- Оксана, задержись на минутку. У меня есть к тебе разговор.

Девушка замерла и в изумлении подняла взгляд на Макса. Просьба директрисы звучала неожиданно, и в каком-то смысле даже пугающе. Потому как неизвестно еще, в чем причина такой задержки. Хотя где-то в глубине подсознания она все же догадывалась, о чем хотела поговорить с ней в приватной беседе Агрипина Константиновна. Ведь ясно же, как белый день, что речь пойдет о том проклятом видео и ее непосредственном участии. Потому и боялась оставаться наедине с директрисой, и даже обеими руками вцепилась в рукав Макса, будто он что-то мог изменить.

Орлов тоже оглянулся на Оксану и машинально сжал руки в кулак, видя, как зарождается страх в глазах девушки. Не хотел ее отпускать, оставлять одну, но должен был это сделать.

Еще секунду он сверлил ее взглядом, прежде чем крепко прижать к себе, шепча на ухо:

- Не бойся! Я буду ждать снаружи!

А потом бросил на директрису короткий взгляд (та по-прежнему смотрела в монитор), и, прежде чем покинуть кабинет, оставил невинный поцелуй на правом виске девушки.

- Да у вас любовь, как я погляжу, - нарушила тишину Агрипина Константиновна, высказывая свое предположение вслух, и расплылась в улыбке.

- Нет, что вы! Мы просто друзья, - запротестовала Оксана.

Уж очень ей не хотелось обсуждать свои отношения с Орловым с посторонними. Особенно, когда сама не могла разобраться в своих чувствах и понять, до конца ли искренен с ней Макс.

- Ну, будем считать, что мне показалось, - одарила женщина ее еще одной улыбкой. - Да ты присаживайся, не стой.

Директриса жестом указала на стул и выжидающе взглянула на выпускницу. Ксюша на ватных ногах проследовала обратно, занимая все тот же крайний стул справа, и чтобы хоть как-то скрыть свой нервоз, натянула рукава толстовки и с силой зажала руки между ног. Как бы ей не было неуютно здесь, в конце концов, чем раньше они доберутся до сути дела, тем быстрее она сможет сбежать отсюда.

- Вы, кажется, о чем-то хотели поговорить со мной? - севшим голосом задала вопрос Оксана, намереваясь отвлечь директрису от щекотливой для нее темы.

- Да, хотела, - растягивала слова Агрипина Константиновна, перекладывая бумажки по столу, словно решила навести порядок. - Знаешь, Оксана, многие считают меня слишком старой... - начала наконец разговор директриса, но не успела закончить мысль до конца.

- Да какая же вы старая?! Вон, даже морщин почти не видать, если не присматриваться... - поспешила опровергнуть слухи Оксана, но поняв, что сморозила чушь, осеклась и покраснела. – П-простите, я не то имела в виду. Просто хотела сказать, что вы хорошо сохранились для своего... эм... - снова запнулась она, понимая, что напоминать женщине о ее возрасте, как минимум, неприлично.

- Довольно, Оксана, не стоит распыляться, - выставила руку перед собой директриса, заставляя умолкнуть девушку, пока та не озвучила вслух еще парочку сомнительных комплиментов. - Я ведь и сама понимаю, что слишком долго засиделась в этом кресле. И как бы оно мне не шло, пора бы уже передать эстафетную палочку более молодым и амбициозным специалистам нашего дела. Как, например, учителю истории, - зачем-то добавила женщина, явно растягивая время перед неизбежным. - Как считаешь, Наталья Семеновна достойная замена мне?

- А можно я промолчу? - поинтересовалась Оксана, сильнее сжимая колени и, не решаясь напрямую смотреть в глаза директрисы, делала это из-под ресниц. - Просто не хотелось бы еще кого-нибудь обидеть, - поспешила она оправдаться, добавляя в конце еле слышное: - Оратор из меня сегодня никакой.

- Конечно, можешь, - не стала давить на ученицу Агрипина Константиновна, переходя, наконец, к сути разговора: - Я ведь к чему все это начала? Так уж вышло, что один необдуманный проступок одной из наших учениц повлиял на дальнейшую судьбу всего нашего педагогического коллектива. Я не буду сейчас углубляться в подробности инцидента, и рассказывать о том, какой резонанс он вызвал в Отделе образования, думаю, ты и сама все прекрасно понимаешь. Но, к сожалению, этот учебный год станет последним в моей практике.

Агрипина Константиновна умолкла, видимо, в очередной раз, прокручивая последствия громкого скандала в "ГорОНО" в своей голове, а Оксана все никак не могла найти себе место, ерзая на стуле, словно сидела на ножах. Да, ей было безумно обидно и стыдно за себя! Столько жизней она искалечила одним, неверно принятым решением. И ведь могла же поступить иначе, но не захотела?! Пошла на поводу своих желаний, отчего и заслужила гнев Господа, это проклятие! Дура! Боже, какой же дурой она была!

