"Мужество - это когда заранее знаешь, что ты проиграл, но все еще борешься за дело". {Аттикус}

Лёгкие жгло. Пульс стучал в висках. Страх гнал вперёд, не заботясь о последствиях. Она бежала. Бежала так далеко от собственных мыслей, что не могла больше вернуться обратно. Остановившись посреди пустой дороги с развилками, огляделась. Густой туман расстилался по округе, не позволяя, что находится за каждой частью дороги. Давящая на уши неестественная тишина ощущалась гуще из-за стука собственного сердца и рваного дыхания. Один взгляд на собственное тело, она коснулась рукой до белоснежной ткани. Свадебное платье местами покрылось пятнами кровью, но подол весь оказался в грязных отметинах и сгоревшим.

Дрожащие руки коснулись до лица и поднялись до волос. Сняв длинную фату, которая казалась невесомой, она швырнула её себе под ноги. Чей-то настойчивый голос продолжал звать по имени. Повернув голову, девушка взглянула на левую развилку. Едва послышался один голос, как следом и десятки. Каждый норовил завладеть её вниманием.

Приподняв подол платья, она вновь побежала на зов бархатного мужского голоса. Из ниоткуда на неё налетели стая ворон. Вскрикнув, прикрыла голову руками. Они окружили, клевали, пытались оставить шрамы на теле. Вдруг ноги приросли к земле, а вороны исчезли, как появились. Девушка поздно заметила, что вместо того, чтобы приблизиться к тому пути, лишь отвалилась. Невидимые путы тянули её назад, на самое дно...

— Джанет, проснись!

Громкий голос выдернул кошмаров Джанет. Она вздрогнула всем телом и испуганно открыла глаза. Подле её кровати находился Ильхан, с обеспокоенным видом. Одетый в тёмную рубашку и чёрные джинсы, он протянул руку и коснулся до лба девушки.

— Ты что? — спросила Джанет, поправив одеяло.

— Ты кричала во сне. Я проходил мимо твоей комнаты, — ответил он.

— Плохой сон, — пробормотала она, понимая, что сердце все ещё стучит в страхе и она вспотела.

Присев в кровати, она взглянула в окно. Уже давно рассвело и жизнь кипела в особняке. Глаза отыскали то самое место, где стоял человек, размахивая рукой и... Зажмурившись, попыталась отогнать из головы этот образ. Ильхан коснулся до её руки, заставляя посмотреть на него в ответ.

— Мы усилили охрану и никто не приблизится к вам. Но оставайся тут, — сказал брат. — Ты в порядке, Джан? Выглядишь очень бледной.

— Нормально. Выйдешь? Хочу переодеться и выйду, — проговорила с дрожью в голосе девушка.

— Ладно. Я ухожу. А, ещё. Дедушка просил, чтобы ты пришла к нему в комнату. Хочет поговорить с тобой. Я поехал, — встал с кровати брат.

— Куда? Ты спешишь? — просила Джанет.

— Да, с мамой в больницу. Ей надо пройти обследования. Вставай, Джан. Дедушка кое-что скажет, — на этой загадочной ноте он покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

Глядя ему вслед, Джанет откинула одеяло и встала. За последние месяцы она ловила себя на мысли, что просыпается уже уставшая и удрученная. Кошмары мучали её по ночам, а днем собственные мысли и тысяча вопросов. Ее ничего больше не радовало и не приносило радости. Эта рутина вгоняла в апатию. А такие жуткие истории, которые приключились с ней, только находила больше ужаса.

Заправив кровать, переоделась и вышла из комнатой. Хмурое небо с тёмными облаками наводило больше тоски по уже ставшему родным городу в США. Джанет не подозревала, что будет так скучать даже по дому, который снимала с Арианой. И с большой радостью сейчас бы прошлась по "Will Rogers Park", или посидела бы близ "Bricktown" лениво попивая кофе и подбрасывая в канал маленькие кусочки хлеба. А после бежала бы домой с Ари и выполняла задания, заучивала свои конспекты, а на утро вновь в колледж. Эта жизнь казалась такой же далёкой, как и космос.

