Снежинки медленно падали на усыпанную листьями землю. Малиновка вышла из палатки и направилась в лес. Звёзды сверкали высоко над головой белой собаки. Она пришла на небольшую поляну в березняке и уставилась в бескрайние синие небеса. Светлячки, как маленькие огоньки, светились в холодном ночном воздухе. Малиновка наслаждалась одиночеством, пока из кустов не вышел Репейник, но даже он не смог испортить вечернее настроение белоснежной воительнице. И всё-таки зачем он здесь знать она хотела.
  - Что ты здесь делаешь? Следил за мной? - спокойно, но подозрительно спросила Малиновка.
  - Я.. М-м-м, нет, я просто хотел узнать где ты, - уверено ответил Репейник, смотря прямо в глаза белой воительнице.
  - Всё же следил? - с ухмылкой, сказала Малиновка.
  Репейник неопределённо покачал головой и во все глаза уставился на Малиновку. Она встала и хитро пошла к собеседнику, обошла его во круг проведя мягким хвостом по носу и села рядом, ей приятно было ощущать его напряжение и непонимание перемешанное с волнением. Репейник не выдержал и повернул голову и его нос соприкоснулся с носом Малиновки, что-то хитро шепчущей ему на ухо. Белоснежная воительница первая оторвалась от Репейника и впервые она почувствовала, что-то колющие под шкурой. Странная мысль пронеслась у неё в голове - «он мне, кажется, нравится», с самой первой встречи она почувствовала симпатию к этому наглому чёрному псу с завораживающими синими глазами. Репейник смотрел на воительницу самоуверенно и хитро, в одну минуту он прыгнул на белую воительницу. Но Малиновка была не так проста, она быстро отскочила в сторону и понеслась глубже в лес. Чёрный пёс кинулся вдогонку белый собаке, ему часто удавалось подкрасться к Малиновке, но всегда неудачно.

  Луна начала спускаться уступая небо раннему солнцу. Малиновка и Репейник спали в корнях дуба, плотно прижавшись друг к другу, чёрный пёс открыл глаза и соскочил, как в хвост ужаленный, и начал отбрехаться. Малиновка проснулась и весело просмотрела на Репейника, а потом на заснеженный лес.
  - Прекрати бегать, как бешеный, лучше посмотри какая красота, - отряхаясь от снега, сказала и без того белая собака.
  - Ой проснулась, я то думал до юных листьев проспишь, - сказал Репейник, остановив свою бешеную возню в снегу и подскочив к воительнице, свалив её с лап, весело лая побежал в лес.
  - Ещё только рассвет, если поторопимся, то успеем в лагерь до того, как все проснутся, - протявкала Малиновка, оглянувшись назад.

                                         ***
  Полынь открыла глаза и поняла, что ей не показалось, что сестры нет рядом, подстилка Малиновки была холодной и Репейника тоже. Неприятное чувство закралось в голову к воительнице и мысли стали выдавать самые худшие опасения Полыни. Молочная шерсть собаки шевелилась от негодования, она чувствовала сильное волнение за сестру. Покинув палатку, она вышла на главную поляну, надеясь найти её там.

  Храмолап выбрал из кучи огромную пушистую белку, слюнки потекли из его пасти, когда он вдыхал её запах, но эта дичь предназначалась для Медолапы. Стоило ему зайти в целительскую палатку, как Бесхвост соскочил с подстилки и закрыл собой тело Медолапы. Храмолапу это не понравилось и выплюнув дичь, он силой отпихнул целителя. Увидев тощую, бледную, обессилившую и еле дышащую Медолапу, слёзы покатилась из его глаз.
  - Боюсь, без лекарства ей и до следующего захода солнца не дожить, - грустно сказал Бесхвост, поднимаясь с пола палатки и обтряхивая шерсть.
  - Я пойду за лекарством, - уверенно сказал Храмолап, не отрывая взгляда от прерывистого дыхания медовой собачки.
  - Нет, ты не пойдёшь, это слишком опасно, - с сочувствием, сказал Бесхвост.           

  Храмолап неожиданно для самого себя осознал, что не хочет терять её опять. Целитель отошёл от прохода и опустил голову, Храмолап подложил ей дичь и ушёл, хотя сам понимал, что она не то что есть, она и пить то не в силах.

  Жизнь в лагере шла своим чередом, Шишколап уже занялся назначением охотников и патрульных. Корнехвост вёл разъяснительную беседу с Храмолапом, а Синица злобно посматривал на убитую горем Пышнохвостку. Малиновка и Репейник решительно вошли в лагерь и за два прыжка чёрный пёс подскочил к предводителю. Выждав конца возмущений Храмолапа, который громко рычал и гневео махал хвостом, синеглазый начал свою речь.
  - Здравствуй, Корнехвост, я уже несколько рассветов гость в вашем лагере и я больше не хочу им быть. Я хочу стать частью своры и справедливо жить в лагере, охотиться вместе со всеми, патрулировать и приносить пользу своре, - уверенным тоном сказал Репейник, выдержав пронзительный взгляд предводителя.
  - Похвально, но быть членом своры непросто, а стать темболее. Ты должен будишь доказать преданность своре и стойкость своего решения, - уверенно и резко, сказал Корнехвост.
  Репейник вежливо кивнул и ушёл к ждущей его Малиновке.
  - Ну, что он сказал? - спросила воительница.
  - Что я должен сначала доказать, что действительно хочу стать частью своры, - немного неуверенно сказал Репейник.
  Малиновка боднула его в плечо и пошла в палатку. Без слов было понятно, что она хочет спать, он и сам с лап валился. Они почти всю ночь гуляли, а заснули под рассвет и проснулись с первыми солнечными лучами.

