Грянули дожди, принеся с собой холод на следующие две недели. Воздух стал мягче и более ощутимым, оседая в горле и легких со сладковатым привкусом. Земля в лесу по утрам и вечерам начала источать плотный туман, который стелился по земле, от чего тот стал выглядеть как-то зловеще, но это лишь дополняло общее чувство ненавязчивой меланхолии.

После нашей ссоры Себастьян всё-таки пришёл извиняться, но я знаю, что каждый остался при своём мнении. Поэтому куклу надо было спрятать получше. И я спрятала. Новое место подработки пришлось мне в помощь.

Мистер Суори объяснил мне как управлять магазинчиком в его отсутствие, показал подсобку, заваленную мешками, коробками и одиноко стоящей табуреткой - одной из двух на весь магазин. Внутри «Сладкий Домик» был таким же старым и выцветшим как и его вывеска. На полках под кассой собралась пыль и разные забытые вещи, типа колпачков от ручек, засохшие жвачки и какой-то потрёпанный журнал. Плитка на полу пошла трещинами, а одна из ламп над правой витриной время от времени мигала, грозясь потухнуть, но потом быстро приходила в норму. Зато в магазине стоял приятный запах сахара. Разнообразные конфеты свисали с декоративных ящиков, подвешенных к стенам, красоту которых даже время не смогло испортить. Видимо, магазинчик изначально был рассчитан на винтажный стиль. Также часть конфет располагалась в мнимых «урнах», которые стояли в маленьком зале магазина. Меня научили считать, сколько покупатель должен заплатить за тот или иной вес продукта. В принципе, мистер Суори объяснял понятно, так что я быстро запомнила. Остаток недели я после школы заходила туда работать.

Покупателей и вправду почти не было, а я сидела без дела, поэтому на второй день работы стала брать с собой что-нибудь почитать. Заходило несколько пожилых покупательниц, которые являлись завсегдатайками этого магазина, но брали они только леденцы, потому что, как сказала одна общительная дама, чтобы грызть, зубов у них не осталось. А вот леденцы в самый раз. Класс... Как интересно...

Так как я стала проводить большую часть времени в «Сладком Домике», то и решила принести сюда куклу мальчика с красными волосами. Сначала я боязливо прятала ее под кассой, но потом, поняв, что Себастьян сюда вряд ли придет, вытащила и посадила рядом с кассой. Те пожилые разговорчивые дамочки тут же отметили появление красивой игрушки, так как в магазине редко что-то меняется, однако я почти ничего им не смогла сказать по ее поводу. Просто смущённо улыбнулась и пробормотала, что она у меня с детства.

А ведь Себастьян и вправду не мог сюда прийти. У него просто не нашлось бы для этого времени. В вечер нашей ссоры, когда я всё-таки вышла к ужину, он, пытаясь держать веселый тон, сообщил, что его взяли на работу в качестве экзорциста храма. Пока только помощником, сам он ничего делать не будет. Как начинающего, его направили в отдел полиции, где в штате сотрудников должен быть хотя бы один духовник. О пользе подобной должности в полицейском участке я начала сомневаться сразу же, как услышала о ее существовании. Зачем преступникам священник? Отпускать грешки всяким мошенникам и хулиганам?.. Но Себастьян возразил, что это практикуется довольно давно и создано ради того, чтобы обеспечивать город защитой. Что конкретно он имеет ввиду под защитой и от чего, Себастьян не дал четких объяснений, а просто сменил тему. Как и всегда. Обращается со мной как с ребёнком. Однако теперь я тоже вроде взрослая!

Воцарившаяся унылая погода нагоняла тоску. Обычно я люблю дожди, но только те, что тёплые и летние, а этот ливень был холодным и по-настоящему осенним. К тому же прибавился к моей новой работе ещё один временный недостаток. Суори младший - «мистер Швабра» с дредами - приходил после занятий вместе со мной и мыл в магазинчике полы, попутно задирая меня и мотая мне нервы. Как же меня раздражало это вечное подтрунивание! Он постоянно отпускал какие-нибудь язвительные комментарии в адрес моих не очень хороших оценок или поношенной одежды. Благо, это было временно. После окончания года он уедет в центр городка, где будет искать подработку на лето и подавать документы, а его обязанность переляжет на меня.

