Топаз не спал всю ночь. Ему так и не удалось успокоить дрожь в руках, не удалось прикрыть глаза. Каждый раз, как веки слипались, он видел простреленную голову Хэма. Видел, как тот умирал на его руках. Видел дюжину выстрелов, заставших его друзей врасплох. Слышал эти выстрелы, слышал несостоявшиеся крики и замерзшие вздохи.

Юность уснула. Она положила голову ему на плечо, обнимая под руку. Ее пальцы — холодные и теплые — крепко сжимали его руку, словно она не хотела его никуда отпускать. Так они до рассвета и просидели. Как только шум города вдалеке стал сильнее, Юность открыла глаза и, потягиваясь, тревожно посмотрела на Топаза.

— Ты так и не спал? — спросила она. — Караулил?

— Не смог уснуть, — качнул головой он, поднимаясь на ноги. — Ну, хоть ты поспала. Уже легче после штурма?

— Наверное, — пожала она плечами. — Так что произошло вчера?

Топаз не ответил, потянувшись во внутренний карман куртки. Оттуда он достал старенький, но еще рабочий плеер и наушники. Забрал из у Марка, когда проверял его карманы. Протянул Юности, смотря в ее непонимающие глаза.

— Не знаю, какая музыка там. Но я подумал, что тебе хотя бы будет не так скучно ждать меня, — пояснил он.

— Ты снова уходишь?

— Да, — резко ответил Топаз. — Мы все еще здесь, значит, нужно продолжать искать.

— Почему мне нельзя с тобой? Или хотя бы пойти тоже искать, но в другом направлении, потом бы встретились...

— Нет, — отрезал он, повысив голос. — Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Юность поднялась с пола.

— Я не беззащитная, — попыталась уверенно сказать она. — Я могу о себе позаботиться.

Топаз не выглядел как человек, готовый согласиться с ее позицией.

— Ты говоришь, что со мной будет дольше, а сам пропадаешь неизвестно где и приходишь без результатов, — в ее голосе послышалось отчаянье. — Я устала сидеть здесь и быть бесполезной.

— Кто тебе сказал, что ты должна быть полезной? — сорвался Топаз. — Ты помогаешь мне тем, что не мешаешься. Я не хочу думать о том, что нужно защищать и тебя, когда... когда все идет не по плану. Мне достаточно мысли, что ты здесь, в укромном месте, куда никто без нужды не залезет. И с этим, — он махнул на автомат. — Если ты можешь позаботиться о себе, то, пожалуйста, заботься о себе здесь.

Юность растерянно похлопала глазами.

Топаз вышел из закрытого помещения туда, куда попала вода после дождя. Наклонился к луже, глядя на свое отражение в грязной воде. Ему неприятно было видеть свое избитое, перепачканное кровью лицо. Темные синяки расползлись под его глазами. Он снова выглядел как пятнадцатилетний Лекс, который дрался за место под крышей.

Набрав в руки воду, он плеснул ее себе на лицо. Попытался отскрести засохшую кровь пальцами. Тер до покраснения кожи, но все же смог немного привести себя к приличному виду. Снял с себя кофту, вытер ею лицо и волосы.

— Я не она, — раздался голос Юности за его спиной. Топаз шумно вздохнул и прикрыл глаза. — Я видела фотографию Бэми в твоем бумажнике. Не сложно понять, что ты ее потерял. Но я — не она.

Топаз медленно развернулся к ней. Он смотрел на нее, видя в ней Бэми. Видя ту, о ком нужно позаботиться. Видя ту, кого нельзя давать в обиду. Ту, кто видела в нем лучшее. Лучшее, которое никак не вязалось с настоящей личностью Топаза, в которую он верил сам.

— Да, ты не она, — кивнул он.

— Я не знаю, что ты чувствуешь, но...

— Ты переходишь грань, — раздраженно перебил Топаз. — Ты ничего не знаешь об утрате. Как девочка, выросшая в беззаботности, может знать хоть что-то об этой жизни? Все, что я делаю — для твоей же безопасности.

— Ты держишь меня взаперти, как мой отец! Как я могу хоть что-то узнать о жизни, если ты не позволяешь мне жить? — ее тон повысился, она сделала шаг навстречу к нему и толкнула в грудь. — Я думала ты другой. Что с тобой я пойму хоть что-то. А ты точно такой же.

