«Ужас» - единственное слово, которое могло точно описать текущие эмоции Джису, пока она прокладывала свой путь через громкую толпу людей в масках; ее глаза не отрывались от сцены, где некий одетый во все черное Юнги, казалось, привлекал слишком много внимания для своего блага. Было болезненно смотреть, как едва одетая куртизанка бесстыдно флиртовала с ним, когда он изо всех сил старался оставаться вежливо незаинтересованным.

После нескольких минут наблюдения за отвратительной сценой, происходящей прямо у нее на глазах, Джису больше не могла оставаться невинным свидетелем. Ей нужно было уберечь кисэн от дальнейших сложностей. Безусловно, это была единственная причина, по которой она так поступала. И это не было связано с тем, что Юнги не сказал ей ни слова вечером, несмотря на то, как она была одета. Джису ожидала, что он будет говорить что-то об ее новом облике, и уже составила список остроумных способов отвергнуть его, но он даже не взглянул на нее. Каким же он был сложным человеком. 

Ким прошла мимо Чимина и Лисы, танцующих на сцене слишком близко, сделав мысленную пометку засыпать подругу вопросами об их цветущих отношениях после того, как закончит с Юнги. После она прошла мимо Джина в пошлых танцах с полдюжиной девушек, которые прижимались к нему, отчего ей захотелось вбить в него хоть немного здравого смысла. Но и с этим придется подождать. 

Джису почти добралась до Юнги, когда поняла, что понятия не имеет, что делать. У нее был план? Нет. Это должно было ее остановить? Нет. Неужели она, скорее всего, устроит ненужную сцену из-за того, что ей  в какой-то мере угрожают женственные чары куртизанки? Да.

Чем дольше она видела, как они хихикали и разговаривали, тем сильнее ее охватило чужое неприятное ощущение. Это было похоже на смесь разочарования, гнева и раздражения, но с легкой беспомощностью и уязвимостью. У нее возникло внезапное желание разделить их двоих, как будто это было единственное решение, которое могло бы укротить ее дикие эмоции.

Достигнув их, она не могла не сделать смелый шаг.

Кисэн собралась снова обнять Юнги за шею, но Джису мгновенно встала между ними, повернувшись спиной к девушке, и плотно прижавшись грудью к груди Юнги. Она успела только увидеть, как его глаза расширились от удивления, прежде чем положить ладони на его скулы и конец ухаживаниям куртизанки самым решительным методом, который только ей пришел в голову. 

Не колеблясь ни секунды, Джису подняла голову, прижавшись губами к его губам. Она почувствовала, как он ощутил потрясение, полностью замерев, его мускулы напряглись, а губы застыли. Джису надеялась, что это будет быстрый и легкий поцелуй, но как только она собиралась отстраниться, Юнги внезапно оживился. Он обвил руками ее талию, немедля притянув ближе, губами нетерпеливо отвечая взаимно. Она обомлела от его нехарактерно мягких губ, почувствовав, как ритм его сердца соответствует ее собственному, понимая, что теперь он все контролирует.

Ее руки блуждали по его телу, исследуя гладкую прохладную кожу его шеи и заостренные края подбородка, пока он продолжал прижимать ее все ближе и ближе, отчего ей было сложно дышать. Не то чтобы это был первый поцелуй Джису, но в ощущении его губ рядом с ее губами было что-то совершенно опьяняющее. Как будто его губы были лучшим вином, а она зависимой. Ощущение, будто их губы никогда не должны быть разделены. Словно они всю жизнь ждали этого момента.

С огромным трудом и сильным всплеском силы воли Джису наконец отстранилась, чтобы вдохнуть кислород, ее глаза все еще были закрыты, а сердце учащенно билось, пока его быстрое теплое дыхание смешивалось с ее собственным. Оправившись, она взглянула на него, сильно удивившись интенсивностью эмоций, проявившихся в его чертах.

Ее руки все еще сжимали его лицо, она слегка повернула голову, чтобы взглянуть на девушку, которая все еще стояла сзади, наблюдая за ними с широко раскрытым ртом. 

- Он занят, - заявила Ким хрипловатым голосом даже для собственных ушей, когда Юнги прижался губами к ее щеке, проводя страстные поцелуи по ее обнаженной шее. 

Она могла только наслаждаться удовлетворением, наблюдая, как кисэн уходит прочь в течение короткой секунды, прежде чем губы Юнги снова потребовали ее внимания.

