Еще когда ты вошел, я знала, что ты станешь моей проблемой.
Так что позор мне.

  Жужжащая и обеспокоенная происходящим, толпа окружила нас всех вокруг, не давая и шанса выйти из «обороны».
«Что такое?», «Почему ты плачешь?», «Он тебя обидел?!», «Всё в порядке?» — вопросы струились один за другим, что я даже толком не успевала все запомнить.

Запомнила лишь его тёмные, как ночь мрачная в зимний день, глаза, зрачки которых были расширены, а радужка сошла на нет.

Обнимая подругу за плечи, я старалась хоть как-то успокоить льющую, подобно водопаду истерику, однако она начинала только сильнее и сильнее всхлипывать.
— Иди вон, Кай! — крикнула она сквозь слезы, которые окончательно размазали подводку и тушь по всему лицу. — Ненавижу тебя, понял?! Я напишу заявление, и твой папик на этот раз тебя не спасет!
— Ой-ой, раскудахталась, — он сделал шаг вперед, однако его друг Чанёль неожиданно тоже шагнул, тем самым закрывая его собой. Я недоуменно вскинула бровь, готовясь выслушивать новый бред уже от этого гиганта.
— Посмотри на себя, стерва, — ядовито выплюнул Пак, с какой-то маньякской улыбкой наблюдая за нами. — Страшная, как чёрт в пятницу тринадцатую. Тебе только на шаманские обряды.
— Это уже оскорбление личности, — поддалась вперед, закрывая ее. — Мы не виноваты, что вы хвостики Кая, а он не может решить все словами. Дрянной драчун.

В Кае тут же что-то изменилось. До этого ухмыляющиеся губы вдруг искривились, а глаза пуще прежнего потемнели. Он сжал руки до побеленных костяшек, рванулся вперед и тут же резко остановился.

— Ну что, будешь моему брату теперь жаловаться, какой я плохой? — горько улыбнулся он, смотря точно мне в глаза. Глаза Кая сверкнули не добрым блеском, и я задержала дыхание, в ожидании оружия массового поражения. — К Лухану побежишь?

К моему великому сожалению, Кай был младшим братом Лухана, с которым я встречалась.
Наши отношения с Луханом были более чем просто странные. Дело в том, что мне было восемнадцать, в то время как ему двадцать пять.
Мы познакомились с ним на одном из футбольных матчей, когда Кай попал в высшую лигу и играл за Республику.
Все было довольно глупо, как в типичных (или же нетипичных, решать вам) романах — мы поссорились с ним из-за места, после чего я вылила на него свой кофе и нас выгнала охрана.

Шел второй год наших с Луханом отношений и я, честно признаться, чувствовала, что каждый раз моя любовь к нему лишь возрастала в своих размерах. Каждый поцелуй, каждое прикосновения все так же вызывало во мне приятную дрожь, эйфорию, окутывающую своей бело-фиолетовой дымком с головой, позволяя раствориться в ощущениях, обмякать как желе.

Я и Чонин были однокурсниками, студентами финансового потока первого курса.

У нас было что-то вроде маленького своеобразного класса лучших и богатых учеников.
Ни за какие умственные и отличительные знания я в класс не попала. Дело в том, что моя мама, как и отец Чонина, являлись спонсорами этого университета.
Ну, не сказать, что я в дубину тупая — всё-таки учусь на четверки, стараюсь не прогуливать и сдавать задания вовремя.
С Каем же дела обстояли хуже. Он являлся настоящей мразью, которая хамила всему, что только движется и говорит. У него за один семестр накапливалось больше двухсот пропусков, несколько заваленных проектов и пересдачи.

Он не боялся поднимать руку даже на девочек. Сначала играть с их чувствами, затем унижать, вдавливать, подобно использованной сигарете, в землю и втаптывать, пока, наконец, красный огонек не погаснет. Это было любимым развлечением Кая.

И сейчас я стала свидетелем ужасающей картины. Кай, не посмотрев девушка это или нет, оттащил за волосы мою подругу по всему коридору и не пожалел окунуть с головой в унитаз.
— За что мне всё это? — кричала Сюзи, обливаясь горькими слезами. — Это твой ответ за всю мою любовь?
— Ты меня не любила, — простодушно заявил он, не поведя и бровью. — Не обманывай себя и меня.
— А ты?
— Я тоже тебя не любил.

— Увидите его уже кто-нибудь отсюда, — крикнула Стефани. — Иначе я сама разукрашу его морду.
— За языком следи, хамло, — ядовито отозвался Сехун. — Тебя никто не спрашивал.
— Вас же накажут за это, — пробормотала я, с презрением оглядывая Кая. — Тебе не надоело?
— Мне надоели вы. Все вы. Не девки, а выпустившиеся из тюрьмы мужики с пивными пузами.