Шаркая тапочками по ковру, она вяло передвигалась по дому. Мириам позавчера забрали и цветы, и коробки конфет. Мама этим была крайне недовольна, но из-за дедушкиного взгляда замолчала и лишь бросала негодующие взгляды на них обеих.

Постучав в дверь, Джанет не дождалась ответа дедушки и только долгой тишины вступила в его владения. В кабинете никого не оказалось. Девушка взглянула на шкафчик, где ещё при жизни бабушка складывала все ордены и заслуженные награды дедушки. Они так и лежали там, рядом с черно-белой фотографией, сделанной несколько десятков лет назад. Оттуда на нее смотрели строго молодой мужчина в чёрном костюме, а рядом, под руку стояла восемнадцатилетняя девушка в пышном свадебном платье и длинной фатой. Они стояли напротив дома отца дедушки и у Джанет защемило сердца. Бабушка была прекрасной женщиной, но погибла раньше отца от рака.

Приоткрыв дверцу и боясь, что все содержимое вывалится разом на нее, с особой осторожностью протянула руку и коснулась до любимой статуэтки птицы бабушки. Она приподняла её и взяла в руки. Девушка вдруг услышала хлопок и несколько раз удивленно моргнула, когда стоящая позади фигуры коробка упала. Она была тонкой и квадратной. Поставив статуэтку на место, все также медленно взялась за коробку и ощутила шорохи. Любопытство одолело её и Джанет приоткрыла коробку. Изумленный вздох сорвался с губ, когда содержимое коробки упало ей в ноги само.

Чёрный кожаный дневник лежал на полу, пока Джанет долго смотрела на его обложку. Она не могла поверить, что смогла найти его в кабинете дедушки. Наклонившись, взяла в руки и заметила одну надпись, сделанную отцом, которую он подчеркнул красным маркером: "Ради общего дела и справедливости".

Тяжёлые шаги раздались за дверью. Джагет испуганно вернула коробку на место и заколебалась, но в конце концов, спрятала дневник за пазухой и прикрыла кардиганом. Поспешно прикрыв дверцу, побежала к креслу и села. В тот же момент в кабинет вошёл дедушка, опираясь тяжело на трость. Девушка встала из уважения к нему.

— Джани, ты тут давно? — спросил дедушка улыбаясь.

— Да нет, только пришла, — натянуто улыбнулась ему в ответ девушка. — О чем ты хотел поговорить?

— Подожди, Джани, сяду. Старость не радость, — проворчал дедушка, садясь с кряхтением в кожаное кресло.

В дверь постучали и экономка внесла поднос с чаем и пирожными. Оставив все на стеклянном столике, покинула кабинет. Джанет, заведомо зная о чем хочет поговорить дедушка, думала лишь о блокноте, который каким-то образом оказался здесь. Она не раз давала показания про эту вещь и даже полицейские заверили, что ничего не было обнаружено. Так как вышло, что оно тут?

— Джани, душа моя, ты знаешь как я люблю тебя и как уважаю тебя, — начал дедушка, возвращая её в тёмный кабинет бывшего военного и нынешнего генерала. Когда пожилой мужчина заметил, что она вся во внимание, потянулся к ее руке и обхватил сухими морщинистыми пальцами. — Больше всего я хочу тебе добра. Чтобы ты была счастлива. Создала свою семью, приезжала к нам с моими правнуками.

Отведя взгляд, Джанет покраснела смущённо. Она никогда не думала говорит о подобном с кем-то, кроме Ари.

— Душа моя, не смущайся. Я твой дедушка. Ты обижаешься на мать, и я это понимаю, — благодушно отозвался дедушка, вновь заставляя её посмотреть на него.

— Она тебя попросила поговорить со мной? — спросила девушка тихо. — Она хочет меня отдать за первого встречного, деда.

— Нет. Это моя инициатива. На правах старшего в нашей семьи только я решаю, что будет с моей единственной внучкой, — отрезал мужчина и Джанет улыбнулась ему. — Но... Я хочу, чтобы эта семья приехала ещё раз. По традиции, с нашего разрешения, с нашего позволения. Не так, как мой глупый сын сделал и твой дядя.

— Дедушка, — обречённо вздохнула девушка.