Топаз растерянно замер, но тут же отвел глаза в сторону. Он поднял руку вверх, приказывая молчать. Но Юность приняла это на свой счет, полагая, что он ее попросту затыкает. Послышались шаги. Не одной пары ног, а нескольких. Тяжелых, быстрых.

— Уходим, — шепнул он, хватая ее за руку.

Забежал внутрь в тот момент, когда по месту, где они стояли, уже началась стрельба. Схватил автомат, нервно сжимая его в руках. Надеялся на то, что это не те, о ком он подумал. Посчитал, что пока рано показывать силу. Может, все обойдется.

Выглянул в окно, тихо выругавшись. Прямо под ним стоял кар с эмблемой Безопасности. Он приготовился открыть ответный огонь, но атака последовала с совершенно неожиданной стороны. Топаз лишь успел заметить, как одна пуля угодила Юности в руку. Она схватилась за место ранения, прижимаясь к стене.

— Йени! — сорвалось с его уст.

В тот же момент Топаз, схватив щупальцем тяжелый камень с торчащей арматурой, бросил его туда, откуда подходили киборги. Поднялась пыль, за которой послышались хаотичные выстрелы, летящие в потолок. На мгновение все затихло.

Он бросился к Юности, которая будто бы прятала место ранения. Но Топаз быстро разжал ее пальцы, чтобы оглядеть серьезность. И вместо того, чтобы предпринять хоть что-то, отступил на шаг. Его глаза округлились, он выронил автомат из рук и застыл. Переводил лишь взгляд с напуганного лица Юности на ее рану, откуда сочились совершенно негустая жидкость светло-синего цвета.

— Я все объясню, — проговорила она, нервно задыхаясь. Подняла руки, пытаясь подойти к нему. Но Топаз отступил еще на один шаг, совершенно ничего не понимая.

Из состояния этого оцепенения, который он мог сравнить разве что со вчерашним инцидентом, его вывела повторившаяся пальба. Топаз, собравшись с мыслями, забыв обо всем, кроме инстинкта самосохранения, схватил Юность за талию и вылетел в дыру в стене.

Приземлился на кар Безопасности, жестко пронимая его крышу под собой. Оттолкнулся от него и схватился за первый попавшийся выступ. Мчал, не разбирая дороги, хватаясь за все, что попадалось на пути. Не знал, куда можно уйти. Надеялся лишь на то, что сломанный кар выиграет им сколько-то времени.

Они, казалось, ушли достаточно далеко. Туда, где начинался весь живой город. Остановились на крыше высокого дома. Топаз поставил Юность на ноги и отвернулся, прикрывая лицо руками. У него было слишком много вопросов, но не находилось и слова, чтобы их задать.

— И... сколько ты планировала мне вот так вот лгать? — спросил он, наконец повернувшись к ней. — Только не говори, что это не ложь, а просто недоговоренность.

— Ты был весь такой... загруженный, отдаленный, — начала она, обнимая саму себя за плечи. — Я боялась, что ты разозлишься на меня.

— И решила, что лучше я узнаю вот так? — вспыхнул он. — Как ты можешь бояться, твою мать? Как ты вообще можешь испытывать эмоции, если ты... ты..., — он не мог выдавить из себя необходимое слово, лишь махал рукой струйку светло-синей жидкости. — Ты машина, Йени. Или мне называть тебя по серийному номеру?

Он зло поглядел на нее, видя, как на ее глазах скапливаются слезы. Его сердце защемило, но он пытался доказать себе, что все это — фальшь. Что она не способна на такое, что она — не человек. Не наделена чувствами, а все, что она делала сейчас — лишь прописанный кем-то код.

— А я то не понимал, почему ты не спишь и отказываешься от еды, — проговорил он и тихо взвыл. Юность сделала шаг к нему, но он ее остановил. — Дай мне время, пожалуйста.

И он отошел. Сел на край крыши, свесив ноги. Уронил голову и рвано, словно на грани вновь сорваться, вздохнул. Голова раскалывалась от одной только мысли об этом. Топаз почувствовал себя преданным той, кому он хотел бы довериться. Почувствовал себя слепым болваном, который не увидел тайны прямо перед его носом. И пусть та была хорошо замаскирована и спрятана, он все равно осуждал себя.

