Рассказчик.

Когда встал вопрос о том, кому стоит посвятить Вот Это (имею ввиду эту историю), мысль предсказуемо взяла двойной прицел:

1) будущим поколениям

и 2) дедушке.

Это банальнейшие варианты, которые я могла выбрать. Но тут вспоминается один давний разговор. Я спросила: «Дед, а для кого мы всё это делаем?» И он ответил. Правда, я не поняла почему он ответил так; могла задать вопрос, почему, но хотелось отложить это, как и многие дела, «на потом». Хотя и догадывалась тогда, что эта встреча, эти слова, могут быть последними. Он ответил: «Для прошлого поколения», а я так и никогда не узнала почему именно ему; зачем посвящать какие-то истории тем, кто их никогда не услышит.

Но сейчас подумала: а ведь посвящать Это деду, по той же логике, тоже бессмысленно, он никогда об этом не узнает.

С другой стороны, если подумать, вся история сложилась только благодаря деду. Смысл закрывать глаза и делать вид, что этого человека нет, не при чём. К тому же, прошлое поколение – это то, ради кого дедушка всё и делал. Пускай и в пустоту. Он был прав: тому поколению не помешало бы немного науки.

Пускай и постмортем.

Пускай и от лица тринадцатилетней девчонки.

Мне очень много лет: в разы больше, чем 13. Но, чтобы рассказать это, я переворошила многое в памяти. И привычка, которую я имела ребёнком (бессмысленная привычка как считала мама), помогла мне. Очень часто я буду прибегать к этим «бессмысленным каракулям, которые даже разобрать невозможно», исправляя лишь грамматику по необходимости, но не перестраивая предложения и логические ошибки, потому что именно они, как поняла я, передают моё тогдашнее мышление, настроение. Когда я ещё не знала, что мои каракули однажды будут читать... Миллионы? А может их будет сотня, или всего один, одна я. Не могу знать.

Делаю это не на радость дедушке.

Делаю это на осознание того, что, знай бы дедушка об Этом, как бы он светился от радости.

Делаю:

«Там, где корни тянутся к небу».

Посвящается Дедушке и Прошлому Поколению, рождённому на закате 20-го – рассвете 21-го веков.