Золотой диск раннего солнца показался за далёкой полосой сонного леса, бросая свои лучи на тихий, погруженный в сон, лагерь. Яркие волны накрывали небо, которое не спеша, мягкими переливами меняло оттенки жёлтого, розово-фиолетового и оранжевого. Верхушки деревьев вспыхивали от солнечных лучей, будто охваченные огнём. Белые пушистые облака постепенно всё чётче и чётче проявлялись на голубом небе, сменяя, сияющие ночью, звёзды.

От каменных стен небольшой слегка округлённой пещеры эхом отражалось тихое сопение. В конце, у самой дальней, покрытой глубокими напоминающими царапинами от длинных острых когтей выемками, стены находилась большая мохововая подстилка. На правой стороне подстилки, поджав под себя лапы и прижав к боку длинный хвост, спал крупный коричневый пёс. Шорох со стороны входа коснулся его ушей, предводитель резко открыл чёрные глаза и прищурившись, метнул взгляд на вход.
- Корнехвост, ты здесь? - раздался мягкий, но звонкий голос снаружи и в проходе показалась рыжая голова Медолапы.
- Что хотела? - поднимаясь на лапы, буркнул Корнехвост, движением хвоста он пригласил воительницу внутрь пещеры.
- На поляне Шишколап и Грязилап устроили разборки вот-вот до драки дойдёт, - неуверенно сказала собака и кивком головы указала наружу.
Корнехвост что-то невнятно произнёс и поднявшись на лапы, отряхнул шерсть от прилипших к шерсти маленьких клочков мха. Угрожающее рычание прорезало воздух на главной поляне и проникнув в пещеру, эхом отразилось от каменных стен. Вскинув голову, предводитель быстро приблизился к проходу, где только что исчезла Медолапа и вышел наружу, покинув приятную почти сумрачную полутемноту пещеры.

***
Напротив друг друга, вздыбив шерсть и оскалив клыки, метающими молнии глазами, прожигая шкуры друг друга, стояли Шишколап и Грязилап, их уши были почти вплотную прижаты к голове. Зеленоглазая воительница с чёрной, как ночь в Чёрном Лесу, шерстью что-то не спеша шептала на ухо серо-белого воина, но он её не слушая слепо следовал чувству злости и повиновался желанию устроить жестокую битву. Её глаза блестели, как звёзды, но тонким слоем их устилал туман беспокойства.
- Что происходит? - ледяным тоном спросил Корнехвост, приближаясь в глашатаю.
- Комергер ставит себя выше глашатая и не хочет выполнять посредственную работу воинов, - рычал Шишколап, делая шаг вперёд, его горящие огнём янтарные глаза были обращены к Грязилапу.
- Я не выполняю? - немного опустив вниз, выставленную вперёд голову, с изумлением в голосе, произнёс волк.
- Тебе приказано идти на охоту, почему ты не выполняешь поручение, из-за тебя будет голодать вся свора? - говорил глашатай, его грязно-коричневая шерсть потрескивала от гнева и топорщилась в стороны показывая выступающие под шкурой мышцы.
- Я только вернулся из рассветного патруля и ты снова отправляешь меня, но теперь в охотничий патруль, - возмущённо смотря на глашатая, рычал Грязилап, помахивая серым хвостом из стороны в сторону.
- Шишколап назначь в патруль другого воина, а Грязилап за мной, - строго прорычал Корнехвост, поочерёдно кинув ледяные взгляды на Шишколапа и Грязилапа.
- Как скажешь Корнехвост, - почтительно склонив голову перед предводителем, сказал пёс с янтарными глазами, которые выражали тихое торжество при взгляде на серо-белого волка, которого ничего хорошего не ждало от уединённого разговора с Корнехвостом.
- Грязилап, за мной, я повторять ещё раз не буду, - резким жёстким движением хвоста, предводитель позвал за собой приятеля, при этом и не взглянув на него.