Достал из кармана бумажник, развернул сложенное фото. Поглядел на живую улыбку Бэми, которая грела его душу. И покорил себя за то, что признал это лишь тогда, когда было уже поздно. Качнул головой, поправил растрепавшиеся волосы, будто это движение могло успокоить. Развернулся, чтобы посмотреть на Юность.

Она так же села на выступ, достала плеер и надела наушники. Ее пальцы щелкали по кнопке, пропуская трек за треком, пока она не остановилась на одном. На ее лице показалась легкая улыбка, но она тут же поставила на паузу, заметив, как Топаз подходит к ней.

— Ладно, — вздохнул он, касаясь сочащейся жидкости. — Это смертельно?

— Если вытечет слишком много, то моя система перегреется, — ответила Йени, осторожно дав Топазу взглянуть на ранение. — Но на меня действует гель, которые используют люди.

— Значит, нужно его раздобыть, — кивнул он, отрывая кусок ткани от своей грязной, помятой и разорванной в нескольких местах футболки. Бережно перемотал руку, стараясь не пережать, но и не дать жидкости вытекать дальше. — Скажи мне все, что мне необходимо знать. Я могу позлиться, но постараюсь... постараюсь сильно не перегибать палку.

— Я не уходила из дома, — призналась она. — Это было моей задачей: найти Сопротивление. Меня отслеживают, именно поэтому штурм состоялся, — она поджала губы, виновато смотря на Топаза. — Есть смысл говорить, что мне стыдно? Я не использовала тебя, мы встретились случайно. И я решила, что ты — мой шанс узнать мир таким, какой он есть на самом деле. Больше всего мне хочется быть похожей на обычных людей. Я изучала твои эмоции, спрашивала тебя обо всем. Я не хочу быть ненавистной тобой машиной. Я хочу быть человеком. Таким же, как ты.

— Это невозможно, — качнул головой Топаз, отводя взгляд. — Но... если тебя отслеживали, то отслеживают и сейчас, — понял он. — Поэтому нас выследили. Это как-то вшито в твою систему или?..

— Если найти хорошего программиста, то он сможет удалить это из моей программы, — ответила она, замерев. Топаз взглянул на нее, и заметил, как она начала быстро моргать. Он лишь усмехнулся, поражаясь тому, что счел это действие лишь ее странной привычкой. — Я нашла.

— Сможешь показать дорогу? — спросил он, обнимая ее за талию. Она кивнула. — Кошмар, до чего докатилась моя жизнь.

Они пересекли город, стараясь оставаться незамеченными. Топаз нервничал от каждого воя сирены, будь то скорая помощь или пожарная, или полиция, что пугало его еще больше. Юность подсказывала ему, куда и когда сворачивать, как лучше обойти то или иное место. Предупреждала, где лучше пойти пешком, а где можно снова бежать по стенам.

Вскоре они добрались до нужного места. Шестиэтажное здание неприветливо встретило их холодным серым цветом и монотонным дизайном, как и все близ стоящие постройки. Топаз отпустил Юность, оглядываясь по сторонам.

— Куда нам дальше? — спросил он, подходя к панели на парадной двери.

Юность набрала номер квартиры. Послышались долгие гудки, потом сонный голос ответил.

— Чего вам?

Топаз хотел ответить, но Юность остановила его. Она начала говорить что-то на техническом языке, от которого ее спутник был далек. Он не понял ни слова, кроме «сможешь помочь?», после которого дверь открылась.

Они поднялись на самый последний этаж. Из двери напротив выглянул любопытный парнишка, с огромными красными глазами. Следом за ним из квартиры вывалилась полуголая девушка, хохоча. Топаз сжал зубы и не добро глянул на них, заставляя скрыться в своем притоне.

Их встретил заспанный, небритый мужчина. Он поправил очки на переносице и завязал пояс на халате, попутно заталкивая ноги в слетевший тапочки. В квартире пахло чем-то горелым, и по источнику дыма Топаз понял, что он что-то паял.

— Ложись, — махнул он рукой на не заправленный диван. Юность покорно легла, не сводя взгляда с Топаза.

Он подошел к ней, присел на корточки и взял за руку. Поглядел на ее тонкие пальцы, испачканные в жидкости, являющейся для нее кровью. Задумчиво покачал головой, принимая, но не до конца, этот факт. И посмотрел на нее, подбадривающе улыбаясь. Она протянула ему плеер и наушники.