- Но, ты знаешь, все не так грустно, как кажется, - более оптимистично продолжила директриса, стараясь улыбаться, как можно искренне. - Я, наконец, смогу отдохнуть от вас - оболтусов, и, может быть, даже найду время для кругосветного путешествия, - подмигнула она Оксане. А потом, огонек в глазах женщины приутих, зрачки резко сузились, как будто отдалились на значительное расстояние, погружая ее в глубокие переживания. Да и улыбка пропала с лица. Казалось, она вот-вот разревется прямо перед Оксаной, и, видимо, чтобы этого не случилось, прикусила дрожащую губу. Еще немного помолчала, собираясь духом, и продолжила: - Вот только мне бы очень хотелось остаться в кресле директора хотя бы до того дня, когда прозвенит последний звонок и вы со счастливыми лицами покинете нашу школу, можно даже сказать, свой второй дом. Для меня это очень важно! Надеюсь, ты меня понимаешь?

Оксана понимала. Понимала, что стоила Агрипине Константиновне работы. Понимала, что, возможно, лишила добрую и отзывчивую старушку единственной отдушины в жизни. Ведь насколько было известно самой Ксюше, директриса давно потеряла мужа и сына в автокатастрофе. И скорее, именно для нее школа была, даже не вторым, а единственным домом, а ученики заменили внуков, которых ей так и не довелось понянчить.

- Понимаю, - ответила Оксана, хоть и признаться в этом было тяжело.

- Ну, вот и хорошо, - выдохнула директриса, словно избавилась наконец-таки от своей ноши. - Я рада, что мы обсудили этот момент и, надеюсь, впредь возвращаться к нему больше не придется. Можешь быть свободна.

- До свидания, - попрощалась Оксана и поспешила удалиться.

Из кабинета директора девушка вышла совершенно раздавленная. Мысли о том, что сделала, никак не хотели выходить из головы. Потому чуть не плакала, чувствуя весь груз ответственности за свои действия.

Макс мерил шагами расстояние стен друг от друга, но как только увидел Оксану, пулей рванул к ней, сжимая в крепких объятиях.

- Что она хотела? - с тревогой в голосе задал свой вопрос Орлов, увлекая ее подальше, в укромное местечко под лестницей.

Оксана никак не могла выдавить из себя слова, словно боялась вслух озвучить правду: она монстр, каких поискать еще надо.

Усадив девушку на старый школьный стул, сам он устроился рядом, перед ней на корточках, обеими руками сжимая ее почему-то холодные пальцы. Ритмичными движениями принялся растирать продрогшие костяшки Оксаны, сетуя на ее излишнюю худобу и внимательно следя за изменениями на лице девушки. Он не торопил ее с ответом, не хотел давить. Знал, что она сама расскажет обо всем. Пусть не сейчас, и, может, даже не сегодня, но обязательно расскажет.

А между тем, Ксюша с отстраненным видом все же произнесла:

- Ее уволили из-за меня.

- Кого? - не сообразил сначала Орлов. - Агрипину?

- Да, - коротко подтвердила девушка.

- С чего ты это взяла? - вновь задал вопрос Макс, словно не верил, что такое вообще могло случиться.

- Она сама сказала.

- Может, она просто решила тебя припугнуть?

- Зачем? - удивилась Оксана, переводя взгляд на Макса.

- Ну, не знаю. О чем-то же вы с ней разговаривали до этого.

- Разговаривали, - подтвердила Оксана, чувствуя, как горький комок подбирается к горлу. - Она мягко намекнула мне, что то видео... - на мгновение девушка замялась, не решаясь озвучивать вслух пикантные подробности из своей личной жизни, а потом продолжила, избегая взгляда Макса: - Ну, ты сам знаешь какое... В общем, поднялся скандал и, видимо, крайней осталась Агрипина. Я лишила человека работы, понимаешь... И это так гадко осознавать... Она столько лет нянчилась с нами... С первого класса... А я все равно, что предала ее... Больно... Как же больно от этого... - принялась сбивчиво тараторить Оксана, размазывая слезы по щекам.

- Тише-тише, - Макс ладонью сжал ее затылок и носом уткнул в свою грудь, дав возможность выплакаться. Встал на колени перед ней, чтобы было удобнее, и принялся раскачиваться из стороны в сторону, будто хотел усыпить ее совесть. И убаюкивания его длились ровно столько, сколько потребовалось ей для успокоения души.

Когда всхлипы поутихли, Макс слегка отстранился, взглядом отыскал ее покрасневшие глаза, и с особой страстью принялся внушать ей обратное:

- Ты не виновата, слышишь? - сжимая в тисках ее лицо, заговорил Орлов. - Не виновата в том, что ее увольняют. Я уверен, это все из-за возраста. Просто повод нашли, к чему придраться. Не ты, так другое что-нибудь придумали, - не переставал утверждать очевидное Макс, большим пальцем стирая слезы, асимметрично стекающие по ее щекам. - И не смей винить себя в том, что этот Сергей оказался таким придурком. Да я бы его... убил за тебя, слышишь?! Все бы отдал, чтобы оказаться в ту ночь рядом с тобой!

