BRIAN FORD

Темные волосы локонами спадали на её тонкие плечи, узлами подвязывая мои глаза к себе. Грудь спокойно поднимается и так же легко опускается. Красная атласная пижама заставляет хотеть её даже утром. Спящую, беззаботную и такую... мою.

Моя.

Она была моей.
Этот факт ласкал разум, доказывая, что черная полоса, оказалась не вечной.
Девушка тихонько сопела в подушку, умилия меня до проявления мурашек. Брюнетка подмяла подушку под себя и закинула на мой торс стройную ножку. Лёгкое одеяло свернулось в странную трубочку на её животе, а я впустил пальцы в волосы.

Мне двадцать четыре.

Всё слишком резко поменялось, но если так и будет дальше, то я точно не против.

Аккуратно встав с кровати, я подтянул одеяло ей по самые уши и побрёл в ванную. Если высшие силы богословляют наш с ней союз, то я поверю в бога.

Холодная вода одарила свежестью и перезагрузила в целом. В огромном зеркале на меня смотрел совсем сонный Форд, которой точно неподвержен отдыху до обеда, но сегодня сон затянул меня в свои объятия, натуго переплетая проволкой Мелатонин и тело воедино.

Я прошёлся взглядом по раковине и, в целом, ванной. Мурашки возбуждения и коварная улыбка оставили штамп на мне, заставляя сладко облизнуться, а глаза — загореться от искр витающих воспоминаний. Мы занимались любовью.

Не грязным сексом, а любовью.
Соединяя не только тело, но и души.

Я самолично вручил ей диадему из собственных вен.

Машинально тряхнув головой, как буд-то желая поменять мысли на что-то более светлое, я вышел из ванной комнаты, попутно накидывая белесый халат с гравировкой отеля. Прошёл мимо спящей красавицы и открыл балкон, на долю секунды впуская в спальню свежий воздух.

Оккупировав удобное кресло, я бросил взор на шикарные виды. Игривые лучи солнца ослепляли меня раз за разом, а папироса жгла уста. Противная дымка образовала из себя удушливое облако смолы, а фильтр входил в реакцию со слюной, тем самым приобретая тёмно-оранжевый оттенок.

Возможно это будет моим лучшим день рождением. Потому что все мечты исполнились накануне. С горечью в сердце от воспоминаний, я продолжал курить, желая откинуть навязчивость картин прошлого. Но внутренний художник печатал их по шаблону, давая мне задохнуться от парящей в воздухе отравы.

FLASHBACK

Долгожданные шестнадцать стукнули слишком незаметно, колоколом звеня у уха. Режущий слух будильник, который забыл выключить на выходные — больше не кажется противным и ненавистным, а спокойно выключается в предвкушении поздравлений. Тепло от обогревателя у двери распространилось по всей комнате, а от детской утехи на лбу даже выступила испарина.

Гирлянда, весящая у меня в комнате  ещё с Рождества, переливалась всеми цветами, заметно увеличивая наплыв позитива. Глаза искрились неподдельной радостью, а руки начинали трусится от роскошного шанса встретиться с отцом. Он обещал.

Секундная стрела петляла вокруг своей оси, с каждым оборотом, заставляя меня вдыхать глубже. Мне потребовалось время, что-бы выйти из настолько возбуждённого состояния. Я перебирал волосы на голове, в порывах эмоций. Даже дыхание сбилось.

Ручка двери опустилась, а сама дверь тихо скрипнула, заставив затаить дыхание.  Но ожиданием было суждено неоправдаться. В дверном проёме появились две — полные противоположности — девушки.

Блондинка широко улыбалась держа в руках шоколадный торт со свечками. Брюнетка, в свою очередь, держала в руках шарики и два, средних размеров, пакета.

Картина грела душу, но разбивала охлаждённое серце. Я надеялся увидеть не их. Я безвозвратно верил в то, что он сдержит обещание и появится в доме утром, как и обещал.

В моей голове что-то щёлкнуло и перевернуло отношение к нему. Он уже не тот, его нужно отпустить и не держаться, как за спасательный круг — потому, что Форд старший лишь топит.

Встав с мягкой кровати, я натянул от силы искреннюю улыбку и обнял каждую, ловя мимолётные поцелуи в щёку. Две бестии искрили глазами, заражая меня этим дурацким весельем.