— Чтобы не было скучно, — пояснила она, вызывая легкий смешок у Топаза.

— Тебе придется подождать здесь, — безучастно сказал программист, указывая на стул в углу комнаты. — Мне придется ее отключить на время.

Топаз кивнул, но не ему, а Юности.

— Я покараулю, — сказал он, садясь на стул. — Сколько это займет?

— Постараюсь управиться до вечера, — ответил он, включая компьютер. Юность участливо показа ему, куда можно подключить провода.

Топаз тактично отвернулся, чтобы не смотреть на ее оголенную спину и не смущать себя тем фактом, что программист столь уверенно снял заслонку с ее тела и стал подключать туда разного цвета кабели.

Он включил плеер, надел наушники. Ему не пришлось долго искать ту песню, которую Юность решила полностью послушать. Мотив был веселым, даже каким-то танцевальным. Он и не заметил, как на припеве стал постукивать ногой в такт. А на втором стал нашептывать себе уже известные, заедающие слова.

Время шло. Он слонялся по квартире программиста, который восторженно комментировал каждое свое действие. Топаз не понимал и слова, которое он говорил. Лишь согласно кивал и выдавал однообразное «угу».

Программист был настолько занят, что мельком дал согласие на принятие душа и разрешил тому поискать в его вещах что-нибудь, что могло бы подойти Топазу на замену его порванным, грязным вещам.

Стоя под горячими струями воды, смывая с себя мылом, пахнущим цветами, всю грязь и кровь, Топаз много думал о том, что произошло. Думал об Уиг, думал о Ллойде, об Йени. Все это взрывало его голову, когда он начинал понимать масштабы того дерьма, в которое вляпался.

Потряс головой, раскидывая капли воды вокруг. Не хотел вдаваться во все подробности, не хотел надумывать себе что-то об Йени. Был намерен расспросить ее обо всем сам. Казалось, она была настроена на открытый разговор после того, как он узнал ее тайну.

И все равно он чувствовал себя глупым и преданным. Однако понимал, что это все произошло по его вине. Он закрывал на все ее странности глаза, увлеченный лишь поиском Сопротивления. Закрывал снова, озабоченный местью Ллойду.

Понимал, что увидел в ней Бэми. Но не понимал, почему. Не понимал, почему решил оберегать ее, почему позвал с собой. Лишь потому, что она напоминала ему девушку из его прошлого, которая никак не хотела отпустить его в настоящем?

Это казалось чем-то глупым и совершенно иррациональным. Но все же, несмотря на это, оставалось реальностью, от которой невозможно было скрыться.

Топаз обтерся, оделся в свитер и джинсы, которые нашел у программиста. Джинсы оказались слегла великоваты, потому что Топаз был худощавее программиста, питающегося фаст-фудом. А вот свитер пришелся в пору и в плечах, и в талии.

Он снова сел на стул в углу комнаты, взглянул на Юность. Она выглядела совершенно беспомощно и открыто. Топаз не знал, что с ней делал программист. Лишь надеялся на то, что тот поступит по совести и не обманет их. Иначе Топаз не будет контролировать себя.

— Я могу кое-что посмотреть на твоем планшете? — спросил Топаз, уже беря гаджет в руки. Программист лишь бросил одобрительное «ага» и продолжил клацать по кнопкам на физической клавиатуре.

Топаз решил пробить Ллойда. Он знал его имя, лицо и место работы. Этого было достаточно для того, чтобы опознать его среди тысяч других человек. Но по его запросу, что удивительно, не было никаких совпадений. Быть может, и Ллойд Морган его не настоящее имя.

Тогда он решил поискать Оливию. Найти ее было гораздо проще. Спустя буквально пять минут, он уже знал ее фамилию Стормаре, в девичестве Томсен. Знал возраст — тридцать лет. Профессия, как и говорил Марк.

— Слушай, — обратился он к программисту, согнувшемуся над компьютером, — можно ведь как-то узнать, где живет человек?

— Тебе зачем? — впервые задал вопрос программист.

— Мы ищем кое-кого, — ответил он, смотря на фотографию Оливии, смотрящую на него с экрана. — Она... может помочь нам. Ты, наверное, заметил, что мы немного... в неприятностях.