Вот и сегодня... За окном лил дождь, на улице никого. А в нашем магазинчике, освещённом холодным светом ламп, были только мы с Томом. Парень с дурацкой причёской быстро мыл полы, а я сидела за прилавком, лениво перелистывая книгу, принесенную из дома, и время от времени отрывала от неё взгляд, чтобы мельком следить за ним и наблюдать за нашими отражениями в тёмных окнах. Обычно Том городил какие-нибудь несмешные шуточки, дабы задеть меня, но в этот раз он почему-то мыл полы быстро и молча, наверное, надеясь побыстрее уйти.

Когда он наконец закончил, встал посреди магазина со шваброй в руке и задумчивым взглядом оглядел зал, пока его глаза не остановились на мне. Так как я все равно мельком за ним наблюдала, оторвалась от книги, ожидая узнать, что он хочет сказать мне.

- Знаешь, Моргенталер, - начал он. Я подобралась, ожидая, что он опять начнёт нести чушь в мой адрес. - Я вот все понять не могу. Почему?

- Что «почему»? Что ты имеешь в виду? - нахмурилась я, не понимая, что это должно означать.

- Ты ведь не так проста, как кажешься на первый взгляд, - сказал он и мрачно усмехнулся, добавив: - Не так давно я встречался со старшими ребятами на свадьбе своей подруги Оливии. Мы вспоминали старое, и знаешь, они рассказали мне несколько интересных историй.

- А я тут причём? - все ещё недоумевая, настороженно поинтересовалась я, опуская взгляд в книгу и делая вид, что совсем не заинтересована в его абстрактных вопросах.

Том покачал головой и отвернулся, словно не зная, говорить или нет, но потом вдруг подошёл ко мне ближе и, понизив голос, продолжил. Его взгляд был полон решимости и некоторого недоумения. Внезапно во мне возникло странное предчувствие, не предвещавшее ничего хорошего. Оно было сравнимо только с тем, когда далеко-далеко ты видишь тучи урагана, которые скоро будут над тобой, и ты ничего не сможешь с ними поделать. Ни сбежать, ни скрыться. И спокойный штиль, длившийся столько лет, рассыплется, словно его и не было. Его взгляд пугал, словно в нем отражалась надвигающаяся буря.

- Они рассказали мне о старом друге по имени Грегори, который умер, когда я учился в младших классах. Как раз, когда пришла ты. Надо же, а я забыл это... И знаешь, что самое интересное? На его похоронах я кричал, что виновата в этом была ты. Друзья весь вечер спрашивали меня, почему я так сказал. Вот и я хочу спросить. Почему?

Вопрос повис в воздухе. Том и не ждал от меня ответа, но его пронзительный взгляд крепко въелся в мое растерянное лицо, ожидая реакции, которая, возможно, могла бы ответить на его какие-то внутренние вопросы.

Я тоже не помнила тех событий. Похороны... я разве была на них? В памяти осели только спокойные школьные дни, и их я помню хорошо. Чьи-нибудь похороны я бы запомнила. Но... Грегори... это имя вызывало во мне неприятное легкое чувство детского страха, словно далекий отголосок чего-то большего. Тихое, жалкое эхо, пронёсшееся через время. И это эхо меня напугало.

- Не знаю, что ты хочешь услышать, - наконец напряжённо пробормотала я. - Что ты кретин или у твоих друзей хорошая фантазия?..

Том криво усмехнулся, но отвернулся и отошёл от меня.

- Знаешь, забудь, - произнёс он, снова покачав головой. - Все равно... С завтрашнего дня ведро и швабра твои, так что ноги моей в этой дыре больше не будет.