Корнехвост, не спеша, вошёл в свою пещеру, приятная прохладная полутемнота быстро поглотила его. Следом, с недовольным выражение морды, вошёл Грязилап, его походка ярко выражала чувство несправедливости, грядой отражающейся в каждом шаге.
- Не смотри на меня, как на врага, я не буду тебя отчитывать, поскольку ты не провинился, - спокойно сказал Корнехвост, по-дружески боднув воина головой в плечо.
- Зачем ты тогда меня позвал? - с недоверием и интересном в голосе, спросил Грязилап.
- Шишколап бы стоял на своём, до конца доказывая свою правоту, поэтому для избегания драки ему нужно было немного подыграть, что я и сделал, - с улыбкой, сказал Корнехвост, весёлые искорки заблестели в его глазах, когда он увидел, что злое полное недоумения выражение морды волка изменилось на понимающие и, казалось, немного весёлое.
- Твоей хитрости и сообразительности хватит на всю свору, - улыбнувшись, сказал Грязилап и лёг на прохладный каменный пол и потянулся.
- Ты не голоден? - прищурив в раздумьях один глаз, спросил Корнехвост.
- Не отказался бы от сочного куска белки, - сказал серо-белый комергер, подняв голову на предводителя.
- Я сейчас принесу, - исчезнув в проходе предводительской пещеры, кинул коричневый пёс, дёрнув чёрным ухом.

Корнехвост весело помахивая хвостом вышел из пещеры и направился к небольшой куче с дичью. Приблизившись он внимательно осмотрел лежащих там три зайца, двух белок и одного лесного голубя. «Листвянка снова увлеклась охотой на птиц» - подавив подступающий к горлу смех, подумал пёс и взяв самого крупного зайца и рыжую пушистую белку, направился обратно. Преградив ему путь, из палатки воинов резко выскочила Медолапа, злобно шипя, как змея. Следом за воительницей, неспешно вышел Храмолап и посмотрев на неё непонимающим взглядом, отвернулся. С недовольством в голосе, рыжая собака накинулась ему на спину. Они вцепившись в схватке, но Храмолап, вцепившись в загривок собаки и легонько ударив в живот, отпихнул её от себя. Рыжая воительница поднялась с земли и ощетинившись зарычала. «Какая блоха укусила воинов, что они так и рвутся разорвать друг друга на куски» - сильнее стиснув челюсти, не выпуская из пасти дичь подумал Корнехвост с пренебрежением. Не в силах наблюдать за тем, как Медолапа и Храмолап снова сцепились, он кивком головы подал знак в сторону сидящим у поваленного дерева воительницам. На загривке Медолапы сомкнулись чьи-то челюсти и отдернули назад с такой силой, что она отлетела от Храмолапа выдрав у него клок пушистой тёмно-рыжей с оттенком коричневого шерсти.
- Пусти меня, я должна показать ему, что бывает с теми, кто нападать на меня исподтишка, как трусливый лис, - прорычала Медолапа.
-Это ты первая накинулась на меня, - оправдался воин, не смотря на собаку, но выдохнув и расслабившись тут же замолк.
- Можешь меня отпустить, Листвянка, - произнёс тот, пытаясь посмотреть на чёрную волчицу, мощные лапы которой прижимали его к мягкой траве.
- Хорошо, - посмотрев на предводителя, сказала она и убрала когти.
Красивая молодая воительница с густой молочной шерстью слезла со спины Медолапы и взглянув на неё украдкой поспешно ушла к Полдню. Корнехвост, покачав головой с чёрной мордой, поспешил в свою пещеру, в которой его ждал Грязилап.

