Даже Даника когда-то была подростком. Она смотрела на фото дочери, представляя то, как она будет выглядеть в шестнадцать. Когда ей станет столько же, сколько и Вик. Такая же взрослая, красивая и явно запутавшаяся. В таком возрасте все кажется каким-то чужим, неприветливым. Но Даника знала точно — она направит свою дочь, чтобы ей было легче ориентироваться в темноте.

Пять дней Даника смотрела на единственное заглавное фото профиля Вик и думала — нужно ли ей писать? О чем им говорить? Она — деловая женщина с ребенком, океанолог со стажем, разведенная и несчастная. Но ждала сообщения от Вик, как подросток. Главное, чтобы глупой улыбки на лице не было. Элементарное желание общаться с милой девушкой преследовало ее все время, даже когда работа давила на подсознание, даже когда она писала о любимых дельфинах и плавала на лодке делать редкие фото и собирать образцы воды.

Даника ощущала — все стало другим. Она будто глотнула молодости, которая у нее была до замужества и рождения дочери.

Но от размышлений ее вырвал резкий звонок телефона. Даника ожидала увидеть имя коллеги на экране, но там оказался номер Вик. Сердце ухнуло куда-то в пятки, в животе все скрутилось и рука невольно потянулась ответить. На той стороне была тишина. Наверное, всего пару секунд.

А после Вик всхлипнула.

— Даника, я не знаю, что делать со всем этим. Я устала, — сказала с трудом Вик.

— Что случилось?

— Я ненавижу свою мать.

— Расскажи нормально, — потребовала Даника, сжимая с силой телефон правой рукой.

Еще мгновение и она его раздавит.

— Она раскритиковала мой новый образ. А после ходила и постоянно напоминала, что мое самовыражение — это от того, что у меня комплексы. Черт, это же очевидно! Но зачем напоминать об этом так своей дочери? Можно же как-то деликатнее, выбирая слова, чтобы не ранить. Но она никогда не думала об этом.

— Ты сейчас где?

Зачем она это спросила? Будто надеясь, что девушка где-то близко и придет к ней. Что Даника увидит ее заплаканные глаза и постарается помочь.

— Никогда не поступай так со своей дочерью, Даника... — сказала Вик, игнорируя вопрос.

— Вик, где ты сейчас? — повторила требовательно Даника.

Тишина в трубке заставляла волноваться. Вынуждала напрячься всем телом и пожелать скорее найти ее.

— Я скину тебе геолокацию.

И вызов был тотчас сброшен. Сообщение пришло спустя несколько минут и Даника увидела, что Вик находилась прямо на пляже. Даника задумалась — если броситься туда, это будет выглядеть будто в ней проснулся материнский инстинкт. А разве это не так? Разве она не хотела показать потерянной Вик, что мать могла любить своего ребенка?

Она поехала туда. На арендованной работой машине, неслась по улицам города и выстукивала пальцами по рулю. Волновалась наверное сильнее, чем в первый рабочий день. Да и сильнее, чем когда-либо в жизни.

На пляже не было сильно людно. Стояла невыносимая жара и Даника сразу заприметила рыжую макушку Вик. Она была в белоснежном платье с глубоким декольте и открытыми плечами. Сидела на огромном камне, погрузив ноги в голубоватую воду, рядом валялись бежевые кеды. Даника шла по мелкой гальке с трудом, жалея, что надела босоножки, а не кроссовки.

— Привет, ты меня очень напугала, знаешь это? — сказала Даника, залезая на камень рядом.

Она с трудом села на него и Вик повернулась к ней. Даника увидела заплаканные глаза. На ее лице не было косметики и милые веснушки показали себя. Она поправила волосы, убирая их за ухо.

— Прости, я очень захотела позвонить именно тебе. Я отвлекла от чего-то важного?

— Нет, у меня сегодня выходной, я просто собиралась встретиться с коллегой.

— Океанолог... а что ты сейчас исследуешь?

Даника обворожительно усмехнулась. Она расстегнула застежку на босоножках и опустила ноги в прохладную воду. Так было кула лучше.

— Дельфинов. Ты знала, что обычные дельфины считались вымершими в водах Адриатического моря? Но сейчас их стали видеть все чаще и чаще. Через месяц я еду в Словению, чтобы изучить их и там. Если мы сможем узнать хотя бы примерно сколько их осталось, это облегчит задание в помощи их разведения. Мы хотим, чтобы дельфины вернулись сюда.