- Проклятая женщина, - пробормотал он ей в ключицу, - ты всегда была грехом, ждущая своего часа.

- И ты всегда был грешен, - Джису с трудом смогла ответить, не вздохнув и вытянув шею, чтобы предоставить ему лучший доступ.

- Если бы я знал, что ревность вызывает у тебя такую реакцию, я бы давно заставил тебя ревновать, - усмехнулся он, его дыхание защекотало кожу, когда он вернулся к ее шее.

- Если бы я знала, что ты так хорошо целуешься, я бы поцеловала тебя  раньше, - усмехнулась Ким, когда Юнги схватил ее за подбородок, заставляя взглянуть в его темные глаза. 

- Аккуратней, - прошептал он глубоким голосом, которого она еще не слышала, - если ты продолжишь говорить об этом, то разрушишь мой самоконтроль, и кто знает, что тогда произойдет.

- Давай проверим? - ухмыльнулась она, отпуская свои запреты и позволив эмоциям взять верх. 

Джису взяла его за холодную руку, проводя к одной из немногих пустых комнат в борделе, где они могли продолжать снимать месяцы сексуального напряжения, которое нарастало между ними наедине.

***

Чеён нерешительно позволила Джэхёну провести ее к сцене, ощущение его руки, держащей ее руку, казалось чужим и неправильным. Она не могла не сравнить его прикосновения с прикосновениями Тэхёна. И несмотря на то, что ладонь Джэхёна была нежной и мягкой, она не искрила осколками покалывающего электричества по всему телу и не заставляла ее сердце пропускать удары так, как при прикосновении к пальцам Тэхёна. И когда он улыбнулся ей, она не почувствовала ничего, кроме дружеского отношения.

- Как я уже говорила, - продолжила Чеён, пытаясь оставаться расслабленной и сохранить вежливую дистанцию, когда они начали медленно покачиваться под мелодию, - я хотела бы предложить союз с вами и вашей семьей. Как вам известно, страна в настоящее время находится в упадке из-за коррумпированного правления Мингю и надвигающейся войны с киданами. Единственный способ сохранить нашу нацию - свергнуть Мингю и восстановить новый, прочный фундамент с подходящим правителем. 

- И вы верите, что будете лучшим правителем, чем ваш брат? - с интересом спросил Джэхён.

- В пророчестве говорится, что первенцу суждено спасти страну, поэтому я должна в это верить.

Он задумался на короткое время, после с любопытством взглянув на принцессу.

- Если мы хотим заключить союз, обе стороны должны получить выгоду. Что вы можете дать нашей семье, чего у нас еще нет?

- Я открыта для переговоров, - сглотнула Чеён, уже чувствуя, чего они хотят. Семья Джэхёна была второй по богатству семьей в стране после королевской семьи. Они обладали всей роскошью и ресурсами, которые только можно вообразить, но кое-чего у них не было. Трона.

- Готовы ли вы подтвердить этот союз через брак? - спросил он, и Чеён пришлось признать, что это худшее из возможных предложений руки и сердца, которое она когда-либо получала, что было большим достижением, учитывая, что принцесса получала предложения со всего мира с 16 лет.

Она не знала, что ответить, поэтому молчала, обдумывая его предложение и пытаясь найти самый разумный ответ. В этот момент она отчаянно пыталась расширить свои войска, учитывая, какое преимущество Мингю имеет над ней. С одной стороны, Чеён знала, насколько важен каждый воин для победы, и брак всегда был политической обязанностью для таких людей, как она. Если бы она была в такой же ситуации год назад, то без колебаний бы приняла предложение Джэхёна.

Но кое-кто уже завладел ее сердцем, и отдавать уже не ей.

Взглянув через плечо Джэхёна, она увидела, что Тэхён стоит позади него, и в его глазах явно вспыхивает сбивающая с толку смесь эмоций. Гнев, разочарование, боль, печаль, и принятие. Он встретился с ней взглядом на долю секунды, и ей показалось, что он хотел что-то сказать, но его глаза вновь стали безразличными и отстраненными, когда он отвернулся, быстро уходя мимо людей. 

Он слышал их разговор? Он думал, что она легко примет его предложение? Был ли это момент, когда он решил отказаться от нее навсегда?

