Путь назад в комнату показался Гермионе гораздо длиннее обычного. Мысли лихорадочно крутились в голове, и каждая старалась завладеть всем разумом с непривычной даже для Гермионы настойчивостью.

...есть некоторые тонкости, без которых вы не сможете понять сущность призрака, и этими деталями с вами может поделиться лишь мистер Малфой.

Элай был уверен, что от Малфоя ей понадобится нечто вполне определённое — такое, о чём не знал никто другой и чего Гермиона не смогла бы найти сама. Интересно, что Элай имел в виду? Любые фактические сведения о призраке наверняка где-то записаны — хотя бы в одной книге магического мира, — а это значит, что такую информацию Гермиона может найти и самостоятельно. Не научные же выкладки Малфой скрывает от неё, в самом деле!

Тогда, может быть, какой-то опыт?

Может быть, Малфою известно, как именно эта женщина стала такой. Может быть, он знает причину её гнева. Но как это поможет остановить её?

Мысли перескакивали с одного предположения на другое, не давая толком ни на чём сосредоточиться, и вскоре Гермиона почувствовала пульсирующую боль в висках. К тому времени, когда она добралась до комнаты, ей не терпелось увидеть Рона. Гермиона знала, что уж он точно сможет отвлечь её от беспорядочных мыслей, которые не давали покоя.

Она вошла в комнату, залитую дневным светом, и улыбнулась, увидев, что Рон наконец встал, но тут же нахмурилась при виде незаправленной постели.

— Эй, — раздался голос Рона из коридора. Через пару мгновений он показался на пороге, полностью обнажённый, не считая полотенца на бёдрах, а мокрые волосы красноречиво говорили о только что принятом душе.

— Проснулся наконец? — улыбнулась Гермиона, пропуская его в комнату.

— Это были две долгие ночи, и говори что угодно о Малфое, но у этого высокомерного придурка лучшие кровати в стране.

— Я ничего и не говорю о Малфое, — хитро улыбнулась Гермиона. — В отличие от тебя.

— И кто посмеет меня обвинить? — шутливо развёл руками Рон, облокачиваясь на спинку кровати. — Он же как заноза в заднице.

— Мне ли не знать, — вздохнула Гермиона. — Кстати, а почему ты ещё не одет?

— Хороший вопрос. — Рон окинул задумчивым взглядом свою обнажённую грудь и махровое полотенце на бёдрах. — У меня нет одежды.

— Малфой ведь дал тебе свою.

— У меня нет одежды, — упрямо повторил Рон.

— Отлично, в следующий раз будешь думать, прежде чем сбегать из дома, как гормональный подросток.

— Как сурово, — в шутку надулся Рон. — А я ожидал, что ты будешь благосклоннее перед моим отъездом.

Гермиона уставилась на него в недоумении.

— Ты уезжаешь?

— Да, — уныло отозвался он.

— Но... Почему?

— Ну, во-первых, у меня всего одна пара штанов, — усмехнулся Рон. — К тому же я шёл сюда, чтобы спасти тебя, а ты в полном порядке.

— И это всё? Просто оставишь меня здесь? — нахмурилась Гермиона, всё ещё не веря в серьёзность его намерений, ведь присутствие рядом человека, с которым можно поговорить, тем более Рона, радикально меняло её положение затворницы.

— Письмо от Скейда должно прийти до конца недели, так что тебе тоже недолго осталось тут сидеть.

Гермиона едва заметно вздрогнула, вспоминая резкий звук, с которым Элай  разорвал письмо на части. Чувство вины переполнило её: она собиралась обманом остаться в поместье, к тому же долгое отсутствие письма из Министерства наверняка заставит Рона волноваться. И всё это она делала из собственных эгоистичных порывов и упрямого желания разгадать какую-то дурацкую тайну.

— Гермиона? — Голос Рона вывел её из замешательства. — Всё в порядке?

— Да-да, — поспешно отозвалась она. — Просто я буду скучать.

— Я тоже, — улыбнулся он. — Если бы это зависело от меня, я бы остался с тобой до самого отъезда, но мне нельзя пропускать работу.

— Работу? — отрешённо переспросила Гермиона, внезапно чувствуя себя очень глупо. — Конечно. Я совсем забыла.

— Да уж. Нам с Гарри придётся поехать в Солсбери в конце недели — устраиваем облаву на каких-то парней, которые торгуют запрещёнными зельями.