— С днём рождения! — радостно лепетала брюнетка, чьи очи сейчас похожи на место запуска салютов, разве что длинные реснички, достающие до тёмных бровей, сейчас были подкрашенны тушью, удлиняя их ещё больше.

Сестра кинула пару тройку слов и вышла за тарелками и ножом, вместо того, что бы отнести шоколадную сладость на кухню и спокойно перекусить. Никогда не понимал девушек.

— У тебя что-то случилось? — тёмная прядь выбилась из общей массы, перекрывая обзор для одного глаза.

Рука совершенно невольно потянулась к ней, бережно устраняя проблемку. Девчонка распахнулась зеницы, немо доказывая своё удивление.

— С чего ты взяла? — присев на игровое кресло, интересовался я, представляя себя дешёвым актёром.

— Я не Ева и всегда вижу неладное, — она отодвинула плотные шторы и поспешно добавила: — В твоих глазах уж точно.

— Ох, малышка Несса, вряд-ли я расскажу тебе правду.

— Только я резать ровно не умею, это же не проблема? — наверное, эта бестия единственный раз появилась вовремя, разбивая на мельчайшие кусочки возможность застыть в неловком молчании.

— Когда неровность шоколадного торта — была проблемой? — глаза чертовки воспламенились с новой силой, хватило одной фразы про сладкий, до неприятных ощущений в горле, торт.

— Я наверное не буду...

— Ты офигел? — возмутилась сестра, мило кривя нос. — Пока ты спал, я готовила его всю ночь! В нём и слёзы, и кровь, и...

— Не продолжай, мне достаточно того, что ради меня ты — истинная соня — потратила ночь на его готовку.

— Вот и чудно! — вонзая нож в коржи, произносит блондинка.

«Чаепитие» если это можно было так назвать — прошло отменно. Ненавязчивые шутки, глупые взгляды, странные обсуждения — всё это помогало смириться с суворостью жизни.

Я, как и любой мальчишка-подросток, всегда тянулся к отцу, в надежде на протянутую руку. Шёл по гвоздям и стеклу, а когда расстояние между нами сузилось до пятидесяти сантиметров с его стороны, он предпочёл развернуться и зашагать по зелёной лужайке, пока я истекал кровью и желчью его от слов.

Я не нужен ему.

Никогда не был нужен.

Я ведь предан матери и полностью отказался от его грязных дел.

Я ведь не оправдал его ожидания.

Я ведь всего лишь «отпрысок», как когда-то он выразился перед своим другом.

THE END

Инстинктивно я улыбнулся и подкурил ещё одну, теша себя тем фактом, что мне уже далеко не шестнадцать. За десять лет я отпустил прошлое, что-бы не парализовать реальный мир.

Отношения наладились только тогда, когда я прилетел в Италию и поставил отца перед фактом что готов учиться и в будущем возглавить бизнес. Впервые.

Впервые я тогда увидел слабую ухмылку на его лице.

Его самолюбие тешилось в углу комнаты, плавно занимая всё больше и больше пространства, а я терпел, выполнял прихоти и учился на ошибках. Зубрил заумные термины для переговоров и изучал аналитику.

Он мог разбудить меня в три часа ночи и я чётко ему отвечал каков курс доллара, какое соотношение к евро и как на сегодняшний день обстоят дела в криптовалюте.

Если бы была возможность отмотать время назад, я бы поступил так же, запрягая себя на богатство. Единственный фактор, дразнящий нервы — пять лет утраченых в этой денежной яме.

— Доброе утро, — совсем хриплым, из-за недавнего пробуждения, лепечет она, с полузакрытыми глазами бредя в халате на балкон.

— Выспалась? — на лице прорисовалась слабая улыбка, а сигарета затушилась.

— Нет, — она зевнула и села напротив, подпирая лицо кулаками. — Я думала мы проснёмся вместе.

— Я недавно встал.

— Холодные простыни кричат о твоей лжи, — бесцветно кинула она, вальяжно развалившись в кресле напротив. Стройные ножки отнюдь не прикрывали атласные шортики, сгущая мой взор с желанием.

— Сходил в душ и пришёл курить, малышка Несса.

— Не называй меня малышкой. После твоего первого проникновения это звучит чрезмерно пошло.

— Да? — я голодно облизнулся, испуская смешок.

Брюнетка приоткрывала пунцовые уста и хотела было возразить или выдать что-то колкое, но настойчивый стук во входную дверь перебил её. Она победно улыбнувшись, буд-то нашла лотерейный билет на улице и выиграла миллион, ретировалась к источнику звука.

