- Совсем больной??!! – я толкнул его в грудь и тут же соскочил с подоконника в комнату, в ужасе касаясь кончиками пальцев своих губ. – Ты зачем... Зачем это сделал? – голос предательски задрожал и в уголках глаз начали собираться слезы.
- Бэк, - Чанёль тоже соскочил на пол.
- Нет! – я вытянул вперед руку. – Не подходи! Не смей даже шаг делать в мою сторону!
- Почему ты...
- Это ты, почему??
- Я... Просто... - он уперся взглядом в пол.
- У тебя всё просто! А у меня нет! Ненавижу! Ненавижу, когда меня трогают! – я смотрел на него с такой яростью, что просто удивительно как он от нее не упал замертво. – Ненавижу чужие руки, чужие губы, чужое тепло!

- Бэк, тише, успокойся...
- Успокоиться?? Как?? Ты! Ты всё испортил!
- О чем ты? – он сделал шаг ко мне.
- Сказал же, стой! Стой на месте! А лучше уходи! – я топнул ногой.
- Я не хочу уходить.
- А я хочу остаться один! Один! Слышишь? Один! И твоя осень мне не нужна! Бесит! Всё бесит! И ты бесишь! – по щекам покатились слёзы, и я прямо здесь же сел на пол, обхватив колени руками.
- Прости меня, но я всё равно не жалею о своем поступке.
- Уходи!
- Если я уйду, ты перестанешь плакать?
Я молча кивнул, вытирая рукавом слезы.
- Ладно, - Чанёль вздохнул и улыбнулся. – Береги себя и больше контачь с людьми! А я... я пойду... Прощай! – он помялся с ноги на ногу и перебрался через подоконник на улицу.

***

Подобрав под себя ноги, я сидел среди золотых кленовых листьев прямо на земле и улыбался, задрав голову к небу.

Осень... Я поправил оранжевый шарф, получше укутавшись.

Снова осень... Раньше бы я обязательно скривился лишь при шорохе этих сухих листьев, но теперь всё иначе. Теперь я не могу не улыбаться, даже только услышав это слово. Прошел целый год, а я... я всё ждал осень. Я стал даже выходить из дома, чтобы посмотреть на его желтые стены. И... Я всё же скучаю по нему... Я уже успел сотню раз пожалеть, что сказал ему тогда «уходи». Это было так глупо, лишиться вот так просто единственного человека, которому было до меня дело. Но может, оно и к лучшему, не к чему ему мучиться рядом с таким как я.

- Лови осень! – что-то больно ударило в спину. Яблоко. Красное яблоко, отскочив, покатилось по золотым листьям.
- Чанёль! – я вскочил на ноги, забыв уже о назревающем синяке на спине.
- Ну вот, опять ты не словил! – он надул губы.
- Чанёль... - я прошептал одними губами, а по щекам побежали слёзы.
- Плачешь? – обеспокоенно захлопал глазами. – Хочешь, чтобы я ушел?
- Нет! Не смей уходить! Я... Я сейчас перестану плакать! – я провел ладонью по мокрой щеке.
- Точно?
- Да!

- Ну, тогда ладно, останусь, - он улыбнулся, и я улыбнулся в ответ.
- О! Ты улыбаешься! А когда я просил, то говорил, что не можешь, - сказал укорительно.
- Улыбка просто так не появляется, она должна быть искренней.
- Тогда можно я... - он набрал в легкие побольше воздуха и сделал шаг ко мне, - тебя обниму?
- Нет, - я мотнул головой, тут же перестав улыбаться и испуганно захлопав глазами.
- Но почему? Ты же рад меня видеть, ведь так? Рад? Рад?
- Рад, - я кивнул.
- Раз ты рад встрече, значит нужно обниматься. Не знал? – Чанёль хитро сощурился.
- Но мне неприятно, - я скривился.
- А ты привыкай! – и он прижал меня к себе так, что стало трудно дышать.
- Я... Я попробую привыкнуть, - прошептал я, упёршись лбом в его грудь.
- И осень попробуешь полюбить?
- Уже... люблю.