая окутал мрак.

Скверна, заражающая все теплое и светлое.

Потеря человечности.

Жажда эмоционального взрыва.

Тео понял, что это было, прислушавшись к себе.

Перезагрузка. Его мозг, сознание и сердце были переполнены переживаниями и эмоциями за последний месяц. Ему просто требовалось время на то, чтобы разобрать это. Оставить то, что нужно, и выкинуть то, что просто занимает место.

Он отодвинулся от девушки, обхватил ее лицо руками и поцеловал. От неожиданности глаза Шарлотты округлились, но после она лишь закусила губу.

— Это пройдет, — уверенно сказал Тео. — Я обещаю.

Парень вспомнил, что испытывал такое в детстве. На его глазах Николас убил Хлою. На его глазах мать потеряла рассудок. Все это происходило на его глазах, оставляя шрамы на сердце. И первое время, сидя на диване в привычной гостиной, он ощущал себя совершенно в другом месте.

Ему потребовалось время для того, чтобы выбросить эту информацию. Поэтому он забыл лицо Фабре. Поэтому он не помнил, как это произошло. Это было лишним. И осталось лишь сжатым фактом его биографии.

Он понял.

Послушал свое черное сердце. Как же сопливо это звучит.

Джин-Хо выбежал из ванной и стремительно помчался на улицу, попутно прикуривая сигарету прямо в номере. Он выглядел встревоженным, сконфуженным, совершенно сбитым с толку. Дверь громко хлопнула, и Вернон с Катериной выглянули с кухни.

— Что произошло? — спросил мужчина.

— Что-то с Джином, — произнес Тео. — Я проверю его.

Он оставил Шарлотту в номере и вышел на улицу, убирая телефон в карман. Азиат стоял, склонившись наполовину за бортик балкона. Его золотые волосы трепал ветер, а сигарета в его губах тлела с огромной скоростью. За одну затяжку исчезла треть.

Хо поднял заплаканные глаза к небу и, простонав, повернулся к Тео. Посмотрел на него, но не нашел в себе смелости сказать то, что заставило его так сожалеть. Он обошел парня, направившись обратно к номеру, но остановился. МакЛин видел, как его дергало из стороны в сторону.

— Я так больше не могу, Тео, — полушепотом сказал он. — Я шпионю за вами для Люка.

Вот оно — тот взрыв, который нужен был Тео.

Его глаза налились яростью, лицо моментально покраснело.

— Что ты сказал? — процедил он, сделав шаг к азиату.

Ему не пришлось повторять, потому что МакЛин прекрасно все расслышал. Потому что его руки схватили парня за футболку и бросили на дверь. Та работала в обе стороны, поэтому Хо влетел в комнату и, запнувшись, упал на пол.

Тео накинулся на него, как голодный зверь на кусок мяса. Сильный удар, и кровь из носа Джина брызнула на пол. Вернон быстро взял ситуацию в свои руки. Заломил разъяренного Тео, отвел назад. Еще немного, и из носа парня пошел бы пар, как у быка. Он прожигал Джина взглядом. Пустота в его груди наполнилась достаточным количеством ненависти, чтобы он хотел смерти этому парню.

Приятель.

Предатель.

Даже звучит похоже.

Джин-Хо поднялся на ноги, вытирая рукой струйки крови над губой.

— Прости, Тео, — произнес он.

МакЛин дернулся с новой силой, освобождая свои руки из захвата Вернона. Он налетел на Джина, схватил его за шею и впечатал в стену. От удара с крючка свалилась полка, вазочка с искусственными цветами упала на пол и разлетелась на несколько осколков.

Вот и разрушается доверие.

— Отойди от меня! — рявкнул Тео, когда краем глаза заметил широкую фигуру отца. — Этот ублюдок сливал информацию Люку. Почему?..

— Я люблю его, — простонал Хо.

МакЛин держал его не сильно. Так, чтобы тот мог говорить, а не просто кряхтеть и наливаться кровью. Но Тео хотелось сжать пальцы сильнее. До хруста.

Рука Шарлотты коснулась его спины аккуратно, осторожно, боязно, но нежно. Парень не мог позволить себе рыкнуть на нее. Поэтому он просто ослабил хватку синих пальцев.

— Я все это время сообщал ему, что намечается, — сказал Джин, зажмурив глаза. Готовился к тому, что кулак Тео встретится с его лицом. — Поэтому казалось, что он на шаг впереди. Я следил за тобой для Вернона и одновременно для Люка. Мне очень стыдно, Тео, и я не могу больше держать это в тайне. Если хочешь, можешь убить меня.

Да, МакЛин хотел.

Но лишь опустил руку и отошел.

Джин с благодарностью посмотрел в спину парня, но тот не увидел этого.