— Дай шанс этому молодому человеку. Джани, я уже потерял невестку, которая стала мне ещё одной внучкой. Моя дочь из-за покушения прикована к коляске. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, душа моя, — с яростным блеском в глазах произнёс дедушка, но злился не на нее.

— И по вашему, брак спасёт меня? Как? Муж запрет меня в четырёх стенах и все, дело с концом?

— Нет. Этот молодой человек сын владельца фармацевтической компании. Парень живёт фактически во Франции. Если он тебе понравится, а ты ему, это будет только прекрасно.

— Ты только и говоришь, что мне понравится. А с чего ты взял, что они хотят приехать? Или что я ему понравилась?

Дедушка рассмеялся и подняв руку, коснулся с отцовской любовью к ее носу.

— Как моя красавица не может понравиться? Ты знаешь сколько он сам, лично, звонил твоему брату и Али? Сколько раз он спрашивал можно ли приехать? Он тысячу раз извинился за то, что проявили такое неуважение. Его семья думала, что Али нам рассказал.

Если дедушка считал, что польстил этим её, то ошибался. Она только разочаровалась в себе, что от одной мысли смотринах бросает в холодный пот.

— Джани, ради меня. Один раз, один шанс. Они приедут, все будет спокойно. И так-же уедут, душа моя. Девушка просят сотни, а получает один. Мы что, прямо с порога ему отдадим тебя? Нет, дорогая. Будут ещё десятки, а то и сотни. Не все видели тебя, не все слышали о тебе. Но после всего... Прошёл слух и о твоей красоте, и о твоём уме.

"Лучше бы и дальше не слышали, и не видели", — мысленно подумала девушка.

— Ладно, хорошо. Один раз и все. Только ради тебя, дедушка, — сдалась Джанет.

— Вот и славно, душа моя. Я скажу, чтобы приехали сегодня вечером. А ты иди, отдохни.

Вставая, она вдруг вспомнила слова господина Мирзо. И обернувшись близ дверей, спросила осторожно.

— Деда, а о чем говорил тот господин?

— Какой господин? — рассеянно отозвался дедушка, потянувшись к чаю.

— Мирзо. Он говорил загадками. Намекал тебе на что-то, — пристально вглядываясь в его лицо сказала девушка.

Стакан дрогнул в руках пожилого мужчины. Он прокашлялся и ответил резко:

— Что может сказать этот шакал? Ничего такого. Забудь, душа моя.

Поняв, что даже близко не получит ответа, Джанет расстроенно покачала головой и вышла из кабинета. И заметила, что в коридоре было темно, хоть на улице стояла ясная солнечная погода. Пройдясь дальше, до гостиной, сложила руки на груди и смотрела на то, как рабочие дома носятся с лампочками.

— Что произошло, Марья? — позвала молодую девушку Джанет, которая работала поваром у них.

— То ли пробки выбило, то ли замыкание, госпожа, — ответила та, остановившись.

— Вызовите кого-то, — произнесла Джанет.

Несколько часов спустя она стояла перед зеркалом, глядя на собственное отражение. Платье, выбранное самим дедушкой, оказалось ей в пору. Она проводила ладонями по бедрам, ощущая шелковистость материала. Небольшой участок на спине был украшен белыми бусами, что напоминал ей скромный свадебный наряд. Сцепив зубы, Джанет заставила себя оставаться в этом платье и не разорвать в клочья. Любовь к дедушке и уважение к нему было сильнее, чем желание крушить и запереться в подвале.

"Один вечер, Джанет. Ничего и ни с кем не случится. Никто не узнает. Вынесешь кофе, и быстро уйдёшь. Ты слышала дедушку. Никто тебя не отдаёт. Сейчас не те времена," — пыталась успокоить саму себя девушка, вглядываясь в свои тёмные глаза.

Волосы заструились по спине, когда она обернулась на звук. В дверь постучались робко и вошёл Ильхан, застыв на пороге. Одетый во все чёрное, он нервничал, как все дома. Закрыв за собой дверь, старший брат взглянул на нее с грустной улыбкой.

— Ты так быстро выросла. Уже невеста, — тихо сказал он и приблизился, чтобы поцеловать в лоб.

