Когда Эштон тормозилт рядом с моим домом, чувство тревоги только усиливается. Всю дорогу раздумывала над тем, что сказать матери? Каким образом отбить у нее Кэти? Мне необходима ее подпись. Любым способом.

- Ты уверена, что хочешь пойти туда одна? - спрашивает Эштон, играя моими пальцами. - Мне не трудно составить тебе компанию.

- Нет, все хорошо, - отвечаю, улыбаясь тому, как неприкрыто он заботится обо мне.

Его глаза светятся теплотой. И придают больше уверенности, чем кто-либо или что-либо другое. Я знаю, то есть верю, что могу положиться на него. Мой взгляд опускается на его губы. Они розовые, немного пухлые и такие манящие. Он словно читает мои мысли и опускает голову, чтобы прижаться губами. Его дыхание сбивается, как всегда, когда он целует меня. Его длинные пальцы ласкают мой подбородок, когда губы медленно скользят по губам. Слишком чувственно, и я почти готова запустить руки под его футболку, но он отрывается от меня. Потом немного улыбается уголком рта и шепчет одними губами: "я тебя съем, но не сейчас".

Мои щеки начинают пылать. Поэтому я резко поворачиваюсь и через несколько секунд уже вхожу в дом. Первым делом замечаю его обувь. Значит, он дома. Внутренний голос кричит убежать. Но я должна пройти это ради сестренки. Как я могу оставить ее тут? Неважно насколько я напугана. Я не должна была ее оставлять.

Ставлю пакеты на стол в кухне и осторожно, стараясь не шуметь прхожу в гостиную. Он лежит на диване, закинув ноги на столик и таращится в телевизор. В одних джинсах, выставив напоказ голый волосатый торс наколотый бесконечным тату. Мое сердце сжимается от страха, когда его темные брови поднимаются вверх при виде меня. Он спускает ноги и старается сесть, разглядывая меня с ног до головы. Слишком знакомым похотливым взглядом. Я с трудом вдыхаю и непроизвольно делаю шаг назад. Он улыбается.

- Привет, крошка! - шепчет он, и встает, немного пошатываясь. - Какой сюрприз!

- Где мама?

Я продолжаю отступать назад, пытаясь сокращать расстояние между нами. Но он точно также двигается в мою сторону.

- Мама?! - с паникой в голосе, зову ее. Но в ответ лишь тишина. - Мама?

- Она сейчас будет, вышла за покупками в магазин. Ну же, милая. Папочка хочет тебя обнять.

Он жестом подзывает меня к себе, но я уже знаю, что мне надо бежать. В комнате жуткий запах перегара и сигарет. На столике валяются пустые бутылки. Он продолжает скалить желтые зубы. Я почти развернулась, но он успевает схватить меня за руку. С силой дёргает на себя. Я кричу от неожиданности и боли. Попытаюсь вырваться, но он сжимает меня в руках. Сердце бешено стучит в груди. В ушах шум. Нет! Я не могу опять свалиться в обморок. Я должна найти в себе силы. Но горло сдавило в невидимые тиски. Больно от попытки закричать. Пытаясь вырваться, причиняю себе еще больше боли. Но он сильнее и пьян, поэтому теряет равновесие и мы с грохотом падаем на пол. В спину врезается что-то и я опять кричу от боли. Он громко ругается матом. Пытается подмять меня под себя, но я изворачиваюсь под ним, словно ненормальная. В бешенстве он шепчет какие-то пошлости. Я почти ничего не понимаю от того, что его речь звучит растянуто и обрывисто. В висках стучит, сердце бьётся с бешеной силой. Но все же я пытаюсь вырваться. Мне удается освободить одну руку. Я с силой бью его по лицу, царапая ногтями. Он безумно кричит, словно раненый зверь. Приподнимается на колени и с силой начинает хлестать меня по лицу широкой ладонью. Я теряю связь со своим телом от страх и осознания собственной беспомощности. Но остро чувствую, как следующий удар приходится мне в бок. В глазах мутнеет от боли. И я уже не чувствую ничего человеческого. Только готовлюсь, что это будет продолжаться, пока он не выдохнется. Но вместо очередного удара я слышу, как кто-то рычит. Голос Эштона пронзает мое сердце, как лучик надежды. Отчим отрывается от меня. Я с облегчением вздыхаю, когда эта жирная тварь исчезает с моего тела. Закрываю глаза от боли, жадно глотая воздух. Слышу только грохот вокруг. Думаю лишь о том, что если с Эштоном что-то случится, я не прощу себе. И отключаюсь.

