Шаги по крыше. Ветер. Холод. Закат алеет над городом. Одинокая фигура сидит и смотрит в даль.

    Парень подходит ближе и трогает её за плечо. Девушка дёргается и оборачивается. Все-таки он не ошибся, это она. Снова сбежала прочь от шума и цивилизации.

– Я так и думал, что найду тебя здесь, Лис.

    Лис упрямо отворачивается и нелепо трясёт своими кудрями. Она не рыжая, но он всё равно так её называет. И всегда находит, где бы она не была. Как же плохо, когда любимое место известно двоим и невозможно остаться в одиночестве. 

Она не отвечает ему, а парень пытается вновь.

– Что случилось на этот раз?

"Этот раз" – мысленно передразнивает его. Всё не проблемы для него всего лишь этот раз, другой раз — всего лишь пшик пульверизатора на оконном стекле, который растает под тряпкой — для неё же это вязкая слизь, которую невозможно отмыть химией, вечный град, разрушающий крыши машин, домов.

– Я не хочу об этом разговаривать.

Она упрямо встаёт, но не торопится уйти. Нужно досмотреть закат. Увидеть, как гаснет последний луч солнца, чтобы потом вспоминать и сравнивать, что точно также затихает голос надежды.

Возможно, всё закончится именно сейчас, друг в раздражении столкнет её, а она полетит словно неоперившийся птенец, словно лист рукописи на ветру злосчастных критиков.

Но он не такой.

У Велланда всегда всё хорошо. Велланд идеальный. Велланд, как хороший король, всегда стремится заботиться о своих подданных, живущих на его земле. У Велланда всегда всё велл.

И это делает его безумно слепым. Он не видит мир серым и несправедливым, как она. Он не понимает, что невозможно помочь всем, но всё равно входит в эту реку дважды, игнорируя ожоги и укусы пираний.

Закат гаснет. Мир погружает во тьму, и лишь высотки горят своими кубиками жилых квартир. В её доме, наверно, тоже горит свет, если её, конечно, кто-то ждёт.

Её обязательства исполнены, она может идти.

Уйти Велланд не позволяет. Он перехватывает её за предплечья и заставляет повернуться к себе. Невольно Лис замирает и любуется им. Даже с закрытыми глазами в полной темноте она способна воссоздать его образ.

Вьющиеся чёрные волосы, непослушные, как и всегда, колдовские блестящие серые глаза, красивые черты лица, что в пору вести аккаунт в инстаграме, но больше её удивляют его подвески и цепочки.

Велланд носит серьгу в ухе и несколько цепочек на шее. В темноте, напитавшись дневным светом, они невероятно сияют, делая парня похожими на мага. А может он и есть маг, раз она каждый раз замирает, стоит им столкнуться лицом к лицу.

В нем слишком много любви к черному цвету, но она и обманчива, ведь в душе он невероятно светел и бел, в то время как она сплошной негатив – все чувства, как на ладони, за красивой милой внешностью скрывает настоящий дьявол во плоти.

– Лис, – его голос мягок и почти просит, хотя хватка на руке похожа на тиски. Девушка упрямо поднимает голову, заставляя передние каштановые пряди, обычно заплетенные в две маленькие косички, взметнуться и хлестнуть её по щекам. – Поговори со мной. О чем угодно, только не смотри.

О, еще один факт о Велланде. Он не любит долгий зрительный контакт. Не любит, когда его игнорируют, отворачиваются. А это её самое любимое оружие и она никогда не перестанет им пользоваться. Он не заставит её заговорить, если она не  хочет.

– Мне нечего тебе сказать, Велл, – Лис всегда делает акцент на его имени. Ей нравится как звучит контраст, потому что на самом деле у нее все совсем не велл. В данную минуту её раздражает, что она полностью в тени, а он светится, как грёбанная гирлянда, и пытается пробудить в ней тот же свет.

"Отчайся, Велланд, даже в твоей стране ведьмы горят только на костре".

За зелёные глаза Лис часто называли ведьмой. Ей это в какой-то мере льстило, потому что ведьмы владеют магией и знают то, что неподвластно остальным. Но когда тебе презрительно кричат это в спину каждый грёбанный день, начинаешь жалеть, что не можешь превратить обидчиков в жаб силой мысли.