— Сотня цифр, — выдал тот. — И за андроида — две тысячи.

Топаз округлил глаза, обескураженно сглотнув.

— Кстати, откуда у тебя она? — спросил программист. — Насколько я знаю, Блэкман только единожды представлял своего андроида, и то еще не готового.

— Блять, — сорвалось с уст Топаза, — так она Блэкмана. Как я не понял это сразу. Я могу..., — он достал бумажник, посмотрел на оставшиеся бумажки. Тут максимум могла набраться сумма в двадцать цифр, при условии, что они останутся без последней подушки безопасности, — двадцать сначала. За все. Все остальное потом.

— Сразу, — усмехнулся программист. — Знаю я таких, как вы. Кинете.

Топаз откинулся на стуле.

— Таких, как я, ты вряд ли знаешь, — сказал он. — Тебе лучше поверить мне на слово, приятель.

Программист не успел возразить, как раздался звонок в дверь. Он подскочил, попутно бормоча себе ругательства под нос, и подошел к экрану. Топаз не видел за его спиной, кто пришел, но по тому, как программист отскочил, понял, что дело на ладно.

Тот подбежал к тумбочке, достал оттуда пистолет и проверил обойму. Топаз взглянул на экран и сжал кулаки. Там, на пороге, стояло несколько киборгов. Сколько их на самом деле — сложно было сказать.

Он понял, что это за ними.

Программист уже собрался сворачивать всю работу, но Топаз дернул его за запястье, обжигая черным щупальцем.

— Заканчивай работу, — приказал он. — Сколько тебе нужно?

— Еще... около получаса, — ответил программист, усаживаясь обратно за компьютер.

— Работай, — рыкнул Топаз, наращивая когти из пальцев. — Я разберусь со всем остальным.

Он выскочил в коридор, когда туда уже поднималась группа захвата. Он разбежался, оттолкнулся от стены и светился с киборгами. Те без предупреждения открыли огонь. Топаз закрывался, моментально превращая когти в щит и обратно.

Подобравшись к одному достаточно близко, Топаз замахнулся на него. Прочные когти, продолжение его собственной руки, легко прорубили защитные пластины на теле киборга, вгрызаясь в схемы, вызвав фонтан искр и заставляя киборга упасть на колено. Следующим же махом Топаз отсек его голову. Из шеи, помимо крови, показались еще и соединительные провода.

Хуже всего, когда у киборга было заменено что-то внутри. Из-за этого его уже точно нельзя было назвать человеком.

Топаз свалился на следующего, отталкиваясь от него и направляясь в сторону другого. Он порхал между ними и над ними с небывалой ловкостью, а обрушивался с невиданной прежде мощью. Раскидывал киборгов в стороны: некоторые двери жилого дома оказались выбиты, крики людей заполонили коридор. Когда Топаз остановился, поняв, что сражаться ему уже не с кем, нагрянула вторая волна киборгов. Их было больше в два раза: вместо прежних шести была целая дюжина, вооруженных до зубов.

В коридоре становилось тесно. Топаз выставил руку вперед, прикрываясь от града выстрелов, а сам попятился к окну. Прыгнул прямо на стекло, наращивая вокруг себя кокон, чтобы не разрезать спину. Перекрутился и, толкаясь от стены, взмыл в воздух.

Киборги, как и ожидалось, бросились на улицу. Юность нужна была им целой, если она действительно тот самый андроид Блэкмана. Поэтому Топаз не переживал за ее безопасность. Киборгам не выгодно будет выносить ее во время боя.

Топаз завис на пике траектории и рухнул вниз, прямиком на одну из вооруженных каров, стоящих под окнами. Приземлился на три точки, смягчая удар. Но оставил на крыше кара заметную вмятину, сгибая еще и самонаводящийся пулемет, установленный там.

Хорошо подготовились. Казалось, даже лучше, чем к штурму.

Он заметил, как недалеко стоял Ллойд. Он заправлял всем этим, отдавая приказы группе захвата. Рядом с ним стоял, как понял Топаз, Аттон. Никто из них не бросался в атаку наравне со всеми. Либо понимали, что погибнут, либо наоборот недооценивали Топаза.