Чеён не могла вынести последней мысли, наблюдая, как он отступает, и ее охватил приступ паники. Не говоря ни слово Джэхёну, она отстранилась, пробегая сквозь толпу, чтобы успеть за его длинными шагами.

- Тэхён, подожди, - позвала она, когда ей удалось добраться до него, ее дыхание было тяжелым, но не обращая на это внимания, Чеён схватила его за запястье и повернула лицом к себе с такой силой, что кожаная сумка, которую он нес на спине, рухнула на землю, и ее содержимое немедленно выпало. Но ни один из них не кинулся собирать вещи, поскольку оба были слишком поглощены горячим моментом. 

Он взглянул на нее с выражением лица, слишком похожим на безразличное и бесстрастное, которое он продемонстрировал при их первой встрече.

- Разве вам не следует завершить сделку, Ваше Высочество? 

Чеён резко вдохнула от его холодного тона. Он не разговаривал с ней так и не называл ее высочеством несколько месяцев, его внезапная отчужденность причиняла ей боль больше, чем она когда-либо себе представляла.

- Не будь таким, Тэ, - нежно произнесла она, бессознательно подняв руку, чтобы убрать прядь темных волос с его лица. Он вздрогнул от ее прикосновения, вызвав еще один резкий укол боли по всему ее телу.

- Почему? - спросил он, сердясь не на нее, а на весь мир. - Мы всегда знали, что этот момент наступит. В какой-то ситуации тебе пришлось бы выбрать между своим сердцем и страной. Это ситуация, которую ты не можешь больше избегать, принцесса. Решение однозначно: ты, как всегда, должна делать то, что лучше для твоего народа.

- Для меня это неоднозначно, - прошептала она, смахивая слезы, которые начали выступать в болезненных глазах, - ты обладаешь большей властью надо мной, чем кто-либо в этом мире. Одним заявлением ты сможешь изменить мое решение. Скажи, и ты станешь владеть всем моим сердцем. Скажи мне, что любишь меня, и я буду вечно твоей. 

Еще больше боли, на этот раз сильнее, промелькнуло в полуночных глазах.

- Я не могу.

Чеён ненадолго прикрыла глаза, принимая на себя всю тяжесть этого заявления. Она почти почувствовала, как ее сердце разбивается на тысячу осколков с каждой мучительной секундой, прошедшей между ними.

- Ты не можешь или не хочешь? - спросила она, опасаясь ответа на свой вопрос, но чувствуя непрекращающуюся потребность задать его, несмотря ни на что.

Тэхён глубоко вздохнул, и это было похоже на то, как будто он переживал свою внутреннюю войну, когда он, наконец, снова встретил ее взгляд.

- Я не могу.

- Потому что ты меня не любишь или потому что хочешь для меня лучшего?

- Потому что я не люблю тебя. 

Она резко вдохнула, будто дыхание выбило из нее. Он произнес это с такой легкостью, словно эти простые слова не смогли уничтожить ее. Одно простое предложение вызвало в ней такую сильную боль, которая никогда не сравниться с острым лезвием меча или стрелы. Это было душераздирающе. 

В отчаянии она искала в его глазах хоть какой-то след надежды, хоть малейший блеск, который выдал бы его истинные эмоции, но он очень старался скрыть свои чувства. Все, что она видела, было пустыми безжизненными темными глазами, уставившимися на нее. 

Тэхён почти убедил ее. Ее сердце почти перестало биться. Она почти поверила, что он ее не любит, пока не взглянула на забытые бумаги, выпавшие из его сумки. 

Прежде чем он успел остановить ее, Чеён наклонилась, подняв тяжелую стопку произведений искусства, выскользнувшие из своего укрытия. Слезы начали собираться на ее глазах, пока она молча листала коллекцию. На всех картинах была изображена она. Эскиз, на котором она держит розу с первого дня их знакомства, картина, на которой она едет на Полноче с бешено вьющимися волосами, рисунок ее спины, сидящей на подоконнике в храме Ильсана с видом на водопад, красочная картина ее побега из горящего здания в Донгёне, и, наконец, рисунок, на котором она спит в хижине в Тэгу, одна сторона рубашки перекинута через плечо, обнажая ключицу, а волосы растекаются вокруг ее лица, как темный океан.

- Лжец, - прошептала Чеён, пока он беспомощно наблюдал, как она просматривает его самую личную работу.