– Ты не просто так пришла сюда. Снова. – настаивает Велланд. – Что-то случилось. Я просто хочу понять, что с тобой и не будешь ли ты...

– Совершать то, сто сделала твоя мать? – её слова, как пощёчина, и Лис это знает. Она намеренно выводит его на эмоции, потому что до края всего пару метров, а человек не машина, у него тоже бывают сбои. Велланд не святой, как бы не пытался им быть. Пусть всё закончится здесь и сейчас, и он избавится от язвительной девчонки.

К сожалению, его злость была тихой и проявилась только усиленной хваткой – точно будет синяк. В остальном же лишь сверкнули глаза, от покачнувшей серьги.

– Я не доведу тебя до этого.

И, будто прочитав её мысли, он дёрнул девушку на себя, ведя подальше от края крыши. Лис возмущённо вскрикнула, не оставляя попыток избавиться от него:

– Так ты мне никто! Я к тебе ничего не чувствую, так что если это и случится, то не по твоей вине. Я! Виновата буду только я! Да пусти ты, наконец!

Но пока они не зашли в подъезд, не захлопнулась железная дверь, не щелкнул засов, он не выпускал её руку, когда же путь на крышу был отрезан, покрасневшее предплечье получило свободу.

Лис гневно оттолкнула парня, потирая кожу. В подъезде горел свет и у неё была возможность ещё раз его рассмотреть, скрыв это под недовольным сканированием.

Чёрная рубашка, заправленная в чёрные брюки. Чёрный ремень, чёрные браслеты на запястьях и контрастно выделяющие на ткани белые цепи. Сейчас они не горели и были вполне обыкновенными, но в полумраке, оставаясь с ним наедине, возникло безумное желание к ним прикоснуться и узнать, обожжешься ты и одернешь руку или они согреют теплом и  передадут свой свет.

Выше её на целую голову, Велланд изучающе смотрел на неё сверху вниз. Он знал, что его разглядывают, и делал то же в ответ.

Лис была миниатюрной, хрупкой, как фарфоровая кукла, но всеми силами старалась доказать обратно. Она тявкала, извивалась, царапалась, как пойманная в капкан лиса.  Но своё прозвище она и получила не только за это. Помимо хитрости и изворотливости, у Лис были медно-каштановые волосы. Такой светлый, выгоревший цвет мёда. Передние пряди Лис часто заплетала в две маленькие косички, потому что не любила, когда волосы лезут в глаза.

Зелёные глаза были темными, как листва, но яркими. Со стороны типичный портрет сказочной ведьмы, вот только колдуньи носят платья, а Лис их надеть не заставишь. Вот и сейчас она одета, как типичный подросток: джинсы, футболка до середины бедра с цитатой любимой певицы, джинсовка, а на ногах, удивительно, громоздкие ботинки, чья подошва запросто может разможить тебе голову. На шее она всегда носит подвеску с камнем – некий оберег для неё.

Всем своим видом Лис пыталась бунтовать против окружающего мира, даже плевалась проклятиями, чтобы к ней никто не подходил, но Велл знал, что в душе она ранимее и мягче, чем пытает казаться. Они знакомы давно, но Лис для него всё равно продолжала оставаться закрытой книгой.  Он открыл потайной замочек, но страницы склеены и он не в силах открыть книгу, не порвав ни одной.

Время взаимного оглядывания кончилось, и настало то, чем обычно всегда заканчиваются их встречи.

– Уже так поздно! Меня наверно будут искать, – отрепетировано сказала Лис, доставая телефон и беспокойно глядя на время. – Была рада увидеться, Велланд.

Она направилась к лестнице, но, не успев пройти и трёх ступенек, услышала голос.

– Ты завтра придёшь?

Отвечать безумно не хотелось, но тот ведь не отстанет.

– Приду, куда я денусь. Дома таблеток нет, а ты меня и из-под земли достанешь.

– Не делай глупостей, – попросил Велл.

– Обязательно, когда приду, заставлю любимого кота танцевать бачату с резиновым утёнком в ванной, – съязвила Лис.

Закат погас, но солнце взойдёт вновь. А значит, все вокруг будет так, как должно. Лис придётся жить по правилам.