— Для наших я уже достаточно взрослая, — Усмехнулась девушка, тронутая этим жестом. Кажется, лёд тронулся в их отношениях.

— Я не сравнивал тебя с другими никогда, — отводя взгляд пробормотал Ильхан. — Хоть и говорил глупостей всегда тебе, так никогда не думал.

— Мастера ещё не приехали? Генератор ведь тоже может иссякнуть, — перевела тему Джанет, чувствуя себя ещё неловко.

— Приехали. Только что. Они внизу. Готова? Скоро семья будет на месте, — обернулся к ней брат.

Она качнула головой отрицательно. Джанет не желала выдавать правду, что у нее трясутся поджилки от одного упоминания. Ильхан тактично оставил её одну и спустя пару минут, девушка несколько раз глубоко вздохнула, и лишь после покинула стены своей безопасной комнаты.

Белоснежная юбка платья издавала тихие шершавые звуки. Шелковистые длинные волосы скрывали узор и небольшое обнажённое место на спине. Джанет была благодарна дедушке за столь закрытое и скромное платье. В доме же царит хаос. Рабочие дома носились с вазами, тарелками и бокалами. Мама курировала их вместе с тетушками. Двоюродные сестры находились в малой гостиной. А остальные мужчины: дедушка, дяди и братья остались в большой гостиной.

Ощущая себя как никогда брошенной и одинокой, Джанет застыла перед портретом отца. Его глаза проникали в душу.

— Подскажи, папа. Дай знак, что я делаю правильно. Укажи мне путь. Я не знаю теперь: моя это жизнь или чужая? — прошептала девушка, глядя на фотографию и сдерживая слезы.

Проведя по уголкам глаз кончиками пальцем, старалась не размазать неброский свой макияж. Продолжая стоять на втором этаже, она отказывалась до последнего окунуться в эту атмосферу предвкушения сватовства. И положив руки на парапет, взглянула сверху вниз на то, как домашние в панике бегут туда-сюда. Если бы это было чужое мероприятие, она бы расхохоталась от души. Но сейчас испытывала лишь тоску: даже Арианы не было рядом.

И вдруг разом все переменилось. Все еще больше расшумелись, стали быстрее бежать, а голоса усилились. Мужчины покидали поспешно дом. Джанет поняла: они приехали. С тяжёлым, гулко бьющимся сердцем она ступица на первую ступень. Белоснежные тапочки на маленьком каблуке издавали тихое цоканье.

Пересекая большую половину, Джанет вдруг застыла, бросив взгляд на первый этаж. В коридоре стоял человек, одетый в чёрную униформу, с плотной надвинутой на лоб кепкой, скрывающей большую половину лица. Когда она оказалась на первом этаже, то человек дернулся, но не обернулся. Девушка пыталась понять почему его фигура так знакома ей. Широкие плечи и крепкая, не менее широкая спина стояла ровно, словно напряжённо. Подле его ног лежала коробка с инструментами.

— Джанет! Иди на кухню! — прошептала мама, которая быстро подъехала к ней.

Девушка кивнула ей и бросила еще взгляд на фигуру мужчины, который будто поспешно отвернулся. Скрывшись на кухне, она заметила на столешнице огромную турку с деревянной ручкой, круглый поднос с дырками для рук и чашки с необычным узором из сервиза бабушки. Чертыхаясь себе под нос, Джанет ловила дежавю, как она варила кофе, но на работе, в фартуке и на позитиве: а сейчас в белоснежном платье и в роли невесты.

Толпа ринула в особняк по шуму. Джанет слышала, как все здоровались и приветствовали друг друга. Дверь кухни открылась и девушка дернулась, перестав пялиться в пустоту перед огнём.

Вошедшими оказались женщины, со стороны жениха, с цветами и одетые, словно сейчас же готовы сыграть свадьбу. Джанет прикусила внутреннюю сторону щеки, когда одна из женщин приблизилась, обдав терпким парфюмом, и заключив в объятия. Поцеловав её щеки, отстранилась. При этих движениях увесистые золотые украшения на женщине звякали.

— Да будет доволен Всевышний, как же ты прекрасна, — проворковала женщина, отстраняясь и с восхищением разглядывая.