Внутри все бушевало.

Он закурил, нервно крутя сигарету между пальцев. Слышал, копошение позади себя. Чувствовал, как наэлектризовался воздух. Ощущал покалывание в кончиках пальцев и дрожь в ноге. Это могло вызвать паническую атаку, но Тео мысленно считал.

Все те же формочки из детства. Розовые, зеленые, желтые. Машинки, кексики, звездочки. Выдумывал новые формы с новыми цветами. Неважно, что в действительности их не было. Нужно было сосредоточиться на чем отвлекающем.

— Нужно уезжать, — сказал Вернон, возвращая Тео из песочницы обратно в номер мотеля.

Парень вопросительно посмотрел на него. Он не слышал то, о чем говорили за его спиной.

— Люк едет сюда, — пояснил отец.

— Ты сказал ему, куда мы едем? — с гневом выплюнул слова Тео.

— Да, — едва слышно ответил азиат. — Я могу написать ему, что мы изменили маршрут.

— Пиши, — с приказом сказал МакЛин. — Пиши: «Они узнали о том, что я шпион. Меняют маршрут. Не говорят мне ни слова. Я больше не смогу тебя информировать».

— Думаешь, поверит? — спросила Катерина, касаясь плеча задумчивого Вернона. Непонятно было, у кого она спрашивает.

Шарлотта, словно повторяя за женщиной, подошла к Тео. Он проследил за ее движениями краем глаза, не спуская взгляда с напуганного растерянного Джина-Хо. Девушка подошла к Тео сзади, обняла его и прижалась щекой к спине. Тепло. Успокаивает.

— Если брать в расчет то, что Люк был на шаг впереди только из-за информации, — заговорил Вернон, оторвавшись от одной точки на полу, — то можно попробовать. В любом случае, мы не теряем ничего. Повезет — оторвемся. Не повезет — он нас настигнет. Постараемся как можно быстрее оказаться в Найтл-Лейке. Без помощи изнутри Люк не сможет найти нас там, город большой.

Джин кивнул и стал набирать сообщение. Пробежался по экрану глазами и нажал на кнопку отправить. Тео требовательно на него посмотрел. Виноватый Хо протянул ему телефон. Кроме прочих сообщений, оставленных без ответа, где азиат точно рассказывает о планах, последним висело следующее.

Джин-Хо: «Прости меня. Они узнали о том, что я помогаю тебе. Они меняют маршрут, но не говорят мне. Я тебе больше не помощник. Я люблю тебя, Люк.»

— А теперь разбей свой гребанный телефон, — приказал Тео.

Джин непонимающе похлопал глазами. Но холодный настойчивый взгляд заставил его это сделать. Он кинул смартфон на пол и с силой наступил на него ногой. Раздался хруст, и из-под ботинка парня показался изуродованный гаджет.

— Поедет с нами, — сказал МакЛин, собираясь в дорогу. — Так будет спокойнее, что не найдет способ предупредить своего любимого.

2

Глухая ночь разорвалась от рева автомобиля, мчащегося прямо. Вернон уже сотню раз превысил допустимую скорость. Но дорога была совершенно пуста. Ни одной живой души. Только темнота, обволакивающая все. И свет фар, освещающих путь.

За окном сверкали светоотражающие знаки. Они менялись так быстро, что сложно было остановить взгляд хотя бы на одном. Кадр сменялся кадром, все пассажиры были прибиты к своим сидениям. Не было возможности пошевелиться: их тела не успевали за скоростью автомобиля, оставаясь где-то позади.

Сердце стучало в ушах. Очень громко, очень настырно. По телу волнами проходили мурашки, разносящие по венам адреналин. Шарлотта сжимала пальцы Тео, а он в ответ сжимал ее. Он смотрел на сосредоточенное лицо Вернона. Но игнорировал Джина, который время от времени бросал на него взгляд, полный стыда и признания вины.

Все это сейчас не имело никакого значения. Имело только то, что Люк Фабре мог быть где-то позади. Оставалось лишь надеяться на то, что он поверил в ложь и остановился, раздумывая над тем, что же ему делать дальше. Он уехал достаточно далеко от дома, чтобы возвращаться с пустыми руками.

Вернон резко вывернул руль на повороте, когда увидел в зеркале заднего вида приближающиеся фары. Стиснув зубы, он выровнял автомобиль.

— Держитесь, — сказал он. — Попытаюсь оторваться.

На лицах всех было написано одно слово. Страх. Шарлотта буквально вцепилась в плечо Тео. Джин-Хо побледнел. Катерина крепко держалась за поручень над головой. Один только Вернон оставался попросту напряженным и сосредоточенным. В его руках жизнь пяти человек. В его руках — возможность оторваться от кретина, преследующего их.