И он ушел, а я так и недоумевала, как братья могут быть настолько разными. Настолько яркими, и в тоже время жестокими, и каждый в своей степени.
Чонин был отличительным пятном в семье. Лухан не раз повторял, что младший заявлялся домой поздно ночью в стельку пьяный. А бывало, и сутками пропадал, и Лухану приходилось постоянно прикрывать его задницу.

— Я не знаю что с ним. Он словно с цепи сорвался, — говорил он, сидя со мной на кухне, почесывая макушку. — Не знаешь что? Вы же на одном потоке.
— Мы даже не здороваемся.

Так и было. Кай считал меня низшим сортом, потому и не обращал своего королевского внимание на такую простолюдинку. Лишь когда обстоятельства заставляли.

Кай встречался с Сюзи полтора года назад. И надо признать, они прекрасно гармонировали в плане характеров. Оба были бойкие, яркие, вспыльчивые и сильные.
Однако ни к чему хорошему эта связь не привела. Все закончилось страшным скандалом, итогом которого ее саму окунули в унитаз, а остальных девушек, вставших на ее защиту стали преследовать угрозы.

Кая ненавидел каждый. И я не была исключением. Я не приходилась матерью Терезой, чтобы кого-то утешать или защищать, но когда речь в компании заходила о нем, старалась тихо и самостоятельно ликвидироваться.
Хотя «ненавидела» громко сказано. Недолюбливала и старалась не обращать внимания — более точный вариант.

У него были красивые черные глаза со своим особенным блеском, заманивающим в свои пучины, познакомиться лично с его демонами, без выхода. Потому я и опасалась его. Я боялась его, но Кай никогда не причинял мне ничего плохого. Единственный раз, когда я с издевательским подтекстом сравнила его с Луханом, он вылил мне на голову яблочный компот.
— Дефектный, — фыркнула про себя, вытирая остатки компота перед зеркалом. — Не иначе.

И кто бы мне тогда сказал, что Кай находился рядом, в соседней кабинке и мыл руки.

Более, я не смела говорить этого слова вслух, однако этот мальчик навсегда был окрещен в моих мыслях «дефектным».

От него всегда пахло свободой. Кричащей свободой, протестом, вызовом всему миру. Он пах синим морем, улицей после дождя, ночными поездками по городу и сигаретами.

— Придурок что ли? — сказала я, как только наткнулась на него — курящего после пар. — Тебе же нельзя.
— И что, Лухану скажешь?

Махнув на него рукой, я даже и задумываться не стала, однако волной атаковали меня мысли об этом мальчике ночью, не позволяя сомкнуть глаз.
Мальчик... именно мальчик, не иначе. Беззащитный, брошенный на произвол судьбы, как колючка или сорняк, растущий сам по себе, выживающий, как только можно. И такой красивый, с точеными чертами лица, словно рисованный лучшими художниками мира.
А внутри черствый, злой, агрессивный с обидой на весь мир. Дефектный.

Его губы бесшумно шевелились во всем этом безумстве. Такие на вид мягкие, коралловые и пухлые. Множество трещинок на них. Пересохшие, забывшие привкус настоящего поцелуя.

Чонин не умел любить.

Чонин не хотел любить.

***

Это была середина весны. Голубое полотно, разрисованное белыми нежными подушечками, готовыми испустить всю тяжесть на этот мир. Небо в этот день плакало, и хотелось вместе с ним.

По обязанностям председателя художественного изобразительного совета, я пришла в этот день к первому уроку, дабы поскорее разобраться со стен газетой и вывесить списки победивших в конкурсе «Дачный домик».
День, который перевернул мою жизнь с ног на голову. И возможно, проспи я в тот день — ничего б не произошло. Не появилось бы столько проблем.

Облаченная в клетчатую красную рубашку и черную юбку, я спускалась вниз по лестничным пролетам. В университете стояла гробовая тишина, что даже стук моих туфель отскакивал громким эхом от стен.
Телефон, лежавший до этого спокойно в кармане юбки, неожиданно разразился громкой трелью, оповещая о входящем сообщении.

От кого: Лу — моя девочка уже встала?
Часто я чувствовала, что Лухан годится в подметки моего старшего брата, ибо некоторые его действия и поступки сопровождались у меня этими мыслями.
Может, причиной всему немалая разница в возрасте?

Ответ: как видишь. Доброе утро.
Лухан: хм, если моя девочка сегодня не занята, можем ли мы прогуляться по ночному городу, посмотреть на звезды?
Ответ: я согласна. В 19:00, хорошо? Все-таки, в отличие от некоторых, я все еще под опекой родителей...

