Однажды, может, я исчезну
Ты не ищи меня нигде
И не ныряй за мною в бездну
Подобно жертвенной звезде

Страж, тот же голубоглазый блондин, который встретил меня здесь в прошлый раз, смотрит куда-то в сторону, подперев рукой подбородок и сильно нахмурив светлые брови. Я миновала туманную стену утром, сразу после рассвета, когда слегка утонувшее в талых водах поле только озарили первые лучи солнца, а это место по-прежнему такое, каким было в прошлый раз. Здесь не меняется ничего, все застыло в первозданном виде.

— Не думал, что ты вернешься, — говорит он, вздыхая. — Может быть, подумаешь еще?

— Может быть, вы не будете меня мучить и сделаете то, о чем я вас прошу? — возражаю я. Хватает того, что я волнуюсь гораздо сильнее, чем месяц назад. Печаль все еще не отпускает меня, и черная дыра в груди не затянулась ни на сантиметр, но с недавних пор в голове, как грибы после дождя, начали разрастаться сомнения. Они развеиваются, стоит мне подумать о нем, и растут снова, когда я представляю его реакцию на мою жертву. Ему будет тяжело так же, как и мне.

— Ну ладно. Уговор есть уговор. Ты точно все решила? Я не могу понять твое настроение. Слишком спокойна для той, что идет на верную смерть.

— Я все решила, — твердо отвечаю я. — Я хочу вернуть Дэна Мейерса к жизни и занять здесь его место. Даже если в глубине души однажды об этом пожалею, я не буду умолять вернуть меня обратно. Только есть одна небольшая просьба. Можно мне увидеть его, когда все случится?

— Ладно, увидишь,— всплеснув руками, отвечает блондин. — Но времени у вас будет немного.

— Спасибо. Что нужно сделать?

— Давай сюда руку и не пугайся. Будет больно, но совсем чуть-чуть. Не успеешь ничего понять.

Он немного ошибся — спокойна я только с виду. Внутри же все кипит, сердце будто знает, что это его последние удары, и бьется с бешеным ритмом, я чувствую биение везде: в груди, в голове, в ушах. Страх расползся по всему телу, и когда я прикасаюсь к руке стража, которая, что очень странно — ни холодная, ни теплая, и чувствую резкую боль в груди, то не сразу понимаю, это сердце останавливается от ужаса, или же сделка уже состоялась.

Сразу после того, как страж отпускает мою руку, во всем теле появляется странная легкость, и все становится на свои места. Боль в груди резко уходит, а страх сильно притупляется, это похоже на легкую эйфорию от приема мощных седативных средств — я будто на какое-то время попала в невесомость. Однако ужасающая реальность быстро возвращает меня с небес на землю. Я больше не вернусь домой, увижу Дэна в последний раз, отныне я одна... Мне никогда не наполнить красками свою жизнь. Меня больше нет. А он рано или поздно смирится, и кто-то займет мое место рядом с ним...

"Что я натворила?"

— А, ты уже все осознала, — качает головой страж. — Все еще хочешь увидеться со своим хантером?

— Да, пожалуйста, — говорю я и удивляюсь своему голосу. Он стал ниже и глубже.

— У вас несколько минут, а потом он уйдет.

Страж отходит на несколько шагов в сторону и передо мной появляется Дэн. Такой же, каким я запомнила его, каким видела в последний раз, когда он был еще жив. Мое сердце больше не бьется, но в груди внезапно вспыхивает то самое чувство, которое так долго не отпускало меня. Он жив, но это последний раз, когда я вижу его. Неужели я отдала свою жизнь только ради этих жалких минут...

Увидев меня, он теряется, но быстро берет себя в руки и, в два шага преодолев расстояние между нами, прижимает меня к себе. Я знаю, что он рядом, что жизнь вернулась к нему, но не чувствую его тепла. Я не чувствую вообще ничего, кроме боли, что медленно, как яд, отравляет душу и не спешит уходить, как все остальные чувства.

"Не жалей, Даша. Ни о чем не жалей. Ты пришла сюда за этим. У тебя был целый месяц на то, чтобы подумать", — твержу я себе, пока он, разомкнув объятия, оглядывается по сторонам.

— Ничего не понимаю. Почему ты здесь? Как ты меня нашла? — спрашивает он. Волнуется, глаза бегают по моему лицу. Как быстро он все поймет? Поймет ли?