Без сомнений это был Люк Фабре. Кто в здравом уме сядет на хвост с такой скоростью?

Тео смотрел за тем, как ползет стрелка на спидометре. 180. 190. 200. 210. На такой скорости никто не успевал бояться. До момента, пока пуля не прилетела в зеркало со стороны водителя. Вернон чуть не бросил руль, но вовремя вцепился в него и выжал педаль газа.

220.

Тео увидел, как часы на панели показали четыре нуля. Понедельник. 16 апреля.

Он вылетел на мост. Внизу — еще одна дорога. Впереди — темная неизвестность. Время летело быстро, и за долю секунды машину развернуло на 360. Вращаясь, теряя скорость, автомобиль продолжал лететь вперед. Сильный удар об ограждение. Одновременно с ним одновременный удар лбами. Вернон — о руль, из которого поздно выскочила подушка безопасности. Катерина — о подушку, вылетевшую из панели. Они замерли, прислонившись головой к месту, о которое ударились. А откуда медленно сочилась кровь.

Джин-Хо и Шарлотта — о сидения впереди себя.

Если бы автомобиль не потерял скорость, то Тео вылетел бы вперед через лобовое стекло, оторвав ремень безопасности. Но вместо этого — удар затылком о сидение и секундная потеря сознания.

Он открыл глаза, пытаясь понять, где находится. Капот, буквально вываливающийся с моста, дымился и был смят, как банка газировки. Тео посмотрел направо. Он увидел лицо Люка в окне. Тот открыл дверь со стороны Шарлотты, отстегнул ее и, тихо стонущую, достал из машины.

Тео не мог произнести и слова, лишь попытался проморгаться. Затем Люк вернулся за ним. Так же отстегнул, но потом просто выбросил на землю. МакЛин ударился носом об асфальт, не успев подставить обе руки.

— Вставай, лучший враг, — Фабре плюнул на землю рядом с лицом парня. — Ты не должен скончаться сейчас. Мы должны поиграть. По-настоящему. По-взрослому.

Он поднял МакЛина на ноги и тут же ударил по лицу. Поймал, чтобы тот не упал.

— Мне не интересно, если ты будешь простой грушей для битья, МакЛин! — прокричал он. — Мне что, еще раз разорвать свою задницу, чтобы разбудить в тебе ярость?

— Пошел нахер, — проговорил Тео, усмехаясь.

— Давай, дерзи, пока можешь, — сморщил нос Люк. —Я убью тебя. Прикончу голыми руками, а потом отвезу Шарлотту домой — отцу. Он убьет ее, как убил твою маленькую сестру. Помнишь это, Тео?

Он попутно залез в машину, достал оттуда плюшевого медведя. Подразнил парня, а потом лёгким движением руки оторвал ему голову. И выкинул.

МакЛина захлестнула ярость. Вспышка, которая сожгла дотла всю усталость. Разум затянула черная пелена ненависти, а тело обрело силу, позабыв о боли. Это не могло продолжаться долго. И Тео бросился на Люка, дав ему то, зачем он приехал.

Взрослую игру.

Он ударил правой, и кулак точно встретился с заросшей щекой противника. Люк отступил в сторону, рассмеялся, выплевывая на землю кровь. Тео бросился снова, но на этот раз Фабре был быстрее: он схватил его за запястье и подтянул к себе. Поднырнул и резко перекинул МакЛина через себя — спиной на землю.

На этом можно было бы поставить точку. Но Тео перекатился прежде, чем кулак Люка ударит его — тот впечатался в асфальт. МакЛин быстро поднялся на ноги и снова бросился на Фабре, пока тот не успел выпрямиться. Повалил его на землю и яростно стал обрабатывать кулаками.

Люк пропустил несколько ударов, давая Тео почувствовать себя в выигрышном положении. А затем схватил его за запястья и с силой ударил лбом о лоб. Перед глазами все поплыло. Фабре скинул с себя разъяренного парня, пнул его по спине.

— Поднимайся, — рявкнул он. — Я еще не наигрался.

Тео поднялся, покачиваясь, и успел отойти в сторону, когда Люк кинулся в атаку. Быстро поймав момент, МакЛин схватил парня за куртку и повалил на землю. Они катались по неровному асфальту, меняясь положением сверху.

Тео спрятал голову, зарывшись в грудь Фабре. Не давал ему ударить себя, а сам продолжал кидать кулак туда, где находилось смазливое лицо. Их битва превратилась в соревнование выносливости. Они продолжали кататься по земле, выматывая друг друга.

Спустя время, МакЛин начал терять силы. Он был снизу, прижатый телом противника. Люк бил его и без того безобразное лицо. Раз за разом, Тео чувствовал, как выбиваются его зубы. Рот был полон крови и, когда Фабре на мгновение затих, парень сплюнул ее вместе с двумя зубами.

