Мама и сын прошли в Святилище Главного Города, где полным ходом шла подготовка к празднеству. Это было двадцатое, а на двадцать первое - Всемирный праздник, посвященный во славу их лидера и его дню рождения. Это был не просто праздник для него одного. Двадцать первого все дарили много подарков друг другу и по доброй воле славили его среди своих родных и близких.

Однако мама и сын не успели на торговую площадь и были вынуждены спешить и смотреть, что они могут найти в ночь перед праздником. На следующем углу они свернули, и каждый шаг, который они делали, отдалял их от ярких витрин. Единственным источником света оставались бесчисленные души, которые висели высоко в небе: маленькие голубые и оранжевые шары жизни, лениво плавающие над улицами.

Мимо этих двоих проходили потоки людей в экстравагантных одеждах золотых и красных цветов, модных в этом сезоне. Некоторые были облачены в чёрно-белые одежды. По сравнению со всеми остальными, мама и сын были довольно посредственными. Они выделялись только иссиня-черными волосами, которые свободно падали на плечи, и у обоих были потрясающе жёлтые глаза. В теплых, простых и уютных шинелях, в сапогах и темно-бордового цвета шарфах, они часто перешептывались и смеялись над тем, как странна местная мода.

Они шли и шли, останавливаясь у магазинов и заходя внутрь, заглядывая в каждый так часто, что мама набрала три сумки: одну она несла на плече и по одной в каждой руке. Сын нёс одну сумку; она была заполнена разными безделушками, украшениями и подарками для их большой семьи.

Ночь только начиналась, и они решили походить немного подольше, пока всё было отчётливо видно. В конце-концов это была их первая поездка в Святая святых. Для начала они обошли объекты, расположенные в Семи Провидениях, но Внутреннее Святилище оказалось слишком большим, поэтому им пришлось осмотреть его быстро.

Однако эта первая поездка осуществлялась в блаженном неведении об опасностях, таящихся за каждым углом в убогой части города. Их Бог сделал всё что мог с преступностью, поселившейся здесь, но некоторые преступники всё же выскользнули из его рук правосудия. Бедные мама и сын попали этой ночью в жестокие руки судьбы...

Вскоре улицы стали как лабиринты, они оказались дезориентироваными и потеряными; вокруг не было ни души. По крайней мере им так казалось, но на самом деле на улицах не было пусто.

Они забрели в какой-то темный переулок. Два местных вора притаились среди коробок и куч мусора: их грязная работа позволяла им выжить. Они быстро заметили двух заблудившихся новичков. Когда мама и сын заметили кого-то в темноте, то их глаза расширились, походка изменилась, и их сердца начали быстро колотиться. Они поспешили вернуться назад на более оживленную часть улиц.

Демоны быстро вырвались из своей мрачной осады и побежали вслед за ними. Быстро обнажив ножи, они заставили вернуться их обратно в чернильную бездну запутанных улиц, где никто не мог помочь им. Старший из преступников прислонил нож к шее матери и потребовал, чтобы она высыпала все драгоценности из своей сумки. Она быстро выполнила его приказ. Из её больших сумок вместе с деньгами и подарками посыпались украшения. Младший вор обшарил пустые карманы сына; из его сумки в общую кучу полетела незначительная мелочь, и, не найдя у него больше ничего полезного, стал просто сторожить его, чтобы тот не сбежал.

После того как жулики собрали ценности, накидав всё в большой мешок, они пошли назад к выходу из переулка, держа ножи наготове на тот случай, если хозяева захотят вернуть всё краденое назад. Вдруг самый старший остановился в полушаге, поставленный в тупик своими мыслями. Когда второй спросил что случилось, тот высказался о беспокойстве с полицией. Конечно, как только они уйдут, мама и сын непременно сообщат о том, что произошло. Тогда их быстро выследят и окружат. Единственное, что им останется - это сдаться на милость своего Господа и правоохранительных органов.