В его искусстве было особое внимание к деталям, что заставляло их казаться реалистичными, будто Чеён отправилась в прошлое, чтобы снова пережить все эти драгоценные моменты с ним. Он рисовал ее настолько четко, из-за чего трудно было поверить, что он знал ее всего несколько месяцев, его мазки кистью с точностью передавали изгибы ее губ, форму глаз и расположение родинок. Но поистине ошеломляющим было то, сколько любви он сумел вложить в каждую деталь больше, чем можно было описать словами. 

Ему не нужно было говорить ей, что он любит ее, когда она держала в руках столько вопиющих доказательств. 

- Один мудрый человек однажды сказал, - прошептала Чеён, встречаясь с его уязвимым взглядом, - если ты хочешь узнать, чего художник боится потерять, посмотри, что он рисует.

 - Я планировал подарить тебе последнюю картину на твой день рождения, - нежно сказал он, и она была рада, что жизнь снова вернулась в его глаза. Но после Тэхён вздохнул и осторожно забрал картины, снова спрятав их в свою сумку. - Чеён, в этой вселенной недостаточно слов, чтобы точно описать то, что я чувствую к тебе. Но, в конце концов, любовь - это дорогая роскошь, а я всегда был бедным человеком.

- А я отказываюсь отказываться от нас, - заявила она, когда Тэхён повернулся и снова пошел прочь, - любовь найдет способ, я обещаю.

Чеён взглянула на только что вышедшую пустую сцену позади себя и, не раздумывая, направилась к ней. Наблюдая за тем, как Тэхён уходит, она сделала единственное, что придумала в эту секунду, чтобы остановить его и передать палитру эмоций, кружащихся в ней. 

Она начала петь.

«Я закрашена снова и снова,

Я вырезана везде,

Продолжай рисовать меня.»

Чеён привлекла внимание всего зала своим уникальным мощным голосом, мгновенно положив конец громкой болтовне в борделе, когда все повернулись к сцене, чтобы полюбоваться ею. Все смотрели на нее, полностью загипнотизированные, но ее взгляд был прикован к спине Тэхёна, застывшего на месте.

«Белой, когда я была без тебя

Я была белой как холст,

Я чувствовала себя одинокой, но у меня всегда была спокойная жизнь,

Желтой, когда ты вдруг пришел ко мне,

Прежде чем я осознала это, мое сердце было полно весеннего тепла.»

Он медленно повернулся, чтобы посмотреть на нее, их взгляды встретились, вместе вспомнив свою первую встречу в тот весенний день. Когда они неохотно вошли в жизни друг друга и началась череда событий, которые привели их туда, где они находились сейчас.

«Я закрашиваюсь снова и снова,

Я вырезана, как картина,

Куда бы ты ни прикоснулся, разным цветом окрашены разные воспоминания,

Цвета становятся темнее, как черная ночь.»

Чеён с трудом сдерживала эмоции, срывающиеся в ее голосе, когда драгоценные воспоминания о предыдущих месяцах мелькали в ее голове, и она не могла поверить, как далеко они зашли.

«Продолжай рисовать меня с большим количеством воспоминаний,

Нарисуй меня быстро своим ароматом,

Не позволяй мне забыть их, чтобы никого, кроме тебя, не нарисовать в моем сердце.»

Тэхён стиснул зубы, чувствуя себя сломленным, когда он слушал ее искреннюю просьбу продолжать любить ее, несмотря на трудности и страх перед неизвестным будущем. Это был ее метод, когда она просила его не терять надежды и верить в то, что любовь найдет выход.

«Закрась меня,

Не прекращай,

Без тебя я ничто.»

Она неспешно сошла со сцены, когда песня подошла к концу, люди начали расчищать ей путь, пока она приближалась к Тэхёну. 

«Наполни меня цветами,

Не оставляй пустых мест.»

Оказавшись перед ним, Чеён спела последнюю фразу, безотрывно глядя в его глаза, и неся на себе вес всех ее невысказанных чувств.

«Ты мой единственный художник.»

Народ взорвался аплодисментами, но Чеён не замечала ничего, кроме глаз Тэхёна. Долгое время они смотрели друг на друга, пока он не стал подходить ближе. Ее сердце затрепетало, когда он приблизился, но тут же пропустило удар, когда он прошел мимо нее. Чеён стояла там, застывшая на месте и растерянная, пока разум пытался во всем разобраться.