— Устал? — оскалился Люк. Он тяжело дышал прямо в лицо Тео.

МакЛин попытался воспользоваться моментом и ударить противника в глаз, заставляя того изнывать от боли. Он выбросил руку, но пальцы ударили в щеку. Люк яростно схватил Тео за запястье и поднялся на ноги. Он вытянул руку в диагональ и со всей силы, не отпуская запястья, ударил ногой.

Тео завопил, чувствуя, как разрываются сухожилия, мышцы и кожа. Как ломается кость. Вопли парня превратились в отчаянный пронзительный вой. Люк бросил руку, и та, словно ткань, набитая ватой, упала на землю.

— Я победил, — вытирая с лица кровь, заключил Фабре. — Я вижу, как ты потерял волю к борьбе. Вижу, как ты поник. Это конец для тебя, МакЛин. С днем рождения, лучший враг.

Он нагнулся и пальцами схватился за волосы парня.

— Спорим, три удара, и ты труп? — улыбаясь, сказал Люк.

Первый удар.

Сознание Тео раскололось пополам.

— Ну, как ощущения, когда стоишь одной ногой в могиле? — прошипел он.

Второй удар.

Трещина в разуме разошлась сильнее. Образовала паутину. Следующий удар будет последним. Все кусочки стекла просто рухнут. И за этой мозаикой покажется лишь черный однотонный цвет.

— Передавай привет своей мамочке, — рассмеялся Люк, чуть приподнимаясь. Хотел набрать высоты для того, чтобы размозжить череп по асфальту. — Она так молила не трогать ее, так умоляла...

Он не успел ударить третий раз.

Раздался звук выстрела. Пуля прошла навылет через его голову.

Его безжизненное тело упало прямо на Тео.

Он простонал.

Шарлотта бросила пистолет на землю и подбежала к парню. Скинула с него обмякшего брата, кряхтя, подняла и усадила к машине. Сама упала рядом.

МакЛин не понимал, что происходит. Он практически не видел мира через трещины в сознании. Раскалывалась голова. Неужели это смерть?..

— Тео? — жалобно простонала Лотти. — Тео, ты слышишь?

— Да, — хрипло ответил он.

Нет, это не смерть.

Смерть была выше. В салоне автомобиля.

МакЛин потерял отца. Снова. Потерял женщину, которая могла заменить ему мать. На Джина было как-то плевать. Если он мертв, то соединится со своим возлюбленным в Аду. Если нет, то хорошо. Может, его сожрет совесть и печаль, и он вскроет себе вены.

Опустил взгляд к земле. Увидел, что голова плюшевого медвежонка лежит всего в метре от него. Мишка должен был защищать его, но, увы, не смог.

Он посмотрел на Шарлотту, не касаясь взглядом сломанной руки. Он знал, что там ужасное зрелище. Чувствовал, как необычно ветер касается его плоти. Как отнимаются пальцы. Как в принципе рука перестает ощущаться частью его тела.

Девушка была измотана.

Вот так. Ни страха, ни печали, ни волнения. Настоящее ничего.

На ее лбу кровь, тонкой струйкой проходящая около глаза. Но даже так она была самой красивой девушкой на свете. С трудом подняв здоровую руку, Тео сплел их пальцы вместе. Послышался вой приближающихся полицейских сирен.

Вот и все. Вот он конец.

Они дышали друг другу в губы, прижавшись лбами. Видели слезы, скатывающиеся по щекам. МакЛин буквально ощущал, как между ними трескается земля. Как разъединяет их.

Их заберут. Его обвинят во всех убийствах, а ее вернут отцу. И они ничего не могли с этим поделать.

— Поцелуешь меня? — со слезами на глазах спросил МакЛин.

Шарлотта впилась в его губы, зная, что это последний их поцелуй.

В этот момент Тео забыл все. Забыл об Алише, об Элае, о матери и Грэме. О Билле, об Эндрю, о Люке. О Верноне, о Катерине, о Джине. Все это — мысли, которые больше не имеют смысла. Больше ничего не имеет смысла. Единственная ценность сейчас — эти сладкие губы, целующие его. То, что осветило его темную душу.

Лотти обвила его шею руками, а Тео, с трудом подняв здоровую, запустил ее в каштановые кудрявые волосы. Вон оно — умиротворение. Вот он — покой. То, что так трепетно ждала здравая часть души МакЛина. Он получил это в последний момент своей жизни.

Это грустный поцелуй.

Последний.

Уже ничего не поделать. Не повернуть время вспять. Полицейские машины окружили, оглушив печальным завыванием сирен.