Открыв глаза, сквозь пелену я вижу склоненное надо мной обеспокоенное лицо Эштона. Его прекрасные глаза покраснели, а между бровями легли морщинки. Пыталаюсь проглотить комок в пересохшем горле, но лишь жадно глотаю воздух. Он видит это, не говоря ни слова, приподнимает меня. Подносит мне стакан холодной воды. Я пытаюсь пить, хотя очень болит живот. Он смотрит на меня сверху вниз с невысказанной жалостью. Я вижу ее в глубине добрых глаз. Его челюсти плотно сжаты, но я боюсь произнести хоть слово. Вокруг тишина. Отчим лежит на полу, головой вниз. Обессиленной рукой сжимаю пальцы Эштона.

- Он жив, к сожалению, - говорит Эштон, словно читает мои мысли.

- Как? - почти беззвучно спрашиваю, опуская глаза. -Как ты оказался здесь?

- Услышал твой крик. Прости, что отпустил тебя одну.

В его голосе слышу столько боли, столько отчаянного сожаления, что мое сердце сжимается в ответ. Эштон не может и не должен винить себя в чем-то. Он не должен был стать свидетелем этого ужаса.

- Я вызову скорую.

- Что? Нет, они вызовут полицию. - Я по-немногу прихожу в себя. Быстро размышляя, как лучше выйти из сложившейся ситуации.

- Мне не больно. А он жив. Выспится и даже не вспомнит сон ли это был или явь. Если ты правда не прикончил его.

- Нет! Хотя с трудом остановился. Если бы не надо было приводить тебя в чувства... Черт! Элис. Я просто вернусь сюда и закопаю этого урода. У тебя что-то болит? - Он убирает с моего лба влажные волосы.

Видимо ему пришлось полить меня водой, чтобы привести в сознание.

- Все нормально, - я пытаюсь привстать, но он продолжает держать меня в объятиях на своих коленях. Кажется, мне и правда стало лучше. - Нам надо валить отсюда. Пока не придет мама. Она будет в бешенстве.

- Она..? Она должна его убить! - Эштон смотрит на меня выжидающе. Не хотела рассказывать об этом когда-то, но он лично все увидел. И скрывать дальше не имеет смысла.

- Она ничего не сделает ему. Давай просто уедем.

- Черт! Почему ты молчала? Я хочу, чтобы ты все рассказала мне. Теперь я понимаю, почему ты так смотрела на мои татуировки. Понимаю, почему у тебя был приступ в тот день. Я не знаю, как ты жила в этом доме. Кто эта женщина, которую ты зовешь мамой? Этого урода надо кастрировать...

Эштон с трудом сдерживает свою ярость. Видимо, ему и правда не удалось выместить всю злобу. Поэтому никак не мог успокоиться.

Он прижимается к моему виску. Его щеки влажные от слез. Я с трудом молчу, когда чувствую влагу на лице. Никак не выдала, что поняла. Я не могу показать, что вижу эти слезы. Лишь прижимаюсь к его груди, крепко сжимая пальцами футболку и позволяю себе тихо заплакать. Он поднимает меня на руки и несёт, как маленького ребенка. Прикосновение сильных рук моментально стирают мерзкое ощущение ладоней отчима на моем теле. Его руки стали такими родными. Доверие к нему ростет с каждой секундой. Я знала, что он не причинит боли и не сделает ничего против моей воли. Он мой. Родной, любимый, единственный надежный.

Бережено уложив меня на заднее сиденье, он все еще надеетя скрыть слезы. Я не могу поверить, что Эштон когда-нибудь будет плакать из-за меня. Не говоря ни слова, накрывает мои ноги своей кожаной курткой. Пальцы нежно прикасаются к щеке.

- У тебя болит что-то? - спрашивает он в сотый раз.

Я отрицательно качаю головой.
Он прижимается поцелуем к моей щеке. С губ срывается тяжелый вздох.
Он садится за руль, продолжая материть отчима. Из динамиков льётся грустная мелодия. Через минуту я засыпаю, мое тело все еще  бесчувственно. Но не испытывает никакого страха. Рядом мой герой.