Лухан: переезжай ко мне. Решение всех проблем.
Ответ: к тебе и Чонину, ага.
Лухан: чего ты? Он нам не будет мешать.
Ответ: ну, да... ладно, я потом напишу. У меня дела.

Положив мобильник обратно в карман, я не спеша направилась дальше, однако резко одернувший меня сзади Чанёль, заставил резко тормознуть и чуть не закричать.
Он прижал к моим губам руку, не давая и слова вымолвить, а затем, не церемонясь, поднял, как игрушку на руки и потащил на задний двор школы.

Зеленая трава пахла свежестью и свободой, от которой меня уже подташнивало. А рядом виднелись носки черных кроссовок, обладатель которых тоже пах кричащей свободой.

Чанёль бросил меня прямо на траву, не обращая внимания на мои расцарапанные колени.

Он лишь отречено пожал плечами и отошел за спину друга.
— Что за?.. — Я оглянулась. — Что за шутки?
Кай с недоумением смотрел то на меня, то на Чанёля, а затем выдал:
— Зачем ты мне ее притащил?
— Ну, ты же сказал кого-то из...
— Я сказал кого-то, но не ее! — он толкнул друга в грудь, начиная закипать. — Для чего тебе такие большие уши, если всё равно такой глухой?
Чанёль лишь закатил на это глаза и вовсе ушел, оставляя нас с Каем наедине.
Меня пробрала тут же дрожь, а внизу живота появилось неприятное омерзительное ощущение, будоражащее все внутренности.

— Дефектный, — неожиданно хмыкнул он, доставая сигарету. — Не хочешь?
Я отрицательно мотнула головой, стараясь не смотреть ему в глаза. Один его взгляд заставлял рассыпаться на миллиарды осколков, без шанса собраться назад. Его глаза были заменой всех слов.
— Слышала, Лухан уезжает в армию? — сказал он, делая длинную затяжку.
— Ну, да, — хмыкнула я, отводя взгляд. Я узнала об этом самой первой, в последний день зимы, когда Лухан принес повестку из военкомата.
— Вытерпишь?
— Что за вопросы?! — вспылила я, уже собираясь вскочить на ноги, но взгляд Кая, полный гнева, буквально вдавил меня в эту землю.
— Ты его любишь?
— Люблю, — неуверенно пробормотала я. — Сильно.
— Классно, — он сбросил сигарету на ничем не провинившуюся траву и вдавил, туша красную лучинку. — Но мне, дефектному, это не понять.
Он горько усмехнулся, устремив взгляд черных глаз вдаль.
Меня передернуло. Он знал.
— Чонин, — начала, было, я, вставая с газона.
— Меня пугает такое обращение.
— Послушай меня, — я встала и подошла совсем близко к парню, но он все также неотрывно глядел вдаль. Не выдержав, я ухватила его за подбородок и развернула к себе. — Мои слова ничего не значат, слышишь? Забудь. Я тебя совершенно не знаю и...
— Вот именно, — Кай протянул палец к моему кулону, болтавшемуся у ключиц, и хмыкнул. — Ты меня знаешь.

Он провел указательным пальцем по ключицам, спускаясь ниже и ниже к груди, расстегивая пуговицу за пуговицей.
Меня охватило оцепенение, и я завороженно смотрела на махинации длинных тонких пальцев, не в силах предотвратить этот беспредел.
Он резко одернул руку и отвернулся.
— Я не прощу тебе никогда того, если ты придашь Лухана. Не смотря даже на то, что у нас с ним разные матери.

Я ослышалась, скорее всего, иначе...
— Мой отец изменил матери Лухана, после чего появился такой я. Внеплановый, ломающий систему. Дефектный.

Я в немом ужасе открыла рот, не веря своим ушам. Ведь даже Лухан никогда не говорил ничего подобного...
— Чонин, — протянула я, а слезы начали скапливаться в уголках глаз.
— Уходи. Тебе пора. А если кто-то узнает об этом, я не посмотрю на то, что ты девушка...
Его глаза опасно сверкнули.
— Встретимся на парах.

Скрежет мела, жужжание лам, тихие перешептывания и звуки перелистывания учебника заполнили аудиторию. Зачётный тест по экономике не сулил мне ничем хорошим. Как бы я не старалась, но понять этот предмет так и не смогла. Все эти рынки, купли продажи, диаграммы и прочее лишь вызывали головную боль, а вызубренные прошлой ночью термины вылетели из головы. Оставалось лишь надеяться на чудо, ибо до конца пары еще тридцать минут, а я ответила только на пять вопросов из сорока пяти.