Я вышел ей в след, желая контролировать ситуацию. Скрестив руки на груди, я оперся о стену и впился в неё глазами, следуя за каждым движением.

— Отвернись, пожалуйста, — она округлила зелёные глаза и прыснула в меня нежностью, как кот из того мультика, про зелёного монстра, что жил на болоте.

Не знаю как и почему, но тело самостоятельно, без команды мозга, развернулось на сто восемьдесят градусов упираясь взглядом в белую стену. Что задумала эта дьяволица? Один только дьявол и знает.

Шорохи и шёпот сменяются громким стуком входной двери и срывающейся с её припухлых губ:

— С днём рождения, — совсем-совсем робко начинает она, а руки начинают покалывать иголки.

В руках она держала шоколадный торт, как и тогда, нелепые шарики, как и тогда и пакетик, как и тогда. Всё было так по-детски. Но точно искренне. Я расплылся в улыбке и подошёл к ней, перенимая округлую сладость из её рук.

Торт оказался на ближней тумбочке, а я жадно, пытаясь влить в это действие всю свою благодарность, прильнул к её губам, нагло вторгаясь языком. Она, наверное, не ожидала, а я раслаблялся от неподдельной реакции.

Испуганные глаза, бездействие всего тела и впивающиееся в плечи, ногти. Руки болезненно сжали её тонкую талию, чувствуя рёбра. Хотелось задушить её в объятиях, что-бы доказать их силу.

В порыве чувств я прикусил её губу по металлического привкуса во рту, от чего она простонола в поцелуй, совершенно не реагируя агрессией на мои нахальные действия.

Девушка отстранилась восстанавливая сбитое дыхание, а я усмехнулся, так же унимая отдышку, как после тренировки. Она подняла на меня свои изумруды — и наверное тогда я самовольно поплыл по течению изумрудного моря, жадно пряча сокровище, на сундуке которого золотом выгравировано «Vanessa», от бессовестных пиратов.

— Спасибо, — всё что и мог сказать я. За всю свою сознательную жизнь, меня поздравляли только мама, сестра и эта чёртовка, которая спустя годы дружбы, нагло вырвала моё сердце, забирая его на вечное хранение.

— За торт? Ты серьезно? Когда успел стать таким сентиментальным?

— За то, что ты у меня есть, — я взял её лицо в ладони и поцеловал в лоб, ненадолго задержигая губы.

Она молча шмыгнула носом, пока маленькие ладошки не окольцевали моё тело. Тепло от маленького тельца, что едва прилегает к моему, обогревало всю мою льдистую душу, из-за чего лёд начал трескаться в тонких местах.

Проект «Жизнь» основан на мелочах и если ты их замечаешь, то вскоре будешь сидеть в кресле генерального директора.

— А мороженое нам так и не принесли... — тихо шепчет она, пока звуковые сигналы теряются в моём теле.

Я улыбнулся и отстранился, что-бы лицезреть детскую мимику. Рука невольно прошлась по её волосам, путая их ещё больше. Маленький носик слабо прищурился, темная бровь выгнулась, а глаза окунули в смежный океан чувств.

Всё было так легко и беззаботно. Всё было неожиданно и до одури приятно. Всё это заставляло полюбить Италию опять.

Глаза прошлись по ней от головы до пят, кидая сигналы в виде эрекции. Хотелось влепить себе пощёчину из-за грязной, как болото, фантазии. По правде говоря, я не могу смотреть на неё как раньше, без желания и тесноты в брюках или домашних штанах.

Мягкая и невесомая женская ладонь лёгким движением прошлась по обнажённому торсу, провоцируя мурашки сластолюбия. Медленно испытывая меня на терпение, опускалась всё ниже и ниже, уже играя пальчиками с канатиками.

— Несса, — истомно вырвалось из меня. — Я бы с радостью трахнул тебя до вибрации в ногах и звёздах перед глазами прямо сейчас, но у меня планы, а с твоим неумением собираться быстро — мы точно опаздаем, нарушая весь мой стратегический план.

— Мы уходим? — восторженно начала она, а я кивнул, скрашивая кивок улыбкой. — Куда? Как я должна выглядеть? Сколько у меня есть времени? Боже, Брайан! Почему ты говоришь об этом только сейчас?

— Ни одной подсказки, душа моя, ни одной, — я отошёл, оставляя её гулять по лабиринту догадок.

Впервые я отмечу этот праздник.