— Звучит... захватывающе.

— Да, веселье уже не то, — согласился Рон с небольшим вздохом. — Больше никаких погонь, драк, сражений.

— А ты бы предпочёл, чтобы всё стало как раньше? — лукаво улыбнулась Гермиона.

Но ответ она так и не услышала — их разговор был прерван едва слышным стуком в дверь, и Рон поднялся, чтобы открыть. На пороге возник крошечный домовой эльф, который беспрестанно покачивал головой вверх и вниз, словно в ритм несуществующей музыке.

— Сэр, ваша одежда готова, — пропищал он, протягивая стопку аккуратно сложенных вещей.

— Спасибо, — поблагодарил Рон, забирая одежду и с одобрением отмечая, что эльфы проделали прекрасную работу.

— Ваша карета уже ожидает, — радостно добавил эльф.

— Спасибо, — вновь кивнул Рон и, как только домовик покинул комнату, повернулся к Гермионе.

— А ты можешь быть организованным, когда захочешь, — впечатлённо похвалила она.

— Ну, не совсем, — смущённо признался Рон. — Дворецкий Малфоя всё организовал. Сказал подойти к альпинарию в три часа. Ты не знаешь, где это?

Гермиона отрицательно покачала головой и пожала плечами.

— Надо спросить у домашних эльфов. Я тебя провожу.

Она вышла из комнаты, давая Рону возможность одеться. Пока Гермиона ждала за дверью, до неё донеслись приглушённые звуки из комнаты ниже по коридору, словно там двигали что-то тяжёлое. Она как можно тише подкралась к приоткрытой двери, из-за которой раздавался шум, и прислушалась к голосам, доносившимся из комнаты. Слова невозможно было разобрать, и Гермиона, не утруждая себя стуком в дверь, вошла внутрь. Она оказалась в огромной спальне с тёмно-зелёными стенами, которые, закругляясь, сходились вместе, образуя высокий потолок. В одном из углов комнаты был расстелен широкий персидский ковёр с серебряной вышивкой в виде буквы «М», на котором располагались два глубоких бархатных кресла. Однако большую часть комнаты занимала гигантских размеров кровать с балдахином, застеленная тёмным покрывалом, поверх которого лежали серебряные подушки.

Изумление Гермионы от экстравагантной обстановки не помешало ей тут же увидеть говоривших — домашних эльфов. Их было четверо, и все они наводили порядок в комнате: убирались, полировали украшения, меняли постельное бельё.

— Мисс? — обратился к ней один из эльфов с пытливым выражением на лице. — Может ли Бамбл чем-то вам помочь?

— Да, — отозвалась Гермиона, вспомнив, что ей действительно нужна была помощь. — Вы знаете, как добраться до альпинария?

— Он на другом конце поместья.

— С противоположной стороны?

— Рядом с Южной башней.

Южная башня. Что-то в названии звучало странно знакомым, но Гермиона не могла вспомнить, слышала ли она его раньше.

— Спасибо, — поблагодарила Гермиона и уже собиралась покинуть комнату, но на пороге остановилась, не в силах сдержать любопытство: — А для чего все эти приготовления?

— Мистер Малфой ожидает гостей, — пропищал эльф.

Гермиона удивлённо вскинула бровь.

— Гостей? — вслух удивилась она. — Странно.

— Что именно? — раздался голос позади неё. Она обернулась и встретилась лицом к лицу с вошедшим в комнату Роном.

— М?

— Что тут странного?

— А, ты об этом. Нет, ничего, — пробормотала Гермиона, после чего повторно поблагодарила эльфов и вышла из комнаты вслед за Роном.

—  Ты узнала, куда нам нужно идти?

— Не совсем, — пожала она плечами. — Для начала надо добраться до Южной башни, и уже оттуда можно попасть к альпинарию.

— А ты знаешь, как добраться до башни?

— Примерно. Пойдём прямо, а там что-нибудь придумаем.

Они пробирались по длинному холодному коридору, окидывая взглядом огромные портреты, которые рассматривали их с не меньшим инитересом. Иногда на пути попадались мраморные или гранитные статуи. Проходя мимо очередной статуи, изображавшей женщину с обвитой вокруг её тела змеёй, Рон повернулся к Гермионе с таким выражением, словно его мутило.

— Я бы придумал миллион способов потратить галлеоны с большей пользой, чем на покупку этих дурацких одинаковых камней.