Когда он ушёл, меня ещё долго терзало предчувствие чего-то ужасного. Почему-то стало страшно. А дождь все лил и лил, не давая мне отвлечься на иллюзию того, что раз светит солнце, то все будет хорошо. Том, конечно, бред несёт... однако... Почему-то имя «Грегори» прозвучало знакомо.

Все оставшееся время я провела в магазинчике в одиночестве. Никого из посетителей не было, и я промучилась со своими мыслями один на один. В шесть часов вечера я потушила везде свет и закрыла магазин. Холод окружил меня своим противным колким одеялом, а ливень застучал по моему зонту, словно пытаясь прибить его к земле. Знакомые улочки, которые я проходила по пути домой, выглядели настолько тихими, словно и они были напуганы наступающим несчастьем. Словно они знали, что скоро произойдёт и какие ужасы ожидать от надвигающегося урагана. Но я этого не знала и, наверное, поэтому мне было легче.

Когда я пришла домой, Себастьяна ещё не было. Сегодня он должен был остаться в участке вместе с ночной сменой, поэтому дома я была одна. На столе уже стояла остывшая тарелка с ужином, которую брат оставил для меня. Даже ругаясь, он заботится обо мне...

Несмотря на жуткие слухи о нашем доме, я не боялась оставаться здесь одна. Все здесь было знакомо, и даже пугающие по началу вещи, стали родными. Старенький дом ведьмы помнил свою хозяйку, и я могу поклясться, что иногда она бывает здесь. Бывает, что проснувшись, я слышу, как скрипят полы в коридоре и лёгкий шорох ее шаркающей походки. Она водит руками по знакомым стенам, слепая и молчаливая проверяет дом, а потом снова исчезает в пустоту, словно ее и не было. В детстве у меня волосы на затылке шевелились в такие моменты. Я не любила просыпаться по ночам. Но со временем поняла, что независимо от моего страха они никуда не уйдут.

Иногда мне казалось, что этот город построен призраками для призраков, а люди здесь - случайно поселившиеся существа, не понимающие, что они здесь лишние. Когда все люди уходят, не факт, что после них никого не остается. В нашем доме по-прежнему скрипит старое кресло-качалка и, бывает, я слышу, как играет радио. Если вглядываться в окна домов, можно заметить, что за тобой наблюдают молчаливые силуэты, а на безлюдных детских площадках шелестят тихие разговоры, которые едва ли слышнее ветра. Но лучшее, что могут сделать люди - это закрыть глаза и делать вид, что ничего не происходит. Молиться, чтобы по ту сторону не поняли, что ты что-то знаешь. Тонкая грань между мирами слишком мала, но будет лучше, если ее никто не станет пересекать. Настоящему и прошлому лучше жить раздельно. Поэтому закрой глаза и делай вид, что ничего не происходит.

Ночью мне приснился странный сон. Это не было кошмаром, но когда я проснулась, мое сердце больно колотилось, а кожу покрыл пот. В воспоминаниях остались лишь размытые силуэты, и я долго лежала, пытаясь перекрутить их в голове и хоть что-то запомнить. Или же вспомнить.

Кто-то бежал за мной, а я, задыхаясь, неслась по белому снегу так быстро, насколько хватало сил. Иногда я видела кровь или замёрзшие стеклянные глаза, но не заостряла на чем либо внимание, боясь вглядываться. Я помню, что мне было больно дышать и до безумия страшно останавливаться. А в следующий момент страх и холод отступили.

Я сидела в полутемной комнате. Рядом со мной, спиной ко мне сидел кто-то большой и высокий, но сильно горбился. Единственным источником света здесь были лишь несколько свечей, стоящих на столе, за которым сидел человек. Вокруг меня было полно тёмных силуэтов игрушек, но больше всего меня интересовала темная человеческая фигура. Я встала и подошла к нему, но по какой-то причине едва доставала до стола: слишком уж большим все было вокруг. Или я была маленькой.