  Снег серебром блистал в лесной тиши. Серые снежные тучи затянули небо, превратив его в холодное безжалостное предзнамевание ледяной поры голых деревьев. Храмолап крутился возле палатки воинов, не решаясь зайти вовнутрь. Шишколапу надоело наблюдать за этим зрелищем, он вёл себя так, будто не в воинскую палатку решил зайти, а в лисью нору. Оттолкнув воина глашатай уверенно зашёл внутрь и вскоре вышел с сонным Репейником. Корнехвост и Бесхвост ждали их возле кустов ученической палатки, завидев глашатая и будущего воина, они выпрямились и приняв серьёзный вид ждали идущих. Когда Репейник и Шишколап подошли, Корнехвост решил не тянуть пса за хвост и сразу приступил к делу.
  - На раннем рассвете ты сказал мне, что желаешь стать воином, - уверенно начал предводитель.
  - Да, - неуверенно протявкал Репейник, отвечая на вопрос.
  - Настал момент доказать всем твёрдость своего решения, - с ослепляющей резкостью, сказал Корнехвост.
  - Я готов, - громко, чётко и очень серьёзно сказал Репейник.
  - Я покажу тебе место твоего испытания, а по дороге расскажу в чём оно заключается, - спокойно, без лишних слов, гавкнул Бесхвост и пошёл к выходу.
  Репейник на прощание склонил голову перед предводителем и направился следом за целителем, в его глазах отражалось плохо скрытое любопытство и волнение, а может даже что-то похожее на страх.

                                       ***
  Солнце незаметно прокралось по небу и взошло над лагерем, его лучи слабо пробивались через тяжёлые снеговые тучи. Мягколапка и Сладоухая этой луной собирались перебираться в палатку для кормящих или, как её ещё называли многие воины, детскую. Собачки немного волновались, им придётся нести новый ответственный статус и заботиться о своих щенках. Сейчас они были бодры и быстры, как всегда, ничто не выдавало положение собак кроме заботы будущих отцов и небольшого слегка выпирающего животика. Шишколап тоже понимал, что это первые щенки в своре и поэтому давал собачкам поменьше работы, но при этом они охотились на ровне с остальными сосворовцами. Бесхвост буквально приплясывал от счастья не меньше, чем сама Мягколапка.

  Синица проснулся с храпящем на всю палатку Пылегоном, кроме них здесь никого не было, все ушли по своим обязанностям. Стоило ему положить голову на лапы и приготовится к небольшому лентяйству, как в палатку влетел Храмолап.
  - Вставай лежебока, пол жизни проспишь, у меня уже будет подруга и щенки, а ты до сих пор будешь спать, - весело тараторил тёмно-рыжий воин, толкая брата в бок.
  - Встаю я, встаю, что за спешка? - не открывая глаз, сказал Синица.
  - Узнаешь, если поднимешь свой зад, - крикнул, прямо в ухо брату, Храмолап.
  Синица резко вскинул голову и с негодованием сверкая голубыми глазами рыкнул на брата, и всё же поплёлся следом за Храмолапом наружу. Холодный воздух обжог морду Синицы и тот недовольно посмотрел на брата. Храмолап светился от счастья, что стало ещё более того странно, после внезапного заболевания Медолапы, он даже не улыбался не то, чтобы веселиться.

  Синица стоял посреди целительской палатки с широко раскрытом ртом, не веря своим глазам. Храмолап лежал рядом с Медолапой и нежно вылизывал её ушки, а та лежала закрыв глаза. Над лагерем пролетел зычный и властный голос Корнехвоста.
  - Все воины Своры Ночи прошу вас собраться и выслушать, что я вам скажу, - громко прорычал Корнехвост.
  Из палаток начали подтягиваться воины, из палатки целителя вышли Бесхвост, Синица, обессиленная от болезни Медолапа и Храмолап. Вскоре вся свора была в сборе.

  Репейник сидел напряжённо и задумчиво, он не отрываясь смотрел на предводителя. Малиновка села рядом с ним и прижалась к его боку, от этого вида Полынь скривила морду, как будто ежа проглотила.
  - Я предводитель Своры Ночи призываю всех посмотреть на этого пса, он захотел вступить в нашу свору и сумел доказать твёрдость своего решения, а теперь властью данной мне моими сосворовцами, я посвящаю тебя в воины, - уверенно и твёрдо проговорил Корнехвост.
  - Благодарю тебя за данное мне доверие и клянусь, что никогда не заставлю тебя усомниться в моей преданности своре, - громко, торжественно, смотря прямо в глаза предводителя произнёс Репейник.
  Корнехвост вежливо поклонился новому воину, взмахом хвоста объявил окончание собрания и отправился в свою пещеру. Малиновка первая поздравила его с вступлением в свору, а за ней начали поздравлять и другие воины. Медолапа была больше всех благодарна Репейнику, он спас ей жизнь и теперь она может наслаждаться ею не переживая, что любой сделанный ею вздох может оказаться последним.