— Змея — их фамильный символ, — пожала плечами Гермиона. — Наверно, Малфоям нравятся эти статуи.

— Да, но они же постоянно попадаются на глаза! Кругом только змеи, змеи...

Змеи! Слово как будто задело нужную струну в памяти Гермионы.

— Что такое? — подозрительно спросил Рон, заметив резкую перемену в её лице.

— Около главного входа есть потайной коридор, — взволнованно заговорила она. — Там как раз статуя в виде змеи, а за ней проход, по которому можно быстро попасть в Южную башню. Вот почему название показалось мне таким знакомым!

Лицо Рона всё ещё выражало непонимание. Тогда Гермиона просто схватила его за локоть и потащила за собой, вспоминая дорогу, которой вёл её Малфой. Туда, где она видела ту самую обожжённую картину.

— Малфой всё мне показал. Это самый быстрый путь отсюда в башню.

— Подожди-ка...

— Ну же, Рон! — нетерпеливо воскликнула Гермиона и потащила его по направлению к главному входу.

* * *

— Венио! — негромко произнесла она, касаясь кончиком палочки холодного каменного клыка змеи, обвивавшей герб Слизерина.

Пол под ногами завибрировал, и в следующую секунду каменная плита медленно отодвинулась, являя скрытый проход. Сквозь открывшийся лаз была видна лишь кромешная тьма, и Гермиона почувствовала, как Рона передёрнуло.

— Всё не так уж плохо, — попыталась подбодрить она.

— Да это же чёртово подземелье! — возмутился Рон. — Откуда мне знать, что это не очередная ловушка, устроенная Малфоем.

— Потому что я бы не привела тебя к ней, дурачок.

— Ты сама можешь не знать, что это ловушка, — не сдавался Рон.

— Рон, прекрати нести чушь.

— Если я чему-то и научился в Хогвартсе, так это тому, что мрачные и жуткие подземные коридоры не ведут ни к чему хорошему.

— Зато прятаться по тёмным углам на Астрономической башне с Лавандой Браун — абсолютно нормально? — парировала Гермиона.

Лицо Рона помрачнело.

— Знаешь, мы ведь уже почти два года не вспоминали об этом.

— Ты идёшь или нет? — сменила тему Гермиона и сделала первый шаг на скрипучую деревянную ступеньку, которая вела в никуда.

— Как будто у меня есть выбор.

Рон спускался следом за Гермионой, стараясь держаться как можно ближе к ней. Как только их головы поравнялись с уровнем пола, каменная плита заняла своё прежнее место, перекрывая единственный источник света.

— Совсем темно, — констатировал Рон. — Надеюсь, ты счастлива.

— Да, просто в восторге. Люмос.

Конец её палочки зажёгся ровным голубоватым светом. Рон повторил заклинание. Две палочки давали достаточно света, чтобы передвигаться с приличной скоростью, не боясь оступиться. Первые несколько минут они шли плечом к плечу в полной тишине.

— Малфой правда тебя спас? — внезапно спросил Рон.

— Что?

— Вчера вечером он сказал, что спас тебе жизнь. Когда понял, что я знаю о призраке.

— Это был не он, — ответила Гермиона, слишком хорошо зная, что Малфой скорее оставил бы её умирать в подземелье.

— То есть он соврал?

— Видимо, да, — пожала плечами Гермиона.

— Неудивительно, — пробормотал Рон, добавляя парочку ругательств в адрес Малфоя. — И даже после этого ты не испытываешь к нему ненависти?

— Он мне неприятен настолько, насколько вообще может быть неприятен человек, — задумчиво произнесла Гермиона. Ей никогда не нравилось признавать негативные чувства по отношению к другим. — Я просто не так... открыто выказываю свою неприязнь.

— Стоит попробовать, — хохотнул Рон. — Драки и ругань — отличный способ снять стресс.

— Спасибо, приму к сведению.