У нее едва не случился эмоциональный срыв, когда его низкий голос эхом разнесся по залу, и он ответил на ее песню одной из своих.

«Этот сад, полный одиночества и ничего, кроме шипов.

Я привязался к этому замку из песка.»

Чеён мгновенно обернулась, как только услышала его голос, полностью очарованная глубоким, насыщенным тоном, о существовании которого даже не подозревала. Лирика поразила ее, как цунами, его метафорическое использование садов, роз и фальшивого замка заставило дрожь пробежать по ее спине. Его глаза оставались закрытыми, вкладывая всю свою душу в песню, и только его голос приводил в восторг всех присутствующих. 

«Как тебя зовут?  Я могу куда-нибудь пойти?

Ты могла бы мне сказать? Я видел, как ты спряталась в этом саду.»

Она сдерживала слезы, когда он снова упомянул их первую встречу, его песня была наполнена гораздо большей печалью и унынием - как будто он не имел права даже спрашивать ее имя или вставлять себя в ее жизнь с самого начала.

«Я знаю, что твое тепло настоящее.

Я хочу держать тебя за руку, собирающую синие цветы.»

Его глаза оставались закрытыми, но в его голосе было достаточно эмоций, чтобы земля задрожала, когда они оба вспомнили голубую розу, которую он подарил ей на ее день рождения, вместо настоящего подарка, который доказал бы его любовь намного раньше.

«Но это моя судьба.

Не улыбайся мне,

Не свети на меня,

Потому что я не могу прийти к тебе,

У меня нет имени, которое ты можешь назвать.»

Слезы в любую секунду угрожали вырваться из глаз Чеён. Эти простые слова, которые наконец раскрыли его скрытые мысли, полностью сломили ее. Она ненавидела то, что он говорил о судьбе и титулах, потому что это были факторы, которые не могла изменить даже она, ни как принцесса, ни как королева.

«Ты знаешь, что я не могу показать, и дать тебе,

Я не могу показать какой я сломленный, я должен надеть маску, чтобы встретиться с тобой.»

Он прикоснулся к серебряной маске, - которая все еще была привязана к половине его лица, пока он пел песню, -  открыв глаза и отыскав ее в толпе, и посвящая последнюю строчку только ей.

«Но я все еще хочу тебя.»

Чеён больше не смогла сдержаться. Развернувшись, она побежала к выходу, воздух внезапно стало не хватать, и мучительная боль наполнила ее грудь. Слезы стекали по лицу, как водопад, полная эмоций, когда она промчалась мимо сотен сбитых с толку гостей, желая побыть наедине, чтобы собрать воедино разбитые остатки своего сердца и организовать хаос в мыслях. Она поняла, что Тэхён все это время страдал так же сильно, как и она, если не больше, и последнее, чего она хотела, - это чтобы он увидел ее слезы и ошибочно поверил, что это из-за него.

Потому что с тех пор, как он вошел в ее жизнь, он принес ей только счастье и смысл. Он никогда не причинял ей вреда. Единственное, что причинило ей невыносимую боль - несправедливость их положения, безнадежность, которая сопровождает любую мысль об их совместном будущем.

Прорвавшись через заднюю дверь борделя, она рухнула на пол длинного заброшенного коридора, пытаясь сделать несколько глубоких успокаивающих вдохов. Но эмоции снова пересилили ее самоконтроль, и ей пришлось закрыть лицо руками, рыдая, и вспоминая о побежденном голосе Тэхёна и задумчивой песне, которые навсегда запечатлелись в ее голове. 

Больше всего ее ранила любовь, которую она ясно видела в его глазах, даже когда он пел эти горькие, печальные слова. Как она могла отказаться от такой чистой, могущественной любви, если он был источником ее величайших радостей. Было бы жестоко со стороны мира отнять это у нее.

Чеён была так потеряна в собственном сознании, что бессознательно ослабила охрану. В этот момент она была совершенно уязвима и в самом слабом положении. К несчастью, это предоставило ее врагам прекрасную возможность устроить ей засаду.

Прежде чем она смогла поднять голову, чтобы увидеть напавшего, дротик пронзил ее руку. По ее рукам и ногам медленно распространилось покалывание, за которым последовало полное онемение. Зрение начало размываться, и мир закружился вокруг нее.

Последнее, что она увидела, - это пара темных раскосых глаз, победоносно смотрящих на неё.