Заломив руки, Джанет сцепила их в замок, бросив взгляд на кофе. Ещё никогда в ее жизни не было такой неловкости и стольких комплиментов. Стоило матери появиться, как она эту толпу заставила покинуть кухню и позволить Джанет свободно вздохнуть.

Характерный звук закипающего кофе и поднимающейся пенки заставил Джанет резко обернуться, и снять турку с плиты. Медленно разливая кофе, она вдруг услышала вкрадчивый, но громкий голос пожилой женщины. Прислушавшись, различила слова.

— Мне бы очень хотелось воды. Можно ли попросить девочку вынести стакан холодной воды? — произнесла женщина.

На что послышались в ответ смешки. Дверь вновь открылась, и вошла тётя, лучезарно улыбаясь.

— Джанет, возьми стакан. Вынеси бабушке жениха. Она сидит ближе всех к двери, — быстро произнесла тётя.

— Что? Вода? Какая ещё вода? Говорили же только кофе, — возмущённо прошипела Джанет.

— Девочка, ничего сложного нет. Тебя хотят посмотреть, и все. Никто не съест, давай, я жду, — проворчала женщина и быстро оставила её.

Уперев руки в бока, она продолжала пепелить взглядом дверь, словно та лично обидела её. После того, как ожидание затянулось, Джанет не переставая бурчать себе под нос и греметь, налила воды.

— Это все твоя вина, Джанет. Думала, будешь контролировать ситуацию? Опомниться не успеешь, и кольцо наденут, — укорила себя девушка.

Стакан подрагивал в руках, когда она направлялась из кухни по длинному коридору. Подняв глаза на миг, девушка уловила момент, когда тот же человек в форме продолжал копаться в проводах. Опустив глаза, Джанет приблизилась к женщине, которая вальяжно сидела в кресле и с вызовом вгляделась в лицо девушке. В гостиной воцарилась звенящая тишина. Никто не пытался заговорить. Лицо Джанет горело от стыда и пристального внимания. Не смея шелохнуться или поднять даже на секунду взгляда, она дождалась, когда та допьет и приняла стакан обратно.

— Пусть Господь продлит твою жизнь, и будет такой же прекрасной, как эта холодная вода, — с теплотой в голосе произнесла женщина.

И тогда Джанет поспешно обернулась, чтобы вернуться на кухню. На этот раз мама следовала за ней. И даже, несмотря на их разногласия, она была благодарна за поддержку. Мама шептала, что и куда. И даже помогла донести поднос по коридору. Вручив дочери обратно, горько улыбнулась.

Сглотнув, Джанет схватилась за поднос, как за спасительный круг. Каждый шаг был неуверенным и робким. Ноги тряслись, как и руки. Чашки дрожали и звенели. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки прямо на ковёр в коридоре.

Полутьма коридора сменилась на светлый и яркий свет от гостиной. Посреди огромной комнаты стоял накрытый стол. Джанет уперлась глазами лишь в бежевый ковёр и изредка поднимала взгляд на поднос. Дорога казалась ей вечной и подобной аду. Кожа горела под столькими взглядами. Приблизившись к столу, она потянулась к первой чашке и вручила своему дедушке, как старшему, услышав:

— Спасибо, дочка.

А после вторую отдала, не глядя даже не на кого: отцу жениха, и его дяде. И так по кругу: сначала родственники "жениха", а после мужчины из ее семьи. Шёл черёд за женщинами и лишь самая последняя чашка продолжала оставаться на подносе. Зная все правила, Джанет боролась с искушением оставить того без кофе и просто так сбежать. Но собрав волю в кулак, и игнорируя ленивые разговоры их семей, поставила чашку на тарелку.

Что-то стеклянное треснуло, но все были так увлечены своими разговорами, что этого не заметили. На секунду, словно её сердце заставило это сделать, Джанет подняла голову достаточно высоко, чтобы увидеть человека, что до этого стоял к ней спиной.