Самый молодой сглотнул нервный комок в горле и спросил будут ли они или не будут убивать своих жертв. Мама издала резкий вскрик, от чего у сына подкосились колени. Они были беспомощными демонами, сила и скорость только на среднем уровне. Предки человека замутнили их демонические полномочия, и они не имели шансов против нападавших. Старший вор кивнул. Бросив сумку с украденным, он кинулся вперёд. Мама издала испуганный крик и, развернувшись на каблуках, побежала вглубь, в темноту переулка.

Он колебался только мгновение, но знал, что должен делать или по крайней мере попытаться. Сын помчался вперёд, его разум стал чернеть. Его поймал молодой вор правым хуком в живот, заставив его пошатнуться на ногах; тот, что постарше, побежал за матерью. Сын попытался удержать его, но проиграл со своими несущественными скоростью и силой, получив сильный удар ножом. Грабитель оттолкнул мальчика и бросил его, быстро последовав за своим союзником в темноту.

Сын схватился за грудь и почувствовал теплую жидкость у себя на руке. Нож грабителя так легко вошёл в плоть, словно это было масло. Рана протянулась от его верхней левой части груди до правого бедра и была глубже, чем он предполагал. Парень, пытаясь выбраться из проулка, вдохнул воздух: боль сжала лёгкие. Смесь белого шума, что шуршал в его ушах, и стук его собственного сердца глушили крики матери.

Как только он вышел на улицу, он упал на колени не в силах больше сдвинуться с места. Его надежды испарялись так же быстро, как вытекала кровь. Он, наверное, умер бы там, если бы не произошло следующее...

Один человек шел по этим пустынным улицам ночью. Тот человек был его Господом - Скай.

Его одежда сильно отличалась от кричащих нарядов. Простой сюртук до колен и черные брюки, выглядывающие из-под кожаных сапог. Его хвост махал в такт шагам, но вот Скай остановился. Он просто смотрел на окровавленного мальчика с любопытством. Сын поднял дрожащую руку и сжал ею пяту своего Господа, пытаясь придать своим мольбам весомость. После нескольких неудачных попыток невнятного бормотания, он наконец смог передать то, что случилось с его матерью. Скай просто наблюдал за ним, не двигаясь, ни говоря ни слова, но вдруг он улыбнулся: что-то страшное и гротескное на мгновенье показалось на его лице. Он сказал умирающему мальчику, чтобы он дал ему один момент и никуда не уходил. Но измученный парень не смог бы никуда деться даже если бы захотел. Монохромный демон скользнул в виде черного вещества к стене и исчез в тенях, слившись с ними.

Примерно пять секунд, хотя для сына они могли показаться вечностью, и в лабиринтах улиц раздалось два вскрика: парень узнал в них голоса преступников. Он повернул голову и впал в ужас, отдающий сладким вкусом справедливости. Искромсанные тела его матери и преступников небрежно валялись неподалеку, их лица представляли собой кровавое мессиво. Скай задержался, оглядывая перчатки, дабы убедиться, что никакая капля крови не попала на его белоснежную кожу.

На какой-то момент это зрелище заставило сына забыть о боли, - его сознание стало темнеть, а желудок стало выворачивать наизнанку. Он подавил желание рвоты, а Господь вскользь упомянул, что если он не может вынести этой картины, то пусть даже не думает смотреть туда. Это замечание поразило сына, возвращая в реальность. Оцепенение пришло, и боль вернулась, как физическая, так и моральная, - сердце сына сжалось.

Он начал просить, чтобы Скай помог ему. Его не заботила собственная жизнь, - он просил Ская, чтобы тот помог матери. Сын верил, что она ещё жива. Может быть жестоко искалечена, но всё ещё жива. Сын сказал, что не заботится ни о себе, ни о своей ране, главное для него было спасти свою маму. Мгновение. Страшная тишина принесла ещё одну страшную улыбку. Скай опять задумался, но теперь уже о цене. В обмен на сохранение его матери, он попросил его рабства - служить себе. Только на год или два. Сын согласился без колебаний. Если что, то для простолюдина служба - высокая честь.