— Я никогда не думала, что они настолько редкие. Считала, что дельфинов везде полно.

— Увы, раньше очень активно охотились на них, считая вредителями и сейчас с ними проблемы, — пояснила Даника, устремив взгляд в далекое море.

— Люди... уничтожают все, что прекрасно.

Даника промолчала. Она была согласна с девушкой, но ничего не желала говорить. Они молчали, слушая как вода ударялась о камни.

— Моя мать никогда не любила море, — внезапно сказала Вик. — Такое чувство, что она неспособна видеть прекрасное в мире. Только свой статус, имидж, мнение других людей. Если я стану такой... мне будет очень противно.

— Ты не станешь такой, если так сильно не хочешь этого. Вик, ты отличаешься от матери и это нормально. Ты — творческая, видишь мир более ярким и прекрасным. Это чудесно.

Вик уставилась на карие глаза Даники. Каштановые волосы упали на ее лицо, закрывая щеки. Вик сжала руками края своего платья.

— Я стану лучше нее, — прошептала Вик.

— Обязательно.

— Можно посмортеть на твой кулон поближе?

Даника кивнула. Кулон был подарком ее мужа, который будто напоминал ей обо всех ошибках, о тяжести принятых решений. Она не снимала его. Носила, как ненужный груз, к которому привыкаешь. И Вик прикоснулась к нему подушечками пальцев. Серебро с красивым переливающимся лазурным камнем. Ее пальцы случайно прикоснулись к коже. Даника ощутила это и все тело покрылось гусиной кожей. Сердце содрогнулось от этого.

«Вик, у меня скоро будет инфаркт».

— Очень красивый, — сказала она и одернула руку.

— А ты сегодня без макияжа.

— Чтобы вдоволь наплакаться красивая маска не нужна. Она все равно слезет, оголяя всю мою мерзость.

— Ты не мерзкая, — сразу сказала Даника.

— Нет, я такая. И явно только ты видишь обратное. А мать меня презирает.

Вик быстро надела на ноги кеды и спрыгнула с камня. Пошла по скользкой гальке вдоль берега, слыша как Даника последовала за ней. Она шла, она не бросала ее, она хотела с ней общаться.

— Скажи, ты видишь во мне девочку, которой не хватает материнской любви? — спросила Вик, обернувшись и остановившись.

Даника тоже замерла.

— Возможно.

— Я не хочу, чтобы ты заменяла мне мать.

— А чего тогда ты хочешь?

Вик стала подходить к Данике ближе и ближе, пока не оказалась совсем рядом. Даже руку вытягивать не надо, чтобы прикоснуться к ткани ее девственно чистого платья. Какой у нее невинный образ сегодня...

А мысли явно не невинные.

— Я не хочу, чтобы ты была моей матерью, потому что тогда не смогу сделать так.

Вик неожиданно резко приблизилась к Данике и, прикрыв глаза, поцеловала ее. Сначала Даника никак не ответила на это, но после одумалась и осознала — она сама ждала этого момента.

Она вспомнила, как в школе влюбилась в девочку из параллели. Как смотрела на ее рыжие волосы, которые она всегда собирала в хвост и хотела поцеловать. Как восхищалась ее красотой и стройной фигурой. А после осознала — эта любовь погубит. Правильная лишь та, что одобрена обществом. Лишь та, в которой есть семейные ценности. Так она и познакомилась с Мирославом. Так и появилась Антония.

Вик не желала прерывать поцелуй, но Даника внезапно оттолкнула ее и отступила назад. Лица обеих покраснели от смущения.

— Это неправильно, — сказала Даника, хотя эти слова давались ей с трудом. — Ты ребенок совсем.

— Это эйджизм.

— Это здравый смысл, Вик. Ты не можешь трезво мыслить... и ищешь мать, ищешь любовь и поддержку. Думаешь, что так добьешься ее.

— Заметь, ты ответила на поцелуй охотнее, чем я думала. Если ты считаешь меня дитем, который ищет мать — врешь самой себе. Ты так не считаешь.

Даника развернулась и пошла к своему автомобилю.