— Все хорошо, Дэн, — говорю я. Благо, несмотря на то, что я еще могу проявлять свои эмоции, тело больше не реагирует на них. Никакого комка в горле от подступивших слез, ни дрожащих рук, ни стянутых в узел внутренностей.

— В каком смысле, хорошо? Что происходит?

— Дэн, ты жив.

— Чего? Каким это образом?

— Она спасла тебя, идиот, — вмешивается страж, и Дэн, бросив в его сторону гневный взгляд, возвращается ко мне.

— Так, я пока вообще ничего не понял, но если уж я жив, то тогда идем отсюда, — говорит он, взяв меня за руку, делает несколько шагов в сторону тумана, но страж его останавливает. Его голос как раскат грома эхом разносится по всему пространству.

— Ты можешь идти, но без нее!

Дэн замирает на месте, крепко сжав мою руку. Тяжело дышит. Я не могу насмотреться на него, как бы мне хотелось сейчас уйти вместе с ним, вцепиться покрепче и больше никогда не отпускать его. К сожалению, судьба распорядилась иначе.

— Без нее? Без нее я никуда не уйду, — он начинает злиться, обеспокоенно смотрит на меня. — Рассказывай, что ты сделала?

— Я буду здесь вместо тебя, Дэн, — отвечаю я как можно спокойнее. — И я... — Договорить не успеваю. Он отпускает мою руку и идет к стражу.

— Я отказываюсь.

— Ты не можешь, — равнодушно отвечает блондин, разглядывая свои пальцы, будто его совсем не волнует, что перед ним сейчас стоит разъяренный хантер.

— Да мне плевать, я отказываюсь! — кричит он. — Возвращай все на место!

— Эх. Я бы хотел, но при всем желании, увы, не могу. Сделка состоялась, я лишь посредник в этом мире, отменить ее невозможно. Никак! Только если кто-то другой захочет занять ее место. Но я здесь что-то не вижу желающих.

— Не можешь отменить сделку, давай новую. Она возвращается домой, а я занимаю ее место. Давай, я никуда отсюда не уйду!

— Послушай, я же сказал. Кто угодно, кроме тебя. В обратную сторону это не работает, вам нельзя менять друг друга. Скажи, девочка, что ты в нем нашла? — обращается ко мне блондин, бросив раздраженный взгляд на Дэна, которому, похоже, сложно признать правду. — Он же тупой как пробка. С первого раза не понял, со второго, а теперь с третьего.

— Черт бы вас! — Дэн снова возвращается ко мне и крепко обнимает. — Что ты наделала? Даша, я же сам... Да твою ж мать... — Он плачет, сильнее прижимая меня к себе. — Я же просил тебя не спасать меня, ты не помнишь, я просил тебя, зачем ты так со мной? Я не смогу, ты же знаешь, я не смогу так жить...

— Прости меня, — шепчу я. — Но я все хорошо обдумала и выбрала тебя. Ты тоже выбрал меня, когда прыгнул в пропасть. Почему я не имею права прыгнуть за тобой?

— Это было моим решением... Господи, Даша, я... Что мне делать? — оторвавшись он берет мое лицо в руки и смотрит в глаза. По его щекам бегут слезы. Мне только хуже от того, что я вижу, но будь у меня такая возможность, я бы продлила эти мгновения.

— Помни меня, — отвечаю, прикрыв глаза, и в этот момент он исчезает. Остаюсь только я и страж, который смотрел на все это, закрыв лицо рукой так, будто ему стыдно за нас.

— Ну что ж. Добро пожаловать, — произносит он с энтузиазмом. — Теперь все это в твоем распоряжении. Можешь вернуться к себе домой, правда там никого не будет, но все обычно выбирают этот вариант. Можешь встретиться с кем-нибудь, кто, разумеется, уже умер. Слушай, я все смотрю на тебя и мне, кажется, знакомо твое лицо. Не прояснишь?

— Я хочу увидеть Диану Спенсер, — говорю я, все еще отходя от нашей последней встречи с Дэном. Будь я жива, давно бы ревела в три ручья, лежа на полу, поджав колени к груди, но мне... Не то, чтобы все равно, боль никуда не ушла. Просто стало легче держать себя в руках. Будто чистое смирение разливается по всему телу. Это и приятно, и неприятно одновременно.

