Свет настырно пытался пробраться в комнату, отчаянно ища лазейку, но раз за разом терпел крах. Тяжёлые тёмно-бордовые шторы надёжно скрывали меня от палящего солнца. Развалившись на кровати, в мягком свете от настольной лампы, я читала дневник.

За этим занятием я провела целую ночь и не собиралась отрываться до самой последней точки. Слова давно перестали быть различимы, фантазия погрузилась в глубину событий.

"Всей своей душой ненавижу это место. Каждое здание, каждую ржавую трубу, каждое серое лицо. Я создал монстра, который пожрёт эту землю пуще раковой опухоли, потому что от неё можно избавиться, а от Империи - нет. Я виновен в этом, виновен, что тысячи людей горбатятся в угоду тирану. Как гиены перед львами, позорно выпрашивают еду и позволение на жизнь. Даже самые светлые помыслы могут породить смутные времена.

Но я не верю, что спасения нет. Отказываюсь верить, что человек погубил сам себя. Время ещё есть. Тех запасов, что мне удалось вынести из Империи, должно хватить не на один десяток лет. Нужно уходить из Талитаны, пока ещё не поздно, пока я еще могу уйти."

Прочтённые строчки, подобно тавру, впились в мозг. Одна глупая навязчивая идея перечеркнула собой всё.

А что, если ему не удалось отыскать заветную землю?

Всё это выглядело настолько реалистично, что внутри словно что-то оборвалось и рухнуло в обрыв. Все эти слова, все логические факты были слишком громкими, чтобы их игнорировать.

В той страшной катастрофе, что произошла несколько сотен лет назад, виновны загадочные "они". Как я ни пыталась разузнать, но так и не поняла. Была ли это какая-то организация и если да, то какие идеи она преследовала, что почти весь мир погрузился под воду? А может, всё это было лишь глупой случайностью?

Теории строились с молниеносной скоростью, и с каждым разом вероятность того, что Тинаю таки удалось, двигалась всё ближе к нулю.

Никогда не поверю, что за столько времени Империя не избороздила океан вдоль и поперёк. Если бы эта земля существовала, то слухи поползли бы давно. Такого шила в мешке не утаить.

И самый главный вопрос: о каких запасах он говорил? Что ему удалось вынести из столицы? Оружие? Информацию? Формулы?

Вопросов скопилось много, но не достаточно, чтобы идти с ними к Бумфису. Теперь не было сомнения в том, что он расскажет всё. Но я не могла себя заставить, потому что просто боялась взглянуть в эти уставшие синие глаза. Сейчас я четко понимала, что он устал от жизни, устал бороться, переживать за каждого подопечного. Слишком ярким было его отчаяние, слишком болезненным было разочарование Аргеса. Долгие годы безрезультатных поисков заставят усомниться любого. Не все цели оправдывают затраченные на них средства.

Отложив дневник, я перевернулась на спину и прикрыла глаза. Целые сутки без сна дали о себе знать. Но я раздраженно погнала от себя сон, приподнимаясь на локтях. Душевные раны ещё саднили и кровоточили, и единственное место, где можно было избавиться от боли хоть немного — Ангар.

Поднявшись с кровати и сделав несколько шагов, я вынуждена была остановиться и опереться о стену, ибо в глазах потемнело, а ноги норовили подогнуться. Собственное тело было вязким, тяжёлым и упорно не хотело исполнять свои прямые обязанности. Но разум сильнее, а желание очутиться в кругу семьи — ещё больше. Дрожь и головокружение никуда не делись, но в глазах прояснилось, и я медленно зашагала по коридору к лестнице.

Замок пустовал, обычный рабочий день разогнал обитателей по своим делам. Что не могло не радовать. 

Новость о смерти моего отца разлетелась в считанные минуты. Первые несколько часов по прибытию порог моей комнаты обивали десятки сочувствующих, но принимать соболезнования не было ни сил, ни желания.

Впервые свободное время было предоставлено мне, потому что по приезде Бумфис расщедрился на целых три дня отгула. Каждый раз за всё то время, что нам доводилось сталкиваться, он отводил глаза, а на любую мою фразу всегда следовал положительный ответ. С одной стороны, это радовало, но с другой, сильно раздражало. Признание меня своей правнучкой не могло так повлиять на его привычную манеру поведения, в этом не было никакого смысла. Жалость здесь тоже была не к месту, о чём глава Картарэфа любезно сообщил.

Подлый холодок прошёлся по хребту, и я передернула плечами.

Страшно представить, что будет, если моё предположение окажется правильным. Тысячи надежд болезненно разобьются, как волны о скалы. Страшно представить, что случится с Аргесом. Он, так же, как и Бумфис, готов умереть, лишь бы у людей был шанс на спасение.

Я тяжело вздохнула. Никогда мне не достичь такой жертвенности.

— Тайрина!

Оглянувшись, я заметила невысокую фигуру, вприпрыжку бегущую ко мне по коридору. Мэнхен был низким, даже для мальчика восьми лет, и от силы доставал мне до пояса. Мелкие ручки тут же сомкнулись вокруг моей талии.