— Признай, что мои рыжие волосы тебе понравились сразу же, как ты их увидела в клубе! — крикнула вслед Вик, на что Даника никак не отреагировала.

Она села в машину и положила голову на руль. Слезы сами потекли вниз.

«Ей шестнадцать. Ей столько же, сколько было Лауре. Она очень похожа на нее и я так же хочу целовать ее. Но мне тридцать пять».

Вик тоже пошла. В противоположную сторону, пиная ногами камни и желая окунуться с головой в воду, чтобы она охладила все то, что загорелось у нее внутри при виде Даники.

Возможно она и есть образ ее матери. Но такой, с которой хочется просыпаться рядом на одной кровати, а не слушать нравоучения.

* * *

Ужин для Вик был совершенно невкусным. Она вовсе не хотела есть и делала это только чтобы не заболел живот. Матери в квартире не было и Вик ковырялась ложкой в греческом салате, постоянно думая о Данике. Она наколола на вилку оливку и рассмотрела ее со всех сторон. Почему Даника так ее боялась?

Подсознание Вик кричало — это все из-за глупого возраста. Она подросток, школьница, маленькая девочка. А Даника самодостаточная женщина и мать.

Оливка полетела в сторону мусорки и Вик смотрела на то, как она не долетела, падая прямо на пол. Спустя мгновение Вик упала лицом на стол и горько заплакала. Сегодня она пролила слишком много слез. Слишком много боли ощутила, от которой не могла спрятаться, сбежать. Она впилась ногтями в кожу руки и отчаянно подумала о том, как стоило встать и пойти к дому Даники.

Она не будет рада, она закроет перед ней дверь и скажет, чтобы она вернулась к своей глупой матери. Никогда больше не напишет ей. Никогда больше...

Вик резко встала со стула и вытерла с лица мерзкие слезы. Она шла к выходу из квартиры, перед этим захватив украденную у Даники косметику, с трудом надела кеды, не желая завязывать шнурки, спустилась по старой лестнице и оказалась на улице. Уже был закат. Небо переливалось персиковыми оттенками, перетекая в розоватые. Скоро наступит ночь. Вик не могла провести ее в одиночестве.

Автобус. Улицы. Наполненные людьми. Музыка из баров. Жизнь кипела в Сплите. Но Вик в нее не хотелось погружаться. Когда есть Даника — шум не нужен, а нужна лишь тишина и ее руки. Ее губы, ее запах дорогих духов...

Да-ни-ка...

На остановке Вик вылетела из автобуса, чуть не упав на охладевающий после жаркого дня асфальт. Ноги несли к ее квартире. К ее обители, которая не пахла благовониями, а диван казался таким удобным, будто созданным для Вик.

Она вошла в подъезд благодаря вовремя вышедшему из него человеку и начала подниматься по лестнице. Один этаж, второй... на третьем Вик замерла, видя знакомую дверь. Может, это ошибка, путь в никуда, но Вик готова была ее совершить. Маленькими шажками подошла и подняла руку, чтобы нажать на дверной звонок. Только сейчас она заметила, как сильно дрожали пальцы.

Громкий писк по ту сторону двери заставил Данику вскочить с дивана и отложить ноутбук в сторону. Она чувствовала, что это Вик. Никто больше не мог прийти к ней под вечер. Женщина прошла по коридору и замерла возле двери, посмотрела в глазок и увидела рыжую макушку Вик. Такая милая девочка...

Даника прислонилась ухом к холодному дереву. Прикрыла глаза.

— Вик, я не знаю что с этим делать, — сказала она громко, чтобы девушка точно услышала.

Дыхание Вик сбилось. Она тоже прислонилась ухом к двери.

— Я тоже не знаю. Прости, что пришла... но я не могла сидеть дома.

— Мне тоже сложно быть в одиночестве.

— Ты меня впустишь? — спросила осторожно Вик.

Даника тяжело вздохнула и повернула ключ в дверном замке. Она открыла дверь и уставилась на Вик, образ которой не изменился, а вот Даника стояла в домашних коротких шортах и растянутой футболке, да еще и с собранными в хвост волосами. Вик неуверенно прошла в уже знакомую квартиру. Она не смотрела на Данику, уткнувшись в пол. Медленно сбросла с себя кеды и замерла посреди коридора.