Ему хотелось броситься прямо на Ллойда, но залп из второго пулемета прямо по крыше соседнего кара, заставил его подпрыгнуть вверх. Цепляясь за дом, Топаз подтянулся к стене. Сердце бешено стучало. Он не знал, как разобраться со всем этим оружием, направленным в его сторону.

Он глубоко вздохнул, призывая всю темную массу из глубин своего тела. Та, наращиваясь, окутывала его: ноги, руки, торс. Овила шею, закрыла лицо. Топазу никогда прежде не доводилось доходить до этого момента наращивания оболочки. Но теперь вся густая, бурлящая масса словно решила показать все, на что способна. Решила все же существовать в полном взаимодействии с носителем.

По нему открыли огонь из всех орудий.

И обычные пули, и энергетические заряды лишь заставляли Топаза дергаться, но не причиняли никакого ущерба. Держась за крышу, Топаз осматривал всех, кто атаковал его. Два десятка киборгов. И два кара.

Но прилив адреналина смыл все остатки неуверенности. Продолжая держаться за стену одними лишь ногами, Топаз выкинул обе руки вперед. Два хлыста ударили рядом с киборгами, цепляя некоторых их них. Те тут же полетели в разные стороны, сталкиваясь со стенами домов, друг с другом.

Киборги открыли огонь снова, но Топаз лишь позволил броне поглотить все выстрелы. Они целились в лицо, где больше всего он ощущал удары, и это выводило его из равновесия. Чувствуя боль, которая задевала его тело все больше и больше, Топаз понимал, что теряет обладание над силой. Оболочка начала растворяться там, куда попадали мощные заряды.

Но этого было недостаточно, чтобы остановить его.

Топаз оторвался от стены, сделав кувырок. Выстрели пролетели выше над ним, растворяясь где-то в воздухе. Он приземлился на ноги, понимая, что защитная маска с его головы пропала. Теперь он ясно смотрел на угрозу, но не задерживался на месте долго.

Перейдя в ближнюю атаку, насадил пару киборгов на длинные когти и тут же сбросил их на землю, обращаясь к другим. Топаз вытянул щупальце настолько, насколько мог. И, загребая киборгов одного за другим, сильным движением швырнул их в стену. Знал, что еще живые.

За один прыжок оказался возле тяжелого кара, схватил ее за низ и поднял над головой. Пробивные заряды ударяли ему под ребра, в живот. Он начинал более живо ощущать их присутствие. Напрягся, понимая, что силы темной субстанции перестает хватать для такой тяжести, и метнул кар туда, где уже начинали подниматься киборги.

Кар встретился со стеной, проламывая ее, сминая киборгов пополам и придавливая к земле. Он заметил, как Аттон обращается к своему браслету. Понимал, что вот-вот может явиться подмога. Если они будут подходить группами, то он, вероятно, сможет с ними справиться. Но если нагрянут все вместе, то у него возникнут проблемы.

Оболочка до сих пор защищала его, позволяя двигаться быстрее, но Топаз чувствовал, как слабеет. Он мог продолжать бой, пока усталость не возьмет свое. Чувствовал, как пот катится по его лбу. Он был таким мокрым, словно на улице шел проливной дождь.

Ударил щупальцем, как хлыстом, разрывая второй кар на пополам. И ретировался, вновь забираясь в то окно, из которого выскочил. У него было несколько минут, не больше. Нужно было уходить. С каждым шагом оболочка становилась все слабее, отмершими кусками падая на пол и растворяясь в воздухе.

— Я надеюсь, ты закончил, — ворвался Топаз в квартиру программиста.

— Да, но нужно еще...

— Нет времени! — рявкнул он. — Если эту хрень не сделать, с ней все будет в порядке?

— Да, но... ее легче будет взломать. Я обошел систему, но пришлось оставить там несколько дыр. Дистанционно вряд ли получится, но вот так...

— Ясно, — оборвал его Топаз, отсоединяя провода от Юности. — Пробил адрес?

— Да, вот, — он показал ему карту на экране планшета. Топаз кивнул. — Эй, а цифры? — возмутился программист. Он поднял пистолет и наставил его на Топаза. — Я сдам вас, если не заплатишь.

Топаз сморщился. Сердце билось слишком быстро, заглушая его собственные мысли в голове. Поэтому он не мог даже ничего придумать. Одно из вне заставило его предпринять хоть что-то: звук подъезжающих каров.