— А, вспомнил, откуда. Странные вы. Обе здесь. Это определенно самый уникальный случай за все время. Кстати, если захочешь поговорить о чем-нибудь, так сказать, скрасить свое вечное одиночество, я к твоим услугам. Диана предпочитает затворничество и не разговаривает ни с кем из нас. Может, тебе удастся ее разговорить. Я, кстати, Альберт, если нужно просто крикни мое имя, если не буду занят, обязательно приду.

— А как мне найти Диану?

— Просто подумай о ней и все. Попадешь куда-то рядом с ней. Не теряйся здесь. Если потеряешься, опять же, зови. Здесь есть и другие, наверное, кое-кто из них тебе уже знаком, но ты с ними встретишься чуть позже. Не все сразу.

Закрыв глаза, я представляю дом Дианы в Фиэрлоне. Я больше, чем уверена, что она там. Одна и уже давно. Альберт прав, странно, что мы с ней оказались в одной лодке, будто все это написано у нас на роду. Перемещаться так легко, просто, ничего не чувствуя, оказываешься в другом месте. Фиэрлон здесь еще туманее и страшнее, чем настоящий. Дальше, чем на два метра ничего не видно. А, может быть, там ничего и нет, и все, что я вижу — создано самой Дианой.

Дом прямо перед моими глазами. Здесь сумеречно, и в окнах виден тусклый свет. Уверенным шагом направляюсь к дому и, несколько раз постучав по деревянной двери, жду ответа. Очевидно, она удивлена тому, что кто-то стучится к ней в дом, поэтому открывает очень быстро. Широко распахнув дверь, застывает как восковая фигура, пронзая меня своим изумленным взглядом. Диана точно такая же, как на фотографиях, что я нашла в ее комнате: белое старомодное платье, длинные каштановые волосы, желто-оранжевые глаза, в которых уже нет блеска. Хоть и похожая на меня как две капли воды, но она кажется мне гораздо красивее, милее и утонченнее.

— Не может быть... — произносит она моим голосом, но более мягким, бархатным.

— Да... — отвечаю я. — Теперь я тоже здесь.

Впустив меня, Диана садится на диван в гостиной и ждет объяснений. Когда присаживаюсь я, она внезапно уходит и приносит две чашки чая. Ничего не понимая, спрашиваю, зачем это нужно. Я не чувствую ни жажды, ни голода, ничего, кроме тактильных ощущений и пустоты, что с каждой минутой поглощает меня, отрывая по кусочку от больше не живого тела.

— Немного согревает душу, — грустно улыбается в ответ девушка. Если бы я могла, то прямо сейчас бы горько расплакалась.

Странно, что вкус чая действительно ощущается и внутри разливается тепло. Не так, как хотелось бы, но сойдет и это. Сейчас я хочу поговорить с ней. Я готова к любой правде. Тем более, что теперь у меня полно времени на разговоры. Спешить уже некуда. Рассказываю Диане то, о чем я уже знаю. Она качает головой и дополняет мой рассказ своим. И все становится на свои места...

После того, как ее отец отдал ее твари, что живет в Пандоре, чудовище превратилось в доппельгангера. Она забрала ее силу и напиталась ее страхом, а затем пошла убивать. Первым был Марк, которого не оказалось дома, вместо него там лежал труп одного из темных, и именно его приняли за Марка. Затем погибло еще несколько человек, после чего тварь затаилась. Благодаря тому, что видели свидетели, Диану арестовали и забрали в полицейский участок, допросили и хотели сжечь, но она не сгорела, и тут тварь вернулась. В этот раз она не жгла, а раскидывала людей в участке в разные стороны, убивала, ломая кости, сворачивая шеи, стоял крик, полный ужаса, и даже прибежавшие на помощь хантеры не смогли ничего сделать. Она шла уверенно, неся с собой чистую смерть, а за ней, словно привязанная крепкой железной цепью, шагала Диана, спрятавшись под плащом, которым доппельгангер после того, как сгорела ее одежда, заботливо накрыла ее. Тогда Диана еще не понимала, куда и зачем они идут, пока они не приблизились к дому ее родителей. Они были последние, кого тварь собиралась убить прежде, чем исполнить свой истинный замысел — уничтожить испуганную девушку с истерзанной душой. Все осознав, Диана взмолилась и просила не трогать хотя бы мать и брата, на отца ей уже было все равно. И тварь неожиданно согласилась. Видимо ей уже надоело убивать, или она что-то почувствовала, Диана не знает. Тогда она, уже смирившись со скорой смертью, взяла себя в руки и попросила ее еще кое о чем.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь прожил мою жизнь вместо меня, — сказала я ей. — Что раз моя судьба — погибнуть в восемнадцать лет, пусть девушка, похожая на меня, не обязательно внешне, но с такой же любовью в сердце, пусть она будет жить. Она смутилась этой просьбе и сказала, что это будет очень дорого стоить. А что я могла ей предложить? У меня ведь абсолютно ничего не было, жизнь и та уже висела на волоске. Я молчала, и она сказала, что исполнит мою просьбу, но за это ответит весь город.