***
Выйдя из палатки целителя Медолапа поблагодарила Бесхвоста и пошла, к прожигающему шерсть на её медово-огненной спине, Храмолапу. Воин, увидев приближающуюся к нему сосворовку, радостно улыбнулся, но при виде ледяного выражения её красивой мордочки у него внутри всё упало.
- Обижаешься? - понимая всю глупость своего вопроса, произнёс воин, переминаясь с лапы на лапу.
- Нет, - с неким отвращением, ядовито рыкнула Медолапа.
- Прости, был неправ, - пробурчал Храмолап, исподлобья взглянув на собеседницу, - «Как всегда» - беззвучно добавил он.
- Забыли, - уже не столь пренебрежительно, сказала воительница и села рядом с псом.
Храмолап, облегчённо вздохнув, подвинул к её лапам толстого зайца, которого сам поймал на охоте. Стоило Медолапе откусить один кусочек, как к ним с лесным голубем в пасти, подбежал Синица. Медолапа радостно потерлась щекой о его бледно-рыжую щёку, а Храмолап просто кивнул брату и они сели есть.
- Нечего себе, что я пропустил, а почему вы сцепились?.. Я так и не понял, - сказал Синица с набитой пастью, огонёк интереса с новой силой вспыхивал каждую секунду ожидания.
Медолапа закатила глаза и просто продолжила трапезу, Храмолап, переглянувшись с Синицей и проглотив последний кусок дичи, уклончиво ответил.
- Я во сне поцарапал ухо Медолапе и она разозлилась, утверждая, что я специально, - сказал он, с улыбкой взглянув на правое ухо воительницы, на котором был тоненький слой зелёной кашицы из лечебных трав.
- Конечно не специально, - передразнивая воина, сказала Медолапа, подражая его голосу, после чего поймала на себе злой взгляд Храмолапа.
Синица понял, что должен, что-то сделать, пока они не сцепились вновь и к тому же в этот раз виноват в их потасовке будет он.
- Не стоит спорить снова Храмолап же сказал, что это случайность, он и вправду плохо спит и постоянно ворочается во сне, - пытаясь защитить брата и исправить неприятную ситуацию, уверено сказал Синица.
- Ты считаешь, что он поступил нормально, может стоит вообще всю меня разорвать на куски? - сощурив глаза до узких щелок, напоминающих два тоненьких кусочка льда, сказала Медолапа.
Не дожидаясь ответа и поддержки со стороны Синицы, она гордо, с обидой в глазах, выбежала из лагеря. Её поведение было для воинов непонятным и не ожидаемым настолько, что они не сразу осознали всё произошедшее. На мгновенье переглянувшись с Синицей, Храмолап выбежал из лагеря следом за воительницей, а следом за ним в проходе скрылся пёс с рыже-жёлтой шерстью.

***
Оббежав почти половину территории они ничего не нашли ни единого следа или запаха, но они не думали сдаваться. Бредя на уставших и подкашивающихся лапах они невольно пришли к территории, где располагались гнёзда двулапых. Уже готовые уйти они остановились, чтобы отдышаться, после долгого бега их бока часто вздымались и опускались. Синица заметил ярко-рыжую шерсть, мелькающею в поле, по другую сторону гнёзд двулапых и обрадовавшись они кинулись следом за изредка вспыхивающим, как пламя в ночи, воительницей. Они мысленно взмолились Небесным Хранителям, чтобы это была Медолапа, чтобы она была цела и невредима. Храмолап вдруг подумал, что он будет делать если больше никогда не увидит её. Его грустные мысли прервал радостный визг Синицы.
- Я вижу её, это точна она, я уверен, - не останавливаясь и не снижая скорость бега, говорил Синица.
Но Храмолап уже не слушал его, он просто бежал к ней, к своей единственной и неповторимой. Его сердце бешено билось от радости, он и не представлял, что будет так больно и страшно, когда она не окажется рядом.

Медолапа испугано обернулась и застыла на месте от неожиданности, она не успела и шагу сделать, как её сбил с лап Храмолап. Он прижался к ней, но потом отшатнулся, заметив как на него смотрел Синица. Это был совсем не тот взгляд, который он ожидал, его взгляд был полон злости и ревности он не сумел даже подумать, что у него на уме, ведь тот резко развернулся и ушёл.

***
Садившееся солнце медленно окрашивало небо в багряные цвета. За закатом наблюдали, тесно прижавшиеся друг к другу, Медолапа и Храмолап, они были счастливы. В проходе лагеря появился Синица и медленно направился к сосворовцам.
- Привет, - медленно произнёс тот, остановившись на расстоянии чуть меньше половины лисьего хвоста от них.
Медолапа в упор уставилась на него, но нечего не сказав, просто улыбнулась ему и лизнув за ухом своего друга, ушла. Повисла тишина, которая казалось длится вечно и вот-вот она поглотит их.
- Я не знал, что она нравится тебе, но я тоже люблю её, а она меня, - медленно сказал Храмолап, в его небесно-голубых глазах светились счастье и бескрайняя любовь к воительнице.
- Я не слеп и всё вижу, просто всё произошло очень быстро и неожиданно, я не знал как реагировать, но вопреки всему я счастлив за тебя, брат, вы очень красивая пара, - сказал Синица, завистливо смотря за спину брата, он заворожённо смотрел в след красивой, идущий мягкой гибкой походкой, Медолапе.
Храмолап обнял брата хвостом и приятное чувство теплом разлилось по всему его телу. Он знал, что у него самый лучший брат, но что-то камнем плохого предчувствия тянуло к земле.