Голубые глаза Кайнэна смотрели прямо на нее со спектром эмоций: боль, ненависть, страдание и ярость. Когда как в ее отразились лишь: раскаяние и изумление. Мужские губы сардонически дрогнули. Опустив взгляд на его руки, Джанет едва не охнула. Правая рука была в крови и он отбросил кусочки стекла, вонзившиеся в его плоть, как пыль. В его взгляде было так много слов, что Джанет опустила голову вниз и не смела больше взглянуть в его сторону.

Как он мог так рисковать? Как он смог вообще пробраться сюда? Зачем? Для чего? Ради неё? Ради неё готова был подставить свою шею, чтобы её семья могла покалечить его?

Мягкое прикосновение к руки заставило почти подпрыгнуть на месте. Девушка не заметила, что к ней почти приблизился "жених". Она могла догадаться, что она незаметно пытается улыбнуться, и хоть поспешно убрал руку, но пытался привлечь её внимание.

Девушка пребывала в таком шоке и смятение, что для нее не существовало больше никакого другого мужчины. Даже того, кто с готовностью забрал чашку с кофе и провожал взглядом.

Сжимая поднос сильно, до того, что метал вонзился в кожу, Джанет шла с прямой спиной, видя только голубые глаза Кайнэна. Но он отвёл их и отвернулся. И это подействовало на нее, как удар под дых. Боль была ощутимой, изнуряющей и пробирающей до костей. Но она заслужила это.

Упав на стул обессиленно на кухне, Джанет не сдержала слез. Она была зла и смущена на себя. Почему так реагировала на его появление? Почему одна предательская мысль о том, что желала видеть Кайнэна не месте того парня приносила ей радость? Задыхаясь в своих рыданиях, девушка вскочила с мечта и выбралась на задний дворик.

Холодный воздух обжигал лёгкие и щеки. Яростно вытирая пальцами кожу там, где коснулся тот человек, она сделала несколько кругов по дворику и застыла, когда заметила тень человека. Испуганно пошатнувшись, заметила, что человек одет в ту же форму, от которого бежала.

Очень медленно Кайнэн приблизился к ней, спрятав руки в карманах. Джанет готова была восхищаться тем, как уверенно он держится даже в такой изношенной и бесформенной одежде. Только в его присутствие собственное глупое сердце готово было сделать сальто. А бабочки в животе грозились вырваться на волю. Но она не позволяла себе показать как рада, что ор здесь, этим вечером. Хоть и видел все...

— Почему ты здесь? — хрипло спросила она, сжимая руки до боли.

— Хороший вопрос. Хочу задать тебе тот же, — парировал он ей. И бросил взгляд на её руки. — Кольца ещё нет? Я могу позволить себе разговаривать с ещё "незамужней"?

— Да брось, — слабо отозвалась Джанет, шагнув от него.

— Навряд ли твоему женишку понравится это, верно? Возвращайся, Джанет. Кольцо наденут, клятву произнесите. Состариться пожелают, детей поскорее после брачной... — продолжил со спокойствием и ухмылкой говорить Кайнэн, но в глазах читалось обратное: одна боль.

— Хватит, — Джанет вышла из себя и подняла руку, гневно на него взглянув, когда он перехватил её за запястье.

— Ты же не хотела его! Что это тогда? Ваш дом украшен словно помолвка. А ты ещё в белом, — метая молнии из глаз прорычал он, дернув к своему телу, и все ещё держа в стальной хватке её руку. — Посмотри мне в глаза, и скажи, что все еще не желаешь его.

— Отпусти, — прошептала девушка. Она не боялась его силы, но в какой-то степени знала, что он прав во многом.

С большой неохотой Кайнэн, долго глядя на неё, выпустил её руку, но не отступил. Наоборот, ещё больше втиснулся в её пространство. Джанет ненавидела себя за эту беспомощность и беспорядок в собственных чувствах. Глядя на грязную землю, она слышала голоса из гостиной даже отсюда.

— Солнце, прости меня. Я просто... Вышел из себя, — мягко коснулся до её плеча Кайнэн.

— Это все дедушка. Он просил. Только об этом вечере. Один. И все. Я подумала, что один ничего не изменит. Я слепо верила, что могу сделать это, без последствий. Так считал мой разум, — подняв глаза, которые стояли на мокром месте, прошептала последние слова: — А моё сердце отказывалось и все ещё злится на меня.