— Что? Весь город? И ты согласилась на это? — спрашиваю я, начиная понимать, что произошло. Все решили, что извержение вулкана было вызвано самой Дианой. Я не хотела верить в это, как и то, что Диана — убийца. Однако все оказалось, пусть лишь отчасти, но правдой.

— Согласилась, — вздыхает Диана. — Я очень жалею об этом, но я была не в себе. Никто не поверил мне, не захотел выяснить правду. Я думала, что Марк мертв, больше на всем белом свете мне был не нужен никто. Тем более, что я знала — мама и брат спасутся. Вот. Поэтому ты похожа на меня. И поэтому ты видела эти сны. Я тоже видела тебя раньше. До недавних пор.

— Мы начали терять связь, — говорю я. — Когда я узнала правду, огонь исчез. И что было дальше, после того, как ты согласилась?

— Дальше мне было очень больно, — отвечает Диана, отведя взгляд. — А потом я оказалась здесь. Так же, как и ты...

— Ты знаешь, что она сделала с городом?

— Не знаю. Из-за моего желания я видела тебя, но только тебя, и никого другого. Когда я увидела все твоими глазами, сразу поняла, что Марк собирается сделать, и мне пришлось долго упрашивать стражей, чтобы связаться с ним и отговорить от этой идеи. Я так пыталась защитить тебя. И все напрасно? — Она смотрит на меня со скорбью на лице. — Что случилось, Даша? Почему ты здесь?

— Я заняла место того, кого люблю, — отвечаю я. — Недавно он погиб, и я поняла, что не смогу жить без него. Вот и все.

— Что? Ты понимаешь, что ты натворила? Даш, жизнь одна, любовь не стоит того, чтобы отдавать ее просто так! Поверить не могу, в то, что ты такая.

— Такая же, как ты?

— Я не отдавала свою жизнь. Все решили за меня, ты же знаешь, — вздыхает она. — Ладно, что сделано, то сделано. Как он погиб?

— Спасал меня, когда Марк скинул меня в пропасть.

— Марк? Мой Марк? — расстроенно спрашивает Диана. —Ты правда ничего не путаешь? — увидев отрицание на моем лице, девушка так же, как делаю я, когда сердце разрывается от боли, обнимает себя обеими руками. — Что с ним стало? Он никогда таким не был...

— Может, ты его плохо знала?

— Не знаю. Мне очень больно это слышать. Прости меня, Даша. Я не должна была загадывать это дурацкое желание. Тогда ты бы не повторила мою судьбу. Мне очень жаль, правда. Я заслуживаю того, чтобы быть здесь. Ты — нет.

— Если бы я не вмешалась, хоть немного подумала своей головой, он был бы жив. Так что, я тоже этого заслуживаю, — признаюсь я. — Я не знаю, куда идти. Можно я пока побуду здесь, если ты не против.

— Оставайся сколько захочешь, — говорит девушка, протянув мне руку. Глядя в ее янтарные глаза, я все еще не могу поверить в то, что происходит. Все это как нескончаемый страшный сон, от которого я никогда не проснусь. Пустота разрастается. Я вижу, что она уже давно поглотила Диану, и пытаюсь смириться с тем, что меня ждет то же самое. Прикасаюсь к ее руке и вдруг все исчезает.

Я оказываюсь на ногах, чувство легкости куда-то пропадает и пустота, уже практически поглотившая мою душу, внезапно отступает.