После каждого, сказанного слова он принялся осушать соленые реки горечи своими губами. И выглядели его попытки утешить со стороны так трогательно, что Оксана не смела протестовать. Напротив, замерла истуканом, боясь даже в мыслях предположить, как далеко его заведет чувство сострадания.

А потом, поцелуи его прекратились. Он снова прижал голову Оксаны к себе и принялся зарываться пальцами рук в ее волосы, совершая едва осязаемые круговые движения. При этом чуть слышно повторяя:

- Ну, ничего. Пока я рядом больше никто и пальцем не тронет тебя... Ты мне веришь?

Снова отстранился, приподнял ее лицо за подбородок, и с особым пристрастием принялся изучать ее зеркало души, видимо, надеясь по глазам определить, какой ответ девушка готова была дать. А может, просто хотел удостовериться, что ответ этот будет звучать искренне, от самого сердца.

- Верю, - как зачарованная повторила за ним Ксюша, словно попала под его влияние.

Еще секунду она смотрела на Макса, чувствуя, как мир внутри нее переворачивается с ног на голову. Не видя ничего вокруг себя. Только его глаза: такие яркие, такие голубые. А потом он накрыл ее губы своими, и поцелуй казался таким естественным, будто раньше по сто раз на дню приходилось целоваться. И если Сергей терзал ее губы, подчинял себе, ломал ее волю, то поцелуй Макса казался воздушным. Он словно убаюкивал ее своим теплом, отчего наледь на сердце превращалась в капли воды. Ласкал с особой осторожностью, как будто боялся сломать. И именно эта нежность подкупила Оксану.

Она почувствовала, как бастион, построенный вокруг нее после новогодней ночи и служивший щитом от окружающего мира, рухнул ровно тогда, когда Ксюша приоткрыла губы и ответила на поцелуй. Поняла, что стала зависима от него, что полностью готова отдаться его воле. Поняла, что Макс и есть тот принц, о котором она мечтала всю жизнь. И что вместе они смогут пережить любые катаклизмы. Лишь бы только ему никогда не пришлось узнать правду о ней, потому что иначе она умрет от тоски, как ее дед когда-то.

- Ты пойдешь со мной на выпускной? - неожиданно задал вопрос Максим, упираясь лбом в лоб Оксаны. Голос его стал неожиданно низким и скрипучим, и от этого еще более соблазнительным.

- Мы итак идем вместе, - расплылась в довольной улыбке Оксана, вспоминая свой самый первый ответ на этот же вопрос.

Хотела уже закончить фразу коронным "Идиот, мы же учимся в одном классе!", но в последний момент решила немножко помучить его. Ну, что тут скажешь, настроение у нее было такое! От самобичевания не осталось и следа. Сил откуда-то прибавилось, словно это Макс зарядил ее своим поцелуем. Отсюда и пришла озорная идея в голову.

- Серьезно?! – судя по тому, как Макс с прищуром посмотрел на Оксану, он не поверил ей, либо своим ушам.

Хотя, этого следовало ожидать. Он так часто задавал этот вопрос Оксане, что давно сбился со счета, сколько раз она давала неоднозначный ответ.

- Конечно, - кивнула Оксана, надеясь, что идиотская улыбка на ее лице будет воспринята за счастливую. А потом не выдержала и добавила, состроив невинные глазки: - Мы же учимся в одном классе, или ты забыл?!

И судя по тому, как Макс расплылся в улыбке, прикрывая лицо рукой и укоризненно качая головой, фраза вовсе не расстроила его. Напротив, казалась куда более привычной.

Через мгновение он притянул ее к себе, удерживая руку на затылке, но вместо того, чтобы оставить поцелуй, прикусил нижнюю губу.

- Ай, - возмутилась Оксана, отстраняясь. - За что?

- За то, что решила подразнить меня, - довольный, как Чеширский кот, парировал Орлов.

Она состроила обиженную гримаску и скрестила руки на груди, искоса поглядывая на него. Но сразу же забыла все обиды, как только лицо Макса снова оказалось в непозволительной близости от нее.

- Ну, хотя бы на сегодняшнюю игру со мной пойдешь? В качестве первой леди? Я вроде как президент нашего футбольного клуба, - горделиво заметил Орлов и осклабился, замирая в паре миллиметров от девичьих губ.

Вот только Оксана не спешила с ответом. Изобразила на лице задумчивый вид, будто вспоминая предстоящие планы на вечер, за что и получила от Макса короткую угрозу в голосе:

- Укушу!

Она в звонко засмеялась, наверное, впервые в новом году, явно намереваясь поспорить с ним на этот счет. Однако, как только прозвенел звонок, от прежней Ксюши не осталось и следа. Перед Максимом вновь сидела угрюмая и поникшая Оксана, которая не смогла сдержать разочарованный стон. Оно и понятно: какой дурак добровольно променяет романтику на гранит науки, находясь в здравом уме и памяти?! Ну, разве что мазохист?!

- Так и быть, дам время осознать, какой чести тебя удостоили, - съерничал Макс и увлек ее за собой, по-хозяйски обнимая девушку за плечи и прижимая к себе...