Он выхватил пистолет из рук программиста и выстрелил. Тот упал с дырой во лбу, роняя за собой и компьютер. Топаз поднял на руки все еще выключенную Юность и быстро вышел из квартиры. Побежал в совершенно другом направлении от киборгов. Выскочил в окно и бросился бежать по крышам, через коридоры жилых домов, выбивая окна, из последних сил держа себя в сознании.

От боли, разрывающей его мышцы, хотелось упасть и темнело в глазах. Даже адреналина, стучащего в крови, не хватало для того, чтобы сгладить эти углы.

Он продолжал движение до тех пор, пока не перестал слышать звуки преследования. Им удалось оторваться, скрыться. Можно было выдохнуть хотя бы на пару минут. Топаз влетел в одну из квартир. Громкий звук тревоги, поднятой РП, заставил его покинуть помещение в ту же секунду.

Ноги заплетались, и когда он чуть не сорвался, зацепившись за выступ на крыше, Топаз решил остановиться.

Он усадил Юность, сам рухнул рядом. Пытался отдышаться, надеялся на то, чтобы пошел дождь. Ему нужно было хотя бы немного воды, чтобы попить. И немного прохлады, чтобы снять весь жар, охвативший его тело.

Юность не просыпалась.

Топаз отчаянно поднялся, обратил внимание туда, куда программист подцеплял провода. Там было несколько маленьких кнопок. Рука не поднялась нажимать их. Не знал, к чему это проведет. Поэтому просто закрыл крышку и отвернулся, закрывая глаза руками.

Не мог поверить, что потерял ее вот так вот глупо. Защищал ценой собственной жизни, но столкнулся просто с тем, что не знал, как включить.

Мягкое прикосновение к спине вывело из состояния отчаянного транса. Он поднял голову. Юность смотрела на него так, словно только проснулась: медленно моргала, пытаясь полностью открыть глаза. Топаз облегченно улыбнулся и неожиданно для самого себя обнял ее.

Почувствовал, как ее руки смыкаются на его спине. Она прижалась к нему с силой, утыкаясь ему в шею.

— Что произошло? — спросила она. — Где мы?

— Я не знаю, — ответил Топаз, оглядываясь. — Пришлось уносить ноги. Как ты... как себя чувствуешь?

Она пожала плечами.

— Нормально, наверное.

Топаз покивал.

— Так ты... дочь Блэкмана? — подбирая слова, спросил он.

— Да, — ответила Юность. — Лекс, пойми только то, что я на самом деле не хочу возвращаться к нему. Все, что я тебе говорила — правда. Я только не сказала о том, что он намерен продать меня. Кому-нибудь, у кого будет четыре с половиной миллиарда цифр. Такие найдутся, я уверена.

Топаз сморщил нос.

— Я, наверно, полный дурак, но... я верю тебе. И не дам Блэкману относиться к тебе, как к вещи. Ты казалась мне странной, но... живой. Как это возможно? Все, что ты говоришь и делаешь — прописано в твоем коде?

— Мой код сложный, но его главная задача — обучение. Я подстраиваюсь под человека и окружающую среду, изучаю его и мир вокруг. А еще имею выход в всемирную сеть, поэтому могу учиться и самостоятельно. Но без внешних факторов я не понимаю, что мне нужно изучать. Я бы никогда не умела стрелять из автомата, если бы мне не пришлось быстро обучиться этому на фабрике. Понимаешь?

— Эй, — усмехнулся он, — я так спрашиваю.

— От тебя и научилась, — улыбнулась она.

— А что насчет еды?.. Ты ведь ела. Куда она делась?

— Я создана по подобию человека. У меня нет пищеварительной системы и нет потребности в еде, но в животе есть отверстие, — она указала себе под грудь, — где вся поступающая еда скапливается...

— Ладно, — замахал руками Топаз, — не хочу этого знать. Не порть мне впечатление.

— Но ты сам спросил...

— А теперь сам прошу не говорить, — он опустил глаза к карману и достал оттуда плеер, протяну его Юности. — Мне понравилась та песня. Девчачья какая-то, я не запомнил названия. А насчет сна?.. Ты притворялась или действительно спала?