Оправившись от смятения, поднимаю глаза и вижу перед собой того, кого ожидала увидеть меньше всего. Марк. Стоит в метре от меня, заведя руки за спину, одетый как обычно, во все черное: брюки и водолазку с высокой горловиной, лицо умиротворенное, голубые уже не прожигают льдом.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, озираясь по сторонам. Неподалеку от нас, скрестив руки на груди, стоит мужчина, которого я знаю, но не могу вспомнить, откуда.

— То же, что и ты. Спасаю тебя, — произносит он. — Ты ничего не чувствуешь?

Ошеломленная, я не сразу понимаю это, но я чувствую: легкое головокружение, небольшую пульсирующую боль в правом виске, размеренное сердцебиение, тепло собственных рук... Я жива! Делаю глубокий вдох и кладу руку на грудь, унимая охватившее меня с головой волнение. Все это похоже на безумие — с чего бы Марку возвращать меня к жизни ценой своей? Он ненавидел меня, бил, издевался... Неужели он окончательно сошел с ума?

— Не может быть... Серьезно, Марк? Ты? Ради меня? — меня переполняют эмоции. Хочется накричать на него за дурацкую шутку, обвинить в очередных издевательствах, и я бы так и сделала, но переполняющее, восхитительное чувство, что я снова жива, говорит об обратном. Только что я готовилась провести всю вечность здесь, вдали от родных людей, вдали от всех, лишенная жизни, и вот, я могу вернуться и впереди будет еще много лет, которые я проведу так, как захочу, и с тем, с кем захочу... Снова увижу Дэна и смогу, крепко обняв его, забыть буквально обо всем.

— Да, серьезно, ради тебя. Все еще не веришь? — он улыбается. — Нам дали немного времени, поэтому я расскажу тебе.

— Да уж, будь добр, объяснись, — выдыхаю я, смахивая набежавшие слезы. — Конечно, я бы побыстрее свалила отсюда, но я очень хочу понять тебя, Марк. Очень хочу. Зачем ты это сделал?

— Пожалуй, я начну с того момента, как мы с тобой разошлись в Пандоре. Когда ты исчезла, я не знал, что мне делать, куда идти, все, что я планировал эти два года, потеряло смысл, как и вся моя жизнь. Убивать хантера я не хотел, да и незачем было, поэтому я в отчаянии примкнул к темным. Встретил Лили, которая, если ты еще не поняла, не полукровка. Она темная, и она согласилась мне помочь. План "А" с треском провалился, как ты уже знаешь, и мы буквально за пару дней составили тот самый план "Б". Лили показала мне многое, что может случится в будущем, это были целые сюжеты, картины, но я не мог понять, как мне действовать, и она сказала — если я хочу быть вместе с Дианой, в жизни или, как ты теперь понимаешь, в смерти, я должен буду полюбить тебя. Именно тебя. Я сначала все отрицал, я не понял, зачем это нужно, но она была непреклонна, и отказалась давать мне другие советы. Сказала, что однажды я все пойму. Теперь я понимаю. Я выкрал тебя, и делал с тобой эти вещи... ты прости меня за это. Так было нужно, это было единственным путем к тому, чтобы сблизиться с тобой. Чтобы заставить самого себя испытать хотя бы половину того, что я чувствовал к Диане.

Но когда ты смогла взять контроль в свои руки, я был бессилен. Тем более, пьян, и... В общем, только после этого я понял, что все получилось. Ещё раз, если когда-нибудь сможешь, прости.
Я знал, что так будет. Я мог бы уйти с тобой раньше, но ты должна была вернуться к нему. Должна была все рассказать, чтобы он был в ярости и пошел мстить мне. Должна была проболтаться ему. Я знал, что Дэн погибнет, спасая тебя. Наверное, ты решила, что я промахнулся, но я намеренно скинул тебя в пропасть. Ты любишь его и пойдешь спасать — это я тоже знал. Лили не просто так показала тебе его смерть и рассказала ту историю. Ты должна была совершить эту ошибку, чтобы все получилось, как я хотел. Все получилось. Я правда полюбил тебя, я восхищаюсь твоим поступком. И я правда хочу вернуть тебя к жизни, занять твое место и быть с Дианой. Я долго и упорно шел к этому, совершал много ошибок. Прости, что заставил тебя испытать все это, — закончив, он смотрит на меня, ожидая хоть какой-нибудь реакции. — А умирать, оказывается, легче, чем я думал. — Вздыхает. — Ничего не чувствую. Когда я был жив и искал здесь Диану, все ощущалось иначе...