Он не обращал на меня внимания, продолжая работать над каким-то механизмом. Сильные руки с тонкими длинными пальцами аккуратно вкручивали тонким инструментом маленькие шестерёнки. Я подошла совсем близко и повисла на столе, стараясь разглядеть всю работу этого странного человека. Он не возражал, продолжая работать. В последний момент, я бросила взгляд на его лицо, но, к большому сожалению, ничего не увидела, так как он наклонил голову настолько, что волосы скрыли его черты в чёрных тенях. Кажется, я его знаю. Он хороший? Интересно, как его зовут?

Проснулась я со странной мыслью, что в следующий раз надо спросить его имя. Приходя в себя и валяясь в постели, я поняла, что следующего раза не будет, так как это всего лишь сон.

За окном занимался рассвет, а где-то на кухне, кажется, шуршал Себастьян, пришедший с ночной смены. Я вылезла из постели и в одной пижаме поплелась на кухню, чтобы успеть поговорить с ним до того, как он ляжет спать.

- Почему не спишь? - тихо спросил парень, завидев мой силуэт в дверях. Себастьян в полутьме и сам представлял лишь тень, но я знала, что это точно он, и особо не вглядывалась.

- Не могу уснуть, - тихо пожаловалась я, присаживаясь за стол. - Том мне вчера какой-то бред рассказал, и мне странные сны начали сниться...

Себастьян налил из чайника воды в стакан, а после, отхлебнув, повернулся ко мне.

- И что же он сказал тебе?

- Про какого-то Грегори... - туманно обозначила я. - Говорит, что я виновата в чём-то...

- Неудивительно, что он так считает, это же ты нашла его тело, - задумчиво произнёс Себастьян.

- Что?! - я вскинула голову, пытаясь разглядеть лицо брата во тьме.

Себастьян замер и, видимо, осекся.

- Ничего, - быстро добавил он. - Я просто шучу, не забивай голову...

Он вышел с кухни со стаканом в руке, но я быстро соскочила и кинулась вслед за ним.

- Нет уж, погоди! - громко приказала я. - Ты не хочешь объяснить мне это?!

Я нашла тело?! Тело кого?! Этого Грегори? Он умер? Что случилось? И почему я ничего, абсолютно ничего не помню?

- Саша, отстань, - недовольно отмахнулся Себастьян, скрываясь в своей комнате. - Я всю ночь не спал, вот и ляпнул. К тебе это не имеет никакого отношения. Иди спать.

И его дверь перед моим носом просто закрылась.

Я злилась. Еле удержала себя от того, чтобы ударить кулаком по двери. Вечно он так! Что-то скрывает от меня! Недоговаривает! Но я ведь не глупая! Помимо голубой двери, которую я видела в детстве, было же ещё что-то! И Себастьян знает, что это было! И Инсомния знает! Так почему же никто не хочет мне прямо рассказать об этом?!. Стойте-ка... Инсомния! Вот кто мне поможет!

Я вернулась в свою комнату, достала кофту, натянула сверху куртку, обулась и прямо в пижаме вылетела из дома, пока Себастьян не вышел из комнаты и не остановил меня. Прямо от порога я сорвалась на бег, направляясь куда подальше от нашего дома.

Инсомния говорил, что голубая дверь - это часть какой-то истории, которые тут есть. Типа легенды или чего-то в этом роде... Дух говорил, что может рассказать про неё, и тогда она появится... Мне просто нужно узнать, откуда она, и тогда я... вернусь. Вернусь в свой настоящий дом. Подальше от этого тухлого городка и мнимого «брата», который постоянно пренебрегает мной!

Я с трудом нашла дырку в заборе на краю города, чтобы выбраться в лес. Ее постоянно пытаются заделать, но кто-то так же упорно проделывает новый лаз. Ночной влажный воздух холодил мое лицо, а наверху от потоков ветра, который гнал тяжелые дождевые облака, собираясь этим утром снова залить весь город, тяжело шелестели деревья. Штаны моей пижамы быстро намокли от дождевых капель, осевших на растениях, но я даже не обратила внимания на это. Убрав волосы с лица, которые начали мешать из-за надвигающегося урагана, я позвала:

- Инсомния! Инсомния, ты здесь?