— У меня есть режим, в котором я отдыхаю. Но я тоже не нуждаюсь в этом, — с улыбкой пожала она плечами. — А ты поспи. Выглядишь усталым.

Топаз кивнул и лег на спину, закрывая глаза. Несмотря на то, что его тело гудело от нагрузки, а сердце все еще не унималось отбивать слишком быстрый темп, сон не шел. Он ворочался, и даже на город уже наступила темень. Однако Топаз никак не мог даже задремать.

— Не могу, — сел он. — Я злюсь.

— Но ведь злость — достаточно утомительное занятие.

Топаз усмехнулся.

— Она красивая, — сказала Юность, решив не задавать вопрос, почему же ее спутник злился. — Бэми.

Он покивал, грустно улыбаясь. Достал бумажник, оттуда фото.

— Нил сделал этот снимок, — сказал Топаз. — Он больше всех сводил меня с Бэми. Но я упирался и отдал ее Хэму. Ну, не отдал, а уступил что ли. Она ему действительно нравилась, он мог часами выносить мне мозг тем, какая Бэми замечательная. Меня это злило. Не потому, что это неправда: Бэми действительно замечательная. А потому, что я ревновал, наверное. Но понимал, что с ним ей лучше.

— Откуда ты это знал? — спросила Юность. Она сделала это очевидно, но не подозревала, что это тот самый вопрос, который так не хотел слышать Топаз.

— Ей нужна была забота и любовь, и Хэм давал ей это, в отличие от меня. Он хоть и был придурком, который все сводил к разговорам о сексе, но... Ай, нет, все, теперь я опять представил, как они...

— Ты не думал, что ей нужна была твоя забота и любовь? Она кажется такой счастливой рядом с тобой.

Топаз поджал губы, убирая фото обратно в бумажник.

— Уже поздно что-то думать, — буркнул он. — Давай больше никогда не будем поднимать эту тему.

— Но...

— Никогда, — повторил Топаз, все же укладываясь обратно. — Спокойной ночи, любопытная.

И он прикрыл глаза, стараясь отгонять любые мысли о Бэми, о Ллойде. Не хотел думать об этом сейчас, но и не торопился отворачиваться от мести. Чувствовал, что его отпустит только после того, как он добьется справедливости. Однако сейчас ему хотелось отдохнуть. И, победив ночной кошмар, Топаз смог спокойно уснуть.

***

Женщина в белом изучала экран. Ее глаза быстро перепрыгивали со строчки на строчку, обрабатывая информацию так, словно она была роботом. Но она была человеком, как все остальные, кто находился в этом помещении.

Лютер Блэкман делал большие ставки на искусственный интеллект, но еще не доверял ему следить за жизненными показателями такого же ИИ. Несмотря на то, что система отслеживания андроида, установленная в плату модели ИН-1000, что расшифровывалось, как «инновационный наноразум», вывели из строя, показатели самой Йени оставались доступными для наблюдения.

Генеральный директор вовсе не был опечален тем фактом, что его творение осталось без геолокации. Он ожидал этого, отпуская ее большой мир. Ему гораздо интереснее было получать информацию, которую она обрабатывала. Понимать, как она изучает мир. Как взаимодействует с людьми.

Лекс Вега — случайный подопытный, попавшим на этот эмпирический тест. Необходимо было понять, насколько сильно Йени соответствует обычному человеку, способна ли она обмануть других, выдавая себя за равную.

Целью Блэкмана было как раз-таки создание совершенного андроида, неотличимого от человека: ни внешне, ни по набору эмоций. И теперь, когда Йени была в большом мире, полном опасности даже больше, чем вся команда ожидала, ее показатели не переставая радовали.

— Сэр, — обратилась женщина, нажимая на кнопку связи с Блэкманом, — у нее зашкаливает уровень дофамина и эндорфина, так же высоки показатели окситоцина, фенилэтиламина и вазопрессина.

— Что это значит? — ответил голос. Он знал, но хотел услышать от других. Хотел убедиться в своем превосходстве.

— Она влюбилась.

Блэкман победно рассмеялся, не снимая пальца с кнопки связи.

— Она совершенна, — заключил он. Его голос был каким-то маниакальным, самодовольным и насмешливым, словно никто не верил в его работу. — Поздравляю, коллеги! Мы создали идеальный искусственный интеллект. Понял, наконец, отец? Я умнее, чем ты.