— Привет. Ты что здесь делаешь? — улыбнулась я, потрепав его по волосам.

Огромные зелёные глаза уставились на меня.

— Анила жду, он домой пошёл за вещами. А ты куда идёшь?

— За какими еще вещами? — нахмурилась я, ничего не понимая.

Мэнхен уставился на меня укоризненно, словно он говорил о погоде, а я спрашивала, что такое солнце.

— За своими вещами. Откуда я знаю какими? Какие у стариков могут быть вещи? — надув губки, пролепетал он.

Пришлось приложить усилий, чтобы не прыснуть со смеху. Прикусив губу, я постаралась скорчить серьёзную мину.

— И зачем он за ними пошёл?

— Тот... главный который здесь, не помню, как его зовут... дал нам с Анилом двухкомнатные покои здесь. Представляешь? У меня будет своя комната!

— Так ведь это здорово! А почему ты не пошёл с Анилом? Ему бы пригодилась помощь.

Мэнхен засмеялся собственным мыслям.

— У него в помощь целых четыре пары рук! Но пошли с ним только двое, — хихикал мальчишка.

Я улыбнулась. Этот ребенок намного проще реагирует на особенности местных жителей, чем я.

— Это ты ещё остальных не видел. Я иду в Ангар, хочешь со мной?

В зелёных глазах загорелся детский интерес, но тут же появилось явное сомнение. Мальчик оглянулся по сторонам.

— Что такое?

— Не знаю... а если Анил будет меня искать?

— Идём, я беру ответственность на себя.

Вопросы тут же отпали, уговаривать не пришлось. Я лишь очень надеялась, что мне удастся объяснить моим кошкам, что Мэнхен не представляет для них угрозы, и есть его не нужно.

Мы неспешно направлялись в сторону Ангара, я размышляла о том, стоит ли брать тигрицам мяса, а мальчик безостановочно рассказывал о том, что с ним произошло за время нашего отсутствия, не упуская ни одной детали. Меня это очень радовало, и некий груз свалился с плеч. Он отвлёкся от страшных мыслей о своих родителях. Как бы и мне хотелось так просто загрузить сознание чем-то посторонним и беззаботным.

Погода стояла жаркая, можно только посочувствовать торгашам, ошивавшимся под палящим солнцем. Было душно, и я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Одежды цвета самой тёмной ночи только усугубляли обстановку. Спина покрылась испариной, а волосы прилипли ко лбу.

Краем глаза я заметила светлое пятно, которое двигалось в нашу сторону. Белое воздушное платье больше походило на облако, обтянувшее идеальную фигуру. Молочные волосы были стянуты в тугой хвост, а об острые скулы можно было порезаться. Фарфоровая кожа ловила отблески солнца, а бирюзовые глаза могли соперничать с океаном в глубине цвета.

Но несмотря на всю свою красоту, Даерина всегда вызывала у меня не самые приятные чувства. И они только усилились, когда я поняла, что она идет именно к нам.

— Ты должна поговорить с Ситаром, — выпалила она прямо мне в лоб.

— И тебе привет, — хмыкнула я, игнорируя первое предложение.

Красивое лицо искривила гримаса нескрываемого презрения.

— Ты мне не нравишься, как и эта ситуация. Но мне не наплевать на Ситара, а из-за тебя он сам не свой в последнее время. Он чувствует себя виновным в том, чего не совершал, а ты даже не дала ему возможности извиниться. Так будь добра выслушать его.

От вылившегося на меня хамства вздох застрял где-то на половине пути. Всё, что я смогла, так это ошарашенно приоткрыть рот.

— Кого-то явно не учили разговаривать с людьми, — хмыкнул Мэнхен.

Вспышка ярости на её лице была сравнима разве что со взрывом.

— Тебе никто не давал слова, мелкий отступник, — девушка выплюнула это с таким омерзением, что мои кулаки невольно сжались.

Отпихнув мальчика себе за спину, я сделала шаг в сторону нахалки.

— Ты сейчас же извинишься перед ним, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

Даерина надменно вскинула одну бровь и скрестила руки на груди.

— Отродью отступников здесь не место.

— Тогда можешь дальше вытирать слёзы Ситару, — ответила я и, развернувшись, зашагала в сторону Ангара.

Мэнхен демонстративно поднял руку, загибая пальцы. Пять, четыре, три, два...

— Постой.

Сделав ещё несколько шагов, я остановилась и обернулась к Даерине.

— Извини, — выпалила она.

Я скосила взгляд на мальчика. Он дернул меня за рукав, заставив наклониться.

— По-моему, она просто не умеет извиняться по-другому.

— Я поговорю с ним вечером, пусть приходит к Ангару, — ответила я, выпрямившись во весь рост.

Девушка ничего не ответила и зашагала в сторону рынка. Могу себе только представить, насколько ей действительно дорог Ситар, что она наступила на горло собственной гордости. Но это не дает ей ни одного положительного балла.

— Странные они какие-то, — подметил Мэнхен, когда девушка ушла на приличное расстояние.

— И не говори.