Даника смотрела на Вик, четко видя в ней Лауру. Образ маленькой, невинной рыжей девочки не покидал ее никогда. Боже, Вик вылитая она...

Ей понадобилось пару секунд ступора, чтобы после неожиданно для всех оказаться рядом с Вик и чуть ли не заставить ее вжаться в стену. Даника поцеловала ее отчаянно и без каких-либо сомнений. Прикоснулась к волнистым волосам, запуская в них пальцы. Вик так неумело отвечала на поцелуй, от чего внутри Даники все перевернулось от перевозбуждения.

Вик решительно подняла футболку, прикасаясь к коже живота Даники. Ее руки невольно скользнули вверх и Вик осознала, что на Данике не было лифчика.

Даника повела ее в сторону спальной комнаты, в которой ранее Вик не бывала. Она увидела краем глаза аккуратно заправленную серым покрывалом кровать. Девушка и не поняла в какой момент оказалась на мягком матрасе. В голове не было никаких мыслей кроме как восхищение Даникой, нависшей сверху.

Платье Вик было поднято вверх. Даника не прекращала их сладкие поцелуи, закрыв глаза и отдавшись неизведанным чувствам. Футболка Даники полетела на пол и Вик впервые прикоснулась к чужой женской груди. Их тела сходили с ума. Мир вокруг замер. Время пренадлежало им двоим. Рука Даники оказалась под нижним бельем Вик и та шумно выдохнула, прерывая на мгновение поцелуй. Она желала, чтобы этот момент был их вечностью. Личным раем. Безопасной зоной.

Они были обе неопытны в этом деле, обе познавали нечто новое. Лежали немного обескураженные после под одеялами и смотрели в темноту комнаты, в которой было слишком жарко. Вик держала Данику за руку.

— Мир слишком жестокий и он этого не примет, — сказала тихо Даника.

— Он ничего не принимает. Ему все не нравится.

— У меня дочь, Вик. Что я ей скажу? Что ее мать выбрала себе молодую девушку?

Вик повернулась к Данике.

— Она же способна все понять, — сказала Вик.

— Антония может с годами и примет. Когда станет старше... но не сейчас. Ты думаешь когда мой бывший муж узнает о тебе, то будет рад? Он больной идиот.

— Вы не вместе, тебе должно быть все равно на его мнение.

— Но у нас с ним общая дочь и он с радостью воспользуется моментом, чтобы ухудшить мою жизнь, чтобы доказать, что я ничтожная, — сказала Даника, еле сдерживая слезы.

Про мужа всегда было больно говорить.

— Я его уже ненавижу.

— Правильно, таких как он любить нельзя.

— И не один мужчина не посмеет обидеть мою дорогую Данику...

Наступила тишина. Вик выводила пальцем узоры на коже Даники, пока не услышала, как та начала всхлипывать.

— Эй, ты чего? — спросила Вик и, приподнявшись на кровати, начала вытирать слезы с ее щек, а после целовать кожу лица.

— Он сделает все, чтобы лишить меня права быть матерью Антонии. Ты несовершеннолетняя, Вик, меня обвинят в педофилии, у меня не будет дочери...

Вик целовала ее немного отчаянно, будто пытаясь доказать — она не ошибка, она лучшее что могло случиться.

— Давай скрывать это до моего совершеннолетия. Потом не будет никаких претензий. У тебя будет дочь, он не лишит тебя ее. Я уже хочу познакомиться с Антонией, уверена, что она тоже такая же красивая как и ты. В ней самые лучшие твои черты.

— Когда я училась в школе, — внезапно начала рассказ Даника. — Я влюбилась в девочку из параллели. Ее звали Лаура, ей было шестнадцать. Она очень похожа на тебя. Еще тогда я осознала — я лесбиянка. Но ей быть... неправильно. Мне это внушили, я внушила себе это. Я выбрала путь вранья самой себе, вышла замуж, родила Антонию... Вик, я всегда знала, что лесбиянка, но запретила себе ей быть.

Вик прижалась к Данике всем телом.

— Мне очень жаль, что так случилось. Ты очень сильная. И если позволишь, мы справимся вместе, поможем друг другу найти себя.

— Ты слишком прекрасна, Викториа. Я не заслуживаю тебя.