— Почему ты просто не убил меня? — наконец, обретя дар речи, спрашиваю его. — Или Дэна? Зачем был нужен весь этот идиотский план?

— Затем, что только так бы все получилось. Если бы я просто так убил тебя, ты могла бы попасть не сюда, и...

— Убийцам нельзя занимать место своих жертв, — внезапно подает голос страж. Только сейчас, приглядевшись к нему, я узнаю мужчину. Генрих.

— Так, если ты не промахнулся, то, значит, ты хотел убить меня. Это не одно и то же?

— Нет. К тому же, я не хотел убивать тебя. И если бы не хотел вернуть тебя, то не смог бы. Если бы ты не чувствовала вину, ты бы не пошла сюда. То есть, абсолютно все сделано так, как и должно быть, других путей просто не было, Лили сразу сказала мне это, чтобы я не отклонялся от нашего плана. Ты знаешь, что единственным способом занять чье-то место в лимбе является искреннее желание? Только, привязавшись к тебе, я понял, что хочу вернуть тебя, хочу, чтобы ты была счастлива. Я действительно этого хочу, ты видишь сама. Сделка состоялась. И я все еще люблю Диану. Если она простит меня, то мы будем вместе.

— Если ты так досконально все продумал, зачем тогда позвал Феликса, чтобы он забрал нас обоих? — спрашиваю я, пытаясь собрать картину целиком. Пока что она больше напоминает скрепленные между собой отдельные части.

— Все просто. Лили было нужно, чтобы ты убила его. Она знала, что убьешь, но не сказала мне, каким образом. И предупредила, чтобы я ушел раньше, прежде, чем начнется гроза. Единственное, что не предвидели ни она ни я, это пожар в отеле. Я же специально ушел оттуда, чтобы Дэн смог забрать тебя. Но увидев, что здание горит, пошел на помощь. А может быть она специально не стала мне говорить этого, зная, что ты выберешься. Не знаю. Она многое скрыла от меня.

— А снотворное? Зачем она его принесла тогда? Что, если бы ты не смог залезть в мою голову и подменить стаканы? Она бы помогла мне бежать.

Марк улыбается, и я все понимаю еще до того, как он открывает рот.

— Это было спланировано, как и все остальное. Она решила, что теряет твое доверие, и согласилась помочь. Конечно, я знал обо всем заранее. Поэтому там был не яд и не простая вода, а снотворное. Чтобы ты и продолжила ей доверять и восприняла серьезно все, что она показала тебе. Ты же вспомнила, как она говорила про меня, будто завидует тому, что я не обратил на нее внимание. Думаю, ты уже поняла, что это тоже было обманом.

— Марк...

— Слушаю тебя, у нас осталось не так много времени.

— Почему ты не сделал как я? Не пошел сюда, чтобы занять ее место?

— Потому что я не хотел. Я безусловно любил ее и люблю сейчас, но не собирался оставаться один. Они знали это и отказывали мне раз за разом. А теперь все получилось. Мне правда очень жаль, что я впутал тебя в эту игру, что заставил страдать. Но, зная, что так выйдет, я бы сделал это снова. Ты была права насчет меня, я не заслуживаю ни тебя, ни ее. Но я надеюсь, что она меня простит.

— Простит, — слышу голос Дианы. — Когда любишь, то обязательно простишь.

Я и не заметила, как она оказалась рядом. Резко, будто в испуге, обернувшись, Марк медленно шагает в ее сторону. Диана, не успев прикоснуться к нему, тянет в его сторону тонкие бледные руки, и, только он подходит ближе, она обвивает его торс и крепко прижимает к себе. Встреча, которую они оба так ждали. Жаль только, что оба мертвы. Но разве могло быть иначе? Мне трудно сдержать слезы, и, несмотря на то, что они оба являлись причиной всего, что случилось со мной, я готова их простить. Как два прекрасных лебедя они стоят, обнимая друг друга, словно тут же расстанутся навсегда. Я разрываюсь между желанием поскорее увидеть Дэна и задать им еще кучу вопросов, но Генрих сообщает, что время вышло, и нам нужно расходиться. Оторвавшись друг от друга, Марк и Диана обращают на меня свое внимание, по очереди прощаются со мной и, снова обнявшись, растворяются в воздухе. Я уверена, что все так, как и должно было случиться. Теперь они вместе.