Демон протянул руку в перчатке для рукопожатия, чтобы скрепить их сделку. Сын с огромным трудом протянул свою руку и обхватил его. В голове и горле стало расти какое-то странное ощущение. Все тело стало покалывать и он ощутил чувство невесомости. Скай начал падать назад, в тени, волоча за собой тело сына. В мгновенье ока тьма поглотила обоих. Это был способ путешествия, которым мог пользоваться Скай и несколько других демонов.

Последующие сцены этой ночи сын помнил в отвратительной ясности. Они падали во мраке, окутавшем их. Руки Ская всё ещё крепко сжимали его ладони. Пронесшийся ветер ударил в лицо парню, раметав волосы в разные стороны, и он увидел отвратительное лицо. Белая, как снег, кожа на лице Ская исчезла, потонув в черном веществе. Два больших крутящихся вихря света заняли места глаз. Казалось, эти две светящихся воронки борются с черной жидкостью в местах их соприкосновения. Провалы глаз пытались расшириться, чтобы пожрать лицо, но черная жидкость постоянно заполняла это пространство, продолжая удерживать свет на местах глаз, вызывая тем самым вихревое движение. Хитрая улыбка правратилась в зияющую пасть с таким же белым светом внутри, что и его глаза. Казалось, чёрное вещество склеило его губы в некоторых местах, из-за чего появился эффект улыбки, состоящий из ярко-белых овалов. На его рогах начали появляться щели. Совершенно внезапно они стали лопаться, показывая свои острые черные зубы.

Зрелище длилось какое-то мгновение. Прежде чем сын смог разобраться, что же произошло, их потянуло из тьмы в личный кабинет Ская. Скай вернулся в свою обычную форму и выпустил руки сына. Парень рухнул на пол и начал трястись. Это был физический стресс: его рана оказалось очень серьезной, к тому же он только что прошел через невозможный для его тела способ путешествия. И все это завершалось тем, что он увидел "истинное лицо" своего Господина. Для одного раза это было слишком много.

Через тошноту сын услышал смеющийся голос Ская. Он ходил вокруг своего циркулярного стола-бюро и говорил, что самая вкусная и ценная душа - душа извлеченная в ужасе и боли. Потом Скай быстрыми широкими шагами направился к мальчику и присел на корточки, чтобы встретиться с ним с глазу на глаз. Он схватил мальчика за черные волосы и грубо рванул голову вверх, бросив его тело в сидячее положение. Скай щёлкнул пальцами свободной руки и одним быстрым движением пронзил его рану. Просунув руку внутрь его тела, он ухватил то, что было расположено между его сердцем и лёгкими. Вытащив руку, демон отпустил волосы мальчика; тело парня упало на пол в брызгах крови.

В руке Скай держал небольшой синий шар с голубой мерцающей аурой вокруг. Он держал его двумя пальцами - большим и средним - деликатно подняв над головой. Демон открыл рот до такой степени, что кожа на щеках начала рваться, но вместо крови наружу потек черный ил. Из его рта показался длинный черный язык и, словно змея, свернулся вокруг души мальчика. Сразу же, как только его язык коснулся сферы, голубой цвет сменился тускло-серым: это предотвратило испепеление души. Для того, чтобы максимально сохранить свою власть над новым слугой, ему требовалась лишь небольшая часть души, остальное нужно было положить обратно в тело.

Но он колебался. Его язык разжал шар и скользнул обратно; демон закрыл рот, держа душу на уровне глаз. Он глядел на неё, потом посмотрел на безжизненное тело мальчика, после снова на душу, а потом подошёл к окну, которое освещало половину его кабинета. Он подбросил сферу в воздух, а потом ловко поймал её. Демон проделал это ещё пару раз, пока шел. Из окна были видны яркие вывески и рекламные экраны, освещавшие ночной город. В дневное время однако это окно пряталось за тяжёлыми черными портьерами. Конечно, за окном был красивый и живописный вид на город, но днём ему приходилось скрываться от вредоносных солнечных лучей.