Ничего не ответив, Кайнэн поднял руку и костяшками пальцев провел по щеке Джанет. Его взгляд напоминал клеймо, когда он вглядывался в ее глаза, словно пытаясь отыскать ответ, вопрос которого не задал вслух. Дыхание покинуло её лёгкие от нежности и чего-то ещё, более тёмного, в его глазах. Прикрыв веки, она не могла больше выдержать натиска его зрительного контакта и мягких поглаживаний по лицу.

— Это все моя мама. Она отправила эту семью к твоим дверям, — бархатный баритон голос вынудил её вновь открыть глаза.

— То есть? — вырвалось у нее.

— Она хотела убрать тебя из моей жизни. Чужим мужчиной, — сжал гневно губы Кайнэн. — Я приехал, чтобы поговорить. О том, что эта семья от моей матери. Но..  не успел.

— У нее не выйдет. Дедушка прислушивается, что я говорю. А я не хочу замуж за него, — уверенно проговорила Джанет.

— Я бы с тобой поспорил, но знаю, как он тебя любит. И верю тебе. Во всем, — поднял брови многозначительно Кайнэн.

— Подожди, у тебя кровь! — прошептала Джанет с опозданием.

Она сняла с себя платок, который завязала на запястье, и потянулась к его руке, с которой продолжала капать кровь. Порез был глубоким и Джанет охнула. Бережно перевязав, она попыталась завязать на манер жгута. Кайнэн все это время пристально наблюдал за ней. Стараясь не краснеть под его вниманием, она раз за разом приходила к мысли, что лишь её вина Кайнэна из-за боли, как физической, так и моральной.

— О чем думаешь? — заговорил Кайнэн.

— Что я виновата в твоей физической и душевной боли, — повторила свои мысли Джанет.

— Я сам выбрал своего палача. И нисколько не жалею, — улыбнулся ей Кайнэн. — У меня есть ещё шанс?

— Шанс? О чем ты? — переспросила Джанет.

— Заполучить твоё сердце, руку и доверие? — не стал ходить вокруг да около Кайнэн и выглядел при этом взволнованно.

— Джанет?! Джанет, куда ты ушла? — произнесла громко мама.

— Я тут, сейчас, мам, — крикнула она.

Девушка испугалась и схватила Кайнэна за руку, прижав к той стороне, откуда его не было видно. И поспешила к матери, но бросила через плечо отчаянный, когда он схватил за запястье.

— Уходи, когда никого не будет.

— Я не получил ответа.

— И не получишь.

— С твоих уст нет. Но каждое твоё действие, твои взгляды, твои касания. Я готов ждать. И не отдам тебя ему или кому-то ещё.

— Фантазер.

Дернув руку, она краешком губ улыбнулась его смеху и вбежала на кухню. Семья "жениха" уезжала. Джанет могла выдержать все это, только вспоминая наглые заявления Кайнэна, которого и след простыл. Для нее оставалось загадкой как он пробрался в особняк, и как покинул его. Задумчивая, она прошла в свою комнату и села на кровать. Взяв телефон в руки, увидела сообщение от него.

@kay_mirzo:
"Я уже дома. Как ты? Выкинула все цветы, что получила от него? Или унесла в свою комнату?"

Набрав в ответ сообщение, улыбнулась экрану:

@jan_beyhoz:
"Отстань от цветов. Они не виноваты ни в чем. Как и этот парень. Это правда твоя мама послала семью?".

@kay_mirzo:
"Да. Я не буду больше отвлекать на сегодня тебя. Ложись, спи. Не забывай про голубой".

@jan_beyhoz:
"Ты приказываешь мне?"

@kay_mirzo:
"НЕТ! Солнце, ты устала. Ложись, поспи".

@jan_beyhoz:
"Хорошо. И тебе спокойной ночи. Но не называй больше меня так. Так ты мог ту фейк называть, не меня".

@kay_mirzo:
"Доброй ночи, солнце мое :)"

Джанет закатила глаза на это, вновь упустив, что за ней кто-то наблюдает за дверью. И только когда подняла голову, уловила шорохи. Резко встав, быстро открыла дверь, но никого не обнаружила.