Путь оказался короче, чем они ожидали, но всё равно потребовалось добрых пятнадцать минут, прежде чем они добрались до подножия Южной башни. Альпинарий оказался совсем не таким, каким представлялся Гермионе: в ночных кошмарах ей виделись ужасные, пожирающие людей растения, валуны размером с огра и противные мелкие насекомые. Вместо этого её взору предстал, пожалуй, самый прекрасный сад из всех, что она когда-либо видела. Повсюду, насколько хватало взгляда, простирались лужайки, усыпанные всевозможными цветами. Серые камни словно айсберги поднимались из земли, окружённые клумбами и кустарниками, между которыми петляли многочисленные тропинки. Посреди всего этого великолепия под жарким полуденным солнцем искрился пруд, который и доминировал на этом празднике жизни. Животных почти не было, не считая экзотических рыб в пруду, парочки колибри да одинокого воробья на ветви дерева. Последний несколько выбивался из общей экзотичной картины — видимо, залетел сюда по ошибке. Гермиона не удивилась бы, обнаружив здесь змей, но сад, похоже, был единственным местом во всём замке, где символа Слизерина не наблюдалось.

В стороне, на значительном расстоянии от клумб, высилась готовая к дороге карета, запряжённая двумя крупными фестралами, которые стояли неподвижно, глядя прямо перед собой и живо напоминая недавние статуи.

— Кажется, это за мной, — заметил Рон, несколько удивлённый тем, насколько роскошный транспорт ему выделили. 

— Я буду писать, — пообещала Гермиона.

— И в подробностях, пожалуйста, — взмолился Рон. — Чтобы я не мчался сюда на всех парах при первом упоминании об опасности.

Гермиона улыбнулась и заключила Рона в объятия, прижавшись щекой к его груди.

— Ты слишком высокий, — тихо произнесла она. — Мне приходится подниматься на цыпочки, чтобы поцеловать тебя.

— А вот и нет. — Рон склонил голову и нежно поцеловал Гермиону. Она почувствовала давно сдерживаемое нетерпение, когда он приобнял её за талию.

— Я буду скучать, — произнёс Рон, едва их губы разъединились.

— Я тоже.

— Я оставил тебе небольшой подарок наверху, — прошептал он ей на ухо. Гермиона тут же подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Какой подарок?

— Метлу, — улыбнулся Рон и со смехом добавил: — На ней летал сам Виктор Крам.

Гермиона тоже не смогла сдержать улыбки:

— И зачем же она может мне понадобиться?

— На случай если ты вдруг поймёшь, что больше не можешь вынести ни минуты в компании Малфоя, — подмигнул Рон. — К тому же немного лётной практики тебе не повредит — ты ужасно управляешь метлой.

— Неправда! — игриво нахмурилась Гермиона.

— Как скажешь, — усмехнулся Рон и снова её поцеловал.

Держась за руки, они подошли к карете и ещё немного постояли в полном молчании. Наконец Рон выпустил ладонь Гермионы и открыл дверцу экипажа.

— Скоро увидимся, — сказал он на прощание.

Гермиона в очередной раз ощутила, как чувство вины переполняет её. В последнее время оно стало слишком знакомым.

— Пока.

Рон не удержался от последнего поцелуя, затем забрался в карету, удобно устраиваясь на мягком сиденье, и закрыл дверцу.

Некоторое время фестралы набирали скорость, перейдя с рыси на галоп, а затем мощным толчком оторвались от земли и величественно взмыли в воздух, устремляясь к облакам, где и скрылись через несколько мгновений. Гермиона смотрела им вслед, когда её внимание привлёк крупный воробей. Она удивилась, что птица смогла беспрепятственно проникнуть на территорию замка. К тому же это был первый воробей, которого Гермиона заметила в садах перед поместьем. Он на мгновение задержался над её головой — как показалось Гермионе, с совершенно нахальным видом, — и полетел дальше.

Она тряхнула головой, последний раз взглянула на стремительно удаляющуюся карету, а потом развернулась и побежала назад к замку. 

* * *

Шаги эхом отдавались от каменных стен пустынного коридора. Гермиона заставляла себя бежать настолько быстро, насколько хватало сил. Она в очередной раз взглянула на часы. Полпятого. Малфой мог вернуться в любую минуту. В руке она крепко сжимала палочку, освещая путь перед собой во время марафонского забега по запутанным коридорам замка. Без Рона и задушевных бесед она смогла попасть назад в северную часть замка меньше чем за десять минут.

Выбравшись из уже знакомого потайного хода, Гермиона на минуту прислонилась к стене, выравнивая дыхание и окидывая взглядом длинный коридор с многочисленными дверями. Пока она добиралась до своей комнаты, огромные портреты, изображавшие предков Малфоя, считали своим долгом прокомментировать внешний вид Гермионы, в особенности потёртую изношенную одежду, и ей не в чем было их упрекнуть. Малфой, даже попадая в переделки, всегда умудрялся выглядеть спокойно и элегантно, в то время как внешний вид Гермионы нередко оставлял желать лучшего.