Его любимая птица умерла в тот день. Это было величественное существо. Большой ворон. Он любил отправлять его на наблюдательные миссии, передачу различных сообщений, да и вообще, любил его просто, как питомца. Возраст ворона и Ская был почти одинаков, но причина была в том, что последний не восприимчив к поцелую смерти. Труп птицы по-прежнему сидел на своей жердочке у окна, яростно вцепившись холодными когтями в деревянную рейку даже в своём посмертии. Скай видел, как его оранжевая постаревшая душа прошла через стекло и поднялась в небо в то утро. Хоть он и понимал, что ворон мертв, но расстаться с ним физически почему-то не мог.

Он раздумывал над тем, чтобы вложить новую душу в его пустую оболочку. Но потом он осознал, что вся проблема заключается в том, что душа не примет новое тело. Скай оторвал небольшой кусочек души из основной сферы и спрятал его в кармане. Душа вздрогнула от потери, но тут же вернула себе прежнюю сферическую форму. Он прижал душу мальчика напротив птичьей груди. Душа снова засияла ярко-синим, источяя жизненную силу, и скрылась в птичьем теле. Господа охватил восторг, ведь душа приняла тело.

После того, как душа исчезла в птичьих перьях, ворон начал оживать. Его крылья дрогнули, клюв щёлкнул, а черные глаза быстро заморгали. Конечно выкликов радости никто не слышал, но Бог был доволен. Он призвал птицу, чтобы она перелетела ему на руку. Ворон исполнил эту команду.

Ликование Ская длилось короткое сладкое мгновенье. Вскоре птица, дергаясь, начала расти и слетела с руки своего хозяина неуклюже приземлившись на пол. Ворон ужасно дёргался, словно в эпилептическом припадке. Скай мог только смотреть и удивляться. Это было интересно...

Тело ворона начало растворяться в черном жидком месиве. Из этой жидкости появилась рука, за ней показалось и тело, которое продолжало дёргаться на полу. Вскоре существо стало приобретать более четкую форму. Появились отдельные пальцы, черная кожа приобрела такой же бледный цвет, какой был и у его господина. Его лицо приобрело трагическое выражение, что любой, заглянув в него, не ошибся бы, что с этим человеком произошло что-то ужасное. Черные глаза с красными кольцами вместо радужки и белыми крестами вместо зрачков - излюбленной символикой своего хозяина, ведь точно такой же крест закрывал повреждённый глаз самого Ская. Так появился Мертвая Птица. (Дэд Бёрд)

***

- И я стал таким. Он не знает, что я такое, да я и сам не знаю. Я просто вынужден работать, выполняя его прихоти и команды всю оставшуюся часть моей новой жизни. Это будет длиться до тех пор, пока я не верну ту часть души, что он забрал. Если бы я смог получить её, то я быть может, покоился бы в мире. Я сохранил свою память, но я также получил воспоминания его ворона. Я даже не уверен, какие воспоминания мои, а какие его.

Скай дал мне работу, дал мне новое имя, дал мне новую цель. И я ненавижу это. Он лживый сукин сын. Но я не могу игнорировать его. Я не могу сказать кому-то правду. Я просто обязан сидеть здесь и ждать его команды. Иногда я чувствую себя неестественно, словно лояльнее к нему. В такие моменты я боюсь, что сознание ворона берет верх надо мной. Но как это возможно? Его душа улетела далеко - неужели его воспоминания и манеры не ушли с ним?

Я не понимаю. Я не понимаю кто я. Почему я?.. Мне кажется, что мой господин и сам не знает это. Единственное, в чем я уверен, это то, что я должен действовать в его пользу. Я действительно полезен, он не может себе позволить потерять меня, поэтому он всегда держит часть моей души рядом с собой. Это страшно иронично! Я о его сборе душ - таким образом он хочет накормить прожорливую жажду власти. Из-за него я делаю с другими то, что он сделал со мной. Возможно, я повторяюсь? Я чувствую это, как оно есть.

Всю эту историю Мертвая Птица (Дэд Бёрд) рассказывал ворону, сидевшему у него на плече. И их подслушивала Сэмми. Сам Птица ни с кем не разговаривает, но он очень эмоциональная натура, так что всё, что он думает и чувствует, вполне можно прочитать на его лице.