— Эй-эй-эй! Это... Это что было?! — в шоке выпучив глаза, воскликнул я, после страстного поцелуя еле хватая ртом воздух. — Ты нормальный?! Чего накинулся на меня так?!
Я держал Лу за плечи, вытянув вперед руки, а он смущенно улыбался, уставившись в пол и то и дело сжимая и разжимая кулачки.
— Ты ведь сам попросил.
— Но... Я ведь не думал, что ты это сделаешь! — у меня аж лоб испариной покрылся. — Я только пошутил!
— Ты ведь знаешь, что мне нужны прикосновения, — кинул на меня лукавый взгляд, прикусывая нижнюю губку.
— Боже! — воскликнул я и, отпустив его, сделал еще шаг назад, так, на всякий случай. — Мать моя в кедах! До чего дожили! Святые ёжики! — я аж весь побледнел.
— Ну, чего ты?
— Значит, сам весь такой из себя невинный, а на самом деле... — я прикрыл ладонями грудь. — Так вот какой ты на самом-то деле! Чёт страшно стало...

— Перестань.
— Да я бы с радостью, но у меня аж всё тело колотится! Как я с тобой теперь в одном доме жить буду? А вдруг... — я перешел на шепот. — Вдруг ты меня однажды изнасилуешь, а?
— Ну, что за глупости опять городишь! — Лу обиженно надул губы и плюхнулся на свою травку. — Только если сам попросишь.
— Что? Зашибись! Так ты значит не против? — я даже моргать от удивления забыл.
— А почему бы и нет, — как ни в чем не бывало пожал плечами.
— Хы... — я выдавил кривую ухмылку. — Просто поражаешь, — забрался с ногами на кровать и укутался в покрывало. — Со мной больше не спишь, ясно тебе?
— Почему? — заныл капризно.
— Хринасе... Он еще спрашивает! Всё! Забудь!

***

— Сехун...
— Ва! Убиться веником! По-моему, ты впервые меня по имени назвал! — я поднял голову от книги.
Лу сидел на краешке кровати и подозрительно мило улыбался.
— Сехун... Знаешь... — он заводил пальчиком по покрывалу возле моей ноги.
— Не знаю, — качнул отрицательно головой. — И что-то мне подсказывает, что, узнав, вряд ли обрадуюсь.
— В тот раз... Вчера... — взглянул на меня из-под светлой челки.
— Что? Что-то разве было? О чем ты? О чем вообще речь? — затараторил нервно я.
— Когда ты попросил тогда... Может попросишь снова?
— Поганка пучеглазая... Ты совсем уже? — я глянул на него, не веря своим ушам. — У тебя что, раздвоение личности?
— Раздвоение? — растерянно захлопал глазами. — А что это?
— Ты меня напрягаешь, — махнул на него рукой. — Уйди с глаз долой!
— Но... — эльф обиженно засопел, но послушно встал и поплелся на кухню.
Что это с ним вообще? Дорам пересмотрел? Говорил ведь, надо на мультики переходить.

***

— Сехун... — Лу сел рядом со мной на пол перед теликом.
— Чего тебе? — сделал звук громче.
— Ну, зачем?
— Чтоб тебя не слышать.
— Ты плохой.
— Допустим.
— Можешь... - Лу, положив руки мне на плечо, наклонился в бок, перекрывая мне своей мордашкой телик.
— Нет, — упёршись тыльной стороной ладони ему в щеку, отодвинул на место.
— Тогда можно я...
— Тоже нет.
— А...
— Нет.
— Но...
— Снова нет, — не отрывая взгляда от экрана.
— Ты можешь хоть на что-нибудь ответить «да»?
— Да.
— На что?
— Уже ответил.
— Эй!
— Скройся.

***

— Сехун...
— Даже не пытайся снова, — я потряс в воздухе сковородой.
— Почему?
— Хочешь голодным остаться? — поставил сковороду на плиту и разбил туда два яйца.
— Почему только два?
— Потому что кто-то слишком разговорчив.
— Можно я...
— Нет.
— Я другое спросить хотел! — возмущенно выпятил губы уточкой.
— Ну ладно.
— Можно я сегодня с тобой посплю?
— Нет. Зря только снова спрашивал, я ведь сразу ответил.
— Ты можешь стать добрым?
— Охо! Чего захотел! У меня в отличие от некоторых, раздвоения личности нет.
— Может всё-таки... — встав на носочки и вытянув губы, эльф потянулся к моей щеке.
— Бзиканутый, — я увернулся, едва не упав.
— Ухожу я, ухожу, — засопел обиженно. — И мне два яйца пожарь!

***

— Сехун... — тихо протянул Лу, обнимая меня со спины, когда я стоял у холодильника.
— Опять начинаешь? — возмутился, хватая его за руки, которые уже полезли мне под майку. — Отлепись от меня! — развернулся к нему лицом, всё же отделавшись от его объятий.
— Но... Ты только глянь, — указал пальцем на свой глаз. — Уже зеленеют.
— А мне-то что!
— Тебе всё равно? — спросил разочарованно.
— А меня должно волновать?
— Я думал... волную, — опустил голову.
— Ладно, чёрт с тобой, можешь обнять, — я развел руки в стороны.
— А можно...
— Нельзя!
— Но тогда бы на дольше хватило...
— Так и скажи, что понравилось целоваться! — я окинул его насмешливым взглядом.
— Понравилось, — кивнул.
— Что? Серьёзно согласился? Ты меня всё больше и больше поражаешь!
— А тебе, — подняв голову, взглянул мне в глаза, — совсем не понравилось?
— Ты ужасен! — сокрушенно хлопнул себя ладонью по лбу. — Я плохо тебя воспитал, мне жаль. Дорамы — это зло!
— Воспитал? Но я не ребёнок, — возмущенно зыркнул на меня.
— Ну да, дети-то не кидаются на других с такими поцелуями.

— Значит, — задрал к верху подбородок, — я пойду на улицу, и сяду возле какого-нибудь дерева и буду так седеть пока и не зарасту вовсе. А потом меня заметят какие-нибудь прохожие и отдадут ученым на опыты. Это будет очень полезно для науки и для страны. Сделаю на прощание доброе дело.
— Кончай ерундить.
— Я думал, что нравлюсь тебе...
— И как ты такое, интересно, с ромашками в башке надумал? — я поморщился.
Не то, чтобы он мне не нравился... Просто... Это было весело доставать его, пока он мило смущался, а когда стал сам наседать, как-то вдруг не по себе стало.
— Значит, я ухожу. Не ищи меня.
— Что, правда уйдешь?
— Уйду.
— Совсем-совсем?
— Совсем-совсем.
— И никогда не вернешься?
— Ни за что! — угрюмо свел брови.
— О! — указал на него пальцем. — Снова похож на разъяренного бурундучка!
Лу сердито запыхтел и направился в комнату.

Выждав минуты три, заглянул в спальню.
— Ты уже передумал уходить?
— Вот еще! — он стоял у зеркала в новых джинсах и застёгивал последние пуговки рубашки. — Ухожу! — кинул зло, проходя мимо меня в коридор. — И кепку твою заберу! — схватил из шкафа красную кепку, нацепив на голову.
— Прощай! — и хлопнула входная дверь.
Ну, только гляньте на него, какой обиженный! Ишь фифа нашлась! Не поцеловал я его! Пф! Бред! Ничего, посмотрим, как долго он продержится. Небось к вечеру уже вернётся.