Оказавшись в комнате, она быстро схватила сменную рубашку и повязала на шею камешек-амулет.

«Пожалуйста, пусть Малфой задержится», — мысленно взмолилась она.

Конечно, камешек, подаренный отцом, не обладал магическими свойствами, но Гермиона очень надеялась, что он принесёт ей удачу. Она вышла из комнаты и спустилась вниз по коридору, прошла мимо огромного зала с камином и действительно вышла к мраморной лестнице, про которую говорил Элай.

Гермиона стремительно взбежала на третий этаж. Он оказался гораздо мрачнее, чем она ожидала, освещённый лишь редкими факелами на стенах — дневной свет сюда не проникал. Гермиона прошла к единственной видневшейся двери с какой-то замысловатой резьбой. Подойдя ближе она закатила глаза и усмехнулась: снова змеи.

Она толкнула дверь, прошла внутрь, и её сердце забилось быстрее. Несмотря на спешку, Гермиона не смогла не потратить минуту, чтобы просто полюбоваться увиденным: повсюду, насколько хватало взгляда, комната была уставлена огромными шкафами с тысячами и тысячами книг. Некоторые издания, попадавшиеся ей на глаза, были настолько редкими, что она, наверно, даже не осмелилась бы к ним прикоснуться. Гермиона порывисто вздохнула и улыбнулась: это был рай.

Стараясь не отвлекаться, она настойчиво напомнила себе о цели пребывания в библиотеке.

Лучшее место, чтобы начать. Она окинула взглядом горы книг и засомневалась в психическом здоровье Элая. Каковы шансы найти нужную информацию среди всех этих фолиантов?

Гермиона выдохнула, собираясь с мыслями, и заметила некрупные стрелки с надписями для навигации по библиотеке. «Тёмные существа».  Уже неплохо. Она подошла к одной из полок в указанном направлении и начала просматривать корешки книг. К концу первой полки Гермиона была твёрдо убеждена, что многих книг не найти даже в Запретной секции Хогвартса. Она переключилась на следующую полку, периодически натыкаясь на названия вроде «Совершенствование непростительных заклятий: теория и практика», «Смертельные зелья» и другие не менее жуткие издания. В конце концов она наткнулась на книгу, название которой не подразумевало смерть, по крайней мере на первый взгляд.

«По ту сторону тени: комплексное руководство по порождениям тьмы».

— Выглядит безопасно, — пробормотала Гермиона, словно убеждая саму себя, сняла книгу с полки и отнесла её к древнему на вид столу в центре библиотеки, уселась на стул и начала спешно перелистывать страницы. Остановилась она, лишь когда наткнулась на первое изображение женщины.

Мегеры.

Первые упоминания встречаются в Ирландии и Шотландии. Мегеры часто представлялись олицетворением сил природы; известны своим обидчивым нравом, а также недоброжелательностью и беспощадностью.

— Звучит знакомо, — усмехнулась Гермиона, доставая заранее приготовленный пергамент и делая кое-какие заметки.

Мегеры часто предстают в образе старой женщины с обманчивым обаянием. Эти существа хитры и известны тем, что заманивают заблудших путников в свои дома и питаются их плотью (см. историю Гильдехерта, том 5). Уничтожить их довольно просто — проще, чем большинство других тёмных существ. Можно обездвижить их с помощью обычных заклинаний, парализующих тело, но безотказный способ уничтожения — это использование заклятия Адского пламени, которое в течение нескольких часов пожирает тело мегеры.

Гермиона нахмурилась. Был ли призрак старой женщиной? Она напрягла память, пытаясь воскресить в сознании мельчайшие подробности.

— Эти существа хитры и известны тем, что заманивают заблудших путников в свои дома... — прочла Гермиона вслух.

Что-то явно было не так. Привидение из подземелий своим поведением походило скорее на животное с примитивным инстинктом самосохранения, чем на хитрое существо, которое тщательно продумывает свои действия. Нет, это была не мегера. Гермиона вернулась к перелистыванию страниц, пока не нашла очередное изображение женщины.