Прикусив ручку и подперев голову ладонью, я внимательно прочитала задание и попыталась воспроизвести в памяти хоть что-то, однако неожиданно прилетевшая скомканная бумажка тут же выбила все мысли о тесте, и я тут же раскрыла ее.

«У меня есть идея, как отомстить Чонину!» — гласила бумажка. «Его надо спровоцировать снова на драку и заснять все это на видео! А когда видео попадет в департамент, там никакой папик не поможет...»
Это уже было тяжелой бредятиной. Зачем идти на такие жертвы ради Кая? Подставлять и себя, и его. Это полный абсурд! Просто парня надо уже было оставить в покое, тогда и он никого трогать не будет. Тем более, узнав его семейное положение, отношение к нему немного изменилось. Возможно, скверный характер, постоянная злоба и ненависть вызваны по той простой причине, что у мальчика нет родной мамы? Что он родился таким отпрыском... не запланированным, ломающим систему.
«Дефектным».

Я обернулась назад и отрицательно покачала головой подруге, которая сидела с улыбкой чеширского кота.

— Почему? — прошипела она. — Если мы это не остановим, он будет продолжать над всеми издеваться! И следующей жертвой можешь стать именно ты.
С чего бы мне? Я даже с ним толком не общалась. До поры до времени...
Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть и набраться терпения. С Сюзи спорить было бесполезно. Не смотря на то, что она моя подруга, я часто в ней поражалась, ведь она сама не была никаким боком лучше Кая.
Единственное ее отличие — отличные оценки. Спроси ее хоть о чем, и она тут же даст ответ. Учителя души в ней не чаяли, и лишь близкие люди знали, какая она стерва.

Она была властной, непоколебимой и никогда не шла первой на компромисс. В ней не было чувства жалости к остальным, лишь в редких случаях. Я сама не раз удивлялась, как я с ней дружу, но такова жизнь, чтобы сбивать с ног своими крутыми поворотами. Помимо Сюзи, у меня была еще подруга — Стефани. Вот с ней то мы постоянно понимали друг друга. Я и она не были так умны, как Сюзи, но совесть была при нас всегда.

Стефани ненавидела мальчиков. Она была яркой представительницей феминисток, борющихся за равноправие в мире.
Кай, который был редкостной мразью, часто любил унижать Стефани, тем, что она лесбиянка, хотя это было далеко от правды. Стефани вообще никого не любила, а благодаря Каю, который породил в ней страшную закомплексованность, теперь и вообще закатывала глаза и уходила в сторону, как только слышала слово «любовь».

Я еще дружила с другими девочками, однако душевной подругой мне являлась только Стефани. Ну, и Сюзи.

— Сюзи, помоги с тестом! — в отчаянии прошептала я. — Ничего не понимаю.

— Да ладно, не пиши, — она усмехнулась. — Я вот тоже не пишу.
— Но как?!

Ну да. И так всегда. И вы еще смеете утверждать, что мир справедлив?

Дверь в класс отворилась, и в проём просунулась лохматая макушка Чонина, а затем и весь он.
В той же белой футболке, поверх которой шла кожаная жилетка с множеством заклёпок на ней. И снова всё в нем кричало об этой дурацкой свободе.

— Чонин, что-то вы со всем рано, — скептично подметил преподаватель, протягивая ему тест. — Садитесь уже. Времени мало.

Чонин поспешно прошел к последней парте, которая на удивление пустовала. Друзей его не было.

Встряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, я снова погрузилась в тест с пустой головой. Хорошо, раз я уж ничего не помню, то будем уповать на судьбу. Эники-бэники — самое верное решение во всей этой замкнутой цепочке.
— Ребята, можете одолжит ручку? У меня паста перестала писать, — Кай прокрутил в руке пустую ручку. Я оглянулась. Никто не собирался давать ему ручку. Все попросту проигнорировали его просьбу.
Чонин снова попытался, однако и в этот раз его просьба была проигнорирована.

— Эй, ребята.

Ребята отвернулись от тебя, Чонин. Настолько этот мир жесток, мой свободный мальчик.

Знаю, за этот поступок я еще долго буду отчитываться перед подругами, однако какая уже разница? Всё равно, я ничего толкового в этой контрольной не напишу, пусть хоть он попытает свое счастье.
Отодвинув стул, я, под удивленные взгляды однокурсников, направилась к нему и без лишних слов с отчетливым стуком положила ручку на парту.
Кай поднял все те же красивые черные глаза, удивленно глядя.
— Не за что, — отречено сказала я, возвращаясь на свое место. Ну, все, контрольная завалена. Можно радоваться и биться головой об стенку.

Сюзи покрутила пальцем у виска, а Стефани схватилась за сердце.
Как-никак, он брат Лухана.
А может, дело и вовсе не в Лухане...