- Всегда рядом, - дух появился очень быстро, засияв на одной из веток большого дерева. Он сидел там, прислонившись к стволу, и с интересом смотрел на меня. - Почему ты гуляешь так поздно? Разве люди не спят в ночное время?

- Я хочу знать! - твёрдо сказала я, решив без предисловий перейти к самой сути. - Что случилось в прошлом? Почему вы все скрываете от меня то, что было? Почему я ничего не помню?!

- Потому что ты сама захотела все забыть, - отозвался дух. - Ты знаешь, ты другая. К таким, как ты, этот мир прислушивается. В детстве ты видела все и знала все. И тебя это напугало. Ты хотела жить спокойно. И мир дал тебе эту возможность.

Неужели... я все знала?.. Насколько же прошлое было ужасным, что я отказалась от него?!

- Но теперь я не ребёнок! - отозвалась я. - И я хочу знать! Я хочу наконец найти голубую дверь! Ты поможешь мне? Ты говорил, что знаешь, где она!

- Я сказал лишь, что она в одной из историй, которые живут здесь, - качнул тот головой. - Но я не имею над ней власти.

Я расстроилась, пытаясь понять, что ещё могу сделать, но... Кроме духа бессонницы, мне никто не поможет. Точно. Он же говорил, что имеет власть только над завершёнными историями...

- Хотя, знаешь... - вдруг оживился Инсомния и исчез со своей ветки; в следующее мгновение он соткался возле меня. - Я могу помочь тебе. Истории похожи на бурю. Как только появятся одни, за ними потянутся и другие. Я уверен, что если ты послушаешь мои маленькие сказки, поднимется настоящая буря, которая накроет весь город. И тогда он проснётся. Он станет таким, каким был, когда ты появилась здесь впервые.

- Так расскажи мне эти истории.- тихо попросила я духа.

Белоснежный парень вдруг задумался и как-то театрально поднял брови, выражая несогласие с моей просьбой. Он отошёл в сторону, и меня напугала та мысль, что, возможно, сейчас он откажется. Но нет.

- Я думаю, просто услышать их слишком легко, - вдруг он повернулся - на его лице была игривая улыбка, от которой мне стало не по себе. - Давай сыграем в игру. Духи любят игры разного рода.

- И что это за игра? - спросила я, готовая сейчас на все. Ну или хотя бы на многое.

- Все очень просто. Ты будешь искать части историй, которые я тебе расскажу. Как только найдёшь все, город изменится. Найти голубую дверь будет проще. Возможно, она сама перед тобой появится.

- Все так легко?- я задумалась; чего-то не хватало. - Но как я буду искать истории? Что это? Я даже не знаю, как они выглядят...

- Ты права... - дух тоже задумался и вдруг вскинул голову. - Давай... они будут выглядеть как моя чашка! Это будет игра в чашки!

Он вытянул из-под белого плаща ладонь, и на ней материализовалась полупрозрачная копия его любимой чашки.

- Но прежде чем мы начнём, я должен предупредить тебя, что не буду тебе помогать, - добавил он. - Ты должна сама выиграть. Ты согласна?

- Да, - не раздумывая, ответила я. - Это достаточно просто...

Чашка исчезла из руки духа, но его лицо вдруг приобрело какое-то безумное выражение радости. Трещины на лице и молочно-белые глаза жутковато засияли розовым, а на шее проступили синие линии, уходящие под ткань. Дух быстро подлетел ко мне и с яркой улыбкой сообщил:

- Нет, все очень непросто. Твоя главная цель - выжить. И если ты умрешь, я ничего не потеряю! В конце концов ты просто навсегда останешься здесь, и мы сможем разговаривать с тобой всю оставшуюся вечность.

Он весело засмеялся мне в ухо, а в следующее мгновение исчез, оставив меня в растерянности дрожать от холода. Плохие предчувствия никогда не обманывали меня. Близилась большая буря... Катализатором которой стала я сама.