Банши известны как плакальщицы смерти. Их присутствие возвещает скорую утрату — факт, о котором нередко забывают, заслышав их громкий визг. Они, как правило, довольно спокойны по сравнению с другими тёмными существами, появляясь лишь тогда, когда смерть неизбежна, но во времена расцвета Волдеморта численность банши значительно возросла. Они часто отдыхают в лесистой местности и очень чутки к появлению чужаков на своей территории. Основным источником пищи для банши является человеческая оболочка (тело после того, как его покинула душа), хотя в последнее время зафиксированы случаи употребления в пищу оболочек животных. Помимо пронзительных криков, плавные движения и заманчивая внешность банши, а также их способность привязываться к тёмной магии, позволяют классифицировать их как хищников.

Гермиона нацарапала ещё несколько слов на пергаменте. Единственным сходством призрака с банши был пронзительный визг, но, насколько было известно Гермионе, в последнее время в замке никто не умирал. К тому же банши никогда не нападали — лишь защищались от атак, да и уничтожить их было довольно легко, и Драко наверняка давно бы сделал это.

Нет, банши явно не подходили.

Внезапно дверь в библиотеку распахнулась, отрывая Гермиону от раздумий, и в комнату влетел бледный как полотно Элай.

— Мисс Грейнджер, — обратился он к ней запыхавшимся голосом. — Мне срочно нужна ваша помощь.

— Что стряслось?

— Мистер Малфой...

* * *

Драко прислонился к тёмной каменной стене у подножия Южной башни, чтобы облегчить боль, пульсировавшую в том месте, где рана на груди кровоточила. Его дыхание становилось всё более рваным и учащённым, усиливая пронизывающую боль в лёгких. Путь с крыши через весь замок прошёл довольно терпимо, но по мере того, как полотенце, прижатое к груди, всё больше пропитывалось кровью, голова кружилась гораздо сильнее. Периодически перед глазами темнело, и Драко понимал, что пройдёт всего несколько минут, прежде чем он свалится в обморок. В подобные секунды отчаяния тьма всегда представлялась весьма привлекательной. В темноте был мир, было спокойствие, но, что более ценно, в ней была тишина. Звон в ушах постепенно затихал, а неприятное ощущение липкой крови на руке исчезло.

Зачем было жить? У Драко не осталось семьи, не осталось любви, а огромное поместье заставляло лишь острее чувствовать пустоту внутри. И худшее из всего — непрестанная тень вины, которая беспощадно следовала за ним по пятам, разъедая его душу и сердце.

Драко плотнее прижал полотенце к груди, чувствуя внезапный приступ боли. Скоро он вновь услышит её голос, и всё будет хорошо.

«Ты ошибаешься». — Спокойный и мягкий голос не заставил себя долго ждать.

— В чём? — спросил Драко, с удивлением понимая, что слова срывались с его губ гораздо легче, чем он ожидал.

«В жизни».

Драко помедлил.

— Она ничего не стоит.

«Уж точно она не стоит того, чтобы так её терять».

— Как?

«Так, словно ты сдаёшься».

— Это не далеко от истины. Я заслужил такой конец — у меня нет причин жить.

«Тогда найди их».

Драко издал безжизненный смешок.

— Тебе легко говорить.

Он почувствовал невесомость во всём теле, боль отступила. Мышцы расслабились, больше не было давления. Скоро наступит покой.

— А это приятно, — прошептал Драко.

Но покой не наступил. Вместо него полный отчаяния женский крик пронзил воздух над головой Драко. За ним последовали чьи-то глубокие вдохи и призывы на помощь. Кто это?

— Драко!

Боль вернулась. Медленно расползлась по жилам от груди, овладевая всем телом. Драко слышал собственное тяжёлое прерывистое дыхание и вновь почувствовал тёплую липкую кровь на ладони, сжимавшей полотенце.

— Драко! — вновь позвал смутно знакомый голос. — Скажи что-нибудь!

Он почувствовал тяжесть на груди, сознание возвращалось рывками, рассеивая темноту перед глазами и превращая её в смесь размытых красок и очертаний.

— Ты слышишь меня?!

Размытые цвета начали приобретать форму. Драко всё ещё не мог шевелиться, но дважды моргнул в ответ на вопрос и с трудом приоткрыл глаза.

— Слава Мерлину... — облегчённо воскликнул женский голос. — Я приведу Элая, просто дыши, хорошо?

Очертания объектов проступали всё чётче и чётче, когда Драко наконец полностью открыл глаза и встретился лицом к лицу с до смерти перепуганной Пэнси Паркинсон.