За окнами лазарета стояла ночь. Холодный лунный свет пробирался сквозь широкие окна, прикрытые тонким белоснежным тюлем.

Убранство общей палаты в лазарете было скромным: всего три койки с пружинным матрасом, стоящие у стены напротив окон, комплект из трех тумбочек и трех стульев и одинокая дверь. Ванная комната и обеденный уголок располагались в других комнатах рядом с кабинетом лекаря.

Больница Голдома не пользовалась спросом у местных жителей. Из-за крепкого организма с повышенной регенерацией, голмены редко болели. Чаще они страдали от бытовых увечий и возможной инфекцией, которые самостоятельно лечили с помощью трав и снадобий Мавериков.

В основном, единственными посетителями лазарета были тяжело изувеченные голмены или те, кто не в состоянии самостоятельно оказать себе помощь.

Макон оказался первым пациентом за неделю, а его случай и вовсе первый за несколько лет. Обычно никто просто так не терял весь запас магической энергии. Особенно в текущее спокойное время без войн и конфликтов.

Лекарь сразу определил полное израсходование магических сил и назначил несколько дней постельного режима. Для профилактики добавил ежедневное принятие настойки из порошка люфенция, который в случае Макона бессилен, но вполне годен для предотвращения возможных осложнений от обнуления магических сил.

Однако отлеживаться Макон не планировал. Очнувшись, он некоторое время бездумно смотрел в белоснежный потолок, отчаянно пытаясь вспомнить, что с ним произошло. А самое главное – где он находился.

Промелькнувшие перед глазами воспоминания, словно обухом ударили по голове внезапным осознанием надвигающейся опасности.

Незнакомка нашла один из дневников и намеревалась забрать два других.

Это было плохой новостью. Очень плохой. И она означала одно: кто-то планировал использовать тайные знания во имя чего-то плохого и ужасного. А решительность незнакомки, ярость и безумное поведение вынуждало еще больше беспокоиться. Такие голмены никогда не отступали от своего. Шли до конца.

Макону следовало предупредить знакомых о надвигающейся опасности и решить, как с ней справиться.

Не желая оттягивать драгоценное время, мужчина резко поднялся с кровати.

Перед глазами все закружилось. Ноги, словно два безжизненных куска ваты, безвольно подогнулись. Макон с грохотом упал на мраморный пол, не успев выставить вперед хотя бы одну руку, чтобы смягчить падение.

Он упал плашмя. Безжалостно ударился головой о холодный кафель, но на удивление по-прежнему остался в сознании.

– Александра... Хант, – хрипло прошептал мужчина. – Я должен... предупредить.

Вытянув вперед руки в полусогнутом состоянии, Макон из всех сил ползком направился к двери. Оперся на левую руку. Подтянулся. Оперся на правую руку. Подтянулся. И так раз за разом. Сантиметр за сантиметром.

Перед глазами Макона все кружилось и двоилось. Он не понимал, куда полз, и не ориентировался в пространстве, но страх за чужие жизни вынуждал его двигаться вперед.

– Святой Либис! – воскликнула лекарша, как только вбежала в палату на подозрительный шум. – Вы в порядке?

Сегодня ночью дежурила трехсотлетний Нимбус Алиса с длинной серой косой до пола и угловатым белым лицом, на котором сильно выделялись маленькие мышиные глаза и старый шрам возле губ.

Лекарша, как и подобало статусу, носила белые одеяния с отличительным дополнением – фартуком с вышивкой золотого дерева на правом углу. Подобный фартук имели право носить только лекари.

– Уважаемый Макон, вы меня слышите? – взволнованно спросила Алиса, опустившись на корточки перед мужчиной. – Кивните, если это так.

Макон отдаленно слышал женский мелодичный голос, но не видел смысла реагировать на него. Он должен добраться до Ханта и Александры и рассказать о надвигающейся опасности.

– Александра... Хант должны... узнать, – хрипло, словно на последнем издыхании, проговорил мужчина.

Алиса наклонилась к лицу Макона, пощелкала перед ним пальцами, проверяя реакцию, и тяжело вздохнула.

Никаких рефлексов. Мужчина пустым взглядом смотрел вперед себя, ни разу не моргнув от щелчков перед собой, что подтверждало предположение лекарши. Он бредил.

– Уважаемый Макон, вам нужно обратно в постель, – сообщила Алиса и призвала внутреннюю магию Нимбуса.

Текущая по венам магия охотно отозвалась покалыванием на кончиках пальцев и, следуя мысленным указаниям хозяина, сформировала плотный воздушный поток, который подхватил тело Макона и мягко опустил на постель.

– Нет, – протестующе протянул мужчина, – мне нужен... Хант.

– Сказочник? – непонимающе нахмурилась Алиса и подошла к пациенту. – Зачем он вам?

Бездумный взгляд Макона блуждал по пространству. Он практически ничего не видел – перед глазами мутнело, кружилось и темнело. Организм мужчины был слишком слаб для активности. Даже элементарное поддержание сознания требовало большого количества сил, которых у Макона не наблюдалось. Он был слишком слаб, и поэтому сознание вновь покидало мужчину.

– Опасность... идет на... – с каждым словом его голос все больше затихал, а его глаза безвольно закрывались, – Голдом...

Хрипло выдохнув, Макон окончательно предался тьме. Тело блаженно расслабилось.

Макону не стоило подниматься на ноги и тратить столько сил на передвижение до двери, поскольку крошечная часть восполнившейся магии вновь покинула его тело.

Лекари не просто так прописывали пациентам больничный режим. С его помощью голмены намного быстрей восполняли энергию, чем в условиях бодрствования. Жаль только, что некоторые голмены игнорировали рекомендации и прибавляли лекарям еще больше работы.

К счастью, Макон не принес особых проблем – изменилось только предположительное время пребывание в лазарете и количество необходимых снадобий. На этом все. Однако...

Алиса была напугана последними словами Макона.

Голдому угрожает опасность? Значит ли это, что мужчина временно утратил магические силы как раз потому, что напрямую связан с надвигающимся будущим? А какое отношение к этому имеет уважаемый Хант и неизвестная Александра?

Вопросы один за другим проскальзывали в голове Алисы. Всматриваясь в умиротворенное лицо Макона, она молилась Либису, чтобы беды обошли Голдом.

Но молитва, как и раньше, осталась без ответа.